Конфликтующие структуры В. Лефевра

В этой первой своей книге (опубликованной в 1967 году и многократно переизданной) Владимир Лефевр ставит вопрос о законах взаимодействия систем, наделенных разумом.
 
Как видно, дух обновления носился в воздухе политической хрущевской оттепели – что подвигло двух выходцев из Московского Методологического Кружка «штурмовать небо»: Александра Зиновьева – на открытия в неизведанных многозначных логиках, а Владимира Лефевра на идею формализации связей конкурирующих субъектов.

Идея странная, поскольку иррациональное здесь представлено в языке рациональности, и, сверх того, все отношения переводятся на язык алгебры. Лефевр формализует рефлексивное управление конкуренцией (с задачей, как переиграть соперника) исходя из двух фундаментальных допущений.
 
Первое. Объект является продуктом исследователя (точнее: продуктом его теории).

Второе. Объектом являются действия соперника.
 
В близком сопоставлении данные принципы исключают друг друга, поскольку одни и те же действия соперника оказываются и зависимыми от манипулятора, и, в то же время, самостоятельными. И это противоречие двойное, поскольку субъект рефлексивно оборачивается на самого себя.

 
Идея Лефевра поистине «сумасшедшая»: «…я стал задумываться: как же сделать, чтобы машина могла обманывать противника. <…> Возникла мысль, что надо построить модель человека, принимающего решения. <…>

 Думаю, что Гуссерль пошел по ложному пути, когда запретил использовать математику для описания Духа. <…> Для меня главное было в том, чтобы изобразить человека вместе с представленными в нем внутренними мирами, в которых представлены другие люди. <…>

 Следующий шаг состоял в том, чтобы приступить к описанию исходной структуры человеческой рефлексии, состоящей в том, что субъект А видит себя, видящим себя, а также другого, видящим себя и видящем А… С самого начала здесь виделась какая-то рекурсия… Потом я начал писать полиномы для изображения рефлексии, что, в частности, отображено в моих первых публикациях и в книге «Конфликтующие структуры» (1973 г.)»[1].


Заметим, что действие (любое: умозрительное либо физическое) и рефлексия по поводу этого действия никогда не совпадают. Рефлексия отстает, а результат - проигрыш; при этом если цель соперника хорошо маскируется, то реакции на действия соперника фатально запаздывают, такой игрок будет вечно вторым.
 
Если, наоборот, ситуация стандартна, если цель заранее известна, то в этих условиях схема Лефевра становится счетной, она выигрышна для той стороны, которая лучше считает и обладает лучшей вычислительной техникой.
 
Пример – шахматы, где стандартизация послужила плохую службу. Информационная и техническая оснащенность привела вначале к так называемой «ничейной смерти» - на турнирах, но более отчетливо тенденция проявилась в шахматных матчах «человек-машина». Человек проигрывает, и проигрывает он потому, что дебюты исхожены вдоль и поперек, а в миттельшпилях машина считает далеко и быстро. Но небольшое изменение правил и расстановки фигур… и в шахматы возвращается их непредсказуемая красота.

 
Как подчеркивает сам Лефевр, если ситуация очищена, формализована, упорядочена, то в процессе принятия решений «человек элиминирован».

Задуманная Лефевром формализация творчества (и самого Духа) невыполнима, и – слава Богу, конечно. Лефевровские схемы имеют свою область допустимых значений: механические действия и стандартные положения.
 
Для четкого разделения стандартных  и нестандартно-творческих задач удобно воспользоваться критерием Т. Куна (из книги «Структура научных революций»), первые, задачи-головоломки – это те, относительно которых мы не знаем решения, но знаем общий принцип для подобного класса задач; вторые, творческие задачи-проблемы – это те, относительно которых неизвестен общий принцип; они отличаются большой степенью неопределенности.


В модели Лефевра эффект неопределенности все же достигается особым положением, в котором оказались конфликтующие субъекты: они постоянно интерпретируют друг друга. Здесь каждый субъект оказывается в роли практикующего герменевта и, одновременно, каждый является зеркалом для соперника; каждый проявляет «способность встать в позицию исследователя по отношению к другому «персонажу», его действиям и мыслям» [2 ]

 
Свою модель Лефевр называет «рефлексивной системой»: «это система зеркал, многократно отражающих друг друга. Каждое зеркало—это аналог «персонажа», наделенного своей особой позицией. Весь сложнейший поток отражений зеркал друг в друге будет аналогом рефлексивного процесса.»[3].
   
Не одно и то же, когда субъект интерпретирует другого субъекта или когда он понимает и интерпретирует конфликтную ситуацию в целом.
 
Лефевр рисует стандартную картину управляемого хаоса. Лефевровский хаос  управляется специально сконструированными методами (этическими правилами, нормами эффективности и пр.). Однако реальный хаос и есть сама проблема, само неведомое.

Как можно управлять неведомым? Неведомое не требует объяснения, оно ждет понимания.
 
-----------------------------------

1 «Непостижимая» эффективность математики в исследованиях человеческой рефлексии. Интервью с В. Лефевром //Вопросы философии. 1990. № 7. С. 52, 53.
2 В. Лефевр Конфликтующие структуры, М., 1973.   С.6
3 Там же. С. 6