1941-1945. Сражение за Победу. Военный госпиталь

Медицинская сестра военного госпиталя № 2011 блокадного города. Валентина Александровна Шильдер

В военном билете Валентины Александровны Шильдер, дочери Александра Евгеньевича Шильдера, записано, что военный билет выдан 26 августа 1963 года. Но есть и другой военный билет, который выдан был в годы Отечественной войны 1941–1945 годов.
Как рассказывала Валентина Александровна, она уже 22 июня 1941 года стояла у Петроградского РВК, который относился к тому району, где она жила. Улица, на которой жила Валентина Шильдер, первоначально называлась Малой Дворянской, потом стала улицей Крестьянской Бедноты, ко времени войны имела название Мичурина. Жила здесь Валентина с матерью Шильдер Валентиной Ивановной. Только год назад, в 1940 году, Валентина Шильдер окончила школу. Располагалась школа на берегу реки Невы, в очень значимом не только для города месте, но и для страны – напротив крейсера Аврора. Это особенное здание, историческое, связано с празднованием 200-летия Санкт-Петербурга. Уже во время войны, в 1944 году, здесь будет размещено Ленинградское Нахимовское военно-морское училище. И рядом же располагается домик Петра I.
И в этот первый день войны, 22 июня 1941 года, Валентина не попала в районный военкомат Петроградского района города Ленинграда. Как она говорила, что там было очень много людей, которые хотели защищать Родину.
В списках призыва и демобилизации Валентина Александровна Шильдер 1922 года рождения будет значиться под номером 6643. Еще будет отмечено, что она является сержантом. Запись имеет дату 11.10. 1941 г. Значит, к этому времени Валентина уже окончила курсы медицинских сестер и уже готова была работать, являясь военнообязанной. В том же документе стоит еще одна дата, которая появится уже только после войны. Записано, что В.А. Шильдер демобилизована 30.01. 1946 года, о чем и сообщено в РВК по месту призыва.
8 сентября 1941 года страшная блокада началась. А 3 ноября 1941 года Валентина Шильдер принимает присягу уже в блокадном городе при эвакогоспитале № 2011. Теперь не только специальность пишется в военном билете, но и звание. Простое звание «солдат».
Эвакогоспиталь № 2011 находился в здании, в которое перевели из Царского Села знаменитый Царскосельский Лицей, который стал называться Императорским Александровским (Царскосельским) Лицеем.  Здание Лицея находилось на углу двух Улиц: улицы Скороходова и Кировского проспекта. Так удивительным образом Валентина Шильдер оказалась в тех местах, где родной брат ее деда, генерал Владимир Александрович Шильдер являлся директором этого Лицея до 1917 года. В этом здании праздновался и 100-летний юбилей Царскосельского Лицея. А теперь здесь принимали раненых, лечили их, старались их поддерживать и о них заботиться.
Не так просто было приходить Валентине Шильдер домой к матери Валентине Ивановне. Госпиталь находился далеко от дома, в котором они жили. Вспоминала Валентина Шильдер о том, что, возможно, ее мама не умерла бы от голода в первый год блокады, если бы они сохранили муку, которая хранилась в доме. Но летом, проверив запасы, решили, что в муке завелись какие-то личинки. Тогда муку высыпали, чтобы сделать на осень новые запасы. Но этого уже не произошло. А потом враг разбомбил Бадаевские склады, и это стало страшным горем для города. Жители считали, что если бы этого не произошло, то не было бы нормы выдачи хлеба размера 125 грамм в сутки с 20 ноября по 24 декабря 1941 года для иждивенцев и служащих.
Все годы войны были тяжелыми. Но самым страшным годом был 1941 год в блокадном городе. К голоду, который был нестерпимым, добавились страшные морозы. Чтобы не чувствовать голода, Валентина Шильдер с того времени начала курить. Тогда это позволяло хоть на некоторое время отключаться от мыслей о еде. А потом стало привычкой. А ведь молодым медсестрам еще нужно было выполнять свою работу: ухаживать за ранеными как до операций, так и после операций.
Много лет спустя после войны один из спасенных красноармейцев вспоминал о том времени. Он рассказывал о том, что ему сделали операцию просто чудесно. Он сохранил и руки, и ноги. Осколки достали из его тела, но еще нужны были силы, чтобы справиться с послеоперационной слабостью. А сил никаких не было. Уехать из города было невозможно. Вот и спустили его в подвал, где были какие-то самодельные печки. Там сжигали все ненужное для госпиталя, весь мусор. Он понимал, что это его путь от жизни к смерти. И туда, к нему, в это подземелье, приходили сестрички, и каждая от своего пайка хоть маленький кусочек ему давала. И эти крошечные кусочки маленьких пайков дали ему возможность выжить. Вернуться в строй, а потом и в мирную жизнь. Одна из этих сестер блокадного госпиталя стала его женой. Он считал, что подвиг этих восемнадцатилетних спасительниц был самым главным в его жизни. Он считал медицинских сестер, которых он встретил в блокадном городе, святыми. А ведь многие из этих сестер военного госпиталя в эту первую голодную зиму войны останутся без своих родных, без матерей. Но они помогали любому, заботились о каждом, возвращали не только надежду на жизнь, но и саму жизнь.
 Часто вспоминала Валентина Александровна о начальнике госпиталя С.Я. Фрейдлине. Она говорила о том, что доктор Фрейдлин был великолепным хирургом. И он берег всех молодых сестричек. И кровь им приходилось сдавать солдатам. Но он следил, чтобы они сохранили себя для мирного время, в которое он верил, что это время наступит. Проверял, чтобы были промежутки времени после сдачи крови, которые позволяли восстановиться организму. Он говорил каждой о том, что, потеряв родных, они не должны остаться одни, что каждая сможет и должна иметь детей. И для этого им нужно выполнять все, что он им говорит и что от них требует.
Пройдет много лет, и врачи и медсестры станут встречаться, чтобы вспомнить свою молодость и свои военные годы. И каждая будет рассказывать о детях, о том, как их растит. И Валентина Шильдер тоже могла рассказать, что она не одна. И не только рассказать, но и показать своих детей, которых брала с собой в Ленинград. И ее фронтовые подруги не могли поверить в то, что она, такая не приспособленная к жизни, такая добрая и беззащитная, смогла детей воспитать. И спрашивали ее подруги о том, не племянники ли с ней приезжают. Но потом убедились, что Валентина Александровна, потеряв сначала отца, потом мать, не осталась одна. Приезжала она с дочерью Екатериной и сыном Юрием.  Потом и внучку Галину привезла на одну из встреч.
 Начальник госпиталя Соломон Яковлевич Фрейдлин родился в городе Курске в 1903 году. Призван был на фронт Октябрьским РВК города Ленинграда. За его героический труд по созданию госпиталя, за восстановление здоровья раненых и больных в госпитале № 2011 Приказом Военного Совета Ленинградского фронта за № 1623/н от 18 июля 1942 года награждён орденом Красной Звезды. В 1944 году напишет С.Я.  Фрейдлин по опыту работы с ранеными книгу «Вынос раненого с поля боя».
Работа госпиталя № 2011 не закончится только временем блокады. Военные дороги будут еще долгими. Как рассказывала Валентина Шильдер, что после блокадного времени страха перед бомбежками не было. Главное, нужно было позаботиться о раненых, отвести или перенести их в безопасные места. И когда уже госпиталь двигался на запад, то эшелон, в котором ехал госпиталь, и вся узловая станция подверглась массированному налету вражеской авиации. И, как обычно, Валентина не пошла в укрытие, а решила остаться в доме, где размещались медсестры. Но решила все же проверить, всех ли вынесли раненых в укрытие, и, убедившись, что все в порядке, уже не вернулась в дом. А потом, после бомбежки, обнаружила, что стены, постель, двери повреждены осколками, где она до этого была. Вспоминала часто, что в этот момент поняла, что и ее жизнь была спасена.
Главным хирургом в госпитале № 2011 был В.Г. Вайнштейн. Владимир Вайнштейн родился в 1895 году в Золотухино в Курской губернии. Военврач 2 ранга Владимир Григорьевич будет призван на военную службу в эвакогоспиталь в 1941 году. Получит Орден Красной Звезды 03.03.1942 года. В госпитале в военное время, конечно, и во время блокады требовались в первую очередь хирурги. И Владимир Григорьевич был особенным человеком. Он не только оперировал, но учил многих молодых врачей. Знали его как доброго и прекрасного человека.
Дни прорыва блокады стали для врачей госпиталя, для хирургов и для всех в госпитале днями тяжелой работы. Ни днем, ни ночью спасали жизни тех, кто освобождал город. А 27 января 1944 над городом сиял праздничный салют. Но врачи и медсестры могли только слышать, что над городом взметнулись огни салюта, но оторваться от раненых бойцов не могли.
Дальше госпиталь был перебазирован в Польшу, потом в Румынию. Здесь через госпиталь направлялись те, кто был освобожден из плена и освобожден из фашистских концлагерей.
Вспоминая об этом времени, Валентина Шильдер говорила о том, что ей пришлось применять свои знания немецкого языка. Занимался с ней в семье немецким языком ее отец Александр Евгеньевич Шильдер. Бывало, что в госпитале в Румынии доставляли раненых немцев, от которых требовалось получить какие-то сведения. В госпитале их нужно было допрашивать. Тут пригодилось и ее владение в совершенстве немецким. И это ей приходилось делать много раз. Но вопросов от тех органов к ней в связи с такими обстоятельствами не последовало. Как она говорила не один раз, что медаль «За оборону Ленинграда» была той охранной грамотой для нее на все время. Когда закончилась война, начальник госпиталя просил врачей и медсестер продолжать службу. И демобилизация для многих началась не в мае 1945 года, а в конце года или в начале 1946 года. И Валентина Шильдер говорила, что начальник госпиталя еще каждой говорил о том, что самыми сложными еще годом – послевоенным годом будет 1946 год. И пока госпиталь еще работает, то лучше оставаться на военной службе. Но все стремились домой, в родные дома, в родные города. Демобилизовалась Валентина Шильдер 10 января 1946 года.
Закончилась война, и, вернувшись в 1946 году в Ленинград, Валентина Шильдер увидит, что ее квартира занята, никто не собирается освобождать для нее квартиру. И она уедет в город Курск, на малую родину своего начальника госпиталя. Так переплетались военные судьбы тех, кто пережил блокаду. В Курск Валентина приедет к сестре своей матери Антонине Ивановне Найденовой, старшей операционной сестре Областной больнице Курска. Здесь же продолжит медицинское образование, будет работать фельдшером. Но все же решит уйти от медицины и поступит в Курский педагогический институт, станет учителем истории.
Пройдет некоторое время после войны, но та связь друг с другом, которая возникла в военные годы, не исчезнет. И как только станет чуть легче жить, то медсестры, врачи и руководители эвакогоспиталя захотят увидеть друг друга. И эти встречи станут ежегодными. Каждый год в День Победы 9 Мая они будут ехать из разных городов в Ленинград. И те, кто остался жить в Ленинграде, будут принимать всех в своих квартирах. Не беспокоясь о том, сколько их будет. И Валентина Александровна будет готовиться к этим встречам заранее. Будет готовить поздравления и открытки, в которые будет вписывать слова, написанные особыми золотыми красками, чтобы поздравления были особенными и запоминающимися. Вечерами Валентина Александровна станет готовить разные сувениры, например, вязать ободки для волос в таком количестве, чтобы каждой досталось из фронтовых подруг. И везти эти подарки не в одной сумке.
Приезжали и к Валентине Шильдер ее фронтовые подруги. Несколько раз была у нее Антонина Ивановна Шварева. Приезжала крошечная маленькая профессор из Казани. Но много рассказывала о своей работе в Индии и Камбодже, где пробыла несколько лет и получила орден “За бескорыстную помощь народу Камбоджи”.
Будут и письма, которые после каждой встречи приносить почтальоны. Обязательно лично, а не бросая в почтовый ящик.
«Здравствуй дорогая Валенька!!
Получила твое поздравление! Огромное тебе спасибо! Наконец-то нашлась! Что случилось? Пару слов о себе. Живу. Работаю! На здоровье пока не жалуюсь. Но! Меня не покидает тоска и боль о доме. Так хочется домой. Так тоскую о доме. Домом своим я считаю и признаю свой любимый, дорогой, самый дорогой Ленинград! И мне кажется, что где бы я не жила и сколько бы не прошло десятков лет, пока я жива, моя родина – только Ленинград. Боль его, радость его – это моя боль, это моя радость. Есть такая песня: Ленинград, милый брат мой, родина моя.Это, Валюша, истинная правда, испытанная самой. Вот уже тридцать лет, как я живу в Смоленске, но нет дня, чтобы я не вспоминала своего любимого, родного Ленинграда. И вот сейчас, если бы была хоть малейшая надежда возвращения, я нисколько не задумывалась бы, бросила все и всех и вернулась бы домой. Ведь в Ленинграде у меня живут две сестры. Похоронена мама, сестра, брат. Погиб папа в 1942 году на Пулковских высотах. Вот такие, Валюша, дела. Об остальном расскажу при встрече. Надеюсь, она встреча наша будет и надеюсь, скоро. А пока о тебе спрашивали Аня Харитонова, Лиля Горюнова. Где ты? Писала мне Аня Кравцова и тоже спрашивала о тебе. Милая Валюша, пиши. Я очень жду твоей весточки. И еще у меня к тебе очень большая, огромная просьба. Пришли мне адрес Клавдии Ивановны Харчевой. У многих просила, но все молчат. Хорошо? Я очень жду. В марте собираюсь в Ленинград. Поле этого пришлю тебе еще весточку. А пока до свидания. Будь здорова, весела и счастлива на всю оставшуюся жизнь. Целую. Катя. 23.03.87. Смоленск.
Под этим письмом, под каждым словом этого письма могла подписаться и Валентина Шильдер. Она страшно тосковала, думая о родном городе. Там жили несколько поколений ее родных. А она потеряла свой дом, сражаясь за него. Представить не могла, когда демобилизовалась, когда возвращалась домой, что в ее дом ее не пустят. Никогда.
«Здравствуй, Валюша!
Как ты хорошо меня называешь Кисочка! Но как не звучит для меня приятно такое обращение. К сожалению, я теперь уже не кисочка, а сдыхающая кошка. Я очень рада предстоящей встрече в Миллерово очень много значит, а для меня ничто. Так как я хочу вас видеть, то я приеду обязательно. Ты пишешь, что от Ворошиловограда 100 км. Кажется, близко от нас, если бы не было три пересадки. Но, думаю, силы хватит у меня для преодоления дорожных трудностей.
Валя, а помнишь, как мы жили в одной комнате в городе Страсбурге (перед Сигетом)? Я, ты, Аня Тетерина, Лида Щелчкова, Маша – татарочка. Ты мне из этой четверки больше всего добротой нравилась, хотя я тебя и критиковала… письменно, называя тебя «пробкой из шампанскго». Хотя я его никогда не видела, только в книгах читала. А еще помню твой алый плащ. Я решила тогда заиметь такой плащ. Словно моя греза была.
Еще помню, мы с тобой, Лизой Щелчковой, ходили на танцы к летчикам. Лиду там подхватывали, а мы шли с тобой без провожатых домой. Но мы не огорчались. Словно жили мы весело, хотя вокруг была кровь, смерть, но мы были молоды.
А в настоящее время и сыты, и одеты, (сшила плащи) и знаю, что такое шампанское, и покрепче вина, и свободного времени сколько хочешь. И сигналов тревоги нет, а радости нет у меня…
Извини, Валя, я наболтала много тебе. А теперь ты мне. Как ты оставила медицину и стала учителем? До встречи. Целую. Завтра буду разделять славу наших воинов. Получу Орден Отечественной войны II степени.  29.03.87. Зина.
Письма, которые будет писать Валентина Александровна Шильдер своим фронтовым подругам, и те, которые будет получать она, станут частью ее жизни. Станут возвращением в трудную фронтовую молодость. Трудно представить, что они тогда пережили.
«Здравствуй, дорогая моя «подруга дней моих суровых, голубка, милая моя» Валентина! Давно, давно я не читала твои блистательные письма. Что за причина, что за беда приостановила блеск твоего эпистолярного искусства?
…Пиши, блесни еще своим оперением. Жду твоих сообщений. И в праздничные мартовские дни желаю слышать твой голос народного трибуна. Пусть возродится у тебя жажда деятельности для рассыпающейся в прах Отчизны. Пусть бодрость не покидает тебя. Дорогая Валентина пишу так только тебе и только тебе. А это что-то да значит, моя философиня. Целую и обнимаю. Твоя. Н. Т. Белые Берега».
И казалось, что только друг с другом они могут делиться той болью и той надеждой на лучшее в будущем. Только фронтовым подругам могут передать самое сокровенное. Получат поддержку. Получат отклик. Получат любовь.
«Здравствуй, милая Валя!
Спасибо тебе за твои поздравления, за то, что ты помнишь обо мне, за то, что ты помнишь наши прошлые трудные года. Я всегда рада твоим открыткам. Твои прекрасные слова возвращают меня в юность, и некоторое время я хожу переполненная воспоминаниями. Для меня война никогда не кончится. Какие бы не были сюжеты в сегодняшней жизни, у меня всегда всплывают сравнения прошлых трудных лет. Со мной образы моих подруг и друзей, которых уже нет. Для меня это свято, а поэтому все это только во мне. А на работе и не знают, что я отбухала три войны. Сегодня подходит один ко мне и говорит: Дай 50 копеек, собираем на подарок завхозу. А ему 35 лет от роду. Я ей говорю: Дорогуша , а у кого ты просишь, ты знаешь?
– А что?
– Ну так вот. В следующий раз я пошлю тебя.
Смешно, правда? Дело ведь не в деньгах, а дело в том, что молодым наплевать на наши войны и на нас самих. Правда, Валя? Правда. Ну да бог с ними. А мы еще живы, и наше товарищество свято. Лена Петрова и Лена Адамова у меня в этом году не были.  Лена петрова сломала себе голеностопный сустав и плохо ходит. А я тоже очень туга на подъем. Приезжает Миша Чеянкин (гитарист мой аккомпаниатор, помнишь?)  к нам, да и то редко. Я совсем уже не того, только так, про себя, да и то все очень грустное. И плачу. Но очень люблю жизнь и счастлива, что живу. (Бог терпит).
Работаю мед. статистиком в больнице и заворачиваю кадрами. Удивительно, еще не выгоняют. Мозг то ведь давно уже порос мхом.
Знаешь, Валя, когда твои открыточки приходят без конвертов, почтальон их приносит в больницу, и кто-то не выдерживает и прочитает. Бывает, вслух. И когда мне передают открытки, на меня смотрят с недоверием: А это вам Евгения Николаевна?
– Давай, давай. Конечно, мне.
Люди не могут признать за одно лицо то, о котором ты пишешь, и то, которое работает рядом с ними.
Пиши все о себе, о своей семье. Мне все интересно. До скорой встречи. Всех люблю и помню. Ваша Женя.»
Писем Валентины Шильдер не сохранилось. Письма, что ушли фронтовым подругам, у них и остались. Их не вернуть.
В пункте 18 Военного билета, где отражены сведения об участии в боях, боевых походах, партизанских отрядах, истребительных батальонах, будет записано, что Валентина Александровна Шильдер с октября 1941 года по 9 мая 1945 года в составе эвакогоспиталя № 2011 работала медсестрой. За время войны эвакогоспиталь менял свои номера. Уволена в запас Валентина Александровна 27 декабря 1945 года приказом № 0140 начальника эвакогоспиталя № 279. За все время войны у Валентины Александровны было всего две награды: медаль «За оборону Ленинграда» 1943 года и медаль «За победу над Германией» 9 мая 1945 года. Но это были самые главные награды в истории Отечественной войны для рядовой сестры милосердия Валентины Александровны Шильдер.
Семья Шильдер начала защищать Родину в Аустерлицком сражении 1805 года, потом в Отечественной войне 1812 года, защищала славян в турецких войнах 1828–1829 годов, сражалась в Крымской войне 1853–1856 годов. Следующей войной стала русско-турецкая война 1877–1878 годов. В этих войнах участвовали три генерала: генерал-адъютант инженер-генерал Карл Андреевич Шильдер, генерал-лейтенант Николай Карлович Шильдер, генерал от инфантерии Владимир Александрович Шильдер. В Первой мировой войне участвовали четыре офицера из семьи Шильдер: Александр Евгеньевич Шильдер, Карл Евгеньевич Шильдер, Владимир Евгеньевич Шильдер и Эдуард Эдуардович фон Рюль.
В Отечественной войне 1941–1945 гг. защищала Родину молодая девушка – солдат Валентина Александровна Шильдер. Получила она за эту защиту Орден Отечественной войны II степени.