Как Полинка цветок потеряла Дети Авеля

Как Полинка цветок потеряла

          Дождь лил с вечера. Вдалеке гремел гром. Закат был темным, муторным. Честно сказать, никакого заката и не было. Ночь опустилась на Кузину, утонули в сырой тьме дома, бани, сараи.
          В этот поздний час Марьин сидел в своей половине. За письменным столом, под зеленой лампой он писал роман. Над лампой кружил мотылек, маленькая полуночная бабочка. Дождь стучал в стекло. Иногда Сергею казалось, что это не дождь стучит в стекло, а человек, неведомый ночной гость просит пустить его в теплый дом.
          Марьин начинал дремать. Мысли в голове путались, ни одной путной строчки не выходило.
          И вдруг раздался стук.
          Сон как рукой сняло. Марьин весь обратился в слух. Кто-то стучался. Легонько, пальцем по стеклу.
          - Кто там? – крикнул Марьин. Он соображал, кто может к нему прийти. Шумелов с бутылкой водки? Но они час, как попрощались. Витька Кузин с разборками? Но Витька с вечера уехал в город и до утра не явится. Санька с Шуриком пришли его напугать? Бабка Сорока приперлась? Костяня приковылял? Вариантов было много, но все оказались мимо.
          - Кто там? – повторил Марьин.
          - Сережа, это я.
          - Полинка, -  Марьин кинулся к двери.
          Полинка была вся мокрая, словно ее вынули из реки. Без плаща, без зонта, в одном только платье. В добавок, еще и босоножку в темноте потеряла.
          - Извини, что так поздно, -  сказала девушка. – Я ждала, пока родители заснут.
          - Ты почему без куртки, без зонтика?
          - Мать всё в сундук спрятала.
          - Зачем?
          - Чтоб я к тебе не убежала!
          С волос девушки стекала вода. Вода стекала с платья. Хорошее было платье, модное. В нем, наверно, Полинка в универ поступала.
          - Ты простудишься! – ахнул Марьин. – Тебя нужно срочно переодеть.
          - Во что? У тебя бутик на дому?
          Женских вещей у Марьина не было. Он подал Полинке свою футболку и спортивный костюм (о котором давно позабыл и в деревне не разу не надевал).
          - Надевай, -  сказал он и застеснялся сам себя. Женщинам так дарят шубы, бриллианты, дорогое нижнее белье. Ничего такого у Марьина не было.
          Полинка быстро переоделась. Марьин при этом отвернулся. Но мокрые вещи были брошены на стул: платье, лифчик, трусики. Именно в том порядке, как девушка от них избавлялась.
          - Надо просушить, -  сказал Марьин.
          Никакой веревки для сушки белья в половине Сергея не было. Он взял толстую леску и протянул ее через всю комнату. Полинкино платье, водруженное на леску, напоминало промокшее привидение.
          Пригодилась бутылка водки, припасенная Сергеем, если придется промокнуть на рыбалке.
          Марьин налил девушке полстакана.
          - Пей! – приказал он.
          - Не буду! - замотала головой Полинка.
          - Пей – простудишься.
          - Не буду!
          - Пей, тебе говорят!
          Полинка выпила, поморщилась.
          - Извините, сударыня, самбуки нет!
          Девушка засмеялась.
          - Я чайник поставлю, -  сказал Марьин. – Правда, у меня всё скромно: конфетки, печеньки… Если б я знал, что ты придешь, то торт бы испёк.
          - А ты умеешь?
          - Нет, конечно. Максимум, что могу сотворить, это «Муравейник». Его печь не надо.
          Марьин рассказал Полинке, как в студенческие годы они делали «Муравейник» в общаге у одногруппницы. Собралось их тогда человек десять. Натащили, как у Гайдара, корзину печенья и несколько банок сгущенки. Замешали все в огромной кастрюле. Потом Маратик сказал, что кастрюлю лучше вытащить на мороз. Тут кто-то вспомнил, что вина никто не принес. Побежали в магазин за вином. Потом пили вино, разговаривали. Вспомнили про торт. Но «Муравейник» уже порядочно застыл, просто слился с кастрюлей. В итоге торт не ели, а скребли.
          - Можно, я у тебя останусь? – спросила девушка.
          - Конечно, можно,  - ответил Марьин. – Куда ты пойдешь! Ночь, дождь хлещет…
          Он расправил постель. Уложил Полинку под одеяло.
          - Лежи в одежде, -  сказал он, -  пока не согреешься. 
          - А ты что будешь делать? – искренне поинтересовалась девушка. В глазах ее блеснули озорные искорки.
          - Я немного поработаю.
          - Так ты всё свой роман пишешь? Почитай мне немного.
          Марьин достал из ящика стола листы рукописи.
          - Это рассказ про деревенского пацана, который едет учиться в большой город. Город – это вещь очень серьезная и сложная. В нем не только дома, дороги. В нем люди. Много людей. И люди все разные. В городе есть чиновники, юристы, полиция, учителя, врачи. А есть гопники, бомжи, проститутки, наркоманы. Причем город – это оборотень. Днем он один, а ночью -  другой. Днем чиновник может заседать в мэрии, а ночью ехать в сауну с проститутками. Или «ночная бабочка» может днем превращаться в прилежную студентку-отличницу.
          Марьин читал долго. Он дошел до места, где девушка пригласила главного героя к себе в квартиру. Лопух приперся с кучей конспектов, но застал не рабочую обстановку, а накрытый стол, на котором красовались мандарины, бутерброды и хрустальная салатница с оливье. Довершала весь натюрморт бутылка шампанского. В добавок ко всему, хозяйка надела короткое черное платье и черные чулки (их герой хорошо рассмотрел, когда она что-то «случайно» уронила и наклонилась поднять). Сидя за столом, герой ощутил некую неловкость, поскольку пришел не в костюме с галстуком, а свитере и джинсах. И букета цветов не принес.
          Полинка согрелась, начала дремать. Видя такое дело, Сергей перестал читать и дал ей заснуть. Услышав мирное сопение спящей девушки, он погрузился в работу. В этот момент его герой мучительно думал, сделать первый шаг или ждать от девушки каких-то намеков, может быть, даже приглашения. Ведь дилемма была серьезная: дашь волю рукам – скажут «нахал, маньяк», а не дашь – скажут «импотент». Короче говоря, обычное состояние мужчины на свидании. 
          За окном была глухая полночь. Гроза была уже совсем рядом. Грохотало пушечной канонадой, словно все окрестные деревни во главе с городом ополчились на Кузину и теперь обстреливали ее из орудий разных калибров.
          - И что там было дальше? – вдруг услышал Марьин. – Они переспали или у главного героя смелости не хватило?
          Сергей обернулся.
          Полинка сидела на кровати голая.
          - У твоего героя два варианта,  - серьезно сказала она. – Если он ничего не сделает или уйдет, то она его бросит. Зачем ей такой дурак нужен?! Если он с ней переспит, то может у них что-нибудь и получится.
          - И как бы ты эту сцену закончила? – Марьин старался не смотреть на Полинку.
          - Пусть он с ней переспит. Зря что-то она готовилась, платье надела, чулки.
          - Целых колготок не было, вот и надела. В магазин не успела сбегать – всё время ушло на оливье.
          - Ты много болтаешь! – оборвала его Полинка. – Иди ко мне.
          Вдруг грохотнуло совсем ужасно. И свет погас.
          Полинка взвизгнула. Марьин кинулся на кровать и прижал ее к себе.
          - Давай бояться вместе, -  сказал он.
          Говорят, что большую часть информации об окружающем мире человек получает с помощью зрения. Девяносто пять процентов. Оставшуюся часть дополняют слух, осязание и обоняние. Если со зрением плохо, то идет компенсация. Плохо вижу, зато хорошо слышу.
          Что происходило дальше Марьин видел, как в черно-белом кино, разбитом на дубли. Вспышка молнии – дубль. Между вспышками молнии они друг друга не видели. Слышали, чувствовали руками, губами. Чуяли запах друг друга.
          Один из студентов филфака, который учился на два курса старше Марьина, собирал женские истории. Тема была необычная «Как я потеряла девственность». Филологини думали, что биограф гей, потому делились с ним самым сокровенным. Правда, не забывая, добавлять что-то от себя. В их рассказах всё происходило зимней ночью возле жаркого горящего камина. Или летней ночью под южными звездами на берегу ласкового моря. Или в спальном вагоне скорого поезда. Никто не отдавался в подростковом возрасте за гаражами. Никто не терял невинность в пьяном виде на студенческой вечеринке. Разные были истории, но ни одной про старый деревенский дом и грозу.
          Марьин чуть было не рассказал Полинке про своего приятеля-летописца, но вовремя прикусил язык, - девушка могла его не понять.
          Потом они лежали в темноте, обнявшись, почти не дыша. Полинка слушала, как бьется его сердце.
          - Девчонки говорили, что в первый раз будет больно.
          - Тебе больно было?
          - Чуть-чуть, -  соврала Полинка.
          - После всего, произошедшего между нами, как порядочный человек, я обязан на тебе жениться, -  сказал Марьин.
          - Фу, -  сказали Полинка, -  ты говоришь, как герой старомодных романов. Я замуж еще не собираюсь.
          - Вообще не собираешься?
          - Пока не собираюсь. Я только в универ поступила, а ты меня замуж зовешь. Я не готова еще к пеленкам и горшкам.

          Гроза прошла. Восток розовел, ширился новым днем. На траве была мокрая после ночного дождя. Марьин провожал Полинку домой.
          - Пока, -  сказала она просто, поцеловала Марьина в губы и упорхнула.
          Полинка ушла. Марьин принялся заправлять постель и обнаружил на простыни маленькое красное пятнышко. Его вдруг накрыла волна абсолютной нежности и он, как безумный, принялся целовать простынь, вдыхая запах Полины.
          Весь день Сергей находился в растерянно счастливом состоянии. За что  он не брался, всё валилось из рук. Но его это мало заботило. Баба Зина отправила выдернуть траву на поле – вместе с осотом выдернул пару гнезд картошки. Взял удочку и пошел на Тыму, уже на речке вспомнил, что не взял червей. Приходил Костяня, что-то долго клянчил, так и ушел, ничего не добившись. 
          Вечером Полинка пришла снова. И снова осталась.
          Днем Марьин сменил простынь и теперь на чистой простыне любил молодую женщину. Со страстью Наполеона, завоевавшего Италию, Пруссию и Австрию, он брал ее снова и снова. В лице Полины Марьин обнаружил прилежную ученицу.
          Рано утром их разбудили крик и отборнейшая матерщина. Марьин выглянул в окно. Возле дома бесновался Витька Кузин.
          - Выходи, интеллигент сраный! – орал он. – А то окна выбью!
          Витька был пьян. Вчера вечером он пил, а утром похмелился – забросил кружку браги на старые дрожжи. Поэтому и был таким бесстрашно дерзким. В другое время Кузин поостерегся бы приходить в дом бабы Зины с разборками – бабку в деревне уважали. За такой беспредел Ермил или Иван Кузин надавали бы Витьке по ушам. Да и сама бабка запросто могла сдать хулигана участковому.
          - Не выходи, -  шепнула Полинка, прижимаясь щекой к плечу Марьина. Со сна она была расслабленная, беззащитная в своей наготе.
          - Выходи! – орал Витька. – А то дом подожгу!
          Витька был уверен, что «интеллигент сраный» не выйдет – побоится. Думал, что, поорав, он навсегда заклеймит Марьина «сыклом» и расскажет об этом всем деревенским. После тому никакой приличный человек руки не подаст. А Полинка разве станет общаться с таким! Прибежит к Витьке, как миленькая, еще и сама ножки раздвинет. Хотя, нет. В рот возьмет, как последняя шлюха, еще и всё проглотит.
          - Сейчас выйду! – крикнул Марьин. Он быстро надел штаны и футболку и вышел на улицу.
          Явление Марьина привело Витьку в неописуемый восторг. Кузин предвкушал развлечение. Скучное похмельное утро приобретало налет приключения. В крови забурлил адреналин. Если до этого Витька хотел просто попугать Марьина, то теперь готов был подраться.
          - Доброе утро! – спокойно сказал Сергей и тем самым загнал Витьку в ступор. Кузин думал, что его обидчик выскочит из дома с топором или с ружьем. Но он вышел безоружным, поздоровался.
          - Полинка у тебя? – спросил Витька.
          Марьин кивнул.
          Витька начал снова заводиться.
          - Ты что ж, сука, на чужую делянку заришься?! Сказано тебе: Полинка – моя.
          - Ты купил ее что ли?
          - Я тебе глаз на жопу натяну!
          - Попробуй,  - сказал Марьин.
          Витька ударил его головой в лицо. У Марьина словно искры из глаз брызнули. На мгновение он потерялся, ослеп, оглох. Но сумел ткнуть кулаком в ненавистную Витькину харю.
          Они сцепились, как два кота. Только шерсть клочьями полетела. Хотя Витька был старше и опытнее, его состояние давало Марьину определенное преимущество. Будь Витька трезвым, Марьин никогда не смог бы его победить.
          Их остановил дикий крик. У ворот стояла баба Зина с топором в руках. За ней пряталась перепуганная Полинка.
          - Зарублю! – орала бабка. – Отпусти его!
          Витька отпустил Сергея.
          - Ты что, баба Зина!? С катушек слетела? – поинтересовался он.
          - Это ты с катушек слетел! – шутить бабка не собиралась. Ее просто «накрыло». Марьин подумал, что она может выполнить свою угрозу. – Хочешь срок заработать? Так я тебя быстро посажу!
          - Всё нормально, баба Зина, не будем ссориться, -  развел руками Витька. – Я ухожу.
          Он ушел, а бабка накинулась на внука и высказала ему всё, что думает. Кричала громко, бранилась, только Полинку не тронула.
          О драке мгновенно стало известно всем деревенским. Расстарался Костяня, ставший случайным свидетелем. Бабка Сорока тогда сильно расстроилась, что такая жирная сплетня прошла мимо нее. Бабы трепались на скамейках, осуждая участников конфликта. Мужики больше пожимали плечами или чесали в затылках, думая чью сторону занять. Однако мимо всех проскочил еще один интересный эпизод. На следующий день Ермил выцепил Витьку Кузина и наказал. Бил не сильно, больше в воспитательных целях (Витька приходился ему племянником) да еще приговаривал, чтобы тот отстал от Марьина, пока бабка в самом деле его не посадила.
          После драки Васька и Надька быстро собрали дочери чемодан и отправили ее к тетке в город, дожидаться первого сентября. Приехал Васькин приятель из Пшеничной, покидал в багажник Полинкины вещи и увез ее от Марьина. Всё сделано так, чтобы Сергей не пришел любимую проводить. Отослав Полинку в город, родители пили целую неделю.

Иллюстрация: Панишев Евгений. Обнаженная со цветком. Холст, масло. 2021.