Ожидание чуда, день тринадцатый

Ее талия лежит у меня на бедре. Я нежно касаюсь ее шеи, прохожусь по струнам души. Открываю самоучитель Каркасси - что нам задали?  Гитара заговорила, изрядно заикаясь. Пытаясь ее успокоить, часами повторяю нехитрую мелодию. Надо же, самому производить музыку - совсем не то, что ее слушать. Ты как будто творец этого мира, наполненного всевозможными гармоническими звуками.

Пальцы на левой руке беспощадно болят, кажется, уже кровоточат. Учитель сказал, что на подушечках вырастут  мозоли, но у меня не растут - наверное, потому же, что и мышцы. В отличие от уроков, с гитарой я не отвлекаюсь - штурмую пьесу до тех пор, пока ни сыграю чисто. Потом хочется показать свой характер, и я добавляю свой шарм - моя душа сливается с гитарой, и мы летим, не обращая внимания, что за стенкой девочка играет на фортепьяно. За восемь лет я даже не узнал ее имени - да, это не деревня!  Моему учителю не нравится, что я играю быстро, со своей изюминкой. Он прихлопывает меня к земле, заставляя играть медленно, в строгом соответствии с нотами. Но дома никто не мешает похулиганить. Я уже воображаю напротив свою Галю и лезу из кожи, чтобы ей понравиться.

В нашей группе все меньше остается учеников, и вот их всего четыре. Учитель придумал квартет, и теперь каждый разучивает свою партию. Скукотище! Хотя вместе мы звучим. А что я буду играть Гале? Не выдержал и тоже ушел. Нашел платные курсы, восемь рублей в месяц, денег тяну из родителей все больше. Думал, здесь мы будем разучивать песни, но все повторилось без изменений, и такой же квартет тоже, только новый самоучитель добавился.

Шила в мешке не утаишь, а гитару тем более. В классе пронюхали, что теперь я музыкант. Женька даже пригласил к себе домой. Он без всяких курсов освоил несколько аккордов, купил звукосниматель, и теперь на весь двор звучат песни из репертуара "Поющих гитар". А возразить во дворе никто не пытается - у него  немецкая овчарка " Цитрон".
Так я стал его другом, и собачьим тоже. Я еще повторял дома свои пьески, они нравились даже больше. Купил ноты "Аве Марии" - далась эта женщина нелегко, характер у нее капризный, пальцы растопыривал до предела, чтобы сыграть. И сам мурлыкал, естественно, заменяя имя в тексте.

В репертуаре Жени еще была песня " Клен ты мой опавший" на стихи Есенина. Разучил и я.
" ...Как жену чужую
обнимал березку! " - десятки раз повторял я дома, чтобы хоть одна песня получалась на "ура".
Но как обнимают чужих жен, я не знал. Поэтому, чего-то не хватало, чтобы покорить публику. И в свой школьный ансамбль " Зеленые муравьи"  ( такие действительно существуют!) ребята меня не пригласили.

Дружба с Женей вытащила из интровертности, хотя другим я не стал. Мы вдвоем были совершенно свободны, его мама приходила поздно, да и была к нам дружелюбна, а отец плавал в загранке. Так впервые удалось попробовать жвачку и настоящий ром в шоколадной бутылочке - кусочек незнакомой манящей жизни. У Жени был магнитофон с записями Битлов и другой иностранщиной. Местами впечатлял " Иисус Христос - суперзвезда". В Гостином Дворе подвыпивший мужик продавал западные песни, записанные на рентгеновских снимках, по рублю за  песню. На моем "Урале" я слышал лишь слабый звук на фоне сильного шипения и не понимал, чего все находят в этих песнях. Может, случайно не то купил? Опять мчался в этот магазин, находил уже вдрызг пьяного продавца, он вынимал очередные "кости", а я опять жалел потраченный рубль, а то и полтора.

Так мы докатились до выпускного - наша школа была восьмилеткой. Галя уже переехала к тому времени, но на вечер пришла в сверкающем белом платье. Я сидел на гимнастической скамеечке в спортзале и наблюдал. " Зеленые муравьи"  помимо нашего репертуара  спели специально для учительницы пения "Сурок всегда со мною", наверняка с долей иронии, но мне понравилось. Галя кружила бабочкой-капустницей со всеми одноклассниками, а я, как жук, выглядывал из норы. Последний танец. Все разобрали пары, а Галю не пригласили. Тут встаю я, с мелкой дрожью в ногах, подхожу к ней, та же сводящая с ума улыбка, душа унеслась, а тело стало делать движения, отдаленно напоминающие танец. Язык, видно, тоже умчался с душой, а ведь еще все было возможно. Но судьба готовила для меня совсем другую жизнь,   Галя, к сожалению, была в ней лишней. Я плыл по течению к новому большому чуду, покорно соглашаясь со всем, что происходит. Этот  бессловесный танец пока оставался самым смелым подвигом в моей жизни, хотя Галя, может, и не запомнила его.