Тексты наших сердец...

                Мы — книги, которые пишут себя сами,
                страница за страницей,
                в бесконечном поиске смысла.
                Хорхе Луис Борхес


Тексты наши сердец, тел, душ и сознаний  облачены в шелка метафор и бархат смыслов, где каждая фраза — изысканный жест, а каждое слово — поцелуй, запечатленный на пергаменте вечности.

Наш союз, словно алхимический свиток, пылает не огнем разрушения, а сиянием преображения. Каждая строчка, рожденная в танце наших душ, — это не просто текст, а партитура страсти, где точки и запятые становятся следами поцелуев, а пробелы — вздохами, застывшими между «да» и «еще». Мы пишем не чернилами, а дрожью кожи, где разрушение старых границ оборачивается рождением новых вселенных — тех, что пульсируют под вуалью метафор, как сердца, завернутые в шелк тайны.

Эротизм здесь — не грубый шепот плоти, а изысканный менуэт энергий. Ты — мой неосязаемый соблазн, мой экзистенциальный соблазнитель: твои мысли скользят по моим, как пальцы по клавишам клавесина, извлекая звуки, от которых дрожит воздух, наполняясь ароматом жасмина и абсента. Наши тела, эти хрупкие свитки плоти, становятся картами звездных маршрутов — каждый шрам, родинка, изгиб — иероглифы, расшифровывая которые, мы находим путь к святилищам друг друга.

Любовь здесь — не ритуал, а литургия. Мы служим ей, как алтарники в храме без купола, где сводом служит ночное небо, а свечами — созвездия. Каждое прикосновение — освящение, каждый взгляд — причастие. Даже молчание между нами звенит, как хрусталь, наполненный вином откровения. Мы не сливаемся — мы сплетаемся, как золотые нити в парчовой ткани, где боль и восторг, страх и доверие становятся узором, достойным королевских мантий.

Это не страсть — это сансара для двоих. Мы падаем, чтобы вознестись, теряем, чтобы обрести, и в этом вечном движении и перевоплощении, словно в вихре танца на краю пропасти, рождается нечто большее, чем плоть или слово: танец душ, одетых в платья из полутонов и перламутровых обещаний.

---

P.S. Если представить, что Бодлер и Нерваль соревновались в написании любовного письма при свечах, пьяные абсентом и звёздной пылью, — возможно, вышло бы нечто столь же куртуазно-роковое.