Служба в Советской Рабоче-Крестьянской Милиции

        Офицерская службы моего деда Андреева Алексея Никифоровича в старой российской армии закончилась, ход истории изменила Октябрьская революция.
В феврале 1918 года шла демобилизация старой армии. Младший лейтенант Андреев военкоматом Тверской губернии был уволен со службы.
        В марте 1918 года дед, а ему тогда было 24 года (по совету старшего брата Михаила), поступил на работу в Советскую Рабоче-Крестьянскую Милицию и был назначен на должность начальника милиции при стекольном заводе Болотина (ныне стеклозавод «Красный май»).
        Через некоторое время помощником начальника милиции был назначен Ежов Николай Иванович. Да тот самый... впоследствии нарком внутренних дел СССР.
Что о нем дед пишет? Маленького роста, словно подросток, с еле заметным шрамом на левой щеке, в длинной поношенной шинели. Таким ему запомнился Ежов, которого представил ему  член завкома. Впоследствии дед его характеризовал как «мастера на все руки, танцора по деревни и оратора на общих собраниях».
        Милиция располагалась на первом этаже двухэтажного каменного здания, где Андреев и Ежов (там же на первом этаже) проживали совместно в служебном помещении, выделенном под жилье. В этом же здании на втором этаже находился клуб.
        Надо отметить, что содержание милиции в то время всецело лежало на прямой обязанности заводов и фабрик. Установление же окладов помимо Уездного Управления Советской Рабоче-Крестьянской Милиции зависело и от самих заводов и фабрик при которых находилась милиция, при чем последняя всецело находилась в подчинении Уездного начальника милиции.
        В ходе совместной работы Андреев и Ежов подружились. Делили все тяготы службы и невзгоды суровой жизни. В тот период времени население страны испытывало голод, сказывалась разруха войны. И они были вынуждены совершать поездки в поисках хлеба.
        Ежов научил Андреева двум «вещам». Первое, это научил, есть конину, которую и стали употреблять, а второе научил курить. Ежов был страстный курильщик. Поскольку второй этаж здания занимал клуб, то Ежов часто организовывал «облаву» за окурками. Андреев освещал помещение лампой, а Ежов «залезал под кровать, за сундуки и другую мебель, проникал везде ввиду своего роста и находил».
        Во время обхода цехов за спиной слышались разговоры девчат:
        - Смотрите наши комиссары идут, один большой в новой офицерской шинели, а другой маленький...
        - А я узнала что комиссару 25 лет, - обронила фразу одна из работниц, - а другому 23 года.
        - Приехали они с фронта..., - вставляет фразу одна из них.
В служебные обязанности Андреева и Ежова входила организация охраны материальных ценностей завода, борьба с хищениями. Днем и ночью они производили осмотр завода.
        Как-то со склада завода был похищен «образцовый товар», который впоследствии в ходе осуществления розыскных мероприятий был обнаружен в квартире у одного из рабочих в количестве двух ящиков, похищенное было изъято. Это была различная стеклянная посуда, хранившаяся на складе, как образцы многолетнего производства.  Выяснилось, что у этого рабочего было тяжелое семейное положение, и к нему отнеслись снисходительно. Он был с многодетной семьей выслан на Украину. А деду в качестве награды было вручено стеклянное блюдо покрытое позолотой.
        Нередко преступления совершали ради чистой наживы. Так некий рабочий по прозвищу «цыган» занимался хищением соли в процессе её подвозки по узкоколейки завода. Кули с солью, он прятал в сарае. По тем временам соль была ценным продуктом, но на заводе использовалась для производства стекла. В одну из ночей, когда «цыган» пришел в очередной раз за солью, он был задержан.
        Дед так описывал момент задержания: «Засели мы с Ежовым осенним вечером возле сарая. Сидели, ждали, знали что обязательно придет. Ночной мрак опускался на землю. Показалась тень и нырнула в сарай, оттуда под тяжестью груза двинулась к лесу. Тихо подкрались сзади. Резкий мой окрик: «Стой!», - был полной неожиданностью. Куль упал, он обернулся и увидел направленное на него дуло пистолета...».
        Помимо охраны порядка на заводе, в обязанности входило и обеспечение порядка в рабочем поселке. В семье эстонца, работавшего на заводе, нередко происходили ссоры и деду приходилось посещать их по месту жительства, и с хозяином, очень плохо говорившим на русском, проводились частные беседы, на некоторое время в семье наступал мир.
        Что повлияло на идейный рост деда или кто повлиял трудно сказать? Но с 12 ноября 1918 года Андреев уже состоял в Районной Организации РКП(б) при заводе Болотина в качестве сочувствующего. Ежов, прибыв на работу в милицию при заводе Болотина, уже был членом партии. По-видимому, не обошлось без влияния Ежова.
Весной 1919 года Ежов получил вызов для отправки на фронт. Дед описал последние минуты их расставания:
        «Кончилась наша совместная служба, распрощались мы  с ним на мосту небольшой речки за пределами завода. Зашагал он по узкоколейки на станцию, расположенную в трех километрах. Все дальше и дальше уходил небольшой солдатик в шинели с мешком за спиной, а затем скрылся на повороте в зарослях леса».
        Прошло время, но Андреева он не забыл. В мае 1919 года в своем письме, адресованном Андрееву (обращался к деду: «Друг, Леня!»), писал, что прибыл в город Саратов и назначен политруком команды формирования полевых электростанций и просил передать привет всем коммунарам партийной ячейки завода. 
        В августе 1919 года в ряды Красной армии был призван Андреев и направлен в Особую группу Южного фронта. Так, разошлись пути Андреева и Ежова.
По выполнению своей задачи на Южном фронте деда направили в месячный отпуск, а затем в запас. И он снова поступает на работу в милицию.
        В декабре 1919 года его назначают на должность начальника милиции при станции Удомля Вышне-Волоцкого уезда Тверской губернии. Район обеспечения охватывал шесть волостей. Да, это был тот самый район, где накануне в процессе кулацкого восстания бандиты, закопали членов правления волости живыми в землю.
В 1920 году Андреев состоял в должности районного начальника 4-го участка милиции Вышне-Волоцкого уезда.
        Весной (апрель) 1920 года Андреев был переведен на работу в город Вышний Волочек и назначен делопроизводителем в Речную Милицию. Но долго работать не пришлось.
        В Тамбовской губернии разгорался кулацко-эсеровский мятеж. И уже в августе 1920 года Андреев был вновь призван в армию и направлен в город Воронеж для ликвидации банд Антонова, где довелось выполнять мероприятия под руководством представителя Особого отдела товарища Кузнецова.
        В 1936 году мой дед к полной своей неожиданности узнает из газет, что Ежов Николай Иванович народный комиссар внутренних дел Советского Союза. Газеты писали о его успехах, на первых страницах периодических изданий красовались его портреты. Да, это был тот же небольшой Ежов, но вырос он в своих должностных полномочиях. В народе звучали «ежовы рукавицы», которыми он душил врагов народа. 
        И вдруг! Не стало Ежова, как и не было его. О нем надо было забыть...  Не принято было говорить в нашем роду о дружественных связях и о переписки деда с Ежовым.
        В нашей семье много лет тайно хранился листок отрывного календаря с портретом Ежова и краткой его биографией. Единственный «документ» памяти, маленький листок календаря и рукописи деда сохранил его сын, мой дядя Андреев Николай Алексеевич.
                ----