Тенденции представителей фамильного прозвища Ч. IV

Прежде чем продолжить повествование о нашем семейном прозвище, хотел бы ещё раз заметить: делаю это не из тщеславия или желания выделиться, а просто из присущего каждому человеку, в той или иной степени, любопытства. С иронией могу только добавить: лекарство от скуки – любопытство, но лекарства от любопытства – нет и быть не может. В этом смысле я – неизлечим. Впрочем, скучать не привык. Больше того, полностью согласен с А.С. Пушкиным: «Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности». Хочу только добавить, если копать очень глубоко, можно добраться до древнего «дикого человека», который ни о какой нравственности, в теперешнем нашем представлении, никогда не помышлял, ибо значимые ценности у него были совершенно другие – «дикие» – таковы превратности времени.

Умные люди, обсуждая связь прошлого с настоящим, осознали так называемый парадокс путешествий во времени, известный у греков, как «problema» времени. Суть этого парадокса в том, что любые изменения прошлого из настоящего – вызывают опосредованные изменения настоящего. Посему к прошлому надо относиться бережно, по возможности объективно и исходить из его необратимости, – нравится оно вам или не нравиться, оно должно оставаться неизменным без настоящих (сегодняшних) преобразований и истолкований. Что произошло, то произошло и повлиять на это никак нельзя. Изменяя жизнь наших предков или отрицая их, пусть даже мысленно, в угоду конъюнктуре, идеологии или ради других каких-либо обстоятельств, мы перестаём быть их потомками – наследниками предшествующих поколений, превращаясь в манкуртов, лишенных истории и памяти своего рода.

Во второй части я уже писал, что у Франца-младшего Десимонъ в России встречались вариации фамилии в виде Симони [94] и Десимоний [95]. Его старший сын – Александр Францевич с гордостью носил фамилию – де Симони [96], а старший сын Андрея Францевича – Михаил в одном из документов тоже отметился с такой фамилией [97]. С другой стороны, родственник вне России, сын Франца-старшего, отца или дяди «русского» Франца-младшего, по молодости лет на военной службе в документах значился, как Мориц Десимони [98]. Это позволяет убедительно предположить, что его отец Франц-старший (именуемый Франческо) первоначально обладал именно такой итальянской формой фамилии – де Симони (de Simoni).

Стоит напомнить, что часть итальянских фамилий, оканчивающихся на «i», по средневековой традиции обозначали трансформацию имени предка в семейное прозвище во множественном числе (с итальянским суффиксом -i). Например, Микеланджело Буонарроти из древней флорентийской семьи, прародителем которой являлся некто известный в XII веке в определённой среде – мессир Симон. Его потомки становились известны как из рода Симони (della Simoni). Со временем ономастическая частица (del, della = от, один из») была исключена, но фамилия использовалась во множественном числе. Однако некоторые семьи предпочли сохранить эту частицу в своих фамилиях, например, Лоренцо де Медичи буквально означает «Лоренцо из рода Медичи» (de' – сокращение от della).

В тоже время нельзя не обратить внимание на определённую закономерность в виде частичной трансформации фамилии: из Десимони в «Десимон» при переезде из области северной Италии в Горицу и Градишку (графство Австро-Венгрии); а также в последующем – из Десимон в «Десимов» [99] при переезде из Австрии в Россию. В обоих случаях отмечается тенденция подстройки родового прозвища под особенности обитания в определённом национальном ареале и делалось это порой в документах без учёта желания владельца фамилии, а по прихоти официальных лиц или по их же небрежности. Подобные общие тенденции, указанные раннее в прологе, не способны нас запутать, и в полной мере применимы к трансформациям нашей фамилии, – на то они и общие тенденции.

После крестовых походов наших предков на Восток, об участии в которых мой отец слышал от своего отца, и это передавалось из поколения в поколение; а также противоречий, постоянно возникающих в Священной Римской империи на территории Апеннинского полуострова между папской и императорской властью, между ними и городами-коммунами (республиками), доходившие до взаимной смертельной вражды и локальных войн за господство между политическими партиями гвельфов (сторонников независимости и римских пап) и гибеллинов (поборников имперской власти); между папистами и реформаторами, – нарушалось безопасное проживание семей де Симони на одном месте, с веками отрегулированном укладом жизни; и они вынуждены были мигрировать, как внутри Италии, так и за её пределы.

Первые упоминания о представителе рода де Симони появились в архивах города Сиены, расположенного в центральной части Италии, близь Флоренции: Ренальдус де Симони, рыцарь, убитый в 1231 году во время войны между итальянскими республиками и похороненный в часовне старого Сиенского собора под плитой с его изображением [100]. Далее представители этой фамилии появились в разных ипостасях с тенденцией расселения в северном направлении. Так брат (монах) Паоло де Симони, мальтийский рыцарь, являлся великим приором Ломбардии [101]. Часть представителей фамилии перебрались ещё севернее во французские пределы и расплодились уже там, часть обосновалась на севере Италии.

Кроме перечисленных выше причин, расселению способствовали законы наследования недвижимого имущества так называемый майорат (ит. maggiorasco), когда первенцы получали основной капитал семьи и соответствующее социальное положение, а младшие, менее обеспеченные де Симони, поступали на военную или гражданскую службу, становились, в зависимости от обстоятельств, священниками, купцами или людьми свободных профессий – врачами, например. Часть представителей рода стремилось получить университетское образования, в том числе и за пределами Италии, чтобы обрести самостоятельность, и это тоже способствовало нарушению семейных связей и традиционных мест обитания, расселению фамилий и изменению их социального статуса.

Получив факты, попытаемся выявить некоторые общие тенденции. Первую назовём – «Плотность Локализации» фамилии. Поясним на примере жизни моего отца, деда и прадеда: если в районе Сочи в определённый период времени проживало до 15 и более человек с фамилией Десимон, то все они являлись близкими родственниками. Тоже самое можно сказать и о Петербурге, в нём в разное время обитало более 10 Десимонов, связанных родственными узами. Кроме того, число представленности разных поколений в определённой локализации будет свидетельствовать о продолжительности проживания семей в одном месте. Перемещение «Плотности Локализации» фамилии в разные места страны и за её пределы станем описывать понятием: «Личная Миграция».

Применим эти тенденции к территории Священной Римской империи (ил.1,2). На основании полученного исторического материала на первый взгляд можно говорить, по крайней мере, о трёх «Плотностях Локализации» в областях: Флоренции (Сиена), Ломбардии и Горици с Градишкой. При этом обратим внимание на направленность «Личной Миграции» представителей клана де Симони с юга на север и с севера на восток, завершившейся в последствие одной из её ветвей, основанием русского рода Десимон в России (ил. 1,3)

Вторая тенденция – «Локальная Трансформация» фамилии и имен в зависимости от местных условий обитания. Об этом уже писал, но дополню личным опытом, как только не изменяли мою фамилию в разные периоды жизни: и «Десиман» (на еврейский манер), и «Десилюк» (на украинский), и «Дзесемчук» (на белорусский), и «Десимов» (на русский); так что, как видите – вариантов множество, и я к этой особенности уже привык.

Третья тенденция – «Наследование Профессии» в поколениях. Например, в России с конца XVIII до XX века только по моей прямой линии – пять поколений мужчин традиционно были офицерами (ил.3), а если учитывать и другие линии российских Десимонов, то ещё и больше. И все они были родственниками.

И наконец такая характерная особенность для итальянских семей как «Повторяемость имён» в разных поколениях. Например, существовала старая традиция: первый сын получал имя деда по отцу; второй – по матери; остальные получали имена своих родителей или имена ближайших дядьёв. Из-за этого обычая одни и те же имена повторялись из поколения в поколение (косвенный признак родственных связей). У российских представителей фамилии эта традиция не соблюдалась, хотя наличие отчества облегчает их идентификацию.

Перейдём к конкретике, в некоторых случаях вынужден повториться. «Плотность Локализации» в Горицы и Градишке по доступным нам историческим материалам очевидна, а «Наследование Профессии» убедительна: Десимон Пиетро, доктор права, судья; Десимон Джованни, доктор права, судебный заседатель [102]; Десимон Франц-старший, доктор права, высший чиновник, юрист-консультант местного правительства [103]; Десимон Карл, чиновник [104]; Десимон Антон, высший чиновник[105]; Десимон Мориц, австрийский, а Десимон Франц Егорович, российский – офицеры. «Плотность Локализации» в Горици и Градишке представлена тремя поколениями в течении приблизительно с 1750 по 1887 гг. (окончание – год смерти Морица Десимон (Десимони)[106]), т.е. более чем столетие.

«Локальная Трансформация» имен и фамилий в Горици и Градишке. Вынужден повториться. У Франца-старшего имя в одних случаях писалось: Франц на австрийский манер, в других Франческо – на итальянский. Фамилия его сына Морица первоначально писалась Десимони (См. №4), т.е. у его предков родовое прозвище было именно таким, и Мориц прекрасно знал это. Больше того, у Франца Егоровича и у его старшего сына в официальных документах фамилия писалась в некоторых случаях как Десимони [107][108]. Что закрепляет родственную связь между ними и свидетельствует об общих корнях фамилии.

Убеждён, что время не линейно и в нём одновременно присутствует прошлое, настоящее и будущее? Согласен с учёными утверждающими: «Различие между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь упорно сохраняющаяся иллюзия». Посему изучая факты прошлого, сравнивая их с настоящим, мы познаём образы будущего.

Продолжение следует.