Поезд во времени. Часть 1. Глава 19

       
                19

                Вырваться из плена гор

   Когда в прошлый раз они поднимались наверх, то поезд провалился в кромешную темноту, как еще тогда в Ломбардии. Ну, конечно, они просто въехали в очередной тоннель, который теперь у них всех ассоциировался с концом света. Ну, что же, на вершине Европы в раю они уже побывали, теперь пора и честь знать. Помнится, на той последней станции, где они обедали в ресторане, ничего не предвещало этой неизвестности: дорога сначала шла среди зеленых альпийских лугов и живописных водопадов, а потом поезд нырнул в тоннель, а когда оттуда, наконец, выбрался, то кругом были только какие-то величественные скалы и вечные льды. Правда, еще случилась вся эта история с последним вагоном и его исчезнувшими пассажирами, загадочным металлическим ящиком с электронными часами, которые показывали реальное время, в котором они находились. Когда-нибудь эта дорога будет рассматриваться, как обычный туристический маршрут с необыкновенными, почти сказочными видами, а сейчас они с тревогой ожидали, когда же, в конце концов, закончится этот мрачный тоннель, и они снова окажутся среди красивых высокогорных лугов. Ах, да, а что же сталось с пассажирами последнего вагона, они исчезли навсегда или все же, когда поезд вернется на гостеприимную станцию, где они так вкусно отобедали, то все вновь окажутся на своих местах и никто даже и не вспомнит, что на самом деле тогда случилось. 

   Граф Орлов осторожно, чтобы не разбудить Жанну, вышел из купе. Та, едва только все кругом погружалась в темноту, сразу засыпала, и ей снился, все тот же сон, как с неба ее атакует немецкий дирижабль, только с каждым разом она относилась к этому все более спокойно, поскольку знала, что в самый кульминационный момент рядом с ней окажется этот русский граф. В коридоре, несмотря на темноту, графа уже ожидали Шварц и англичанин, которые тоже не могли усидеть в своих купе, когда неизвестно, что могло с ними случиться через каких-нибудь несколько минут. Француз, судя по всему, остался сторожить свой драгоценный саквояж. Интересно, что он там так тщательно охраняет, деньги или драгоценности? Как будто, они ему еще могут пригодиться, если с ними в очередной раз произойдет необъяснимая история.

   Но Анри Реваль крепко сжимал в руках свой саквояж не потому, что он опасался, что с его деньгами что-то может случиться, а потому, что просто боялся. Он вдруг вспомнил, что когда оказался один в последнем купе вагона, то слышал голоса, вернее, один властный голос, который приказал пассажирам немедленно выйти из вагона. И они его послушались, словно овцы своего чабана, суетливо собрали свои вещи и, тихо переговариваясь, покинули вагон. Может просто они стали не нужны тем, кто на самом деле управляет этим странным поездом, но они вышли, чтобы просто исчезнуть в этих лабиринтах времени. И еще Реваль мучительно пытался вспомнить, был ли в купе тот злосчастный металлический ящик, когда он туда зашел, едва успев вскочить, на подножку последнего вагона там в Лионе.

- Если мы на этот раз сумеем выбраться из этого тоннеля, — прервал затянувшееся молчание Грилиш, - то дорога пойдет вниз и ...
- И что и? - насмешливо спросил Шварц.
- И время начнет свое движение назад, — неуверенно закончил англичанин.
- Не вижу никакой логики, — усмехнулся немец, - по-вашему, когда поезд поднимается наверх, то время движется привычно по часовой стрелке, а когда начинается спуск, то оно вдруг начинает двигаться в обратном направлении. Тогда, что с нами произошло там в Мексике?
- В Мексике мы все тогда оказались в жопе, — задумчиво произнес по-русски граф Орлов.

  И хотя англичанин с немцем не знали смысл загадочного русского слова "жопа", но поскольку они никак не могли объяснить смысл происходящего с ними, то это ранее неизвестное им русское выражение, как нельзя точно отражало суть происходящего.
Итак, они находились в жопе...

- Рано или поздно мы все равно должны выскочить из этого тоннеля, - продолжал размышлять русский, - весь вопрос только во времени.
- Место тоже имеет значение, - возразил Грилиш, - одно дело оказаться в горах Ломбардии, а совсем другое — где-нибудь в Гималаях.
- Оказаться в Гималаях мне тоже не хотелось бы, — согласился с ним Шварц, - тем более, там, кажется, находится ваша Индия.
- А если в Ломбардии, то непременно в 1911 году, — неожиданно закончил свою мысль англичанин.
- Да, пожалуй, лучше всего, несмотря ни на что, оказаться в своем времени, - поддержал немец своего извечного оппонента.

  Казалось, их разговор никто не слышал: остальные пассажиры спали в своих купе или делали вид, что спят, а поезд неторопливо, как будто крадучись в темноте, спускался вниз. Был ли это еще тот самый злосчастный тоннель на перевале Юнгфрауйох, в котором с ними столько всего произошло, или они его уже покинули, и просто за окном поезда опустилась темная ночь, было неизвестно. По крайней мере, они куда-то двигались, а это сейчас для них было самое важное, и поезд даже иногда слегка покачивало на рельсах или просто им так казалось.

  Грилиш назвал дату — 1911 год, почти шепотом, но было такое чувство, что их постоянно слышат, как будто, кто-то незримо присутствует рядом с ними, иначе как было объяснять то, что поезд медленно стал тормозить. Заблудился во времени или просто потерял дорогу в этой глухой и зловещей темноте? Как бы то ни было, но поезд снова остановился, и только холод и безмолвие проникали в вагон через открытое окно в коридоре. Какое-то время они, молча, стояли там, не произнеся ни слова и даже не делая ни единой попытки куда-то двигаться. Наконец, Орлов двинулся в направлении тамбура.

- Подождите, граф, по-моему, он только и ждет, чтобы мы покинули вагон, — попытался остановить его англичанин, хотя сам и двинулся вслед за русским.
- Кто это он? — обернулся на его слова Орлов.
- Он — это поезд, - закончил мысль Грилиш.
- Ну вот, поезд теперь стал для нас живым существом, — насмешливо произнес, вошедшим в тамбур самым последним Шварц.
- Пусть будет так, пока продолжается вся эта чертовщина, — ответил русский, пытаясь открыть выходную дверь из вагона.

  Дверь неохотно поддалась, и Орлов спустился на землю. Его примеру через какое-то время последовали Грилиш и Шварц. Было очевидно, что поезд остановился в самом тоннеле, словно раздумывая, куда ему везти пассажиров дальше. Кругом была непролазная темнота, только запах плотно слежавшегося многолетнего снега, который сопровождал их еще с самого перевала, добавлял разнообразие в эту унылую картину. Они тревожно вглядывались в темноту, как будто в ней было что-то такое, что объяснит им происходящее. И они этого дождались, вернее на это обратил внимание Орлов, когда увидел впереди какие-то маленькие огоньки, как будто свет в конце тоннеля.
- Смотрите, - показал он в направлении паровоза, и все дружно туда посмотрели.

  Только огоньки виднелись не где-то вдали, как если бы поезд доехал до конца тоннеля, и дальше показалась совершенно открытая местность, а где-то совсем рядом с паровозом, как будто кто-то вышел из него, чтобы, например, перекурить.

- Похоже, наш загадочный машинист все-таки вышел на перекур, — озвучил всеобщее ощущение Орлов.

  Но как только он сделал несколько шагов в направлении паровоза, как огоньки сразу погасли, и через несколько секунд поезд дернулся, как будто, был снова готов, отправится в путь. Вышедшие из вагона, бросились назад к открытому тамбуру, и Орлов последним вскочил на подножку уже трогавшегося поезда. Поезд медленно набирал ход, а еще через какое-то время окружающая их темнота стала понемногу отступать, и через какую-то минуту он вырвался из тоннеля.

  За окном открывался живописный пейзаж, как будто поезд следовал посреди зеленых альпийских лугов, и только где-то вдали виднелись заснеженные вершины со всеми этими Монахами и Девами и тараканами в голове пассажиров. Значит, они направляются к той самой нижней станции, где их так вкусно накормили последний раз. Не Ломбардия, конечно, но все же, куда лучше, чем эти бесконечные вершины и скалы, куда еще не ступала нога человека. А тут внизу все же был ресторан, были люди, было Время, пусть может и не такое, на какое они рассчитывали, но куда лучше этой Вершины Европы. Но они снова ошибались.

- Нижняя станция называется Клайне-Шайдегг, - уточнил своим попутчикам Шварц, как будто он знал эти альпийские места, как свои пять пальцев.
- Откуда вы это знаете, Шварц? - хмуро усмехнулся Грилиш.
- Когда мы прошлый раз обедали в том ресторане, то я обратил внимание на схему движения железнодорожных поездов, - охотно поделился немец.
- В каком это было году? - ехидно спросил англичанин.

  На этот раз Шварц промолчал, когда они тогда попали на эту станцию на горном перевале, уезжая подальше от начавшейся Мировой войны, то помнится, был 1915 год, и никому из них в голову не пришло, чтобы поинтересоваться временем на самой станции. На самой вершине, когда они оказались в последнем вагоне и увидели те самые странные электронные часы, то они показывали, то же время. Значит, если они снова вернутся на станцию, то попадут назад в то же самое время. Правда, они останавливались на какое-то время на самой верхней станции и еще в самом тоннеле, когда поезд остановился на перекур. Сколько при этом прошло времени?  По его ощущениям, совсем немного, но этот странный поезд был способен удивлять и поэтому немец решил промолчать.

  Поезд проехал сначала несколько минут, после того, как закончился тоннель, потом еще полчаса, затем еще столько же, но нижняя станция все еще не показывалась. За окном уже привычно мелькали красивые альпийские ландшафты, на которые еще раньше можно было бесконечно долго любоваться, но сейчас они ждали эту маленькую станцию в горах, как манну небесную. Но ее как раз и не было, поезд все также лавировал между холмов и невысоких гор, с каждой такой горной петлей, опускаясь все ниже и ниже.

  Открылось купе, и в коридор выглянула, проснувшаяся Жанна Райоли и с тревогой посмотрела на мужчин. По их встревоженным лицам она сразу поняла, что все происходит опять не совсем так с этим поездом, и только граф Орлов приветливо ей улыбнулся. Сейчас она и сама точно не знала, чего ей хотелось больше: вернуться в свое время, и чтобы все продолжалось по-прежнему или просто ехать себе и ехать, чтобы только продолжали мелькать за окном незнакомые пейзажи и пусть, по каким-то непонятным ей законам, но менялось время, и так год за годом.

  Но станция назначения все никак не появилась, хотя они уже ехали часа три, а может и больше. Пассажиры смотрели на свои часы, и они шли минута за минутой, час за часом. Уже не только один Шварц, а и другие пассажиры обратили внимание, что когда поезд движется, то все обстоит в порядке с их часами, но стоит поезду остановиться в каком-нибудь тоннеле, как их часы ведут себя самым возмутительным образом: то резко останавливаются, а потом вдруг внезапно срываются вперед всеми своими стрелками.

  В коридор выглянула и итальянская пара, а, сильно похорошевшая после остановки в Сен-Деми, Джина приветливо кивнула мужчинам. А еще говорят, что беременность украшает женщину, но на неожиданно постройневшую итальянку обратили внимание все мужчины в коридоре, хотя никто из них не знал, что на самом деле произошло с ней на приеме у врача в больнице Сен-Деми. Луиджи тоже обратил внимание на интерес мужчин к своей жене, хотя и был рад, что к ней снова вернулось хорошее настроение, особенно после истории с их пока еще народившимся ребенком.

  Внезапно весь вагон осветился яркими лучами восходящего из-за гор солнца, лучи которого, казалось, отражались от какой-то зеркальной поверхности и бесцеремонно заглядывали в окна поезда. Такой идеально ровной поверхностью могла быть только гладь какого-то моря или озера. Значит, поезд, наконец, вырвался из окружения гор и движется уже в предгорьях Альп.

- Ну, конечно, - вспомнил граф Орлов, — похоже на озеро Комо.

  Когда-то его пригласил к себе в гости на красивую виллу в Оссуччо один итальянский граф, которая как раз находилась прямо на берегу этого озера. Вилла итальянца находилась посредине прибрежного леса, поросшего зарослями кипариса, каштана и смоковницы. Еще тогда Орлов смеялся, что его итальянский приятель поселился прямо в библейском раю, здесь на берегах красивого озера, защищенного от холодных ветров высокими альпийскими горами. Прямо из окон виллы на озере находился маленький остров, окруженный со всех сторон необыкновенно голубого цвета водой. Еще итальянец жаловался, что в его саду совсем не плодоносит смоковница, как в одной из притч об Иисусе Христе, на что Орлов, смеясь, ему заметил: потому что ты — не еврей, Джанни. Да, точно, его приятеля звали Джанни Буччи, и познакомились они где-то в казино. Значит, поезд действительно следует в Ломбардию, ведь тот жил совсем недалеко от Милана.

  Словно угадав его мысли, Шварц внимательно посмотрел ему прямо в глаза, и Орлов оправдал его тревожные ожидания:

- Да, действительно, господа, согласно расписанию, мы следуем в Ломбардию.

  Но он немного ошибался: поезд неожиданно остановился прямо на берегу озера, где не было никаких домов или строений, но зато вода подступала прямо к прибрежным зарослям.