Возможность расследования убийства Лермонтова

Юрист прокомментировал возможность расследования убийства Лермонтова
Ранее депутат Госдумы Николай Бурляев призвал СК расследовать обстоятельства смерти поэта

По просьбе редакции сайте «Год литературы» я дал ответы на вопросы о возможности в наше время провести проверку обстоятельств дуэли, на которой погиб М.Ю. Лермонтов. Здесь – расширенная версия публикации.
И.Ширманов,
юрист, член Союза писателей России


 Необходимо отметить два аспекта – уголовно-процессуальный и культурно-исторический.
Ознакомившись с указанным материалом, полагаю, что журналист, не обладая надлежащими юридическими знаниями (и не советуясь со специалистами) допустил подмену понятий «СК начал расследовать убийство…» и «СК начал проверку заявления Н.П. Бурляева».
Я с глубоким уважением отношусь к Николаю Петровичу Бурляеву, вспоминаю его приезд в Ханты-Мансийск и наше недолгое, но плодотворное общение.
Но давайте прочитаем фрагмент текста: «Бурляев обратился в СК с просьбой провести полное расследование трагических событий 27 июля (15 июля по старому стилю) 1841 года у подножия горы Машук, которые привели к гибели Михаила Лермонтова».
Большой артист не обязан знать процессуальную разницу между до следственной проверкой и предварительным следствием.
Народный артист России, депутат Госдумы Николай Петрович Бурляев, прежде всего, гражданин Российской Федерации, а то значит, что у него есть конституционное право на обращение в государственные органы, в том числе – в Следственный комитет.
Как именно он назвал свое заявление – просьба, ходатайства, обращение и т.п. – не имеет значение. Это все равно будет заявление в правоохранительный орган, в данном случае – в Следственный комитет.
Кроме того, у меня нет полной уверенности, что автор статьи изложил дословно суть обращения Н.П. Бурляева. Тут нужна точность цитирования устной речи или цитирования документа.
Процитирую еще один фрагмент из статьи: «Следственный комитет пока не дает комментариев о расследовании». С учетом своего профессионального юридического опыта (45 лет) могу сделать предварительный вывод – возможно проверка идет, но уголовное дело не возбуждено.
Это же подтверждает дополнительная информация: «СК РФ опроверг информацию о начале расследования обстоятельств гибели писателя Михаила Лермонтова. Об этом ведомство сообщило в комментарии агентству ТАСС».
Обратите внимание - здесь нет слов о том, что «СК не проводил, не проводит и не будет проводить до следственную проверку». Возможно, позднее будет и такое сообщение, но пока «читаем то, что есть».
Это – процессуальные аспекты. Теперь перейдем к сути вопроса. И тут есть уголовно-правовые и культурно-исторические аспекты.
Задавая вопросы, Вы правильно указываете, что «прошло почти двести лет; эксгумацию тела не сделаешь, место происшествия давно изменилось до неузнаваемости и вообще известно лишь приблизительно».
 С этим я полностью согласен, как и вопросом о невозможности привлечь к уголовной ответственности Мартынова. Сроки давности существуют не напрасно.
Но вот с Вашим мнением о том, «все документы изучены и новые не прибавилось», не могу согласится по двум причинам.
Первая: всегда есть возможность появления новых архивных документов. Например, из частного или зарубежного архивов.
Вторая: любое исследование всегда определяется целями и, очень часто, личностью исследователя. Поскольку, каждый исследователь – субъект, то и выводы его всегда субъективны. Применительно к рассматриваемому случаю, субъективным будет ответ на вопрос: «Кто был виноват – Мартынов или Лермонтов»? Или, например, каков механизм причинения смертельного огнестрельного ранения?
Но есть и возможности инструментального исследования. Например, если архивный документ 1841 года исполнен на бумаге, которую начали производить в двадцатые годы ХХ века, то возникает вопрос о возможной фальсификации документа. Тоже касается и вопроса о красителях. Анилиновые красители появились в 1856 г., а это значит, что документы более раннего периода (сто или двести лет назад) не могли быть исполнены с их помощью
Но и подлинные документы могут быть предметом нового исследования. Например, уже в ХХ веке почерковеды исследователи почерк, которым был написан так называемый «Диплом рогоносца», присланный А.С.Пушкину его врагами.
Другим примером может быть эксгумация тела сына Ивана Грозного, который якобы убил сына ударом посоха в висок. А судебно-медицинский эксперт не обнаружил на останках сына Грозного следов черепно-мозговой травмы. Согласитесь, что для правильного восприятия русской истории это важно.
Вы спрашивает, в чем может состоять современное расследование и какие могут быть его результаты?
Еще раз вернусь к терминологии –«основания для до следственной проверки» с целью установления исторических фактов и «оснований для предварительного следствия. Последних я не вижу и полагаю, что Следственный комитет на вполне законных основаниях откажет в возбуждении уголовного дела и в проведении предварительного расследования.
Что же касается довода о загруженности СК современными делами снова соглашусь с Вами. Вспоминая свою следственно-прокурорскую молодость, скажу, что у того, кто честно работает, временив всегда не хватает.  Но что мешает поручить проведение проверки бывшему следователю, а ныне – пенсионеру?  Профессиональный опыт сохраняется еще долго. Личный пример – помню многое из того, что узнал, работаю следователем по особо важным делам Курганской областной прокуратуры
Возможно, результаты проверки обстоятельств какого-то исторического события, не повлекут принятия процессуального решения в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ, но предоставят новые данные историкам и литературоведам.
Еще раз вернусь к вопросу о субъективизме исследователя на личном примере. О жизни и смерти Григория Распутина написаны тысячи статей и сотни книг. Кажется, исследован «каждый чих». Но я нигде не встречал вопроса и ответа – «Почему все виновные в организации и исполнении покушения на убийство Распутина 29 июня 1914 г. остались безнаказанными?  Все – организатор, исполнитель, пособники – не понесли ответственности за покушение на жизнь человека. Казалось бы, такого быть не может – покушение на жизнь Царского Друга, следствие должно быть мгновенным, всесторонним и полноценным. Ну, или хотя бы ускоренным. В современных условиях это преступления назвали бы «резонансным». Ничего подобного – «следствие еле-еле шевелилось». И мне это не кажется – прокурор Омской судебной палаты в 1914-1915 гг. был такого же мнения и требовал от подчинённых каждые две недели в письменном виде докладывать ему очень подробную информацию с ответами на вопросы: что и кем сделано, каков результат, если не сделано, то почему и кто виновен? Сейчас это называется «Дело на особом контроле».
Поэтому я решил исследовать очень «узкий вопрос»: Как проводилось предварительное расследование, и кто этому мешал?
У меня есть личный опыт расследования около сотни убийств, и смело могу сказать – кое-что понимаю и в организации расследования, и в оценке результатов следственно-оперативных действий.
В Тобольском архиве лично изучил дела, в которых есть информация о покушении на убийство Распутина 29 июня 1914 г., заказал цифровые копии документов из Томского и Тюменского архивов. Сейчас в работе больше сотни архивных документов и почти в каждом есть историческая загадка – хотя бы маленькая. Результаты документального исследования публикую в интернете частями, но надеюсь написать книгу. Сейчас она под рабочим названием «Первое покушение на убийство Григория Распутина. Взгляд современного юриста».
Может быть, кто-то и вопрос о дуэли Лермонтова и Мартына исследуется с точки зрения следователя, а не литературоведа. Если есть возможность выяснить какие-то «темные вопросы» российский истории, литературы – а шире – российской культуры с применением следственных методик, то зачем отказываться от такой возможности? 

Фотоиллюстрация из общедоступных и бесплатных интернет-источников