Демон в светлом ханьфу и бессмертный мастер

Глава 4. По рукам и ногам

Когда-то давно я сам стал увлекаться составлением чайных букетов. Мне нравилось подбирать вкусы и запахи, подготавливать чайный лист к церемонии и прогревать фарфор. Хорошо разбираясь в напитках, я легко смог узнать чай, преподнесённый старостой. Понять, что это один из наивкуснейших красных сортов было несложно. Насыщенный рубиновый цвет настоя после ферментации становился более тёмным, запах же медленно распространялся по комнате, даруя покой. Невольно появлялись мысли о написании, ведь иероглиф, обозначающий "чай" состоял из трёх слов: трава, лес и человек. Это напрямую рождало посыл, вложенный первыми мудрецами: "Люди должны жить в гармонии с природой".

Находясь в доме старосты, я не ощущал опасности. Из-за этого поведение мужчины мне казалось странным.

"Он не желает моей смерти", – думал я. Данные мысли были не случайными, ведь по возвращении в деревню, взгляд старосты изменился: из него исчезла колючесть, но появилась усталость.

Старостой был довольно крепкий мужчина с фамилией Тоба. Полностью его звали – Тоба И. Он убирал волосы в высокий пучок, стягивал их полоской ткани, и носил неприметный серый наряд, позволявший трудиться в поле. Среди других крестьян он выделялся силой.

"В бронзовом доспехе и мечом наперевес сошёл бы за генерала", – пришла в голову мысль, когда впервые его увидел. – "Такими ручищами не цаолянь *(серп, срезающий траву) держать, а щит и копьё".

С другой стороны серпы были разными. Цзичжуалянь* (серп с когтями петуха, имевший два изогнутых лезвия) ему подошёл бы очень хорошо. А возможно он им и владел, учитывая, что справлялся с цаолянем резво. Про похожий на трезубец гоубан или "Куриную Саблю" я старался не думать, ведь мужчины в этих местах были плотными, любой из них мог оказаться мастером холодного оружия со "шпорой" на конце.

Но даже, если представить, что деревенские являются умелыми воинами, кровью от них всё равно не пахло... А значит разговора было не избежать. Вот только, глядя на старосту, я понимал: тот не скажет правды. Создавалось впечатление, что местных заставляли молчать силой. Иначе, с чего бы господину Тобе сначала меня останавливать, а после отпаивать чаем?

Этим он словно говорил: не суй свой нос куда не просят.

Однако я был Небесным Чиновником, и раз оказался в таком положении, то вынужден был узнать истину, разобраться в проблеме, всё запротоколировать и отчитаться на "Ковре" перед хозяином. Вэньчан доверял мне, а потому подвести его я не мог... Поэтому, как бы не юлил Тоба И, я должен был выяснить правду.



***



Мои подозрения развеялись прахом, когда в деревню нагрянула целая делегация. Слух о том, что в Шинане поселился Небесный Чиновник разлетелся быстро. Даже не смотря на то, что я не использовал духовных сил. Но моих мотивов прибывшие чины не знали, ведь изначально я проповедовал "Просветление" и толкал азы науки вперёд. Всё, для того чтобы прославить Вэньчана...

Официальный визит чинов не вязался с обычной глинобитной хаткой. Это вынуждало потому встречать уважаемых гостей на улице.

— Вы бы хоть предупредили, — чувствуя себя не в своей тарелке, оправдывался я, не зная, чем угощать прославленные рты.

— Что вы, — в поклоне отвечали министры, оставляя дары у забора, — не по статусу небожителям в старых хибарах жить. Дали бы знать, расположили бы вас в более подходящем месте.

Насмешливый тон мужчины, показывал, что тот не в обиде за неучтивое гостеприимство. Но при этом не считает условия проживания крестьян приличными для знати. Из-за этого я почувствовал волну недовольства, поднявшуюся изнутри. Она становилась больше и мощнее, валом накатывая на сознание.

— Хибара, говорите, — произнёс нахмурившись и взглядом окинул хатку. Та представляла собой небольшую домушку с одной спальней и кухней.

Мне нравился кан, занявший половину комнаты. Он хорошо грел бока по ночам. Узкие прямоугольные оконца, затянутые рисовой бумагой, делали интерьер светлее. Стены, выкрашенные в белый цвет, не давили, а деревянные детали, покрытые красной краской, добавляли уюта и пестроты. Пространства было немного, но оно вместило: добротный стол, крепких два стула и небольшой шкаф. На полках стеллажа лежали тёплые одеяла из шкур, на стене висело бронзовое зеркало... Мне этого хватало для комфортного пребывания. Но привыкшие к роскоши чины не видели достоинств в скромной обители. Поэтому моё раздражение росло, и колкие слова выскочили сами собой:

— Коль господа считают быт крестьян недостойным внимания Небес, то могли бы улучшить их условия.

Из прибывших никто не ожидал едкого замечания от небожителя. Не зная, как выкручиваться, чиновники переминались с ноги на ногу, темнея лицами. Я же наблюдал за их смущением, чувствуя полное удовлетворение.





Не знаю сколько бы продлилась эта сцена, если бы не внезапно раздавшийся звук рога. В этот раз гул прокатился по земле. Низко. Так, словно войско было совсем рядом. С лиц чиновников сошёл румянец.

— Начинается, — прошептал, один из министров, развязав мне руки.

Наконец выпал шанс разузнать все детали.