Глава тринадцатая. Измена Красибора

Лунный свет пробивался сквозь клочья тумана, окутавшего Руины Черного Клюва — древнее капище, где когда-то люди приносили жертвы богам, чьи имена теперь забылись. Красибор, колдун в плаще из вороньих перьев, стоял на обломке алтаря, его пальцы сжимали посох с кристаллом, в котором копошились тени. Вороны, его верные спутники, молчали, усеявшись на мертвых ветвях, словно ждали сигнала. 

— Выходи, королева, — прошипел он, и голос его, обычно мелодичный, теперь звучал как скрежет железа. — Я знаю, ты здесь. 

Из тумана выплыла фигура — высокая, стройная, с чешуей белее лунного света. Белая Королева ящеров, ее платье из сотканного инея шелестело, а глаза, лишенные зрачков, сияли холодным бирюзовым светом. За ней, словно тени, замерли два телохранителя с копьями из черного обсидиана. 

— Потомок предателей, — заговорила она, и каждый звук ее голоса оставлял на земле иней. — Ты смел явиться сюда после того, как твоя магия выкосила целое племя моих воинов? Они сошли с ума, рвали друг друга в клочья… 

Красибор усмехнулся, сбрасывая капюшон. Его лицо, бледное, с татуировками в виде вороньих следов, исказила гримаса боли. 
— Я лишь ускорил естественный отбор. Разве не ты, Белая Королева, говоришь, что слабые недостойны места под твоим солнцем? — Он сделал шаг вперед, и вороны за спиной зашевелились, будто готовые к атаке. — Я очистил твои ряды. Те, кто выжил, стали сильнее. 

Королева взмахнула рукой, и морозный ветер ударил колдуна в грудь, заставив его пошатнуться. 
— Ты украл их волю! Мои воины — не твои пешки! 

— А Сварог украл наше прошлое! — выкрикнул Красибор, и в его глазах вспыхнули зеленые огни. Кристалл посоха ожил, показав видение: мальчик лет семи, дрожащий под трупами ящеров, пока люди с факелами жгли его деревню. — Он нашел меня тогда… принес в свою кузню, как щенка. Думал, выкует из меня воина. — В видении Сварог протягивал ребенку меч, но тот отшатывался, а вместо клинка из его рук вырывались всполохи черного пламени. — Но мой талант был в другом. Ты знаешь, что он сделал? Запер меня в башне, как опасного зверя! 

Белая Королева молчала, наблюдая, как в кристалле Сварог разбивал магические свитки, крича на подростка Красибора: *«Магия — оружие трусов!»* 

— Он ненавидел то, чего не мог понять, — прошипел колдун. — А теперь я отравлю его собственную ложь. 

Королева наклонила голову, будто прислушиваясь к чему-то вдали. 
— Ты хочешь стать новым богом? — в ее голосе прозвучало презрение. — Мы не воюем ради ваших амбиций. 

— А ради выживания? — Красибор щелкнул пальцами, и в тумане возник образ: трещащий портал, за которым толпы ящеров рвались в мир людей. — Сварог уже слаб. Его воины сомневаются. Сейчас момент… 

**— А сейчас момент схватить предателя!** — прогремел голос сверху. 

Боеслав спикировал на гигантском орле, мечом рассекая туман. Но прежде чем он успел ударить, земля под ним взорвалась зеленым пламенем — ловушка Красибора. Орел взревел, теряя высоту, а ящеры-телохранители метнули копья. 

— Дурак! — закричал Красибор, отскакивая за алтарь. — Ты все испортил! 

Боеслав, падая, успел отбить одно копье, но второе вонзилось ему в плечо. Он рухнул на камни, стиснув зубы от боли. 

— Брат… — прохрипел он, глядя на Красибора глазами, в которых смешались ярость и неподдельная боль. — Мы же клялись на крови… делили хлеб и раны… 

Красибор вздрогнул, будто слово «брат» обожгло его сильнее молний Сварога. На мгновение его маска спала, и в глазах мелькнуло что-то человеческое — стыд, страх, осколок того мальчика, что когда-то делил с Боеславом соломенную подстилку в казарме. Они были назваными братьями: Сварог связал их руки своими клятвами, заставив пить вино с каплей крови друг друга. 

— Ты… продал нас… — Боеслав попытался встать, но рука дрогнула, и он снова рухнул на колени. 

— Я спасаю тех, кого вы называете «чудовищами»! — Красибор взмахнул посохом, и вороны атаковали Боеслава, словно живая туча. Но голос его дрожал. — Ты не понимаешь… Сварог врет всем! 

— А ты? — Боеслав выхватил из-за пояса амулет — два сплетенных клыка, символ их братства. — Ты солгал мне. 

Красибор замер. Он вспомнил, как дарил этот амулет Боеславу в день их клятвы. *«Пока клыки вместе — никто нас не сломит»*, — говорил он тогда. Теперь же его собственные пальцы сжали посох, готовый нанести удар. 

Белая Королева наблюдала, холодная, как лед. 
— Ты недостоин союза, человечишка, — сказала она. — Твоя магия — болезнь. Ты не отличаешь силу от безумия. 

Она повернулась, исчезая в тумане, а телохранители последовали за ней. Колдун, оставшись один против Боеслава, выругался. 

— Послушай… — он подошел к раненому воину, но тот выхватил нож. 

— Прикоснешься — умрешь. 

Красибор замер, потом неожиданно рассмеялся. 
— Ты прав. Я предатель. Но скоро ты поймешь, что Сварог — худший из нас. 

Он растворился в стае ворон, оставив Боеслава истекать кровью среди руин. Где-то вдалеке завыли ящеры, почуявшие рану. Воин с трудом поднялся, выдернув копье из плеча. Его рука сжала амулет так, что клыки впились в ладонь. 

— Леший… Светослав… — прошептал он, цепляясь за гриву орла. — Должен предупредить… 

Но лес молчал. Даже вороны улетели, унося с собой тайну, которая могла спасти или погубить всех. А в небе, над Руинами Черного Клюва, уже собирались тучи, предвещавшие бурю, способную смести не только лживых богов, но и саму память о правде. 

**...** 
_В тишине руин остался лишь обломок кристалла, в котором мерцал образ двух мальчишек — Боеслава и Красибора, спящих у костра под одним плащом. Сварог стоял над ними, его лицо смягчала редкая улыбка: «Вы — мои клыки и когти». Теперь же один коготь вонзился в сердце другого._