99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-21

Глава 21.

:Охотники на привале и нападение передвижников.


Друзья привели покалеченного Пыталова в чувство, но сами еще находились в шоковом замешательстве. Нападение анаконды случилось слишком быстро, и тут, конечно, любой мог растеряться. Они стояли в полной тишине и ждали, когда первым заговорит организатор. Только Гарри бродил кругами, ругался и искал свои золотые рога. Он никогда бы не простил себе пропажу столь уникального предмета, имеющего поистине коллекционную ценность.

— Друзья… — наконец прошептал сдавленным голосом Пыталов. — Мы стали свидетелями чудесного спасения. До сих пор не могу поверить, что я жив. Это невероятно.

Он трогательно захлопал глазами, а собравшиеся — в ладоши.

— Давайте отпразднуем это великое событие, — предложил носитель древнейшей фамилии. — Василич, тащи меня к столу.

Василич поднял помятое тело организатора и взвалил себе на плечи. Юго-западный Димка, в свою очередь, схватил анаконду и обмотал ее несколько раз вокруг себя. Петровкин с Гарри ничего не взяли и пошли налегке. Рядом восторженно скакала Тамара Ивановна, собирая луговые цветы. За короткий путь от места нападения и до стола она успела сплести венок и водрузила его на голову пострадавшего. От избытка чувств тот прослезился.

Все понимали, что надо выпить. 

За столом их ждали "Martell", шампанское "Piper-Heidsieck", сахар-рафинад и котлеты. Друзья расселись.

Натренированной рукой Димка бодро разливал коньяк, бросал в него сахар и заливал шампанским. Петровкин с Гарри отказались, отдав предпочтение чистому коньяку. Тамара Ивановна налегала на котлеты.

Настроение постепенно улучшалось.

Василич травил байки. Собравшиеся хохотали. Пыталов держался за ребра. Луна томно выкатывалась из-за горизонта.

— Как чудесно жить! — периодически вставлял покалеченный.

Многие понимающе кивали и возвращались к чудесному времяпрепровождению. Даже анаконда кивала, хотя дремучей глубиной своего рептильного мозга понимала, что совсем недавно переломала кости одному из самых прекрасных людей на земле, и весь этот страшный шухер был из-за нее. Она в тот вечер тоже много пила и грустила о своем.

— Вот возьми, — нагнулся к уху Петровкина уже сильно опьяневший Пыталов. — Тут адрес одной подруги Крабова. Сходи к ней, пока ее тоже не убили.

— Хорошо, — согласился Илья Никодимович, пряча листок в нагрудный карман.

— А что это вы там про Крабова секретничаете? — нахмурилась Тамара Ивановна.

— Мы не секретничаем, — возразил Пыталов. — Вспоминаем, каким он был человеком. И всё.

— Ох, — вздохнула Тамара Ивановна, — я же тоже его немного знала.

— Неужели? — не поверил Пыталов.

— Да, — грустно произнесла Тамара Ивановна. — Илья, вы же помните тот случай на заводе?

— Я ничего не помню, — отрезал Петровкин, который в последнее время вообще старался не вспоминать события древнее нескольких дней.

— Ах, вы же все время на больничном! — всплеснула руками Тамара Ивановна. — Тот случай, когда наш аппарат взорвался. Тогда к нам Крабов приезжал. Сильно сердился. Игорю в глаз дал…

— Это он мог, — улыбнулся Пыталов.

— Гришу за волосы отодрал…

— Умел, да.

— Меня в унитазе топил…

— Бывает, — успокоительным тоном произнес представитель древнейшей фамилии.

— Интересный мужчина, — подвела итог Тамара Ивановна.

— А давайте фотографироваться! — переменил тему Димка. И все восторженно загудели.

Василич не поленился — смотался на КПП и пригнал "Аурус". Отдыхающие включили фары и стали позировать на фоне влажного тропического леса. Больше всех, нужно сказать, старалась анаконда. Она чувствовала свою вину и всеми силами старалась ее, как могла, загладить. Потом они снова вернулись за стол и продолжили. Шампанское и коньяк быстро закончились, да и котлеты тоже. Нужно было что-то делать. И Петровкин, вспомнив студенческие выезды на картошку, выразил одним предложением то, что давно уже было в головах у многих участников мероприятия:

— А почему мы не танцуем! — воскликнул он. И все снова восторженно загудели. Из машины вырвалась музыка, и пьяные тела задергались ей в такт. Петровкин изображал танец робота. Гарри крутил нижний брейк. Василич ломался вприсядку, неподражаемо отбивая "Kamarinskaia a la Russe". Димка наслаждался модным 10 лет назад тектоником. Пыталов, понятное дело, вообще не танцевал и только время от времени морщился от боли. А Тамара Ивановна вальсировала подобно мотыльку, перепрыгивая с кочки на кочку.      

"Буйна голова, тут главный — буйна голова!" — надрывался голос из динамиков.

— Буйна голова, — подпевал Илья Никодимович и эмоционально дрыгал ногами.

— Тут главный — буйна голова, — соглашался с ним в танце Василич.

— Три притопа, два пера… — отрывисто выдыхал Димка.

— Два прихлопа, три жмура… — трогательно вытягивал покалеченный Пыталов, хотя было видно, что пение доставляет ему невыносимую боль.

Все было бы ничего, и, вероятно, вскоре бы наши друзья дотанцевали, доотдыхали и поехали бы себе по домам, но тут на другой стороне озера неожиданно блеснули фары.

— Машина?!! — удивился Пыталов.

— Может, отдыхающие? — несколько неуместно предположил Петровкин.

— Какие еще отдыхающие? — насторожился организатор мероприятия. — Это режимный объект.

Танцы сразу же прекратились и музыка исчезла.

Загадочная машина остановилась. Из нее вылезли суетливые люди в камуфляже и стали сразу что-то раскладывать.

— Что они там копаются? — нахмурился Пыталов.

Юго-западный Димка взял в руки элитный бинокль и через некоторое время, потраченное на наблюдение, неуверенно произнес:

— Кажется, что-то собирают.

— Б#%^ь, это понятно, а что собирают? — разозлился организатор.

Димка еще раз посмотрел на другую сторону и еще более неуверенно добавил:

— Какой-то треножник собирают. Видно плохо.

— Треножник??? — хотел было по привычке рявкнуть Пыталов, но одумался и вместо повышенных тонов переключился на шипение. — А не кажется ли тебе, дурья твоя башка, что это не треножник, а миномет!

Димка еще раз приложил глаза к иностранному прибору и согласился:

— Да, точно: миномет собирают.

Тамара Ивановна хотела уже взвизгнуть, но Гарри схватил со стола небольшое деревце капусты брокколи и одним движением заткнул даме рот.

— Хлопцi, давайте швидше, часу дуже мало, — донеслось с другого берега.

— Да это, кажется, небратья подъехали, — прошептал Василич и начал отползать от стола в сторону, где, по его прикидкам, они недавно обронили оружие.

— Вот уроды, — не сдержался искалеченный Пыталов и пояснил происходящее тем из отдыхающих, кто был менее осведомлен о внешней и внутренней политике. — Они сейчас с фронта целыми батальонами снимаются и к нам просачиваются. Потом впрягаются за мелкий прайс в разный блудняк. Серьезные люди жалуются, что все цены посбивали. Готовы прямо за еду работать.

— Совести нет, — подтвердил уползающий Василич.

— Сдавайтесь! — зачем-то заорал Димка, который уже нашел свой модный карабин и, по всем признакам, никак отступать не собирался.   

Люди на другом берегу замерли, бросили собирать свой треножник, и через некоторое время в сторону наших друзей полетели красивые дорожки трассеров.

Началась страшная стрельба и неразбериха. 

Тамара Ивановна визжала, как бензопила.

Петровкин с Гарри упали на землю и боялись приподнять головы.

Пыталов прятался за своей недавней спасительницей и отчаянно озирался, прикидывая путь до машины.

Василич и Димка без сожаления жгли импортные боеприпасы.

Вокруг начали рваться мины.

— Ну что, собрали они треножник?!! — прокричал, зло подтрунивая, Пыталов, но юго-западный Димка его не слышал.

Петровкина тоже оглушило, и он мысленно начал прощаться с миром.

— Кучно кладут! — откашлялся Василич между перезарядками. — Надо уходить.

Пыталова не нужно было просить дважды, он давно оценил серьезность ситуации и только ждал удобного момента.

— Уходим! — скомандовал он.

Участники загородного мероприятия начали медленно, но уверенно сдвигаться в сторону припаркованного автомобиля. Всех прикрывало тело Тамары Ивановны, которое перекатывалось между пучками травы Тимофеевки.

На прощание представитель древнейшей фамилии безупречно выполнил тройной аксель, захлопывая за собой дверь.

Василич ударил по газам, и "Аурус" с выключенными фарами вылетел в лес, начав петлять в поисках дороги к КПП. Вскоре он покинул границы заповедника и, чудовищно набирая скорость, стал удаляться от проклятого места.

— Зацепило меня, — процедил Пыталов, когда они отъехали на пару километров.

Василич бросил взгляд на своего старшего товарища и изменился в лице: на животе организатора стремительно расползалась кровавая клякса.

— Только не в больницу, — дал последнюю инструкцию раненый. — Там меня вмиг зарежут. Во Второй мед вези. Да побыстрее.

Машина неслась с выключенными фарами по МКАДу.

Василич врубил музыку:

"Магадан — Воркута.
Твой дом — тюрьма.
Пришить рукава.
Али-баба".   


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/02/24/1989