Усмешка судьбы

~~~@~~~&~~~@~~~&~~~@~~~

          Альбина, сбросив каблуки, в изнеможении упала на диван, в блаженстве вытянув усталые ноги. Перед праздником в салоне случился аврал, заполонили клиентки на стрижку и маникюр. И как назло бывает, одна мастер заболела, не вышла на работу. Альбина весь день металась от кресла к столику, обслуживая по нескольку человек за раз. Пока одна клиентка сидела на покраске, она другой пилила ногти. Основная профессия у нее была парикмахер широкого профиля, но в последнее время участился спрос на маникюр, да и ставки у ногтевого мастера были выше, и она выучилась на мастера маникюра. Подрабатывала и на дому. Уже давно у нее сложился круг постоянных клиенток, свободного времени совсем не осталось. Зато удалось собрать денег сыну на двушку.

          Через 15 минут очередная клиентка и Альбина с неохотой поплелась на кухню что-нить по скорому перекусить и проверить все ли чисто в квартире, за что строго спрашивала с мужа. Муж перенес операцию на сердце, был на группе. Занимался домом, готовкой, стиркой, всем тем, чем обычно не успевала Альбина. Евгений был на все руки мастер, один только был у него недостаток: раз в год загуливал по-черному, пил неделями, пропадая неизвестно где. Допившись до ручки. звонил Альбине, слезно прося забрать его из какой-нибудь глухомани на краю света, или он в одночасье помрет. И Альбина брала такси и неслась к очередной пассии, забирать непутевого мужа. Возвращала его к человеческому обличию, прощала, и все возвращалось на круги своя, до очередного загула.

          Муж был самым близким человеком, никого из родни у нее не было, поэтому свыклась с его закидонами и прощала. Да и близких подруг как-то не завела. Знакомых целый город, мобильный ломился от номеров нужных людей, договориться с которыми можно о чем угодно, начиная от устройства сына в шеф-поваром в элитный ресторан, до существенных скидок на итальянскую мебель или новострой, а вот с подругами как-то не складывалось.

          Женя топтался на кухне, доставая из духовки противень с печеньем. Заботясь, налил ей чай. - Ты бы не брала работу на дом. Итак ведь не бедствуем,- предложил он. - Да ты что, не могу отказать постоянным клиенткам. Они ж разбегутся по другим мастерам, где я их потом собирать буду? Праздник на носу, по минутам все расписано. - Да и фиг с ними, поберегла бы себя. Здоровье не железное у ног их ползать, в чужих мозолях копаться, - попробовал возразить он. - Вот накоплю на свой салон, мастеров найму, тогда и беречь себя буду. А пока, тазик воды мне на лоджию принеси, натоптыши распаривать. Она взяла инструменты и пошла открывать на звонок очередной клиентки. Отпустив посетительницу, Альбина с благодарностью взглянула на мужа: - Хорошо хоть ты у меня есть, ужин приготовил. Сама я уже без сил, - устало проронила она.
- Все копишь, копишь, спину гнешь. Уже 2 раза обворовывали, а тебе все мало, опять шмотовья натащила. - А как же не копить? Деньги хоть какая-то защищенность, а вдруг болезнь? - Он понимающе кивнул: -В последний раз вынесли телевизор, компьютер, даже пальто зимнее и осеннее. - Ой, не вспоминай. Только ты в загул, сразу и вынесли все. Джинсовку одну в шкафу оставили. Как в морозы ходила на работу в джинсовке, до сих пор, как вспомню, мороз по коже. Дружбаны твои, сосед твой ненаглядный наводчик, он к тебе чаще других заходит, знает, когда нас дома не бывает, - она смерила его задумчивым взглядом. - Не наговаривай, не пойман, не вор, - невозмутимо парировал он.  - Да тебе все хорошие, вы, алкаши, друг друга защищаете. Сколько раз тебе говорила, не пускай никого в дом, но ты опять собираешь тут всякий сброд, Альбина рассерженно сверкнула глазами. - Успокойся, наконец, говорю же тебе: не рви жилы, работай по силам и давай оставим этот неприятный разговор.

          Жени не стало в один из дней, лег спать и не проснулся. Во сне отказало сердце. Не сказать, что Альбина к такому исходу была не готова, еще после операции врач предупредил ее, что никаких долгосрочных прогнозов дать не может, и все равно боль словно сжала в ней какую-то пружину внутри, которая не давала расслабиться и войти в привычную колею. Старалась заглушить работой, нагружая себя еще больше, чтобы ни на секунду не оставаться одной, не проваливаться в ужас потери. С неё как-будто сняли защиту вместе с Жениными объятиями. Теперь она все время мерзла, заваривая литрами базилур, кутаясь в пуховый платок, стараясь согреться от мучавшего ее нервного озноба. Потом проваливалась в тяжелый мутный сон, который не помнила, вставала и на автомате шла на работу. Говорят, что время залечивает раны. Но Альбина знала, что время просто притупляет боль, которая никуда не исчезает, просто проникает глубоко в подсознание и прячется там, как осколок замедленного действия, который нельзя достать и который отравляет жизнь. Иногда после тяжелого дня она закрывала глаза, и перед мысленным взором мелькали бесконечные руки, пальцы, ноги, с уродливыми суставами, микозами, вросшими ногтями, и этот нескончаемый поток вызывал у нее какой-то панический беспричинный страх. Но наступало утро и все вливалось в привычную колею, жизнь крутилась как лента Мебиуса, дом-работа, не прерывая бесконечность будней.

          Позвонила знакомая, попросила записать на маникюр своего отца. Мужчина примерно 50ти лет оказался словоохотливым вдовцом. Пока Альбина отмачивала ему руки в ванночке, обрабатывала кутикулы, шлифовала фрезой и покрывала бесцветным лаком ногти, расплавился от удовольствия и стал заходить в салон на процедуры именно к ней. Статусные мужчины нередко делают маникюр, ничего в этом нового нет. Но однако, было что-то, отчего Альбине непроизвольно приходилось краснеть, в упор направленный на нее взгляд, который возбуждал в ней ответное влечение, и которое она всеми силами старалась скрыть.

          В один из визитов мужчина пригласил Альбину в модный городской ресторан. Ей не очень хотелось идти, но девчонки в салоне красиво уложили ей трендовую стрижку. В отражении большого настенного зеркала Альбина себя не узнала, прическа прибавила ей шарма, к тому же, как знала, надела с утра облегающее платье, из ткани, напоминающей кожу питона, а вкупе с сапогами на высокой шпильке образ получился впечатляюще элегантным. Она и сама поняла, что неотразима.

         
          Платон Иванович не скупился. Стол ломился от вина и закусок. К тому же он галантно ухаживал: помог снять пальто, проводил за столик, приготовил для нее букет цветов и весь вечер рассыпался в комплиментах. Альбина не могла однозначно сформулировать свое отношение к нему. Несомненно, обхождением он, безусловно, располагал к себе, произнося любезности, которые любой женщине приятны, но память о Жене настолько прочно заполнила ее голову, что Альбина была не готова впускать кого-то в свою жизнь. Но Платон Иваныч был не из тех мужчин, которые сразу сдаются и отступают. Он начал бомбить Альбину цветами, подарками и встречами. Одиночество вряд ли устоит перед вниманием. Вот и сегодня, поставив в вазу очередной букет, Альбина подумала: "А почему, собственно, я отказываю себе в человеческих радостях? Человеку ведь нужен человек, чтобы делить с ним жизнь. "Одиночество - сволочь!", - как поет певица Слава, и в этом правда жизни, одиночество разъедает сознание и плоть безнадежностью. Надо выбираться из этой страшной круговерти: работа-быт, надо возвращаться к позитивному мироощущению.

          В один из дней Платон Иваныч напросился к ней в гости. Оглядев каждый уголок в квартире, заметил: "Хорошо живешь, уютно". - Встаю рано, за порядком слежу, чтобы все чисто было, клиенток на дому принимаю. Весь день в салоне, вечером подработка. Платон Иваныч прошел на кухню, проверил на плите кастрюльки. Альбине показалось, что в лице Платон Иваныча санэпиднадзор приехал к ней в квартиру. В квартиру, где все было обихожено Жениными руками. И как-то настырно и назойливо этот человек влез в ее жизнь, закружил в водовороте событий, что она согласилась выйти за него замуж.

          Она стала замечать, что он по-хозяйски стал распоряжаться в квартире. Иногда обращался к ней в повелительном тоне, но тут же осекался и извинялся. Мог нагрубить, но тут же спохватывался, что, мол, случайно вырвалось. Она чувствовала: что-то идет не так, как должно быть между любящими людьми, но не могла объяснить что. Наверное, я накручиваю себе по-пустому, придаю слишком большое значение мелочам и недосказанности, раздувая из мухи слона.

          Как-то исподволь муж стал обьяснять ей, что жить в спальном районе не престижно, лучше будет купить трешку в элитном районе на набережной, с панорамным видом на реку. Сначала она посмеялась, приняв за шутку, а со временем и самой захотелось жить в центре, с шикарным видом из окон. Платон Иваныч так живописно расхваливал центр, ухоженный парк, детские и спортивные площадки, магазины в шаговой доступности и все преимущества инфраструктуры центра, что Альбина согласилась на продажу квартиры. Но трешка в центре стоила в три раза дороже. У нее были накопления, но не хватало еще трети суммы. Платон пообещал вложиться, но почему-то всегда находилась причина, то дочери нужно срочно помочь, то нельзя снять со счета, обнулятся проценты. В итоге Альбина подняла всех своих знакомых, влезла в кредит, и все же они приобрели квартиру своей мечты, на 3м этаже элитного дома, с ремонтом под ключ.

          Еще год ушел на обустройство. Хотя, по знакомству, и доставали мебель с хорошими скидками, но все влетало в копеечку. Но чем дольше они жили, тем больше Альбина понимала, что этот человек для жизни ей не подходит. Платон Иваныч был словоохотлив только на словах, на деле он предпочитал ничего не делать, а только требовать. После работы ей приходилось готовить. И к ночи она просто без сил падала на кровать. Хорошо хоть Платон не так часто донимал ее по ночам, но зато стал зануден и ворчлив. Его бесконечные пустые придирки вызывали у нее головную боль. А после того, как она однажды отказалась от готовки по причине усталости, он стал распускать руки. В один из дней терпение ее лопнуло, и она предложила развестись. Боже, как она хотела бы вернуться вспять, в свою квартирку в спальном районе и никогда не видеть этого человека. Зачем я вышла за него замуж? Кто меня гнал? Но сделанного не воротишь, пришлось делить жилплощадь. После полугода судебных тяжб по разделу имущества, скандалов и нервяков, Альбина смогла приобрести однушку в спальном районе, потому что цены на недвижимость резко подскочили. Платон Иваныч купил небольшой коттедж. - Ничего, я - двужильная, вытяну, заработаю на трешку, будет и на моей улице праздник. Альбина настолько разуверилась в мужчинах и подорвала здоровье, что с личной жизнью завязала навсегда, мужчины перестали иметь для нее половую принадлежность. После всего этого кошмара, как только мужчина пытался ей улыбнуться или заговорить, Альбина бежала куда глаза глядят. Внутренний голос ей говорил: - Аля! Уноси ноги не оглядываясь, у мужчин только одна цель - закабаление женщины в рабство и беспощадная эксплуатация.

          Со временем она успокоилась, поправила здоровье, опять втянулась в работу и вспомнила о семье сына, переключив свое внимание на внуков. Страсти-мордасти остались для нее далеко в прошлом...