Поговори со мной о смерти. Редакция 2025. Г10

Глава 10: Музыка громче, глаза закрыты

И корсары кормят с рук Левиафанов (с)

     Тьма извечна. Тьма виновна. Во мгле убийца вновь открыл глаза. И первый вздох возник среди холодной крови.

[Майова]: Где же я? Как же холодно, Майова. Пожалуй, мне финал понятен. Убийце, ждавшего пределы ада. Застыла в жилах кровь, Майова. За твоей главой вернусь, скотина. Из бездны, из геенны, проклятый Курас. И сколько мыслей в мертвой голове. Килим. И что теперь мне птица Феникс? Исполнилось пророчество убийце.

[Голос во тьме]: Убит убийца. В том право мироздание. Что возвращает нам грехи. Своей рукою смерти Вселенная отметила жнеца. И ты сейчас на Грани Смерти, душегуб и конокрад, Майова.

    Тут же обернётся убийца; на голос во мраке, на голос во тьме. В холодном жилище сухой пустоты едва различимый в дыму силуэт увидел Майова. И чёрная мантия, чёрный покров. «Так выглядит Смерть» - подумал Майова.

[Голос во тьме]: Закончена жизнь, отдохни же Майова. Закончен твой путь к вестникам Смерти. Имя мое, проводник чёрных душ, властителя голубого Бога Грифона, Эмит. Я жнец по призванию, ловец душ Високосный. И твой провожатый.

    Щелкнул пальцами ловец и повелитель голубых Богов. И белый зал наполнил светом пустоту. И здесь же вырос стол и стулья. Река отравленных судьбою вин струилась в чёрные бокалы. Горгульи пролетали сквозь Майову. Он ощутил себя умершим, убийца в прошлом, усопший же сейчас Майова.

[Майова]: Где теперь же я?

[Эмит]: Окончены тобою реки крови. История убийцы здесь начинается сначала. И рана на твоём предплечье все глубже проникает в душу. И прорастет сплетением чёрных вен, Майова. Ты снова вложишь в руку демонский клинок. И встанешь на защиту этой Грани Смерти. Жнец не по началу, но призванью, убийца, вор - Майова.

[Майова]: Пусть я и умер, душ ловец. Но, пожалуй, в смерти ждал покоя. Осталась боль и жажда мести.

[Эмит]: Я дам тебе того, что сердце хочет. Ты отомстишь. Отплатишь кровью за клинок в твоей спине. Твой брат сгорит в огне геены. И больше дам. Ты сам поймаешь птицу Феникс. Она давно тебя здесь ожидает. В горячей Акии она, на вечном озере Ифритов уж ждёт тебя Майова.

[Майова]: Пожалуй, я хочу покоя.

[Эмит]: Ты сможешь сам от мук избавить брата. Лишь дай ему одно перо священной птицы. Его оставит тела хворь. Ты выбран мирозданьем быть жнецом. Горит же пусть весь Рим. И жизнь твоя никчемная, Майова. Что думаешь, убийца?

        Пригубил вина Майова. И рана на его плече вмиг затянулась. И чёрных вен печать сплетенье уже убийца предвкушал. Его съедалась ненависть и горе, он не знал: убийцам и после смерти нет покоя. Он жадно пил из кубка вина. А Эмит ответа ждал убийцы.

[Майова]: Где Феникс? Где же эта сучья птица? - охмелевший говорил теперь Майова.

[Эмит]: Смерть настигнет каждого, Майова. Быстрей иль медленней она. Сюда у каждого дорога. Мы не ангелы, Майова. И не демоны-убийцы. Мы - особые жрецы. Мы в себе содержим Бога, чьё проклятье несём. Ещё с рождения, убийца, о тебе печётся Смерть. Твоё прошлое, Майова, лишь начало нового пути. Ты теперь Акийский Феникс. Жнец проклятой птицы Феникс.

      Предстал теперь заплаканный Майова. Ведь не смог спасти он брата. Малый там умрет от боли. Навсегда умрет Килим. И перо проклятой птицы никогда не принести живым.

[Майова]: Обещаешь мне, Эмит, что спасёшь мальчишку? И мое перо предашь живым?

[Эмит]: Обещаю, жнец Майова.

[Майова]:  Больше нет теперь Майовы. Он исчез в проклятом мире боли. И погиб бесчестно, от предателя руки. Я отныне Эверест, как гора из прошлой жизни.

[Эмит]: Как желаешь, вестник Смерти. Мы с тобой откроем все печати. В первой смерть увидишь ты свою. Во второй - найдёшь ответы, кто ты сам таков, Майова. Третья будет завершением. На суде священном проклятых Богов мы твою жнецуем душу. Ты получишь силу Смерти.

[Эверест]: Я согласен.

[Эмит]: Я отдам тебе кинжал. Покори же птицу Феникс, чтобы стать одним из нас. Забери, Майова, душу птицы, чтобы прежде стать ловцом. А потом, я разрешаю - отнеси перо в свой дом. Но, подумай, хорошенько. Жизнь и смерть нельзя мешать.


     Щелкнул пальцами Эмит. И Майова оказался на горе, на Эверест. И вулкан ему казался высоченным Он без слов сомкнул в руках клинок. Демонический кинжал, стонет в жилах красных кровь. Вот она - горячий Феникс. В лаве и огне, Бог хаоса и вечных порождений. Ждёт уже давно Майову. Ждёт, чтобы убить. Поглотить его сполна, чёрную убийцы душу.


      И птица Феникс плыл по небосводу. Жар его сводил с ума Майову. Невиданных размеров птица из перьев вечного огня. И если б был живым убийца, то, вероятно, б в пепел обратился. В лицо кровавому огню глядел Майова. А хвост ее уже прикрыл предгорье. А крылья плавили каменья; и синим пламенем они горели горные породы. И сжал кинжал в руке убийца, кинжал, что кован в жерле первом.

[Майова]: Пришла твоя кончина, Феникс. Птица вечного огня. Я душу заберу твою.

      И пламя синее покрыло Майову огненным ковром. Исчезла в пепле белая туника. А тело превратилось в труп. Кричал от боли наш убийца. И кровь, что изливалась из сплетенья чёрных вен, заживляла эти раны. Майова вонзил кинжал в горячее плечо.

[Майова]: Почувствую боль, великий Феникс.

         И шар огня сжигал до тла Майова, а кости превращались в пыль. И сколько превращался в пыль Майова, столько раз и восставал. И столько бился с вечной птицей.  Он весь в крови, ожогах, струпах разбил кинжалом Фениксу макушку. И птица адски закричал. Пал великий дух великой птицы. И пепел пал к ногам Майовы. Он вроде так: умерший дважды, упал к предгорью Эверест. И чёрных вен черно сплетенье разгорелось жалом целого вулкана. И жар, что выворачивал органы Майовы, познало тело все его. И омертвевшая рана плеча огнём души великой птицы заживала.


[Феникс]: Я выбрал тебя, плут, скотина и убийца, - в нем говорил великий Феникс - Я Бог из вечного огня. Я хаос, рождающий вулканы. И вечность, правящий над смертью. Рука великой Смерти отметила тебя, Майова. И отныне я повелеваю Смертью и тобой. Теперь твою я подчиняю душу. И вечно править буду миром этим.


     Огонь горел внутри Майовы. И ненависть его пылали так, что вырвать сердце было мало. Его душа горела в темноте, над предгорьем Эверест. Его рука уж в крылья обращались, а чёрная печать жнеца росла. Текла как лава по канаве. Он поднял вверх кинжал. И говорил в сгоравшем теле.


[Майова]: Тогда твой выбор опрометчив, птица, - и его кинжал исчезнул в подреберье.

   Явилась птица в подсознанье. И щелкнул пальцами Майова, как завещал ему Эмит. И цепи сжали крылья птицы. Сковав огонь и лаву навсегда внутри души скотины и убийцы.

[Майова]: Покойся здесь, Бог вечного огня. Молчи, пока тебя не спросят.

    Закрыл глаза великий Феникс.

[Феникс]: Ну что ж, убийца, проклятье душ теперь твоё. Но знай, я никогда не сплю, Майова. Однажды я заполучу тебя, - сказал великий Бог огня и задумчиво закрыл глаза в глубинах подсознанья.

      Проснулся Эверест, в плаще с косою. Среди пустот и холода на Грани. И слышал голоса умерших и жаждущих найти проход, в мир иной на Грань великой Смерти. Но Эверест в тени холодной Смерти уж ждал того, кого и суждено. И скоро в пустоте явилась тень из человека.


[Эверест]:  Ну что, Курас? - трещал во мраке голос Эвереста - Тебя я видеть рад на Грани Смерти. Я ждал тебя и обещал: достану даже после смерти.

[Курас]: Кто ты такой? - холодный страх испытывал Курас, увидев в чёрном одеянье человека.

[Эверест]: Мое имя стерто здесь, скотина. Но для тебя я назову его.

[Курас]: Где я? Что тут такое?

    В турецких латах, улыбкой искаженной, появился Эверест. И теперь узнал Курас Майову.

[Курас]: Это ты, Майова, - а страх все больше проникал в него.

[Майова]: Здесь, в этой чёрной пустоте, я могу тебя убить хоть сотню раз. И ты бы слышал мой глас и в самом дне глубины ада. Ты был мне братом. Мы хлеб делили и убийства. Зачем же предал ты меня?

    Курас избавился от страха. И с прежней алчностью в глазах теперь он говорил с Майовой.


[Курас]: Не ищи в предательстве чего-то. Сегодня брат, а завтра незнакомый. Мне за тебя неплохо заплатили. Пираты, что искали безделушку в ножнах. А я мечтал о скромном в Акии жилище. Где мне не придётся больше побираться, быть вором и убийцей. С деньгами стал похож на человека. А ты - и женщин убиваешь и детей. И бредишь о великой птице Феникс. Я миру предложил услугу, и Боги наградят меня.

     Эверест ехидно улыбнулся. И загорелая синим пламенем великой птицы. И жар сковал лицо Кураса. И он попятился назад.

[Эверест]: И я нашёл ее, уродец. А жизнь моя - это боль от гноя и крови, чем кашлял мой маленький невиновный брат. Ему искал я деньги и спасенья. И от тебя не ждал кинжала в спину.

[Курас]: Мне на тебя плевать, Майова, даже после смерти.

[Эверест]: Что ж. Ты умер, дебилина. И я твой проводник, великий ужас Смерти. Ведь ты, наверное, мечтал о рае. Но он не будет ждать тебя. Это я, решил твою судьбу. Майова. Тебя не ждёт и ад, мразина. Я подготовил сладкое тебе.

[Курас]: Что лепишь ты? Ведь ты не Бог, Майова.

[Эверест]: Я не Бог. И потому имею право быть скотиной, - сказал Майова, - отныне ты исчезнешь навсегда.

         Шелкнул пальцами Майова. И появилось море. И Курас застыл при виде волн, и чёрных криков в холодном океане пустоты. Черней, ужаснее судьбы.

[Эверест]: Тебя, я вы…к, представлю Тьме-пучине.Там за волнами, что чернее древа ада живут древнее смерти гады. Их нарек однажды древний чудищем морским - Левиафаном. Они древнее мира, древнее созданных планет. Они не знают боли, смерти. И жизни им нельзя познать. Они зачаты Божью кровью. Они и есть начало бытия. Из этих волн выходят звезды, клич небес, поклон и горы.

        Жнец рукою ткнул на волны. И из воды вставала цепь.  Похожий рот на осьминога, а хвост драконий, руки - крест. На хвосте блестели крылья, чешуя покрыта тиной. Зеленые клыки, без глаз и когти. Таким предстали им Левиафаны.

[Левиафан]: Что хочешь, служитель Смерти, от древних Чудищ?

Жнец припал коленом к морю.

[Эверест]: Это я, великий повелитель чудищ. Акийский Эверест. Я жнец, убивший птицу Феникс. Великий моря Бог и управленец судеб, прошу открой портал в небытие. Я в долгу твоем останусь. Моя душа в твоих когтях.

[Левиафан]: Предатели горят в седьмой горине ада. Жнец Високосный обязан был сказать.

[Эверест]: Хочу чтобы исчез скотина, - а Курас лишь протирал глаза от ужаса и страха, и холода, что обжигал внутри.

       Жнеца сжирал и гнев и злоба, горел сильнее света жнец. И Феникс море осветил.

[Левиафан]: Акийский жнец, ты должен помнить, ты не вершитель судеб!  Мы стая черных древних чудищ! И нет в разы меня сильней. Свой пыл уйми. Веди предателя в гиенну.

      Курас смотрел на чудищ молча.
А Феникс пламенем горел. Из вод сошел Левиафан. К песку он щупальца закинул.
И тьма внутри Кураса прокатилась.

[Левиафан]: Восстаньте легионы древних чудищ! На суд священный, что созвал Майова, сын Високосного, жнец по назначению, не судьбе.


        Плыли волн. Шторм крутило. И брег залило черной тучей. Один за другим вставали толпы черных чудищ, скрывая свет планет в тумане. Раздался гул священных чудищ. И ветер несся все сильней. Восстали вверх Левиафаны.
И щупальца достигли вверх-вершин.

[Левиафан]: Решили, сын Високосного Майова, твой спор с великою судьбой! Мы заберем Кураса в бездну. Но теперь ты станешь вне времен. Получишь черный знак Левиафанов. Теперь ты провожаешь проходимцев, уродов, тварей, палачей. Душа твоя да будет вместе с бездной. Ты не будешь знать ни боль, ни пота. И чтобы душу отработать ты должен искупить вину. За сотню попросту убитых, казненных намертво тобой. В десятом веке от Килета ты трижды встретишь Смерть. Душа - твоя отныне Феникс.

     Ревели рев Левиафаны. И море их назад призвало. Курас исчез, исчезло чудище морское. Акийский жнец остался во плоти. Его горела плоть зеленым пламенем, грея черную морскую гладь.