Ветхая дверь

Они не виделись три весны, но сразу же узнали друг друга в толпе.

– Боже! – вскрикнула Лейла, но не успела она задать дежурные вопросы, как старая знакомая жестом поманила её за собой.

Девушки быстро пробрались сквозь толщу снующих людей, оказавшись перед узкой ветхой дверью.

– Не против?

– Нет, конечно, Гюнель, – улыбнулась Лейла.

Гюнель уверенно толкнула дверь, просунула голову и спустя мгновенье исчезла. Лейла оглянулась и последовала за ней.

Старинная дверь скрывала не менее старый подъезд с обветшалыми стенами. Лейла учуяла неприятный запах, однако она готова была потерпеть пять-десять минут. Час был ранний, но в подъезде стоял полумрак. Тем не менее, даже такого освещения было достаточно, чтобы разглядеть синяки под глазами Гюнель. Она села на ступеньку с отколотым углом и посмотрела на бывшую одноклассницу. Та начала:

– Рассказывай, как твои дела?

Гюнель потянулась к сумке, но почти сразу убрала руку:
– Я? Нормально. Как и все матери.

Видя, что Гюнель не собирается отвечать подробнее, девушка продолжила:
– Полагаю, хорошо?

– Отлично, лучше всех! – воскликнула Гюнель и резким движением достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку.

– Ого, мать, курить начала? – удивлённо спросила Лейла, наблюдая за тем, как подруга, пытаясь зажечь сигарету, роняет на пол сумку.

– Лет пять уже, – невозмутимо ответила сидящая на ступеньке девушка и выпустила изо рта первый клубок дыма.

– Я даже и не замечала. Чем занимаешься?

– Сегодня воскресенье, иду забирать старшего с плаванья. Он такая умничка у меня!В сентябре пойдёт в первый класс, а он уже умеет писать и считать до десяти!

– И правда, молодец, – ответила Лейла с неловкостью, которую испытывают многие молодые люди, вынужденные слушать ненужные подробности о чужих детях.

Гюнель стряхивала пепел в пачку из-под сигарет. Вдруг наверху хлопнула дверь и приятельницы подняли головы. Но ничего более не было слышно.

– Мартовский ветер, – заключила Лейла. Её подругу устроило это объяснение.

– Младшенький, кажется, простыл из-за этого чёртового ветра, – с грустью сказала Гюнель и потушила сигарету об ступеньку в месте, где не было видно её узора из-за грязи.

– Мне очень жаль, – ответила подруга.

Наступило неловкое молчание, благодаря которому стало слышно, как усилился ветер.
 
– Сама-то ты как поживаешь? – вновь заговорила Лейла.

– С мужем вожусь, приболел что-то. Какие-то проблемы с мочеполовой, заставляю его по врачам бегать, анализы сдавать. Ходит угрюмый, нос повесил.

– Ужасно.

– Зря я разболтала, муж узнает – убьёт! – сказала Гюнель и залилась нервным смехом.

Лейле показалось, что в подъезде стало ещё темнее. Она неуверенно шагнула в сторону выхода, тем самым пытаясь напомнить собеседнице, что не собирается здесь торчать долго. Тем временем, Гюнель достала вторую сигарету, но, прежде чем поджечь её, сказала:

– Прости, я не курила больше суток. Эта последняя, обещаю.

– Дыми спокойно, – учтиво улыбнулась Лейла, но в душе проклинала себя за то, что так и не научилась говорить людям волшебное слово «нет».

– Я так отдыхаю. Курение, безусловно, причиняет непоправимый вред, понимаю, но так я успокаиваюсь. Это своего рода ритуал.

– А ты нервничаешь?

– Что?

– Если тебе нужно успокоиться, да ещё и таким способом, значит, тебя что-то гложет? – предположила Лейла.

– Конечно, я буду нервничать, когда детки болеют. Ещё и супругу тяжело, – она сделала затяжку и случайно выдохнула дым старой знакомой в лицо.

Та поморщилась и сделала ещё шаг по направлению к двери с облупленной краской.

– Гюнель, а у тебя что нового?

– Недавно была у мамы, – не раздумывая, ответила девушка, – мне так её не хватает. Жаль, что они с мужем не нашли общий язык. Я бы хотела, чтобы она жила с нами.

– Есть возможность их помирить?

– Я пробовала, но они оба упёртые, никого слушать не станут.

– Даже тебя?

– Тем более меня! – воскликнула Гюнель и переложила сигарету в правую руку.

– Обидно.

Ветер разгулялся настолько, что приоткрыл дверь. Лейла вздрогнула, но быстро вернулась к разговору:

– Чем занимаешься в свободное время?

– Детьми, конечно же. И маме по дому помогаю.

– Я имела в виду хобби, друзья.

– Мои лучшие друзья – мои дети и супруг. И мама, конечно же.

Лейлой овладело сильное желание уйти, но она пересилила себя. Она внимательно посмотрела на Гюнель. Но та не смотрела на собеседницу. Она пригладила машинально волосы, собранные в маленький хвостик. Лейла никогда прежде не видела такого странного цвета волос, впрочем, она списала всё на плохое освещение. В темноте мешки под её глазами казались ещё крупнее и темнее. Лейла не могла узнать в этой девушке прежнюю красавицу, которой некогда, в какой-то степени, даже завидовала.
 
– Дорогая, скажи мне, как твои дела? Твои, а не твоей семьи! Как твоё самочувствие, как твои отношения с друзьями, как твоя работа, хобби, увлечения? Я не видела тебя года три, чёрт возьми!

Гюнель подняла на неё удивлённые глаза. Наконец Лейла увидела признаки жизни в её взгляде. Та неторопливо поправила съехавшую с плеча сумку. Лейла упрекала себя за то, что вспылила, но было уже поздно, ведь вся опасность речи заключается в том, что сказанного не вернёшь, нет кнопки отмены, нет команды "control+Z". Приятельница медленно подошла к ней и прошептала, почти касаясь губами волос собеседницы:

– Я так устала от всего этого. Устала, потому что не может человек стать машиной.

Лейла потянулась обнять старую знакомую, но та отошла к стене с осыпавшейся штукатуркой. Она отвернулась, и Лейле показалось, что она заплакала. Минуту они стояли, замерев на своих местах, пока Гюнель не продолжила:

– Самое страшное, что мне всего двадцать пять, а я уже пропала. Я не машина, Лейла. Но и не человек, ведь человек либо делает, что он хочет, либо его принуждают что-то делать. Мной никто не управляет, но живу ли я своей жизнью? Почему я делаю всё неосознанно, не вдумываясь? Будто есть какие-то правила, которым нужно неукоснительно следовать. Но кто установил их? Где они прописаны?

– Их устанавливает общество, незримый законодатель и судья.

– Значит, мне спрашивать с общества? – повернулась к подруге Гюнель.

– Нет. – возразила Лейла и, сглотнув слюну, продолжила,  – Может ты жертва чьих-то манипуляций? Присмотрись к близким: муж или мать, а может и кто-то из друзей.

Гюнель вытерла маленькую слезу, предательски скользнувшую по щеке и в очередной раз поправила сумку. Она небрежно вложила сигарету в рот и, открывая дверь, процедила сквозь зубы:

– Обманут бывает тот, кто хочет быть обманутым. Забудь всё. Прощай.

Гюнель захлопнула за собой дверь, оставив Лейлу в полумраке следить за пробегающей напротив крысой.