Аспирантура

Защитить диссертацию на соискание научной степени кандидата любых наук, было моей давней, но несбыточной мечтой.
Попытки реализовать свою почти детскую мечту предпринимались регулярно, но различные обстоятельства ставили мне подножки, как правило, ещё на начальных этапах.
Отец-фронтовик, как-то в минуту душевного откровения сказал мне: «Учись, сынок! Будешь учиться, я тебя поддержу, чем смогу. Даже курить брошу».
Для оценки степени этой жертвы, надо было знать моего папу.
Пройдя две войны- с европейскими фашистами и с японскими милитаристами с первого до последнего дня, отец, привыкший к ежедневным фронтовым наркомовским 100 граммам, выкуривал каждые 24 часа и по пачке «Беломорканала».
Батя для меня, шестиклассника, был большим авторитетом. Четырежды орденоносец. Подполковник в 35 лет. Два тяжёлых ранения. Да ещё и командир воинской части.
Эти слова засели во мне достаточно глубоко и крепко, поскольку забыть или выкорчевать их, я не смог никогда.
Слова об учёбе отец проговорил с оттенком понятной горечи: сам он был призван в рабоче-крестьянскую красную армию с третьего курса Запорожского института сельскохозяйственного машиностроения в сентябре 1939 года. Оно и понятно. 1 сентября началась Вторая мировая война. В этот же день внеочередная сессия Верховного Совета СССР в принятом Законе, определила, что все мужчины страны, вне зависимости от расовой, национальной, религиозной принадлежности, уровня образования и социального статуса, должны служить в армии или во флоте.
Через год службы рядовым красноармейцем в Горьковской области, которая сегодня называется Нижегородской, отец был зачислен курсантом в Тульское военное оружейно-техническое училище имени Тульского пролетариата. Пройти его полный курс также не получилось. С началом Великой Отечественной, отец в звании воентехника второго ранга был направлен на фронт. Высшего образования он так и не получил.
По первой своей профессиональной специализации радиофизика, полученной после окончания университета, мне заработать учёную степень, было делом нереальным. Звёзд с неба в теории, я явно не хватал. Кроме того, меня нещадно били током все механизмы и устройства, к которым я даже не прикасался.
Вектор на спасение собственной жизни, вывел меня на успешную дорогу по административной линии. В условиях Крайнего Севера непьющий, некурящий, искренне верный супружескому союзу, работоспособный молодой специалист, не мог не сделать карьеры.
Это произошло и со мной. Как-то незаметно для себя и коллег я стал координатором работ по установке и эксплуатации новой сложной техники на кораблях военно-морского флота сначала в городе Полярном, затем - в Североморске, а вскоре и в Мурманске.
Когда пришло время менять начальника северного филиала оборонного завода, расположенного в центре страны, выбор как-то сам собой пал на меня. Высокой должности я не соответствовал только по одному, но очень важному параметру, а именно, я был слишком молод, мне было всего-навсего 25 лет.
Московское начальство явно озаботилось этим обстоятельством, но дело в мою пользу решила поддержка четвёртого управления военно-морского флота и фраза начальника штаба флота: «Этот недостаток у него с годами пройдёт».
Новое назначение я срочно отметил поступлением на заочное отделение экономического института. «Экономика должна быть экономной!  - таково было требование времени, озвученное на партийном съезде её генеральным секретарём.
Будучи кандидатом в члены коммунистической партии, я взял под козырёк, и с энтузиазмом устремился к новым знаниям. Получая через три года диплом с отличием и приглашение ректората поступить в аспирантуру, я может быть, и решился на этот самоотверженный поступок, но заочного отделения аспирантуры в институте не существовало.
Бросить же руководящую работу с северными надбавками и льготами было бы верхом легкомыслия: на свет появились дочка и сын, а также строилась кооперативная квартире в центре города.
Прошло ещё пять лет. Наша семья сменила место жительства и переехала в эту самую квартиру. Дочка ходила в школу. Сынок – в детский сад. Жена работала инженером-программистом, а я –в управлении по политико-воспитательной работе одного из предприятий Аэрофлота.
Вот тут - то я и вспомнил про науку. Заведующий аспирантурой университета Коля Филатов нарисовал оптимальную схему моих действий: «Сдаёшь в автономном режиме, как соискатель, четыре экзамена кандидатского минимума, после чего зачислим тебя в аспирантуру».
«Отчего же так много экзаменов», - спросил я. «Считай сам: исторического образования у тебя, нет. Поэтому сдаёшь не одну, а две истории: дореволюционную и коммунистическую, а также философию и английский. Ты же на физику не пойдёшь, а экономики у нас, брат, нет».
С Николаем мы дружили со студенческих лет, поскольку оба входили в состав университетской команды по плаванью.  Пока я работал за 69-ой параллелью, мой товарищ стал кандидатом исторических наук и руководителем структурного подразделения с отдельным кабинетом, деловыми связями и симпатичной помощницей. В вопросах научной работы он был для меня безусловным авторитетом.
Подготовка и сдача экзаменов кандидатского минимума растянулась на полтора года. Особенно много крови попортила кафедра иностранных языков. В конце концов справки о сдаче экзаменов были приложены к моему личному делу.
«Осталась одна ерунда, согласовать твою кандидатуру в обкоме партии», - заметил Николай, - «и, пожалуйста, пиши себе диссертацию».
Перед этим он через министерство, с которым, был на короткой ноге, выпросил для меня дополнительное учебное место в отделении университетской аспирантуры.
Мы бодрым шагом двинулись в отдел науки и учебных заведений обкома КПСС. «Дело формальное, займёт пять минут, ты молчишь, говорю я», - инструктировал меня Николай, - «Иван Иванович Лютов автограф в графе согласования нам поставит, и мы пойдём на кафедру истории партии к профессору Долгову просить его в твои научные руководители. Выберешь с ним название темы диссертации, мы её застолбим в межвузовском сборнике. Так положено. А с тебя коньяк. Вместе и разопьём.»
Однако дело не заладилось с самого начала и пяти минут нам не хватило. Инструктор отдела науки и учебных заведений с громкой фамилией Лютов, в ответ на моё приветствие строго спросил: «А вы почему в обком партии без галстука пришли? У нас так не принято. А это, разрешите спросить вас, что такое?», - и он указал на кольцо, с надписью: «Спаси и сохрани», подаренное мне женой, которое я легкомысленно носил вместо обручального.
«Образования профильного нет, чего же вы его в аспирантуру по историческому направлению берёте?», - просмотрев документы, строго сказал Иван Иванович Николаю.
-«Иван Иванович,- ответствовал мой приятель атеисту,- наш кандидат в полном объёме сдал все экзамены кандидатского минимума, что по действующему регламенту приравнивается к наличию базового высшего образования по избранной специальности. Кроме того, он член КПСС, занимается политико-воспитательной работой в Аэрофлоте».
-«А вот на археологической практике он не был. Что это за историк без изучения археологии и полевых работ у вас получится?», - парировал инструктор обкома товарищ Лютов, разговаривая исключительно с Николаем.
Возможно мы и получили бы желанный автограф, если бы я не задал провокационный вопрос: «А что, Иван Иванович, по истории партии уже и археологические раскопки ведутся?».
«Нет, я не могу согласовать эту кандидатуру», - собеседование было завершено. Инструктор-атеист вышел из-за стола, давая понять, что нам пора бы и честь знать.
Мой дважды заданный вопрос, могу ли я встретиться с заведующим отделом обкома партии по вопросу собственного зачисления в аспирантуру, товарищ Лютов оставил без ответа.
«Чего это он так завёлся», - растерянно недоумевал Николай, когда мы вышли на свежий воздух. «Попробую через пару дней к нему один на один заглянуть. Всегда было полное понимание, и вот, на тебе…»
 Однако и встреча с глазу на глаз не помогла: «Как с ума сошёл», -виноватым голосом по телефону информировал меня приятель. Он вкратце передал мне высказывания Лютова в мой адрес: «Нахал. Партию археологией попрекает. Я и заведующему отделом доложил, что он рвался к нему. Партийной дисциплины не понимает. Надо разобраться ещё чему он авиаторов учит».
Интересно отметить, что заведующим отделом науки и учебных заведений обкома КПСС, был маленький, неприметный человек. Ходил он в круглых очках и говорил тихим голосом. Но внешний вид мог обмануть лишь непосвящённых в тайны партийной иерархии. Ибо гражданин этот приходился племянником главному идеологу страны, члену Политбюро ЦК КПСС и секретарю ЦК КПСС,  Михаилу Андреевичу Суслову.
Карьера Юрия Павловича Суслова задалась, благодаря дяде, с младенческих лет. Как я узнал позднее от весьма авторитетного и компетентного в региональных делах областного функционера, зачисленный в студенты университета без вступительных экзаменов племянник, также, вопреки всем регламентам, по ходатайству дяди, был зачислен на полное государственное обеспечение слушателем Академии Общественных наук при ЦК КПСС. После трёх лет учёбы, в условиях, близких к райским, слушатели выпускались в свет кандидатами наук. Само собой разумеется, племянник пошёл служить по идеологической стезе, быстро дойдя до уровня партийного руководителя областного масштаба.
Как впоследствии выяснилось, в «чёрном списке» нежелательных особ отдела науки и учебных заведений обкома КПСС я числился вплоть до развала СССР и печального финиша направляющей и руководящей силы нашей эпохи. Но об этом – отдельный рассказ.
Прошло ещё несколько лет. Комплекс моей научной несостоятельности грыз меня несильно, но постоянно. Внезапно мне представилась редкая возможность, о которой я и не помышлял- поучиться два года на дневном отделении Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Поработать над собственным развитием, да ещё с сохранением на весь период учёбы заработной платы на предыдущей должности – мечта, да и только!
Необходимым для учёбы направлением областного комитета КПСС, я был обязан корреспонденту главной партийной газеты страны «Правда» - Алексею Александровичу Воротникову, в которой я дважды выступал с публикациями по актуальным вопросам нашей действительности.
Учёбу в школе я завершил не только со стандартным дипломом о высшем образовании, но и с достаточно крепко проработанным заделом для диссертационной работы по экономике транспорта, который так и остался без завершения. Прошло ещё несколько лет жизни и активной работы на одном из крупных промышленных предприятий народного хозяйства страны.
В начале 90-х годов прошлого века Высший аттестационный комитет при Министерстве образования и науки Российской Федерации (ВАК) утвердил новое направление научных изысканий - «Политические институты и процессы» с возможностью защиты диссертаций на соискание учёных степеней кандидата и доктора наук.
Примерно в это же время наша бывшая университетская учебная девятая группа по кафедре радиофизики, состоящая из 25 человек, традиционно встретилась на первомайские праздники в проверенном и привычном уютном местечке, за городом, на даче, чтобы порадоваться жизни, на однокашников посмотреть и себя показать.
При подведении итогов выяснилось, что 24 бывших студента нашей группы умудрились стать кандидатами технических, экономических и физико-математических наук, а двое из них стали даже докторами наук.  Я же был подвержен критике университетских коллег. «Что же ты, Александр, нам статистику портишь», – стыдил меня, держа стакан с крымским каберне, бывший староста группы Владимир Роговин, -«Вон, Борька Горбатенко, даром, что на одни тройки учился, и то кандидатскую защитил. Нельзя же годами коллективу одну и ту же подножку подставлять. Стыдно должно тебе быть. А ещё депутат горсовета».
А что, шутка шуткой, а ведь правы девчонки и мальчишки! Что же это я товарищей подвожу. Все такие целеустремлённые. Один я разгильдяй
Через год я приехал на нашу майскую встречу с написанной мной и вышедшей из печати книгой по проблемам местного самоуправления. Через месяц на заседании специализированного совета университета состоялась защита моей диссертации и я стал двенадцатым в стране кандидатом, пока ещё новых, политических наук. Даже диплом кандидата наук в ВАКе получить успел до начала летних каникул!

20 февраля 2025 года. Москва