Ося Громный

Антон Шварцман

Ося Громный



Часть I

Весна в Запупыркине уже заканчивалась – стаял последний снег, птички, напевшись вволю, уже начинали вить гнёзда, а по улицам ходило разодетое народонаселение города, радуясь тому, что ещё не скоро доведётся снова напяливать на себя зимние вещи.
После Большого Города жизнь в городе маленьком кажется неинтересной и даже невыносимой. Ни  разнокалиберных вывесок на каждом шагу, ни высоких остекленных зданий, ни заведений всех мастей и сортов, и – самого главного – непохожих друг на друга людей. Лишь обшарпанные хрущевки, доживающие свой век «деревяшки», озаборенные частные фазенды и люди только двух видов – пьяные и трезвые.
Вид провинциального убожества навевал на Осю Громного желание поскорее напиться – всё восставало в нём  при виде родного Запупыркина, в который он, как надеялся, больше никогда не вернётся. Но нет – родной город снова стал явью, и Ося, взяв в магазине пару двухлитрового «Местного», шёл по улице, в очередной раз страдая от того, чего он лишился. До диплома оставалось два года, и вдруг – бац! – жизнь без чётких перспектив! За что?? За что?? – тоскливо пела душа, и он опять вспоминал, как сидя в поезде, провожал взглядом удаляющуюся от него жизнь. От этого Осе хотелось плакать, и он плакал, когда получил известие от матери о том, что на дальнейшее обучение денег уже не хватит – в связи с Финансовым Кризисом и распадом Осиной семьи, денег не стало.
И вот сейчас Ося шёл по улице с двумя баклажками «Местного». Душа страдала от несправедливости, голова – с похмелья, а карман грозил пострадать от безденежья – остатки материных денег таяли, грозя дефолтом.
Домой идти не хотелось. Прийти домой для Оси означало слушать материны причитания о трудовой неустроенности. Иди в охрану, иди в продавцы, сходи туда, сходи сюда. И так с утра до вечера – как заезженная пластинка. Лентяй, тунеядец, живёшь на моей шее, ничего не хочешь, ничего не делаешь, вон сосед наш – был хулиганом, сейчас в нефтянке начальник отдела, вон твой двоюродный брат начальник охраны, а ты, ты, ты… Надоело!
И Ося ходил и туда и сюда – и там и здесь разводили руками и говорили: «мест нет». Помыкавшись по учреждениям, теперь Ося ходил искать работу уже больше для виду – чтобы не сидеть дома и не выслушивать очередные причитания по поводу того, какой же он (в смысле Ося) лентяй и тунеядец. В одно лишь место он мечтал устроиться – в редакцию «Запупыркинского Вестника», но, как назло, и там разводили руками, мол, мест нет, ничем не можем помочь, если будет какая-нибудь вакансия, мы вам немедленно позвоним. Но они, естественно, не позвонили. Зачем им недоучившийся студент, пусть и журфака, но без диплома. Эх, вот если бы мне попалась какая-нибудь сенсация! – мечтал Ося за пивом – Написал бы убойную статью, принёс бы в газету, и меня бы сразу в штат взяли! Но, увы, город сенсациями не изобиловал, и нищета, угрюмо тасуя пропитые и проеденные Осины деньги, грозила стать реальностью…
Которую Ося сейчас сдерживал очередными дозами «Местного» на квартире у Жоры Потебни, друга и одноклассника. Под нехитрую закусь и кружки пенного, Жора - участковый на выходном – и Ося бичевали язвы российского общества, иногда перемежевывая их со случаями «из жизни».
- Да забей ты уже! – спотыкающимся от пива языком говорил Жора, закуривая очередную сигарету, - Что ты, виноват, что ли, что работы в городе нет? Всему своё время – ещё такую работу найдёшь, что все завидовать будут! Ну, давай, - он разлил по кружкам остатки пива из первого баллона.
- Я вот – продолжил он – тоже не сразу участковым стал. Пахал где придётся, пока не вспомнили, что я, оказывается, участковый. Так что, Оська, пей, не переживай! Прорвёмся! Имели мы их всех!
- Вот если бы что-нибудь сенсационное произошло в городе, - еле выговорил сложное слово не менее хмельной Ося – Я бы тогда им всем показал.
- Да если бы, - махнул рукой Жора, подняв свою кружку с пивом, - Какие тут сенсации? Пьянь да рвань. Достали уже! Тоже, мужик, мечтаю о каком-нибудь классном деле, чтоб с загадкой, как в детективах этих. А то приходишь на работу – одно и то же. Но куда деваться? Давай за дружбу! И чтоб работу хорошую нашёл!
Дзинь! - они чокнулись кружками и выпили. Потом ещё выпили. И говорили. И ещё выпили. И ещё говорили. А что было дальше, Ося плохо помнил, потому что он уже отрубился на Жорином диване.

***
- Оська, подъём! – тормошил Осю за плечи Потебня. – Вставай, меня на работу вызывают!
Ося открыл глаза. Ему снился Большой Город – потерянный рай. И вместо его высотных зданий над ним возвышался Жора в полицейской форме. На погонах красовалось по одной маленькой звёздочке, а на поясе висела кобура с пистолетом.
Ося встал. В окне ещё темнела ночь, но вот уже начало светать. А это значило, что Осе предстояло дома снова по десятому кругу искать работу и слушать бесконечные завывания матери – уж в этом она себе не откажет.
- Чего там случилось? – сонно спросил Ося. Изо рта несло перегаром, но, слава богу, голова не так сильно болела – может, мало выпили.
- Да в лагерь наш детский вызывают, в «Звёздочку». Какая-то там хренотень случилась со сторожем – то ли убили, то ли нет. Там баба какая-то, медичка вроде, причитает – фиг разберёшь. По ходу дела узнаю. Короче, давай, чувак, топай домой.
- Слушай, Жор – спросил Ося, чувствуя, как в голове созревает план…
- Ну?
- Подкинешь меня туда?
- Ладно, - махнул рукой Жора, мол, некогда разбираться – дело ждёт, – Поехали уже!

***
План Оси был прост как три копейки – съездить в этот детский лагерь и узнать, что случилось со сторожем  - Ося надеялся, что что-то необычное, что могло дать ему материала для убойной статьи в газету, и, как следствие, работу.  Ося запомнил слова одного матёрого журналюги, который одно время приходил в универ читать лекции по основам пиара. «Есть такая поговорка, - говорил он – делать из мухи слона. Так вот, мы, журналисты этим и занимаемся, и чем больше наш слон, тем больше профита он нам принесёт. Поэтому на слона – в смысле сторожа – Ося и возлагал надежды – вдруг слон окажется слонярой? Но, лучше, конечно, чтоб живым, а не усопшим – уж чего-чего, а смерти Ося точно никому не пожелал бы.
Хрущёвки сменились деревяшками, и только когда мимо начали проноситься дачные посёлки, Ося вернулся в реальный мир с его тарахтением полицейского «уазика», сигаретного дыма и Жорой, который ловко крутил баранку.
- Я, конечно, всё понимаю, мужик, профессионализм и все дела, но, мне кажется, тут без вариантов. Нажрался, поди, сторож наш и «белку» словил, вот и всё. Сенсация века! – Жора выдохнул табачный дым с перегаром.
- Кто-то мне вчера твердил, что всё  нормально будет, - заметил Ося.
- Ну да, оно конечно, но здесь, мне кажется, ничего необычного нет. – ответил Жора. – Административка и дело с концом.
Но Ося всё равно надеялся на лучше, хотя доля сермяжной правды в словах друга присутствовала. Обычное дело – выпивающий сторож. Таким никого не удивишь – пьющий он и в Запупыркине пьющий.
- Не думаю, - всё же возразил Ося.
- Ну смотри, тебе жить, - пожал плечами Жора – Сидел бы дома, потихонечку бы устроился. Чего тебя всё время куда-то тянет…
Ося и сам не знал, чего ему на месте постоянно не сидится. «Весь в отца – шило в заднице! Везде надо свой нос сунуть!» - всё время твердила мать. Отец же – Абрам Моисеевич, доселе совавший нос в рюмки и женские декольте, сунул его в свои еврейские корни и после череды скандалов укатил в солнечный Израиль, где, по слухам, сует нос в синагогу. Осе же от отца досталось отсутствие диплома, пристрастие к спиртному и и то самое «шило в заднице» , по милости которого он теперь сидел в «уазике» и лицезрел ворота детского лагеря, над которыми высились местами проржавевшие буквы: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!». Возле облупленной временем сторожки собралась небольшая толпа.
Не успели Ося и Жора вылезти из машины, как к ним, пыхтя от собственного веса, подбежала почти пожилая тётя в очках и с пучком волос на голове, одетая в домашний халат.
- Дубинина Юлия Ивановна, - отпыхтевшись, представилась она – Директор Детского лагеря.
- Младший лейтенант Потебня, участковый – показал удостоверение Жора. – Это Иосиф Абрамович. – он кивнул на Осю.
- Работу ищу, вот и попросил друга подвезти, - перебил его Ося. Никто не должен знать, что он журналист.
- Какая уж тут работа, - отмахнулась Юлия Ивановна, - Такое тут произошло…
- Рассказывайте, - перешёл к делу Жора. – Что произошло-то?
- Да что рассказывать… Сторож наш, Сергей Петрович… он и до этого пил, теперь допился – умер.
- В котором часу это произошло? – Жора вооружился блокнотиком с ручкой.
- Да где-то во в третьем часу. Мы уже к этому времени спали, потом от крика его проснулись и к сторожке прибежали. Смотрим – лежит Петрович на траве, фонарик его рядом светит. Ну, вот, собственно, и всё, - закончила рассказ Юлия Ивановна.
- Ясненько, - протянул Потебня, - Кто первым его обнаружил?
- Да Игорь Иванович, наш физрук. Первым проснулся, первым и прибежал, - ответила из толпы сухощавая дама в белом халате, судя по всему, врач.
Игорь же Иванович – средних лет усач – кивнул.
- Никого не видели вокруг? – обратился к нему Жора.
- Да нет – пожал плечами физрук – Прибежал сюда, смотрю – Петрович лежит. Вот и всё.
- Понятненько, - снова протянул Потебня, сделав ещё одну пометку в блокноте, - Много пил он?
- Если честно, не знаю. Но постоянно перегаром от него несло.
- Что ж вы такого кадра в сторожа-то взяли? А вдруг, не дай бог, бандиты нагрянут, а он дрыхнет?
- Да какие тут бандиты, молодой человек, - ответила Юлия Ивановна, - Даже деревенские и то здесь не появляются. Посёлок у нас недалеко есть тут, Лесозаготовительный. – пояснила директриса.
- Ну, медведь нападёт или волк, - предположил Ося.
- Да ну вас, - отмахнулась от этого Юлия Ивановна, - Сроду их тут не было! Самое спокойное место!
- Было спокойным, - уточнил Потебня. – Ладно, пойдем, тело осмотрим.
В отличие от Потебни, Оси ещё не приходилось видеть вживую покойников – его познания ограничивались боевичками да компьютерными стрелялками, а тут… Лежит себе дедушка, как будто прилёг на травку вздремнуть, если бы не одно «но» - выпученные от страха глаза и перекошенный от ужаса рот.
- Кто-то напугал его, - кивнул на покойника Ося.
- Или что-то, - отозвался Жора, - Принял на сон грядущий да пошёл с чертями воевать. Как говорится, «делириум тременс». Белая горячка. Вот сердечко-то и не выдержало. Вечная память.  Много пил? – спросил он у Юлии Ивановны.
- Да, если честно, не знаю, - забуксовала Юлия Юрьевна, - но перегаром вечно разило.
- А что ж держали-то тогда?
- Ну… За наши зарплаты кто сюда по доброй воле пойдёт? Вот и взяли. Не судимый и на том спасибо. Вот вы вот ведь тоже за копейки не будете работать? – спросила она Осю.
- Ну, как сказать… За деньги что не сделаешь, - ответил Ося, уже чувствуя, что его план покорения «Запупыркинского Вестника» трещит по швам. Никакой сенсации не было и в помине. Обычное дело – перепил сторож, белочку словил и от белочки помер. Но – Ося не мог просто так уехать. Работа нужна хоть какая-нибудь, вот только за вещами надо съездить – куковать здесь не день и не два, а в округе магазинов не наблюдалось.
- Ладно, давайте в сторожку, - прервал невесёлые мысли Оси Потебня и поднялся первым. Ося следом…
- А ничего, что посторонний человек туда заходит? – обеспокоилась Юлия Ивановна.
- Я же сказал вам, что хочу устроиться. И хочу теперь осмотреть своё будущее место работы, - ответил Ося.
- А, в этом смысле… ладно, - стушевалась директриса.
Интерьер сторожки радовал глаз отсутствием камер наблюдения, мониторов и всех прочих супер-пупер штучек из заграничных боевичков. Роль видеокамеры исполняло небольшое окошко с треснутым стеклом, а роль пульта охраны – старый клеенчатый стол, на котором красовались початая бутылка водки и уже испорченная закуска. От вида наполненного и невыпитого стопаря Ося почувствовал жажду, как в пустыне – хотелось снова нырнуть от окружающей действительности в алкогольный туман и плыть навстречу неисполненным мечтам, снова видя огни Большого Города. Но, еле поборов жажду, Ося продолжил осматривать сторожку. Впрочем, рассматривать уже было нечего – в углу стоял небольшой телек, а на крючках висели видавшие виды ватник и ушанка. Всё.
- Ружьишка ещё не хватает с солью, - пробормотал Ося.
- Не держим, -  услышала его Юлия Ивановна, - Говорю же, место тихое, спокойное. Даже не знаю теперь, что и делать. Видно, придётся охрану нанимать – да где деньги взять?
- А чего персонала так мало? – спросил Жора.
- Да рано ещё, две недели до открытия, пока не все подъехали, вот лагерь подготавливаем. Вы, наверное, его осмотреть хотите?
- Смысл? Это вон – Жора кивнул головой на Осю – Иосифу Абрамовичу надо, а я пока труповозку вызову и протокольчик составлю. Потом все подпишите.
- А у вас что тут, ветра сильные дуют? – перебил их Ося, указав на трещину в стекле.
- А?, - недоуменно спросила директриса, но потом тоже глянула на трещину. – Не знаю, вчера вроде этого не было. Или... Не знаю… Не обратила внимание. Ну что, Иосиф…
- Абрамович, - подсказал Ося.
- Иосиф Абрамович… Завтра тогда сюда приезжайте с паспортом и трудовой и вещи свои возьмите. Я договор завтра распечатаю, заполните и подпишите. Раз уж вы сюда приехали, а то пока объявления расклеем, да пока откликнутся.
- Хорошо, хорошо, - ответил Ося, - Ну, нам пора, до свидания.
- Я потом попрощаюсь, - сказал Потебня. – Протокол составим, подпишите всем персоналом
- Хорошо, - кивнула Юлия Ивановна. Осе – Ну всё, мы договорились… Завтра сюда с документами…

***
Вызвав судмедэкспертов и оформив все протоколы, Потебня привалился к двери «уазика» и закурил.
- Ну что, журналист, где сенсации? – спросил он у сидящего на бампере Оси, который пускал  дым уже третьей сигареты в ожидании Потебни.
- Да уж, сенсаций полные штаны, - невесело улыбнулся Ося. – Ну, по крайней мере, мать пилить насчёт работы не будет. Считай, устроился. Кстати, - вспомнил он не дававшее ему покоя треснутое стекло, - Тебя ничего не смутило, мужик?
- Последнее, что меня смущало, чувак, так это Верка Бабаева из параллельного класса, помнишь? – хохотнул Жора. – Ну а если по серьёзке, то ничего особенного не заметил. Сторожка как сторожка.
- А трещина на стекле? Ты помнишь, что Юлия Ивановна сказала? Вчера её не было, а сегодня появилась. Притом, что вчера ветра тоже не было. Тогда чем трещину могли сделать?
- Камнем, чем, - пыхнул дымом Потебня.
- Получается, кто-то кинул в окно камень, наш сторож вышел, прервав свою посиделку и пошёл разбираться, кто и зачем ему помешал. И его напугали, причём до инфаркта.
- Ну да, на «белочку» не похоже, - согласился Жора, - там один пузырь стоял, и то недопитый. А с одной бутылки «белку» не увидишь.
- Как и нашего дорогого товарища, который напугал дедушку сторожа. Даже следов нет. Вроде бы горячка, но такие мелкие детали указывают не на неё – одна бутылка, стекло, испуг… Кого так испугался Петрович?
- Йети, - пошутил Жора.
- Они вроде как в Гималаях обитают, - парировал Ося, - Может, медведя? Но медведи здесь не водятся, как директриса сказала.
- Может, с соседнего округа забрели, такое бывает. В прошлом году, помню, всё кладбище разворошили, - вспомнил Жора. - И по дачам лазили.
- Да вряд ли – Юлия Ивановна бы сказала.
- Ладно, - сменил тему Жора, - ты лагерь-то смотреть пойдёшь, а то скоро в участок мне ехать?
- Да нет, завтра уж. За вещами надо смотаться. И маман обрадовать – наконец-то устроился на работу!
- Ладно, щас эксперты подъедут и двинем. Блин, башка гудит, а мне ведь ещё работать сегодня… Хорошо ещё хоть не с похмелья. Тебе-то хорошо – отоспишься потом,
Осе действительно было хорошо - не потому что он скоро отоспится. Хорошо он себя чувствовал из-за того, что он был снова на своём месте. На месте преступления. Переживашки по поводу неудачно сложившейся судьбы отошли если не на третий, то на второй план.
Осю ждало расследование…


Часть II

- …Так! Вот здесь у нас столовая, там – сцена, а вон там – медпункт…
- Окей, - в очередной раз кивнул Ося.
Забрав вещи и выслушав очередную порцию причитаний любимой маман («Тоже мне работа – в лагере сидеть!»), Ося теперь следовал за Юлией Ивановной на буксире и с умным видом кивал головой.
- Ну что ещё вам сказать… Я уже говорила – зарплаты у нас не ахти, но зато питаться будете в столовой. Поохраняете до открытия лагеря, а там видно будет.  Вы сами-то из студентов?
- В некотором роде, - ответил Ося, чувствуя, что вопрос Юлии Ивановне вновь задел больную тему, - учился на коммерции, потом деньги кончились – сюда вернулся.
- Да вы что, - сочувственно покачала головой директриса, - а на кого учились?
- Да на журналиста, - грустно усмехнулся Ося.
- Мда… А продолжать учёбу будете?
- Посмотрим. С работой бы разобраться.
- Разберётесь – заверила его Юлия Ивановна, - Тут ничего сложного нет – сторожите и всё. Кстати, вы пьёте?
- Почти нет, - глянул Ося на директрису честными глазами.
- Ну хоть это радует. Заступаете вы с четырех до восьми. Свой пост вы видели. Что ещё… Да вроде как всё. Пока есть время, походите по лагерю, осмотритесь, с людьми познакомьтесь – у нас коллектив хороший, дружный.  Ну всё, пока идите. Если будут какие вопросы – обращайтесь ко мне.
- Хорошо – в очередной раз кивнул Ося…


***

Три дня уже прошло с тех пор, как Ося устроился сторожить лагерь. Место и вправду было спокойным, а работа – не бей лежачего. Хочешь – читай, хочешь – спи. Мечта, а не работа! Не забывай только открывать и закрывать ворота продуктовой машине и всё. На третий день Осю было не узнать – он отъелся, отпился и, лениво позёвывая, нёс свою вахту. 
Юлия Ивановна не соврала. Коллектив лагеря и вправду оказался если не хорошим, то, по крайней мере, колоритным. Тощая пожилая медсестра в повязанном на голове белом платочке то и дело норовила завести разговор о боге, завхоз  поспешил поделиться с Осей новостями мировой политики, а массовик-затейник, жизнерадостная толстушка, похвасталась своей вышивкой. Только физрук, Игорь Иванович, молча пожал руку новичку и ушёл к себе. Остальная же часть персонала – вожатые и воспитатели – должны были подъехать позже, но Осю они не особо интересовали в плане расследования.
А вот повариха – полненькая симпатичненькая и юная блондиночка с красивым именем Марина – наоборот, неровно задышала к Осе и взяла его в осаду по всем правилам искусства любви. То  случайно в тарелку ему лишний кусок мяса подложит, то украдкой постреливает на Осю глазками, то…
- Иосиф Абрамович, не могли бы вы мне помочь вот эту банку открыть?
И, покрасневший от смущения, Иосиф Абрамович шёл на её нежный голосок (не замечая злого взглядя физрука) как Одиссей на зов сирен. Открыв (уже четвёртую) банку солений  и выслушав очередное «ой, спасибо большое», Ося собирался было уходить, как Марина начинала заводить разговор о всяком разном, приглашая к чаю. И Ося, как порядочный мужчина (отказываться ведь невежливо!), уже через минуту пил чаёк с пирожками под беседу о каком-нибудь новом клипе, фильме или книге, некоторые из которых он видел или читал. В очередной раз обсудив какого-нибудь Ремарка или какой-нибудь «Титаник», Марина подливала чай и подкладывала ещё пирожков, видимо, следуя заветам предков, гласивший, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
Но Ося не форсировал событий. Накормленный, наговорившийся и напомогавшийся,  он шёл к себе в сторожку - работу никто не отменял. Как и расследование.
Расследование же не двигалось от слова «совсем» и лишь трещина на стекле уже третий день напоминала Осе о том, что нечего кушать на халяву пирожки – дело надо делать! Не поленился Ося осмотреть окрестности возле сторожки, но, увы, ничего там не нашёл. Осторожные расспросы персонала (в частности, Марины) тоже ничего не дали – всё сходилось во едином мнении, что сторожа сгубило его пристрастие к градусу.
В очередной раз возвращаясь с кукишем в свою сторожку, Ося под сигаретный дым предавался невесёлым мыслям о том, что идея завоевать себе место под солнцем местной журналистики постепенно накрывается медным тазом. Ося вертел и крутил имеющиеся у него результаты расследования, но ничего не вытанцовывалось – «белочка» и смерть.  В голову то и дело лезли мысли о Марине, мешая дедуктировать, но Ося гнал их от себя. В конце концов, он здесь не для того, чтобы романы крутить, а делом заниматься! Но дело не шло. Уже и иногда названивавший Потебня подкалывал незадачливого друга-журналиста, мол, поймал уже своего йети?
Что ж, - уже со смирением Ося глядел на злополучное окно – раз ничего не выходит с расследованием, то хотя бы денег заработаю. И мысли о Марине, увидев брешь в голове горе-расследователя, пошли в атаку и с каждой секундой всё настойчивее – посиделки с девушкой и, соответственно, злые взгляды ревнивого, как просёк Ося, физрука, стали обычным делом.
Но мысли о Марине внезапно беспорядочно отступили – снаружи сторожки раздражённо засигналила машина. Ося  лениво вышел из сторожки и увидел стоявшую на дороге иномарку, из который вылез худощавый гражданин хмурой наружности. Пипикнув сигналкой, он уверенно направился к Осе.
- К Юлии Ивановне, - представился он.
- Извините, но посторонним вход запрещен, - ответил Ося и на всякий случай встал возле калитки. Но пасаран! Они не пройдут!
- Я к ней по очень – сделал он ударение на слове «очень» – важному делу, молодой человек. И у меня нет времени вступать с вами в разговоры. Пропустите меня,
- Извините, не могу, - развёл руками Ося.
Тихо выругавшись, худощавый достал свой мобильник и набрал номер.
- Алло, Юлия Ивановна… Я тут по делу, но ваш сторож не хочет меня пропускать. Хорошо, ладно.  – протягивает Осе телефон – Возьмите-ка…
- Алло, - Ося взял трубку
- Иосиф Абрамович, пропустите его, это ко мне, - из трубки раздался взволнованный голос Юлии Ивановны.
- Окей, - буркнул Ося, пропуская визитёра.
Перед тем как вернуться к себе в сторожку, Ося проводил взглядом этого подозрительного типа гражданской наружности, перед тем как тот скрылся в директорском домике.
И с этих пор этот тип стал часто наведываться в лагерь, и часто после его ухода и уезда Юлия Ивановна ходила сама не своя – то сорвётся на кого-то, то к кому-нибудь придерётся по какому-нибудь мелкому поводу, после чего – спустя пару часов она снова ходила как ни в чём ни бывало. Эта метаморфоза в поведении директора вновь вернула Ося на расследовательские рельсы. Кто этот тип? И о чем они там с Юлией Ивановной шушукаются – непонятно. А раз непонятно, то, значит, надо узнать, почему, - решил Ося. В смысле подслушать. И, разумеется, сделать это так, чтоб никто не заметил.
Осталось только ждать, когда гость приедет.
***
Гость не заставил себя ждать – беспрепятственно пропустив его худощавую фигуру, Ося стал выжидать, когда тип зайдёт в директорскую резиденцию. Сунув в карман телефон со встроенным в нём диктофончиком, Ося, убедившись, что на горизонте чисто, вышел из сторожки, на ходу сочинив «легенду» своего «случайного присутствия», мол, шёл в туалет, мимо прошёл…
Ося завернул за директорский дом и, пригнувшись, напряг весь свой слух у окна, вытащив телефон.
И вот что он услышал:
Юлия Ивановна: Бу-бу-бу, бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу!
Худощавый (на повышенных тонах). Бу-бу-бу-бу! Бу-бу-бу-бу…
Однако этот очень содержательный разговор прервала сильная мужская рука, схватив Ося за плечо и резко развернув его.
Ося чуть не вскрикнул – рука принадлежала довольно улыбающемуся Игорю Ивановичу.
- Какой же у нас сторож молодец, - не скрывая своего удовольствия от поимки, довольно протянул физрук, - и за поварихами бегает, и подслушивает. А ну-ка пойдём! – он рывком потянул его к себе.
Всё, капец, - обреченно подумал Ося.
- Ну-ка, что тут у нас, - Игорь Иванович вырвал из руки Оси телефон. – Ух ты, ещё и разговоры записываем. Ох как Юлия Ивановна обрадуется, кого она устроила сюда. Иди-иди, Штирлиц недоделанный.
- Слушайте, я в туалет вообще-то шёл,
- Ага, ага, - радости физрука не было пределов, - И случайно мимо прошёл. Ничего, в штаны сходишь.
Он подвёл Осю к крыльцу и постучал в дверь.
Тем временем Ося лихорадочно соображал, что делать. Но не успел он сообразить, как открылась дверь и на пороге стояла недовольная Юлия Ивановна.
- Что случилось? – строго поглядела она на нежданных гостей.
- Ладно, я поеду, не буду вам мешать, - вмешался худощавый и, мельком взглянув на физрука с пленённым Осей, вышел из домика.
- Извините, Юлия Ивановна, - от елейного заискивающего голоса физрука Осе стало тошно, - Вот, сторожа нашего поймал за неподобающим занятием. - он ещё больнее сжал Осино плечо, - То к нашей Марине клинья подбивает, а вот теперь подслушивает.
- Да врёт он всё, я в туалет шёл, а тут этот пристал, чё тут ходишь. Да убери уже, задолбал! – он рывком стряхнул руку физрука с плеча.
- Вот, глядите, - Игорь Иванович протянул директрисе Осин телефон. – Там на диктофон нажмите, всё узнаете, - казалось, от распиравшего его торжества, физрук скоро взлетит на седьмое небо, - чем у нас он тут занимается.
- Ничего не понимаю, - Юлия Ивановна взяла телефон.
Ну всё, конец, - подумал Ося.
Юлия Ивановна включила диктофон…
Но записи не было.
- Ничего не понимаю, - повторила Юлия Ивановна. – Что всё это значит.
- Он подслушивал и записывал вас, и… - Игорь Иванович осёкся, заметил Ося – видимо, понял, что зашёл не в ту степь, - В общем, наш сторож ведёт себя ужасно… - энтузиазм физрука начал сдуваться на глазах.
- Игорь Иванович, вы что, на солнце перегрелись или выпили?! Какая тут запись?! Тут пусто! – раздражённо сказала ему Юлия Ивановна
- Я давно за ним слежу, Юлия Ивановна, - не унимался физрук, - Он что-то у нас вынюхивает, он…
- Вы бы лучше за собой следили и за своей работой, - в начавшуюся дискуссию вмешался звонкий голос Марины – а то вас вечно не дозовёшься! Иосиф Абрамович, я вас повсюду ищу, а вы куда-то пропали! Мне банку открыть надо, а у меня открывашка погнулась…
- Так! – у Юлии Ивановны лопнуло терпение, - Идите и займитесь своими делами! Детский сад какой-то развели! А вы, Игорь Иванович, зайдите ко мне.
Злобно сверкнув взглядом по Осе, физрук зашёл вслед за Юлией Ивановной в дом.
- Идёмте, - ещё не отошедшего от происходящео Осю дёрнула за плечо – слава богу за здоровое - Марина. И Ося, недолго думая, безмолвно пошёл за ней, думая – что за чертовщина в лагере творится?

***
- Ну вот и готово, - Ося вытер тряпкой нож, которым вскрыл банку тушёнки. – Спасибо вам, Мариночка, выручили.
- Да не да что, - Мариночка вылила тушёнку на нагретую сковородку, - Что вы там делали у директорского дома?
- Да ничего, я в туалет шёл, потом этот дебил выскочил, - снова начал свою сказку про белого бычка Ося.
- Иосиф Абрамович, я прекрасно видела, что вы подслушивали. Скажите спасибо, что я вас случайно увидела и придумала, как вас спасти.
- Век не забуду, - пообещал Ося, и снова поморщился от боли, - блин, опять… Этот физрук – псих какой-то.
- И не говорите, - согласилась Марина, всё ещё возясь у плиты, - Как чувствовала, что он что-нибудь против вас предпримет. Как вы появились, так он от ревности с ума сходит. Он же влюблён в меня.
- А вы в него? – то, что физрук ревновал, Осю ничуть не удивило.
- Нет, - покачала головой Марина, - Мне не нужна его любовь – пусть он мне хоть золотые горы сулит. У него любовь одна – полапать меня и забыть. А я ведь тоже человек, а не кукла.
- А я вам чем приглянулся-то? Вроде не мачо, -
- А вы другой. Вы порядочный и никогда не станете первым распускать руки…
- А вдруг стану? – с усмешкой спросил Ося. Если честно, очень хотелось, но приличия давали о себе знать.
- Тогда бы я тебе, - Марина приблизилась к Осе почти вплотную – Разрешила, - закончила она шёпотом.
И он, уже не в силах совладать с собой, притянул её к себе и поцеловал в губы, на что Марина ответила ему тем же. Но магическая сила любви неожиданно распалась – Марина вспомнила о плите и шепнула:
- Приходи ко мне сегодня хорошо? – она поцеловала его -  Когда все уснут. 
- Хорошо, - поцеловав её в ответ, уже хотел было Ося лететь на крыльях любви в свою сторожку, как – стоп-машина! – внезапно вспомнил.
- Слушай, Марин, а ты не знаешь, кто этот тип, который к нам постоянно в лагерь захаживает?
- А, так это Мироедов, здешний бизнесмен, в Лесозаготовительном живёт, - сливая макароны в дуршлаг, ответила Марина, - У него какие-то дела с Юлией Ивановной.
Узнать бы какие, - подумал Ося, стараясь не вспоминать сегодняшнее фиаско – А ты его хорошо знаешь? - вслух спросил он.
- Да нет, что ты! Он только с директором общается и всё. Ну всё, Осечка, сегодня вечером, когда все уснут. Не забыл?
- Никак нет-с! – улыбнулся он
И, поцеловав Марину ещё раз, Ося, окрылённый от любви, полетел в свою сторожку.

***
Чем больше Ося искал логику в произошедших событиях, тем меньше понимал их. Умер сторож. Умер от разрыва сердца, вызванного потреблением алкоголя. Всё логично. Но – как и чем можно было бы пришпандорить треснутое стекло и одну полбутылки водки, от которой «белочку» (а, стало быть, и разрыв сердца) не словишь? Никак. Ещё одной занозой в заднице  был этот странный тип и его связь с Юлией Ивановной.
Непонятно.
Но одно – провёл карандашом в своём блокнотике жирную черту Ося, - объединяет все события и их участников лишь одно – детский лагерь «Звёздочка». Директор работает в лагере, худощавый в нём бывает, сторож… тут и ежу понятно – сторожил. И ещё Игорь Иванович, ревнивый физрук, который неожиданно исчезает и неожиданно появляется. Что бы это значило? Что же в лагере такого, что на его территории люди странно себя ведут? Где же искать недостающий паззл?
Промаявшись с расследованием, Ося решил отвлечься, открыв книгу – захваченного из дома Ремарка – и углубившись в чтение…
…Солнце уже село за горизонт, стих шум персонала и Ося, нарвав возле сторожки  букет ромашек, направился к Марине и по пути украдкой снова заглянул в директорское окошко. И отпрянул – по комнате ходила взволнованная Юлия Ивановна и, судя по мимике и жестам, что-то гневно бормотала. Помня свой горький опыт шпионажа, Ося не стал прикладывать ухо к окну и прошёл мимо. Ему и так было понятно – что-то вы, Юлия Ивановна, скрываете. Нехорошо-с! «Счастьем поделись с другим…»- в песне поётся.
Обогнув директорский домик, Ося оказался у двери кухни и уже минут через пять он вместе с Мариной пил чаёк с пирожками.
- «Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому, что я с севера, что ли, Я готов рассказать тебе поле, Про волнистую рожь при луне. Шаганэ ты моя, Шаганэ», - декламировал бессмертные есенинские строки Ося под затаённое дыхание Марины – как всякая романтическая девушка, она любила стихи и вот таяла от удовольствия, слушая…
Ося закончил декламацию (дальше он, увы, не помнил), и Марина восхищенно захлопала в ладоши, прошептав «Браво».
- Ты так красиво читаешь, - сказала она, подливая довольному собой Осе чая.
- Да, пустяки, - отмахнулся он, - Любой так может.
- Не любой, - не согласилась Марина, - не каждый может прочувствовать стихотворение. А у тебя получается.
- Да ладно уж, - Ося осторожно отпил глоточек из чашки.
- А вот моё любимое, - и Марина задекламировала:

Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня…

Её голос… Этот её голос, - думал Ося, слушая Марину – такой красивый…
- Как красиво, - восхищённо прошептал он. – Пора подумать об актёрской карьере.
- Да какое уж актёрство теперь! – погрустнела девушка, - Я и в самом деле хотела поступать на актрису, но мама с папой сказали мне, что лучше выучится на повара – на большее не потянем, денег таких нет, чтоб выучиться. Так я поварихой и стала. А так – она мечтательно глянула в потолок, - если честно, до сих пор мечтаю стать актрисой. Или даже лучше – певицей. Я с детства выступала на сцене и мне нравилось. То прекрасное чувство игры…
- Получается, что мы с тобой похожи, - невесело усмехнулся Ося, - Я тоже хотел стать журналистом, три года проучился, да не доучился –тоже денег нет. Теперь вот вернулся, так сказать, на родину. – вновь заныла старая рана у Оси, но он весело посмотрел на Марину, - и оно того, похоже, стоило.
Марина смущённо захихикала, и даже этот, казалось бы, невинный жест, вновь начал вызывать у Оси непреодолимое тайное желание, притаившееся под столом и грозя прорывом единственных Осиных джинсов…
Но вдруг – бздинь!! – в окно влетел камень. Во все стороны брызнуло стекло. Марина взвизгнула, и до Оси только спустя мгновение дошло, что на них из окна пялится медвежья морда.
- Твою ж мать! – только и мог пробормотать Ося. Господи, скажи мне только, что это всего лишь сон! Но нет – медведь угрожающе заревел, размахнулся лапой – и – откуда столько у него сил??? – выломал окно.
- Марина! Беги! – истерично заорал Ося, хватая первое, что попалось под руку, чтобы чем-нибудь защититься от непрошеного гостя, который уже лез на подоконник, рыча…
Под руку попалась чашка горячего чая и Ося с криком «На, сука!», метнул её косолапому в голову.
Но, косолапый, сволочь, даже не поморщился  от удара - как терминатор,  он неумолимо перелезал через окно…
Вжух! – перед Осей просвистела когтистая лапа. Вскрикнув от испуга, Ося начал отступать от окна. Мишка же, еле пролезши в окно, с ревом двинулся на Осю, который лихорадочно искал то, чем можно было бы защититься от медведя.
- Не подходи, сука, бл… -
Бах! – брошенная Осей сковородка полетела в угол. Бах! – и Ося следом повалился на пол от мощного медвежьего удара. Трудно было вздохнуть – грудь болела так, будто Осю сбила машина. А из-под разорванной когтями футболки начинала сочиться кровь.
Свет свисающей с потолка лампочки загородила медвежья туша. GAME OVER.
«Ну всё, звиздец» - ёкнуло внутри Оси.
Медвежья морда смотрела на Осю. Ося смотрел на медвежью морду. Но тут Осин взгляд случайно упал вниз…
Шанс!
И Ося, недолго думая, со всей дури двинул ногой медведю туда, куда он не ожидал удара, то есть, в промежность.
Косолапый, к удивлению Оси, заорал отборным русским матом и согнулся пополам, схватившись за ушибленное место. Но не успел он (и Ося) прийти в себя, как на мишку сверху обрушилась кастрюля, и медведь, так ничего и не поняв – бум! – рухнул на пол, точнее на Осю. Позади, трясясь от страха, стояла Марина.
- Марина! Щас… - заёрзал Ося, пытаясь выбраться из-под огромной туши медведя. Наконец – уфф! – он вздохнул полной грудью. С трудом встав (господи, до чего же так всё болит!), он подошёл к Марине и обнял её
- Всё хорошо, Маринушка, всё хорошо, - шептал он ей, пытаясь успокоить.
- Что происходит?! Господи, что же тут… - ворвалась на кухню растрепанная  Юлия Ивановна, а следом за ней и весь не менее растрепанный и заспанный персонал.
- Это я у вас хочу спросить, Юлия Ивановна, - оторвавшись от Марины, шагнул к директору Ося. – Ну-ка, - он проковылял к павшему на поле кухонной брани медведю и – что было удивительно для него самого – с лёгкостью стащил с него голову.
Кто-то из персонала взвизгнул, кто-то прошептал «мамочки мои!». А Марина, ни жива, ни мертва, прошептала:
- Игорь… Иванович?

Часть III

- Он самый, - хмуро кивнул Ося.
На полу в медвежьей шкуре лежал без сознания физрук собственной персоной.
- Он что… того? – спросила шёпотом Юлия Ивановна.
- Нет, жив. Господи помилуй, господ помилуй, - осмотрев павшего физрука-медведя, закрестилась врач.
- Ну так что, Юлия Ивановна, - жёстко глянул в глаза директрисе Ося.
- Я не понимаю, - дрогнула та.
- Очень даже понимаете, - кивнул на тело физрука Ося, - Или подождём, когда наш артист очухается? Ладно, - он закурил помятую в битве за кухню сигарету и смотрел на Юлию Ивановну. Остальной персонал тоже поглядывал на неё, собирающуюся с силами…
- Хорошо, хорошо, - наконец выдохнула она. – Я расскажу всё.

***
- Ну что, Джеймс Бонд, здорово, что ли? – зевнув, Жора Потебня стиснул руку Оси. – Как сам?
- Да как видишь, охотой занялся, - Ося показал на уже начинающего приходить в себя Игоря Ивановича, который будучи скованным наручниками, злобно засверкал глазами на всех и вся. – Жизнью тут, понимаешь ли, рискую…
- А я и не убивал, я, может, пугануть хотел, чтобы чужих женщин неповадно было отбивать, - сквозь зубы процедил физрук. – Так что идите лесом вы, господа-граждане-товарищи – не пришьёте.
- И неуплату алиментов тоже? – вмешался Жора. – Долго бегал ты от нас, Игорь Иваныч. От самого Закрюкинска.
Все – в том числе и Игорь Иванович – притихли от услышанной новости.
- Да, да, - продолжил с усмешкой участковый, - Тебе бороду надо было отращивать, а не эту мохнатку под носом, глядишь, и не узнал бы. Так что не отвертишься.
- А если я всё расскажу, то мне зачтётся? – с надеждой посмотрел физрук на участкового.
- Скидка срока как при весенней распродаже, - заверил его Жора. – Так, мой дорогой друг Ося, где гвоздь программы?
- Юлия Ивановна? – глянул на директрису Ося.
- Позвонила я ему, сказала, что срочно. Скоро будет – заверила его Юлия Ивановна.
- Окей, - кивнул Ося. Всем. – Ну что, ждём-с! Явится как миленький
Все – и персонал лагеря, и участковый и пойманный физрук-медведь – теперь сидели в директорском доме и ждали, когда ОН явится.
***
И он явился, правда, не как миленький, а очень раздражённый. Только он, открыв дверь директорского дома,  хотел выразить своё неудовольствие явиться в столько поздний час, как вдруг…
- Здравствуйте, Олег Иванович, присаживайтесь, - Ося пододвинул гостю стул.
- Юлия Ивановна, что это такое… - недоуменно уставился Олег Иванович, он же худощавый, он же тип, он же бизнесмен из Лесозаготовительного на собравшуюся в домике столь пёструю компанию, среди которой он заметил и физрука в медвежьей шкуре.
- Продала, значит, - дошло до Олега Ивановича. – Хотя, что мне с этого. Доказать не сможете.
- Ну зачем же вы так? – сочувствующе посмотрел на него Ося. – Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.
- Я-то знаю, что говорю, - присел на стул Олег Иванович и закурил сигарету.
- Ну, вы хотя бы нас выслушайте и потом сотрясайте воздух, - закурил и Ося. – А то мы старались-старались, расследовали, и что – всё зря?
- Ну и что вы там нарасследовали? – Олег Иванович лениво выдохнул табачный дым,
- Начнём, как говорится, издалека. – начал Ося, расхаживая из угла в угол. – Ваш пращур, Мироедов Василий Степанович, был богатейшим купцом в этих местах, и все свои финансы он вкладывал не только в ценные бумаги, но и в золото и драгоценности. Но вот грянула революция, затем вторая – и достопочтенный Василь Степанович решил спрятать золото «до лучших времён». Но «лучшие времена» для Василия Степановича так и не наступили – сначала Гражданская война, потом советская власть, а постройка не здесь пионерского лагеря и вовсе вызвала у вашего пращура удар, который и свёл его в могилу.
Постепенно интерес к сокровищам сошёл на нет – одних членов семей расстреляли, других сослали, третьи переехали… Шло время. И вот, Олег Иванович, вы вспомнили о кладе вашего великого предка. И не вспомнили бы, да вот долгов выше крыши накопилось. Казалось бы, нет ничего невозможного – вы знаете, где зарыт клад, у вас есть карта, нанять рабочих труда не составит, но – клад на территории детского лагеря, а детский лагерь – вот незадача-то! – муниципальная собственность. Просто так заявиться с лопатами нельзя. Трубить на весь район о такой находке тоже неохота – как-никак ваше сокровище, а не чьё-то. И вы стали думать…. И – вот совпадение! – ваша сестра работает в этом же лагере директором этого же лагеря! Но чем может помочь Юлия Ивановна? Копать она не сможет – человек, извиняюсь, предпенсионного возраста, завести туда рабочих тоже не вариант. Плюс всякие инспекции, проверки. И тут вам пришла в голову мысль. Вы где-то прочли или посмотрели, что медведи иногда забредают в посёлки или города и пугают – а то и кушают – народ. Может, на это вас натолкнули прошлогодние события – нашествия медведей, я не знаю. Но вы ухватились за идею – медведь возле детского лагеря, страшно и опасно.
Но где достать медведя? В здешних местах они не водятся, искать его долго и нудно, да и долги поджимают. Проще взять тогда сговорчивого человека на роль медведя и заказать ему костюм медведя.
И тут вам на глаза (каким образом – я не знаю пока) попадается Игорь Иванович, разыскиваемый алиментщик из Закрюкинска. Чтобы жить, ему нужны деньги, и вы через Юлию Ивановну устраиваете его физруком в лагерь, предложив ему долю малую за то, чтобы он пугал детишек своим медвежьим рёвом. Игорь Иванович, находясь в розыске и отчаянно нуждающийся в деньгах, соглашается. Юлия Ивановна, ясное дело, тоже – всё же брат, не чужой человек. Игорь Иванович пару раз напугает детишек медвежьим рыком, все напугаются и лагерь закроют. А Олег Иванович под шумок выроет фамильные драгоценности и оплатит долги. Плюс остаточек на карман себе положит.
Итак, вот и первые испытания. Сторож Петрович, человек пожилой и пьющий, увидел вашего медведя и напугался. Но, к сожалению, не вовремя отдал концы и по этой уважительной причине не смог сообщить округе о косолапом. Вы знали, что Сергей Петрович употребляет и списали всё на белую горячку. Как говорится – пронесло.
Так совпало, что мне нужна была работа, и я приехал сюда убить двух зайцев – если не сенсацию найти для газеты, то хотя бы на жизнь подзаработать. Но, я вижу, тут материала  не на статью - на целую книгу тянет!  Но продолжим. Ваш план постепенно начал трещать по швам и всё потому, что Игорь Иванович ухаживал за поварихой Мариной, которая обратила внимание не меня. Не знаю, влюбился ли Игорь Иванович всерьёз или просто хотел этого самого от девушки, но, видя, что Марина на него теперь не обращает внимания, начал сходить с ума от ревности. Он сулил ей всё – и деньги, и Милан с Парижем и даже луну с неба, но – не в деньгах счастье. И вы решили меня спровадить отсюда. В первый раз не получилось. Тогда Игорь Иванович решил меня и Марину напугать. Подслушав наш разговор, и, тем самым зная о времени и месте нашей встречи, он вырядился в костюм медведя и начал действовать. Однако, всё пошло не так, как нужно и теперь Игорь Иванович сидит в наручниках.
Параллельно возникла и другая проблема – Юлия Ивановна тоже стала смотреть искоса на вашу авантюру, Олег Иванович потому что чувствовала свою долю вины за смерть сторожа. Да и то, что преступник Игорь Иванович работает в детском лагере, отнюдь не способствует общественному и личному положению директора. Одно дело – медведь в лагере, другое – в лагере же уголовник. Но вы знали, Олег Иванович, как поставить сестру на место. Вы же и пригрозили настучать куда следует на то, что Юлия Ивановна устроила на работу уголовника. Ай-ай-ай, позор-то какой, и увольнение и репутация запятнана, а до пенсии, пардон – всего ничего! Обидно! Однако Юлия Ивановна мне всё рассказала, и вот теперь мы все здесь.


***
Тишину нарушили одинокие хлопки Олега Ивановича в ладоши.
- Браво, сторож, браво! Вам надо книжки писать – далеко пойдёте – резюмировал он. – Но опять же - продолжил он – что вы мне сделаете? Да, я потомок Василь Степаныча, не отрицаю этого, да, есть у нас в семье такая байка про клад, да, я провернул этот фокус-покус с медведем, и что? Ничего вы мне не сможете сделать – сторожа я не пугал до инфаркта, это сделал Игорь Иванович под патронажем Юлии Ивановны. Да и то недоказуемо – мало ли, что ли, людей от инфарктов умирает? Так что я чист. И ещё я вам хочу сказать напоследок, молодой человек. – он глянул на Осю – ваше любопытство вас и погубит -  рано или поздно. Честь имею! – он встал, стряхнул с брюк пепел и гордо зашагал к выходу.
- А ведь он прав, - когда за Мироедовым хлопнула дверь, сказала Марина, - Ничего ему мы не сможем сделать. Отмажется.
- Ничего, - успокоил её Потебня, - Как доведём дело до огласки, никуда не денется. Сядет как миленький. Игорь Иванович не даст соврать, да? – он покосился на пленённого физрука.
- А я что, я ничего! Этот гад меня втравил во всё это, а я что, отвечать должен? Всё расскажу как на духу!
- Ну вот, это другой разговор, - удовлетворённо кивнул Потебня.
- Ну вот и всё, - подытожил Ося, - А моя сторона – гласность. Думаю, что если состоится суд, то наши писаки мимо не пройдут… Ладно, засиделись мы, пора и честь знать.
- Лады, Оська. Я этого в участок отвезу – кивнул на физрука Потебня. – Если что – на связи. – Физруку. – Поехали, артист, разговоры разговаривать будем! – он толкнул в плечо Игоря Ивановича.
- Ладно, ладно, - Игорь Иванович встал и под конвоем участкового вышел из домика.
- Вы тоже можете идти к себе, - сказала персоналу Юлия Ивановна, - Иосиф Абрамович, останьтесь.
Когда их осталось двое, Ося спросил Юлию Ивановну.
- Юлия Ивановна, что с кладом делать будем?
- Вот и  я хотела об этом поговорить с вами. Мало выкопать клад, - надо, чтобы это стало сенсацией.
- Не вопрос. Статья как с куста, - пообещал Ося.
- Я свяжусь с нашим музеем, там у них ребята занимаются поисковыми работами… ну, знаете, захоронения…
- Слышал, - кивнул Ося.
- Верхнеобских археологов привлекать не будем – продолжила Юлия Ивановна, - а то всё им достанется. Пусть наш Запупыркин хоть чем-нибудь погордится!
- Согласен – кивнул Ося, самому себе удивившись – за город, который он ненавидел, ему хотелось гордиться!
- И вам спасибо, Иосиф Абрамович, большое – неожиданно сказала Юлия Ивановна, - Такое дело сделали. И меня от вины избавили и городу помогли.
- Да ладно вам, что я такого особого сделал! – усмехнулся Ося. – Тем более городу,
- Многое, Иосиф Абрамович, многое. Вы необыкновенный человек, просто вы пока ещё не понимаете, на что способны, -  горячо возразила Юлия Ивановна. – Я ведь много лет проработала педагогом и научилась разбираться в людях. И поверьте мне как педагогу и директору – вы далеко пойдёте. А теперь идите, вас – она усмехнулась – уже за дверью, наверное, заждались.
- Хорошо, спокойной ночи, - попрощавшись, Ося вышел за дверь.
Теплые женские руки сжали его в объятья, и знакомые голубые глаза снова смотрели на него.
- Пошли уже отсюда, - шепнула Марина. – Тебе ещё окно в кухне вставлять.
- А я раненый, - шутливо ответил Ося.
- Ничего, я тебя поставлю на ноги – у меня есть одно средство, - ответила ему Марина и поцеловала Осю, после чего он и она шли за руку в сторону кухни.

***
Ося Громный вышел из редакции «Вестника» сияя, словно начищенный самовар.
Лето в Запупыркине было в самом разгаре – город тонул в зелёной листве, и лишь новостройки торчали над этим зелёным морем, будто мачты идущего на дно корабля. Тёплый ветер дул с реки, которая уже звала к себе купаться и рыбачить.
Но не лето радовало Осю. Его статья о найденном на территории детского лагеря кладе купца Мироедова напечатали в «Вестнике» с вытекающими отсюда последствиями: Иосиф Абрамович Громный был зачислен в штат газеты на должность корреспондента.
Но другой статье – о предшествующих раскопкам клада событиям – не суждено было выйти в свет. Суд не состоялся – Олег Иванович Мироедов, бизнесмен из посёлка Управленческий, погиб в автокатастрофе. Было ли это случайностью или самоубийством, Ося не стал разбираться - хотелось петь и плясать от радости. Но этому помешал внезапно запиликавший Осин мобильник.
- Оська, здорово! – кричал в трубку Жора, судя по интонации, уже выпимши, - Ну что, как там?
- Да нормально. Приняли меня.
- Ну всё, гуляем! – радостно закричала трубка, - С меня поляна!  Повысили! До лейтенанта!
- Поздравляю!
- Спасибо. Не за поздравление, а тебе лично спасибо, друг! Если бы не ты…
- Да ладно тебе…
- «Ладно». Целое дело раскрутил – и «ладно». Слушай, Оська, а устраивайся к нам! Ну на чёрта тебе эта журналистика?! У тебя задатки опера, однозначно! Давай, а?
- Да нет уж, Жор, - засмеялся Ося, - каждому своё. Я люблю писать, ты – полиционерить.
- Ну ладно, проехали, - сменил тему Жора, - Подваливай сегодня вечерком ко мне, обмоем наши успехи. Твоя-то в лагере ещё?
- Да, - и не успел Ося добавить « к сожаленью», как его перебил Жора
- Ну всё, приходи. Давай, журналюга.
- Давай, мент, - Ося прервал связь и сунул телефон в карман, чувствуя, что после всех этих событий он изменился. Город уже его не так раздражал, как месяц назад – он спокойно глядел на его улицы, и желание бежать из города сломя голову поубавилось. Всему своё время - будут в его жизни ещё города, и даже страны, а пока…
Он набрал номер Марины…

Январь 2025
Урай