***

Осенние письмена

Тусклый свет октябрьского утра пробивался сквозь запотевшее окно, рисуя на стене узоры, похожие на трещины. Анна сидела, завернувшись в старый плед, и смотрела на фотографию, где она смеялась вместе с теми, кого когда-то называла семьей. Теперь их голоса звучали лишь в памяти, приглушенные годами, как радиопередача из другого города. Каждый из них утонул в своих штормах: карьеры, переезды, тихие обиды, которые, как плесень, разъедали общие темы для разговоров. Последнее сообщение в общем чате застыло на отметке «257 дней назад». 

В саду за окном, который она когда-то устилала розами, теперь росли лишь сорняки. Да и сил вырывать их не было — после работы, ставшей каторгой, даже чашка чая казалась подвигом. Раньше она верила, что усталость — это временно, что за горами ждет «настоящая жизнь». Но горы оказались миражом, а годы научили ее считать каждую ступеньку на лестнице в подъезде, словно они были отметками на линейке времени. 

Даже книги, когда-то спасавшие от одиночества, теперь пылились на полках. Сюжеты сливались в серую пелену, а радость от прочитанного растворялась, как сахар в холодном кофе. Иногда ей казалось, что она сама становится книгой, которую никто не открывает — страницы желтеют, буквы стираются, и даже автор забывает, о чем хотел рассказать. 

Мечты... Они теперь напоминали старые открытки, случайно найденные на дне ящика. «Стать художницей», «уехать в Париж», «написать роман» — все эти планы казались наивными, как детские рисунки мелом на асфальте, смытые первым же дождем. Вместо них пришли прагматичные списки: оплатить счет за свет, купить лекарства, не забыть вынести мусор. Иногда, перед сном, она ловила себя на мысли, что боится не старости, а этой тихой капитуляции — когда даже грусть становится привычной, как узор на обоях. 

Однажды, гуляя по парку, Анна нашла скамейку с выцарапанными сердцами и именами. Кто-то верил, что любовь здесь останется навсегда. Она провела ладонью по потрескавшейся краске и вдруг поняла: может, в этом и есть секрет. Не в том, чтобы остановить время, а в том, чтобы научиться прощаться, не стирая следов. Она достала из сумки блокнот, где когда-то записывала мечты, и на чистой странице вывела: «Сегодня я дышала. И этого достаточно». 

Ветер сорвал с клена алый лист и прижал его к земле, к тем, что уже стали частью пути. Жизнь, словно осень, умеет быть прекрасной даже в увядании — пока кто-то готов заметить этот хрупкий момент между падением и тлением.