Маленький Сухомлинский

Артём Стариков сидел в песочнице на детской площадке во дворе своего дома и следил за своим подъездом. Он надеялся, что выйдет погу-лять его младшая сестра, и с ней можно будет увидеться, пообщаться. Она была единственным человеком, в котором он на 100 % был уверен, что не выдаст, не сообщит, короче – не предаст. Нет, мать его, конечно, тоже лю-била (как и он её), но в ней уверенности полной не было. Она могла сооб-щить о встрече отцу (из лучших, конечно, побуждений), и тогда его ждала армия, службы в которой он панически боялся.
Сестра всё не появлялась. Няни тоже видно не было.
- Наверное, уехали на дачу. – Тоскливо подумал он.- Что тогда де-лать мне?
Звонить по телефону он не мог. В прошлый раз его по телефону как раз и отследили люди отца.
Деньги у него были. Мать сердобольно «сбрасывала» ему на карту достаточно средств на безбедное существование. Он снял квартиру непо-далеку и маялся без дела. «Военкоматских» он не боялся. Он знал, что отец не допустит, чтобы какие-то «чужие» люди «охотились» за ним. Отец будет выслеживать его сам, вернее с помощью своих людей. Надо было предпринимать элементарные меры безопасности: не появляться у своих одноклассников и знакомых, не бывать в тех местах, где, как полагал отец, он «мог находиться».
Артём легко просчитывал действия отца. Но, чем занять себя, не знал. Работать и не хотелось, да и не было необходимости. А к единствен-но близким людям (матери и Дашке) тянуло. Вот и рисковал, появляясь в своём дворе. Правда, в то время, когда там ни отца, ни знакомых быть не должно (с позднего утра и до раннего вечера). И выбрав своим наблюда-тельным пунктом окружённую деревьями и кустарниками детскую пло-щадку в глубине двора метрах в ста от своего подъезда.
От мыслей его отвлёк какой-то мальчишка. На вид ровесник его сестры (лет шесть).
- Чего тебе надо? – Недружелюбно спросил Артём?
- Можно я здесь поиграю? – Повторил мальчик. В руках он держал пакет с какими-то своими игрушками.
Артём только отмахнулся от него. Дескать, давай, делай, что хо-чешь. А сам опять «провалился» в свои думы.
Он понимал, что находиться в таком «подвешенном» состоянии долго не сможет. И с военкоматом надо «утрясать», и занятие какое-то придумать. И то, и другое решить без отца было нельзя, а отец упёрся: «Пойдёшь служить в армию!» Тоже мне, нашёл Макаренков. Вот они возьмутся и сделают твоего сына человеком! Чужие-то люди! Вспомнил вдруг, что сам когда-то служил!
Лет двадцать назад Алексей Алексеевич Стариков уволился в запас вместе со своим отцом. Тот был старшим офицером и ушёл в политику за кем-то из своих командиров. Алексей только начинал службу, был лейте-нантом, но воспользовался ситуацией (армию сокращали) и занялся бизне-сом. Отец Алексея Алексеевича вышел в сенаторы и помог сыну в выстра-ивании бизнеса. Теперь сын был владельцем пароходов, приисков и т.д. и т.п. У него были хоромы в престижном районе города, трёхэтажный кот-тедж за городом на Клязьменском водохранилище, катер там же. Само со-бой, престижные автомобили, и у него, и у жены, прислуга в доме и «на даче». А вот с сыном отношения не сложились. Собственно, их не было со-всем. Некогда ему было с сыном общаться. Даже когда они выезжали на отдых на Мальдивы ли, Сейшелы, Испанию, Италию и т.п., он отправлял семью к морю (океану), куда-то в город, а сам сидел в номере с докумен-тами. То ли никому не доверял, то ли жадничал, а может, и то и другое вместе, но помощников себе не заводил, и даже уже взрослого сына в биз-нес не посвящал.
Артём не мог вспомнить, чтобы отец с ним вместе что-то делал, об-суждал, гулял. А вопросов-то у него было много: как строить отношения с людьми, как реагировать на выпады одноклассников, вплоть до общефи-лософского – в чём смысл жизни.
В свои нечастые появления дома, отец скороговоркой осведомлял-ся:
- Так, Артём! Как дела? – И, не дожидаясь ответа, продолжал. – Нормально, да? Правильно, так и должно быть! Молодец! А я всё делаю, чтобы у вас всё было.
И у них, правда, всё было (кроме счастья). Мать могла, прогулива-ясь по магазинам, так просто, без какой-то особой надобности, купить себе понравившуюся шмотку на 600 тысяч рублей. Заваливала она дорогими покупками и сына, но тот их не ценил, и мог свои дорогие кроссовки, куртку оставить на улице у подъезда или где-то у школы. Мать покупала новые, отец об этом даже и не знал.
Мама у него была и красивая, и умная, и добрая, но несколько бо-гемного склада. Её интересы не стали интересами Артёма. И советов тол-ковых она подать не могла.
От отца он унаследовал его внешность: при низком росте (и при полном отсутствии какой-либо физической подготовки) широкие плечи. В школе за ним закрепилась кличка «Шкаф». Странно, что преподаватели не пресекали это обращения кличками, как в зоне или у животных.
Он тогда обратился к матери за советом, как быть.
- А ты не обращай внимания, сынок. – Ответила она тогда. Пра-вильно ответила. Но потом добавила. – Вообще, когда тебя кто-то хочет обидеть, ты говори: «Вы во мне личности не видите!»
Он послушал, не подумавши. Но когда стал говорить это обидчи-кам, кто смеялся, а кто просто «бил в морду». Он дать сдачи не решался. За ним закрепилась другая кличка – Люся.
Пытался воспитывать в себе силу воли. Несколько раз по вечерам делал пробежки в парке, но надолго его не хватало.
Стал прогуливать занятия. Кое-кто из преподавателей попытался ставить ему «двойки». Этих отважный людей вызвала к себе директор гимназии и строго спросила:
- Вы знаете, сколько всего для гимназии делает отец этого ученика?!
Короче, аттестат о среднем образовании Артём получил, не прила-гая к этому каких-либо усилий. И потом в «Бауманку» за него поступал опять же отец.
- Пап, я не потяну там! – Пытался он увещевать отца.
- А ты старайся! – Был ответ. Отец даже не удосужился поинтересо-ваться у сына, к чему у того лежит душа.
На одной из первых же лекций преподаватель решил проверить школьные знания у своих студентов, поднял Артёма. Случайно. Ни на один вопрос Артём ответить не смог, и больше на лекции к этому препода-вателю не ходил. Потом перестал ходить и на другие лекции. Там говори-лось о непонятных ему вещах. Утром он выходил из дому в обычное вре-мя, так что мать считала, что он на занятиях. А сын ходил в кино, бродил по городу и магазинам. Возвращался вечером. В его дела не вникал не только отец, но и мать. Сейчас она всецело занималась дочерью. Оно и понятно: занятная, без проблем, не то, что брат.
Он пытался найти себе друга среди девушек, знакомился с ними. Но очень скоро понимал, что в нём их интересуют только деньги. А хотелось что-то для души.
Зимнюю сессию он не сдавал. Совсем. Когда ректор позвонил отцу и сказал, что должен уволить Артёма за систематическое непосещение за-нятий, дома был грандиозный скандал. Нет, отец не бил, но лучше бы он ударил.
Оформил отец документы, будто сын болел, и ему предоставлен академический отпуск. Первого сентября следующего учебного года отец привел его на тот же первый курс. Товарищи со второго курса смеялись над Артёмом. Он перестал посещать занятия и в этом учебном году.
Повторилась прошлогодняя история. Только теперь ректор был непреклонен. И тогда отец заявил:
- Всё! Пойдёшь в армию! Там тебя перевоспитают!
Артём не на шутку испугался. Такого от отца он не ожидал. Думал, устроит куда-то работать при себе.
- Не пойду! – выпалил он. – Армия для дураков!
- Надо полагать, ты себя считаешь умным! Что ж не проявил себя в университете? Да и в школе тоже?
- Но меня там убьют! – Выдвинул сын новый довод. – Ты хочешь моей смерти?
Нет, его смерти отец не хотел, но и отказываться от задуманного тоже не собирался. Он присмотрел для сына «частёшку» в самом центре Москвы где-то в районе метро «Савёловская», какую-то базу с десятком солдат и на каждого по нескольку офицеров и прапорщиков. Курорт, да и только! Но сын и туда идти не хотел.
Медицинскую комиссию он проходил в сопровождении двух тело-хранителей отца, которые даже в туалет его не отпускали одного. Потом отец вместе с ним направился к военкому. Телохранители остались в кори-доре. Военком предложил дорогому гостю чай. Тёме чай не предложили, он  сидел у входа. Отец с военкомом о чём-то оживлённо говорили, кажет-ся о своей прошлой службе. Артём увидел, что окно открыто, а поскольку кабинет военкома располагался на первом этаже, решение принял мгно-венно: прыгнул в окно, затем перемахнул через забор - и был таков.
Он недооценил отца. Его поймали той же ночью. Определили ме-стонахождение по его телефону (отец привлёк необходимых специалистов). Забрали прямо из квартиры одной из случайных подруг и доставили к гневному отцу домой. Утром предстоял новый визит к военкому. Среди ночи Артём поднялся, вроде бы в туалет, и потихоньку выскользнул из квартиры, оставив «предателя» (телефон) дома.

Его воспоминания-размышления прервал шум в песочнице. Маль-чик там развернул целое сражение. На песке была выстроена диспозиция для двух сражающихся сторон. Здесь были и солдаты, и танки, и пушки, и даже самолёты с вертолётами. И довольно толково всё устроено.
- Хорошо фантазия работает у парня. - Отметил Артём и стал наблюдать за игрой мальчишки.
Тот заметил это и предложил:
- Давайте играть вместе. Так интереснее.
- Да, я никогда в такие игры не играл.
- И когда маленьким были? Почему? Это же так интересно!
- А почему, в самом деле? – Подумал Артём. – Ведь отец и дед бы-ли военными. И первые игрушки у меня должны были быть военными. Ну, по идее. А отец об армии вспомнил только тогда, когда решил, что сын нуждается в перевоспитании. Но перевоспитание бывает после воспитания, пусть и неудачного, а его ни отец, ни дед не воспитывали вообще, времени не находили.
Мальчик ждал ответа.
- Я не умею играть в такие игры. – Признался Артём.
- А я научу! – Пообещал мальчик и стал рассказывать о диспозиции сражающихся подразделений, какие цели должна преследовать каждая из сторон. Какие у них возможности и перспективы.
- Откуда ты всё это знаешь? – Не удержался Артём.
- У меня дедушка преподаёт в Академии. Он часто берёт меня на занятия в аудитории, в поле. Я был (со стороны наблюдал) и на занятиях на «ящике с песком», и на реальных учениях со стрельбой, высадкой де-санта…
- Гонишь! - не удержался Артём. – То есть, придумываешь, сочиня-ешь. – Поправил он сам себя, увидев, что мальчик его не понял.
 - Да, зачем же мне придумывать? – искренне удивился он. – Какая мне от этого корысть?! Да, я тебя понимаю, и твоё недоверие имеет неко-торые основания. Все эти мероприятия только… ну, для посвящённых. Но дедушка считает, что мальчик должен быть в мужском коллективе, вот он и «таскает» меня всегда с собой. Тем более что он хочет видеть меня офи-цером. Его авторитет среди  слушателей таков, что ему не отказывают.
- Вот это да! – Опять подумал Артём. – А я ведь даже просто на ра-боте у отца и деда не был, не знаю, чем занимаются. Никакого «мужского» коллектива у меня не было, и никто по этому поводу даже не «заморачи-вался».
Игра увлекла и Артёма. Он «провалился» то ли в детство, то ли во взрослую жизнь, но очень живо воспринимал все вводные и оценки своего юного друга.
Да, они подружились и перешли на ты. И как-то так легко. Мальчи-ка звали Миша. И ему было, действительно, шесть лет, как и сестре Артёма Дашке.
- Я из двадцатой квартиры двадцать второго дома. – Пояснил он. – А фамилия наша… на ней вся Россия держится, как говорит дед, - Ивано-вы. В этом году я пойду в школу, так как я, и читать, и писать, и считать могу, а в садике мне скучно.
- А сейчас ты почему один и не в садике? - Поинтересовался Артём.
- Там какой-то карантин. Дед работает, мама принимает экзамены. Вот я один и играю до прихода мамы. Часа в два я побегу греть нам с нею обед.
- А няня или домработница у вас есть? – Не удержался от вопроса Артём, и по реакции своего юного друга понял, что сморозил глупость.
- Какая няня? Какая домработница? Зачем? – не понял он.
Посмотрев на часы, Миша стал собирать свои игрушки:
- Извини, Тёма, мне пора. Мама скоро придёт. Если сможешь, при-ходи завтра. Мне было интересно с тобой играть.
- Конечно, приду. – Не задумываясь, ответил Артём. Он уже понял, что мать с Дашкой уехали на дачу, и этот мальчик – единственная его воз-можность превратить своё прозябание во что-то осмысленное и полезное.

Юный друг заставил его о многом задуматься. Утром он с нетерпе-нием ждал его прихода.
Мальчик стал расставлять фигуры для игры, а Артёму не терпелось найти ответы на возникшие с вечера вопросы. Душа горела.
- Миша! Ты кем хочешь стать? – начал он.
- Офицером. - Не задумываясь, ответил мальчик.
- Но, вот говорят же, что в армию идут только дураки? – Продол-жал Артём.
- Дураки это и говорят. – Спокойно ответил мальчик. – Ты их, Ар-тём, не слушай. Для мужчины служба в армии - самое достойное занятие.
- Но там же, говорят, бьют. – Продолжал животрепещущую для се-бя тему Артём.
- Кто и кого бьёт? – Вопросом на вопрос ответил мальчик. – В ар-мии и убивают, на то она и армия, и для войны она и предназначена. Но вот дед говорит, что в Великую Отечественную войну у нас погибло очень много людей. Причём, кадровые военные составляют в этих потерях срав-нительно небольшой процент. Потому что обученный, подготовленный человек и упасть сможет, как надо, и перекатиться, и переползти. Короче, подготовлен к тяготам военного времени. В нашей стране с её размерами и природными богатствами, каждый человек должен быть готов стать её за-щитником.
- Но, говорят, там царит дедовщина. Старослужащие бьют моло-дых солдат. – Подал голос Артём.
- Наверное, такое есть. Но слабого будут бить везде! И в армии, и вне армии. Надо уметь постоять за себя! А для этого надо закалять себя физически и морально. Армия как раз в этом и помогает. Я был в воин-ских частях, я тебе уже говорил вчера, и с солдатами разговаривал. Редко кто жаловался на службу.
Эти слова маленького друга надо было ещё обдумать, а пока Артём хотел получить о нём информации побольше.
- А кем именно ты хочешь быть: моряком, лётчиком, ракетчиком… ? - Стал перечислять Артём.
- Общевойсковым командиром. Пехотинцем. Как папа.
- Почему? - Удивился Артём.
- Потому что последнюю точку всегда (в бое, сражении, войне) ста-вит именно пехота. Так дед говорит.
Фигуры были расставлены для игры, но у Артёма вопросы ещё не закончились.
- У тебя братья-сёстры есть? – продолжал он.
- Нет, я один. Живу с мамой и дедом.
- А папа где?
- Папа погиб в Сирии два года назад. Он был командиром батальо-на, майором.
- И ты после этого собираешься в армию?! - Искренне удивился Ар-тём. - И дед, и мать тебя не отговаривают?
- Нет, никто не отговаривает. Я - представитель военной династии. И папа, и дед, и другие мои предки были офицерами.
- Но неужели мама своего единственного сына отпустит в армию?! – Не мог поверить Артём.
- Во-1-х, Тёма, моя мама – тоже представитель военной династии. Её папа, дед, другие предки тоже были офицерами. Они с папой и позна-комились на каком-то военном балу. А-во-2-х, ну как мама может препят-ствовать мне в выборе профессии?! Она только помогает мне подготовить-ся к ней. Мы с ней бегаем по вечерам в парке (дед не всегда может с нами бегать по ряду причин), два раза в неделю ходим плавать в бассейн. Мама у меня - сторонник системы Сухомлинского.
- Это ещё кто такой? – Не удержался Артём.
- Был такой педагог, который считал, что воспитывать ребёнка надо не наставлениями, указаниями, наказанием, а личным примером и поощ-рением. Вот мы на дачу ездим на электричке. В районе Кубинки у нас лет-ний домик. Часто приходится видеть, как молодые парни и девушки едут, поставив свои ноги в грязной обуви на скамью напротив. Ты думаешь, их этому кто-то учил?! – Нет! Их вообще никто и ничему не учил. Сейчас ро-дители бросились зарабатывать деньги. В них (деньгах) все видят счастье. Дети предоставлены сами себе. Родители надеются на школу, школа – на родителей. А в итоге…
Артём покраснел. О нём, его отце, матери были эти слова.
- Ты мне поподробнее расскажи о Сухомлинском. – Попросил Ар-тём, ибо слишком больной для него темы коснулся мальчик.
- Тебе бы с мамой моей об этом поговорить! Я могу только переска-зать то немногое, что слышал от неё и её подруг, и что помню. Но суть в том, что в раннем детстве человек должен пройти школу тонких, сердеч-ных, человеческих взаимоотношений с родителями. Дети при этом учатся смотреть на мир глазами родителей. Для настоящего воспитания взрослым достаточно просто быть рядом и показывать своим примером, а не нотацией, как относиться к людям и поступать в разных случаях. Су-хомлинский полагал, что суть воспитания заключается как раз в диалоге, общении с ребенком.
Это било в самый корень всех проблем Артёма. Не было у него в детстве такого Сухомлинского. Никто с ним не общался, не разговаривал о жизни, не показывал никаких примеров.
Уже зная ответ, он, тем не менее, спросил:
- А ты у мамы на уроках бывал?
- Конечно! Она преподаёт русский язык и литературу. На её уроках бывают такие дискуссии по изучаемым литературным произведениям! И мама терпеливо выслушивает мнение каждого. Дети её любят.
- Ну, ещё бы им её не любить! – Про себя отметил Артём. – Мне бы такого педагога! Моя бы мама так со мной общалась! Или такого собесед-ника, как Миша, пораньше бы!
Где-то он слышал фразу «запущенный в педагогическом отношении ученик». Сейчас он понял, что это о нём. Он знал гораздо меньше своего юного друга, и тот был каким-то другим внутренне, цельным каким-то.
- Слушай, - обратился он к своему юному другу, - я вот что-то слышал только о Макаренко. Он что, хуже Сухомлинского?
- О людях так не говорят. А как о педагогах… Они жили в разное время, и по существу, разным и занимались. Поэтому и системы воспита-ния у них разные. Макаренко занимался перевоспитанием юных преступ-ников, поэтому считал возможным и необходимым наказывать их. Сухом-линский работал с обычными мальчиками и девочками. Занимался их вос-питанием. Поэтому и наказывать считал излишним. Тебе бы лучше пого-ворить об этом с моей мамой.
Они уже говорили часа два, а мальчику хотелось играть. Он не вы-терпел и как бы извиняясь, попросил Артёма:
- Может, мы поиграем? А то мне скоро уже убегать надо! А пого-ворим ещё завтра. Хорошо? Ты завтра же придёшь?
А во время игры мальчик вновь поразил Артёма, показав пример по-настоящему этического поведения. Они установили на бортике песоч-ницы «мишени» и, отойдя, стали бросать в них камешки, кто будет точнее. Один из камушков (и не факт, что Мишин) отлетел на скамейку, где какая-то бабушка собралась пить чай, и угодил как раз в этот стакан. Стакан опрокинулся. Чай пролился на книгу, которая старуха читала до этого и как раз отложила.
- Ну, сейчас начнётся! – выдохнул Артём и предложил: - Бежим!
- Ну, уж нет. - Ответил мальчик. – За свои действия надо отвечать. – И, подойдя к старухе, попросил:
- Извините, пожалуйста, это я нечаянно разлил Ваш чай, залил кни-гу. Готов понести наказание или как-то загладить причинённый Вам ущерб.
Старуха заулыбалась:
- Какой честный мальчик! Ну, как я могу тебя наказать? Тем более, ты повинился. А насчёт загладить ущерб… Я собиралась идти в магазин за картошкой. Поможешь мне донести? Хотя, наверное, для тебя это тоже будет тяжело.
- А у меня есть друг. Он поможет! – радостно сообщил Миша. И, обращаясь к Артёму, предложил: «Тём, поможем бабушке?!
Они сходили с женщиной в магазин, помогли ей сделать покупки и отнёсли всё домой, после чего распрощались, условившись встретиться на следующий день. Остаток дня и часть ночи Артём потратил на обдумыва-ние и осмысление услышанного сегодня. Его тянуло к мальчику. Он чув-ствовал, что общение с ним приближает его к решению своего главного жизненного вопроса -  что ему делать дальше, как жить.

И опять они больше говорили, чем играли. Артём опять засыпал мальчика вопросами:
- У тебя друзья есть?
- Конечно: мама, дедушка, вот ты теперь.
- А из детей?
- Я играю в садике с мальчиками, но они какие-то «детские» все. С ними не очень интересно.
- Да, рано повзрослел ребёнок. – Подумал Артём. – Наверное, из-за смерти отца.
- А с мамой и дедушкой по каким вопросам и как часто ты обща-ешься?
- Да, практически, постоянно. Вечером мы обмениваемся, что у кого было интересного, а потом то мама, то  дедушка занимаются со мной. Вчера, например, дед со мной занимался географическими картами: учил их «читать», составлять план местности. Но мне больше всего нравится, когда дед рассказывает что-то из военной истории, о великих полковод-цах.
- Ну и кого из них ты знаешь? – Поинтересовался Артём. Сам-то он знал только Суворова и Кутузова.
- Ты знаешь, многих, но мой любимый полководец Публий Корне-лий Сципион Африканский, хотя его с полным правом можно называть и Испанским, и Азиатским.
- Кто-кто? – Переспросил Артём. Он о таком вообще не слышал.- Он что, выше Суворова и Кутузова?
- Если ты имеешь в виду историческую значимость, то, думаю, да. В истории Рима он сыграл особую роль.  Великая Римская империя (слы-шал, надеюсь, о такой) началась, по существу  с него. Он положил начало мировому господству римской цивилизации, создал те самые легионы, ко-торые победителями прошли через всю ойкумену. Так римляне называли обитаемую часть мира. И был он не только гениальный военачальник, но и отличный политик, и тонкий дипломат. Дважды был консулом Рима - высшая выборная должность в Древнем Риме (как у нас президент), за-ключал мирные договоры с покорёнными государствами. А также он был прекрасный психолог, оратор и т.д. Он по своему уровню был выше своей эпохи, прекрасно знал психологию людей, что и позволяло успешно управлять ими.
- Ты слышал о таком человеке как Цицерон?  Вдруг спросил маль-чик Артёма.
Тот «что-то» слышал. Так и сказал.
- Так вот.- Продолжил Миша.- Цицерон – это другой величайший политический деятель, оратор и философ Древнего Рима, считал, что на небо вознеслись всего три человека — Геракл, Ромул и Сципион. Причём, первые-то два персонажа – мифические. Вот как оценивали Сципиона его сограждане!
- Слушай, Миш, ты расскажи мне о нём. – Попросил Артём.
- Хорошо. Но надо много времени, чтобы рассказывать всё о нём. Я постараюсь покороче. Ладно? Годы молодости Сципиона пришлись на начало войны с Ганнибалом. Слышал, небось, о таком? Книга такая есть, «Слоны Ганнибала» называется.
- Да-да, слышал. – С готовностью подтвердил Артём. – Слышал, но не читал. Ты рассказывай.
- Это тоже величайший полководец античности, только карфаген-ский. Он считался «непобедимым». 
Рим тогда был маленькой общиной далёкой, малоизвестной Италии «где-то там на западе».
Мощной державой западного Средиземноморья был финикийский (финикийское население Карфагена римляне называли пунами) город Карфаген. «Властелин мира» называли его тогда. Войны он вёл наёмным войском и только на чужой территории.
 А в восточном Средиземноморье за первенство спорили могучие цари, наследники Александра Македонского.
Так вот, начало величию Рима положила война между Римом и Карфагеном. И победу в этой войне принёс Риму Сципион.
Ганнибал собрал в Испании огромную армию и вместе со своими слонами двинул её через Альпы на Рим. Неоднократно он разбивал рим-ские легионы и ставил Рим на грань краха, но римляне побеждёнными себя не признали. Война продолжалась более 20 лет. Ганнибал превратил в пу-стыню сотни цветущих городов. Каждый город задерживал его на месяцы и тем изматывал его силы.
В этой войне (она называется второй пунической) погибли отец и дядя Сципиона. Да и сам он был порой на грани гибели.
Ты спрашивал меня о Кутузове. Так вот у него был прототип или предшественник в этой войне - Квинт Фабий Максим. Одно время он ко-мандовал вооружёнными силами Рима. Понимая, что Ганнибал ему не по зубам, он решительной битвы не давал и отступал, изматывая врага мел-кими стычками. Фабий шёл по пятам за карфагенянами, избивая отстав-ших и фуражировщиков.
Пытаясь вызвать Квинта Фабия на сражение, Ганнибал писал ему: «Если Фабий такой великий полководец, как он себя считает, то должен выступить в долину и дать сражение». Римский полководец без смущения отвечал: «Если Ганнибал такой великий полководец, как он о себе думает, то пусть принудит меня дать это сражение».

«Базой снабжения» Ганнибала была богатая Испания.  Там находи-лось три пунийские армии. Им постоянно шла помощь из Карфагена.
Сципион, один из немногих, понял, что без лишения Ганнибала этой базы снабжения его не победить. Он убедил сенат направить его туда главнокомандующим.
     Сенат не хотел утверждать молодого человека (ему было двадцать с чем-то лет) в этой должности, но других кандидатов не было. Сил под ним было чуть больше 20 тысяч («больше взять было нельзя, ибо Ганнибал терзал Италию»). Но Публий пообещал завоевать Испанию, и с блеском выполнил обещание, в кратчайший срок (за 4 года) разбив все три армии и освободив Испанию, что имело большое значение на исход войны. Реше-ния его были такими неожиданными, а победы ошеломляющими, что стали говорить, что он общается с богами или сам является богом.
     Но разгадка была простой. Ни один римский полководец до Публия Корнелия не уделял столько внимания сбору предварительных разведдан-ных. Это поможет ему и в дальнейшем.
Уставший от войны народ Рима встретил Сципиона с восторгом. Он стал всеобщим героем: целые толпы собирались у его дома и сопровожда-ли его на Форум. От Сципиона ждали, что именно он, победив врага в Ис-пании, добьётся, наконец, мира. В результате на выборах консулов он одержал безоговорочную победу.

Публий, единственный из всех, понял, что не с Ганнибалом воюет Рим, а с Карфагеном, и предложил сенату не гоняться по Италии за Ганни-балом, а высадиться во владения Карфагена, и тогда Ганнибал сам уйдёт из Италии. «Я предпочитаю увлечь его за собой, чем позволить ему дер-жать меня здесь…» - заявил он.
Сенат принял половинчатое решение. Он предложил Сципиону та-кой вариант: он получает, как консул, провинцией не Африку, а Сицилию. Оттуда он, если хочет, может переправиться в Африку. Они ему ничего не запрещают и ничего не дают. Ни денег, ни флота, ни армии он не получит. Но, если кто-нибудь пойдёт за ним добровольно, или, если он сочтёт воз-можным взять с собой штрафной батальон из Сицилии, Сенат ему мешать не станет.
     С горсткой своих воинов Сципион высадился на открытом мысе непо-далеку от Карфагена, и был блокирован армиями противника, которые в 5 раз превышали по численности армию Публия.
Но враги панически боялись Сципиона и не решались на него напасть. Они стали уговаривать его покинуть Африку, обещая тут же ото-звать из Италии Ганнибала. Сципион был непреклонен. И вдруг очередное посольство сообщило, что он колеблется. Посольства буквально атаковали Публия. Сципион делался с каждым разом всё уступчивее и уступчивее.
А тем временем он готовил противнику сокрушительное поражение. Вёдя переговоры, он на самом деле старался  усыпить бдительность про-тивника и провести тщательную разведку его порядков.

Я тебе, Тёма, уже говорил, что Сципион был активный приверженец разведки. Он – первый, кто стал отправлять в качестве посольской прислу-ги опытных разведывательных агентов.
Так, в качестве посланника во вражескую штаб-квартиру для веде-ния переговоров он направлял своего ближайшего сподвижника Гая Ле-лия, а вместе с ним офицеров разведки, переодетых рабами.
Однажды генерал противника опознал одного из шпионов и оклик-нул его: «Вы полководец, а не раб». Тогда находчивый Лелий обернулся к переодетому римскому разведчику, закатил ему пощечину, а потом плю-нул на него и закричал: «Ты, собака, как ты осмелился позволить себе быть похожим на римлянина?!». Номер прошёл. Генерал, увидев, как кротко  заподозрённый им человек принял удар, поверил, что он, действи-тельно, раб, а не римский офицер, так как гордость римского офицера не позволила бы снести подобное оскорбление.
За время переговоров лазутчики Сципиона успели осмотреть все ходы и выходы. Через своих «послов» он узнал, что лагерь противника сделан из дерева и листьев, а шалаши – из тростника и соломы, и он ре-шился.
Когда противники направили к Сципиону «последнее посольство», чтобы подписать условия мира, то получили отказ. В тот же день, глубо-кой ночью, когда всё спало, римляне покинули свой лагерь, окружили и подожгли лагерь своих противников. Спаслись немногие. Из всех блиста-тельных подвигов, совершённым Сципионом, этот кажется самым блиста-тельным и самым дерзким».
Как и предполагал Сципион, карфагеняне вызвали из Италии Ган-нибала с его армией.
 Сципион разбил и эту армию и навязал пунам тяжёлый мирный до-говор. Те должны были сжечь свой флот, уплатить огромную контрибу-цию и дать клятву не вести ни с кем войны без позволения римского сена-та. Карфаген как великая держава перестал существовать. Разрушать го-род он не стал, а создал у его порога сильное Ливийское государство.
     Соседство Великой Ливии было крепкой уздой для Карфагена. Пуний-цы не смели даже помыслить двинуться против Рима. С другой стороны, не будь Карфагена, ливийские руководители могли стать опаснейшими врагами Рима. Сципион это прекрасно понимал, поэтому и не стремился разрушить Карфаген. Он на своих «границах» создал два государства, ко-торые взаимно контролировали друг друга.
- Как это интересно и как толково! – Не удержался Артём. – Но ты рассказывай дальше.
- Сципиона ожидал в Риме великий триумф. - Продолжал Миша. - Но единственной наградой, которую он согласился принять, было про-звище «Африканский», которое должно было передаваться его потомкам из поколения в поколение. С тех пор, подражая ему, полководцы начали прибавлять к своему имени названия покорённых областей.
Но вскоре Риму пришлось воевать снова, и противником его ока-зался могущественный царь Антиох, владевший Сирией, Палестиной и Месопотамией.
Очередной раз Рим имел дело с могущественным врагом. Город содрогался от ужаса. Публий же был исполнен своей всегдашней уверен-ности в победе. Перед отъездом на театр военных действий, Сципион со-орудил у подножия Капитолия (один из главных римских холмов) триум-фальную арку для торжественного въезда после победы над Антиохом. Много позднее, так же, копируя Сципиона, поступит Наполеон (наверняка слышал о таком), направляясь в поход на Россию. Видишь, как в мире всё взаимосвязано, и как Сципиона ценил такой великий полководец как Наполеон. Только последствия у Наполеона будут совсем другие. Не Сци-пион он был, к нашему счастью.
 Военным советником у Антиоха был ранее разбитый Сципионом Ганнибал. Он пытался отговорить Антиоха от войны, ибо был уверен, что Сципион разобьёт и армию Антиоха. Но тот его не послушал.

Рассказывают, что перед битвой царь устроил смотр своим силам. Он стоял на пригорке, а рядом стоял угрюмый Ганнибал. Перед ними бесконечными потоками прохо-дили боевые колесницы с блестящими серпами, слоны с башнями на спине, конница и пе-хота. И на всём этом – на уздечках, упряжи, оружии – ярко светило золото. Антиох с самодовольной улыбкой спросил у Ганнибала:
- Как ты полагаешь, достаточно ли всего этого для римлян?
- Достаточно, вполне достаточно всего этого для римлян, хоть они и очень жадны! - съязвил Ганнибал.

Зря Антиох не послушал своего военного советника. Тот знал, что говорил.
Конечно же, Антиох был наголову разбит. Теперь у римлян не было соперников. Римская республика на несколько веков завоевала гегемонию в бассейне Средиземного моря, которое,  по-существу, стало внутренним морем империи.
Рим правил Вселенной, судил и разрешал. Войны между великими державами прекращались. Все споры решал Рим. Создателем идеи рим-ского владычества над миром был Спицион. Современникам казалось, что всё римское могущество создано им одним.
Он без ложной скромности принимал это, зная себе цену. Когда греки предложили Публию поставить его статую на площади в Коринфе, где стояли изображения всех великих полководцев, он ответил вежливым, чуть насмешливым отказом. Он сказал: «Не надо. Я не люблю быть в тол-пе».
Я очень хочу побывать на его родине. Когда начну работать, скоп-лю денег и обязательно поеду.

Мальчик закончил своё повествование, а Артём молчал, осмысли-вая сказанное и размышляя о том, как же прекрасно этот ребёнок расска-зывает, какая у него память, какой запас слов, и как же с ним плотно, очень плотно работают мама и дед. Вспомнил своё детство, и горько стало от сравнения. Спросил, вроде бы, не по теме:
- Случай, Миша! А как, на твой взгляд, быть тем детям, которых родители не воспитывали по твоей системе Сухомлинского, и как этим де-тям относиться к своим родителям.
Мальчик грустно улыбнулся и сказал:
- Конечно, любить их такими, какие они есть. Знаешь, как мне моего папы не хватает! Видимо, они  сами не получили настоящего воспитания и нуждаются в нём, а может, в перевоспитании, чем должны теперь заняться их же дети.

Время их общения сегодня закончилось. Мише пора было уходить. Артём пообещал, что завтра он вопросы задавать не будет, и они будут только играть. На том и распрощались.
И, действительно, на следующий день они только играли. Увлечён-но, азартно. Оба. Но уже в конце (Миша уже стал собирать игрушки, что-бы бежать домой) случилось происшествие. На скамейку по соседству села молодая женщина с коляской. К ней стал приставать какой-то не вполне трезвый молодой человек. Вначале словесно, потом стал давать волю ру-кам. Тёма старался не замечать этого, а вот Миша нет. Он подошёл к это-му человеку и попросил «оставить тётю в покое». Тот на него даже внима-ния не обратил. Тогда Миша дернул нарушителя спокойствия за рукав и потребовал уйти с детской площадки.
Парень со словами «пошёл вон, щенок» отшвырнул Мишу, да так, что мальчик полетел на землю, но тут же вскочил и запустил в голову обидчика моделью танка, которая была у него в руке. Удар пришёлся прямо в лицо, а игрушка была металлическая и рука в Миши была несла-бая. Короче, разбил нарушителю лицо в кровь.
- Ах ты тварь! – Взревел парень. – Сейчас я тебя убивать буду!
Он двинулся к Мише. И тут Артём, который никогда и никому не давал сдачи, когда его самого обижали, сорвался с места, сбил своей мас-сой негодяя с ног и остановился, заслонив собой ребёнка. Что делать дальше, он не знал. А поверженный негодяй стал медленно подниматься, вытаскивая из кармана нож. И тут ему в голову полетели танки, пушки, бронетранспортёры – всё, чем сегодня играли Миша и Артём. Это Миша метал их. Метал сильно и метко. Видно, что и этим с ним кто-то занимался. Лицо негодяя превратилось в кровавое месиво. А тут ещё женщины стали кричать «полиция, полиция», так что парень не нашёл лучшего, как спа-стись бегством. Друзья вышли победителями.
- Спасибо тебе, Тёма! – Поблагодарил мальчик. – Ты – настоящий друг!
Артём то же самое мог сказать о Мише. Они стали вместе собирать разбросанные игрушки.
- Мишенька! Что здесь произошло! – услышали они женский голос.
- О! Мама пришла! – Пояснил мальчик. – Что-то она сегодня рань-ше, или я запозднился.
А Артём как глянул на приближающуюся женщину, так и застыл. Среднего росточка, спортивная, с короткой стрижкой и очень красивым лицом. Собственно, в ней всё было красивым. Никогда ещё ни одна жен-щина ему так не нравилась. Она что-то спрашивала. Он не слышал, не со-ображал, что с ним. Она улыбнулась, взяла Мишу за руку, и они пошли. А Артём стоял и, молча, смотрел им вслед.
- До завтра, Тёма! – Прокричал ему маленький друг.

Но завтра Артём на детскую площадку не пришёл, и напрасно его маленький друг ждал его, не начиная игру.
Уже в девять часов Артём был в военкомате. Наслышанные о его побеге отсюда работники беспрепятственно пропустили его к военкому. Тот опешил, увидев Артёма одного, без отца и сопровождающих, и не по-нимая, что бы всё это значило.
Заговорил первым Артём:
- Я Вас прошу отцу обо мне не говорить. Я сам ему позвоню, когда посчитаю нужным. А Вы меня сегодня же отправьте в войска.
- Так «Савеловский» наряд уже аннулирован. - Ответил военком.
- Да мне он и не нужен. Куда у Вас есть наряды сегодня.
- Брянск, Ковров, Воронеж, Волгоград… - стал перечислять он, но Артём перебил его:
- Волгоград, это куда, в какую часть?
- Мотострелковая дивизия.
- Вот, как раз то, что надо. Оформляйте!

Примерно через месяц на секретном (только для своих) телефоне Алексея Алексеевича Старикова загорелся огонёк вызова. Голос был сына:
- Пап, привет! Я приглашаю тебя с мамой и Дашкой к нам в часть на день присяги.
- Какой это ещё присяги? – не сразу понял Алексей Алексеевич.
- Присяги, которую солдаты дают на верность своей стране.
Считая, что сын его разыгрывает, отец взорвался:
- У тебя ещё совести хватает издеваться!
- Пап, я допускал, что ты мне не поверишь. - Сказал сын. – Поэтому попросил принять участие в разговоре своего командира роты. Передаю трубку ему.
- Командир роты … гвардейского стрелкового полка … гвардей-ской стрелковой дивизии гвардии капитан Карташов. – Представился тот. – Приглашаю, уважаемый Алексей Алексеевич, к нам в часть на день при-сяги молодого пополнения. Происходить это мероприятие будет в торже-ственной обстановке на Мамаевой кургане через неделю. А теперь воз-вращаю трубку Вашему сыну.
- Пап, ты, когда будешь ехать ко мне, захвати, пожалуйста, мой те-лефон. – Попросил Артём. – Я, когда убегал, оставил его дома.

В назначенный день отец, мать и сестра приехали к Артёму. Но ко-гда мать взглянула на сына, она сразу заплакала. Изменился в лице и отец. И только Дашка, молча, прижалась к его ноге и так и застыла.
Это был не прежний Артём. Изрядной «части» его не хватало.
- Ну, и что вы так переполошились? – Весело спросил он. – Да, я за этот месяц потерял 17 килограммов. Очень трудно было наверстать то, что терял годами. Больше того скажу, во время марша в противогазах и по жаре я даже сознание на время терял. Трудно было. И физически, и психологически. Но сейчас главное позади. Я акклиматизировался к но-вым условиям и обстоятельствам.
Они и сами видели, что это уже совсем другой человек: собранный, уверенный в себе.
После присяги он обратился к своему командиру с просьбой:
- Товарищ капитан, разрешите мне с родителями сходить в уволь-нение. Я им хочу показать город.
- Нет, мы пообщаемся в части! – Тут же вмешался отец.
- Боитесь, что убежит? – Улыбнулся капитан. – Это он от Вас бегал. От меня не побежит. Он один из лучших моих бойцов. Больше того скажу: если что-то будет поручено Вашему сыну, я и проверять не буду исполне-ние. Знаю, что всё будет сделано в срок и как положено.
И, уже обращаясь к Артёму, предложил:
- Но ты Артём, действительно, покажи родителям и военный горо-док, и свою казарму, и клуб, и столовую. Им же, наверняка, интересно.
Обедать они поехали в город (сын так захотел) в ресторан «Маяк». До этого они в городе не были, и что это за место, не знали. А место-то оказалось чудесное: с одной стороны Волга со своей набережной, с другой – парк в какой-то (прежде) долине реки.
- Это русло реки Царица. – Пояснил сын. - По-татарски «сари-су» - «жёлтая река». А первое поселение города появилось здесь более 400 лет назад на острове в створе реки Царица на реке Волге. «Сари-чин» («Ца-рицын») - «жёлтый остров» по-татарски – называлось. Оно должно было защищать от кочевников и «разбойных людишек», которые в изобилии бродили по волжским берегам, пути купеческих караванов из Волги в Дон и наоборот.
Эту сухопутную дорогу между Волгой и Доном можно смело назвать прообразом современного Волго-Донского канала.
После одного из пожаров город вновь был отстроен на правом волжском берегу вот как раз на этом месте, где мы с Вами сейчас нахо-димся.
  Во время своего персидского похода здесь побывал Пётр Первый. Город ему понравился, и он подарил его своей второй супруге Екатерине Первой. Так Цырицын оправдал своё имя, став, по-настоящему, «царицы-ным».
  Разные люди бывали в городе: Разин, Булавин. Пытался взять город Пугачев. В гражданскую войну здесь был Сталин, поэтому какое-то время город носил его имя. Но об это части его истории я вам расскажу после обеда.
 
Алексей Алексеевич смотрел на сына и не узнавал его. Куда делась его скованность, неуверенность в себе, какая-то отрешённость и безразличие ко всему. Да и откуда эти знания, эта манера говорить. О том же, наверня-ка, думала и его жена. Только Дашка просто улыбалась. Она брата без всяких вопросов любила и раньше, продолжала любить и сейчас.
Отец не удержался и спросил:
- Сынок, что произошло с тобой? Ты так изменился. Я тебя просто не узнаю. И твой призыв в армию, и поведение здесь… Кто-то (или что-то) же за этим должно стоять!
- А стоит за всем этим маленький Сухомлинский!
- Что ещё за Сухомлинский и почему маленький?
- Ну, Сухомлинский, понятное дело, великий педагог, а маленький по-тому, папа, что он действительно маленький. Ему шесть лет, моему Су-хомлинскому. Зовут его Миша Иванов. Он из двадцатой квартиры два-дцать второго дома в нашем же дворе. Я с ним только четыре дня пооб-щался – и вот результат. «Переформатировал» меня этот мальчик. У меня в связи с этим просьба к тебе. Любимый полководец у Миши - Публий Корнелий Сципион.
- Кто-кто-кто? – Переспросил отец.
Артём засмеялся:
- Вот и я так же его переспросил. А эта кроха всё знает и о самом пол-ководце, и о его боевом пути, и почему он выше всех других полководцев. Послушав его, я согласен с этим. Миша мечтает когда-нибудь побывать в Италии. Вот у меня к тебе и просьба: организуй ему эту поездку. Соб-ственно, деньги на эту поездку есть и у меня на карточке, но я не знаю, как их переслать ему, да и нужны значительные организационные усилия. Он живёт с мамой и дедом. Дед у него преподаёт в какой-то военной Акаде-мии, и у него могут быть проблемы с получением заграничного паспорта. Но я знаю, что если ты чего-то захочешь, ты этого добьёшься.
- А мама у этого мальчика кто? – Тут же по-деловому стал всё проду-мывать отец.
- Мама у него преподаватель русского языка и литературы. Больше я о ней ничего не знаю. Но это такая красивая женщина…  С этими словами взгляд у Артёма затуманился и мечтательно ушёл куда-то вверх, а у его матери тут же от ревности ёкнуло сердце. Так о какой-то другой женщине (кроме матери) сын ранее никогда не говорил.
- Мама, ты сфотографируй, нас с папой. – Попросил её Артём. – Для папы это будет пропуском в дом Миши, что он от меня.
- Нет-нет! - Тут же встрепенулась она. – Нас троих сфотографирует Даша. Да, доченька?!
Она решила и сама побывать в этой семье и посмотреть на женщину, которая произвела на сына столь глубокое впечатление. Каждый искал своё.
- Спроси, пап, у Миши его телефон и электронный адрес (если есть), я бы очень хотел продолжить общение с ним. Да и ему, думаю, приятно бу-дет со мной общаться. Если у него нет телефона, купи ему, пожалуйста, или отдай какой-то свой (у тебя их куча). Мы бы с ним разговаривали. Они, папа, скорее всего, откажутся принять такой дорогой для них пода-рок. Но ты им объясни, что это мой подарок моему единственному другу. Подарок, который мне ничего не стоит, а для него важен, и я буду ждать его рассказ о поездке в Италию. Я уверен, он там увидит больше, чем я. Я вот почти ничего не запомнил из наших поездок туда. Как-то ни к чему не было интереса.

  После обеда сын начал свою экскурсию о героической обороне горо-да в Великую Отечественную войну. И проводил её сын так интересно, с таким количеством подробностей, что отец снова не выдержал и спросил:
- Сынок, когда и где ты всё это успел узнать? Ты как прирождённый экскурсовод!
- О, пап, ты не слышал, как рассказывает Миша. От него я перенял и манеру рассказа, и интерес к истории, и к тому, как её подавать, чтобы было интересно. А информация откуда? Ну, во-1-х, нам уже проводили экскурсию по городу, и в частности, по этим местам. А-во-2-х, у нас в ча-сти неплохая библиотека. Я зря время не теряю, навёрстываю, что когда-то упустил.
Они прошли на противоположный «берег» Царицы к памятнику чекистам, и Артём пояснил, почему этот памятник здесь установлен.
- В декабре 1941 г. было принято решение о создании в Сталингра-де 10-й дивизии войск НКВД. Её задачей было несение службы по охране важнейших объектов Сталинграда и борьба с немецкой агентурой. Для ве-дения войскового боя такие подразделения НКВД не имели в начале войны ни соответствующего вооружения, ни подготовки.
Когда в августе 1942 года гитлеровские войска прорвали фронт, в городе других наших войск не было.  Удержать город до подхода резер-вов было поручено этой дивизии. Дивизия полегла почти целиком, но по-ставленную задачу выполнила.
- А теперь, - предложил сын, - посмотрите на только что покинутый нами ресторан «Маяк». Это место историческое многократно. Как я уже говорил, здесь начинался город. В штольне неподалеку от ресторана по-мещался командный пункт Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, а затем Командный пункт и штаб 62-й армии. Ну а потом, когда немцы вы-шли здесь к Волге, на уцелевшем фундаменте ресторана немцы организо-вали мощный дот, с помощью которого некоторое время сдерживали наступление советских войск.
- Кстати, «Маяк» стал первым рестораном восстановленного после войны Сталинграда. Так что я неспроста Вас привёз сюда.
А теперь представьте: город протянулся по-над Волгой на несколь-ко десятков километров. Она (река) и  стала последним рубежом обороны, точнее узенькая полоска – всего-то метров 150-200 – земли по её правому берегу. Там сейчас установлены на постаментах танковые башни, по кото-рым можно проследить, где была линия нашей обороны.
Они взяли такси и проехали по всей этой линии, извивавшейся почти по-над самой рекой.
А закончил Артём свою экскурсию у центрального универмага горо-да.
- А вот здесь, - сообщил он, - был пленён генерал-фельдмаршал Пау-люс. В подвале универмага располагался его штаб.
- Так вот где решилась судьба такого важного для всей войны сраже-ния? – Вырвалось у отца, но сын возразил:
- Нет, папа, не здесь. Но это не многие знают. Когда группировку Па-улюса окружили наши войска, они замкнули только внутреннее кольцо вокруг вражеской группировки. Сплошного внешнего кольца окружения не было!
Верховный главнокомандующий игнорировал многократные обра-щения в Ставку командующего Сталинградским фронтом А.И. Ерёменко, требовавшего закрыть почти 200-километровую брешь во внешнем фрон-те в районе Котельниково.
Сталин обрывал любое обращение к нему об опасности деблокирова-ния единственным доводом: ликвидируйте «котёл», и она отпадёт сама по себе. Он считал, что ставя вопрос именно так, он стимулирует скорейшее уничтожение окружённых. Ставка, управляемая Верховным, пренебрегла внешним фронтом, решив не расходовать на него силы, ресурсы, время.
А 12 декабря 1942 года, как бы в приглашавшую их для этого брешь во внешнем фронте Сталинградского окружения, на наши позиции обру-шился мощный деблокирующий таран 4-й танковой армии Гота (до 600 танков и 300 самоходных орудий). За ними должны были двинуться диви-зии из группы армий «Дон».
За сутки эта армейская группировка преодолела порядка сорока ки-лометров и находилась от окруженной под Сталинградом армии Паулюса на расстоянии всего 35—40 км. Наших войск на пути Гота почти не было! Реальной стала катастрофа, выход из окружения группировки Паулюса и совсем другой исход войны.
 Сталин отдал приказ 2-й гвардейской армии генерала Малиновского преступить путь врагу и занять оборону на реке Мышкова. Но 2-я армия находилась от реки в 180 километрах, нужно было время, чтобы преодо-леть это немалое расстояние пешим порядком да еще по бездорожью.
У никому не ведомого ранее хутора Верхне-Кумский и реки Мышко-вой немцев встретила наскоро собранная Василевским и Еременко, как го-ворится, «с бору по сосенке», из разных частей и соединений 51-я армия генерала Труфанова. По численности личного состава и вооружению это было даже не пол-армии, а входящие в неё части управлялись автономно. Но она сдержала напор танков Гота, нацеленных в тыл Сталинградского фронта, пока на рубеж обороны не вышла армия Малиновского. Эти ге-роические дни отразил участник этих событий Юрий Бондарев в своей книге «Горячий снег». Фильм по книге поставлен. Посмотри, папа.
  Утром 24 декабря воздушная разведка донесла Малиновскому, что противник развернул более трёхсот танков  для атаки. Танков то у нас бы-ло даже больше, чем у противника, но не было горючего. Была опасность прорыва. Надо было во что бы то ни стало выиграть время для подвоза горючего. И Малиновский  принял решение снять маскировку с танков, вывести их на открытую поверхность, пусть, дескать,  посмотрит враг, на что он напорется. В ставку Гитлера полетела срочная депеша, что «вся степь усыпана советскими танками, и требуется подкрепление». Наступле-ние гитлеровцев приостановилось. К танкам 2-й гвардейской горючее пришло раньше, чем подкрепление к Готу, и наши танки пошли в наступ-ление.
Почти одновременно в ночь на 24 декабря 1942 года произошло со-бытие, определившее победный финал Сталинградской битвы. Танковый корпус В.М. Баданова разгромил аэродром 8-го ударного авиакорпуса воздушного флота гитлеровцев в Тацинской и Морозовской в тылу танко-вых дивизий Гота. Снабжение «котла» прекратилось, а Гот понял, что медлить с отступлением не стоит, иначе придётся разделить участь Паулю-са.
Операция по деблокированию армии Паулюса провалилась.
Завершение Сталинградской операции празднуется в день ликвидации «котла» 2 февраля. – Подытожил сын. - Я же согласен с мнением тех воен-ных историков, которые называют другую дату, а именно 24 декабря 1942 года, когда потерпела провал попытка деблокировать «котёл» извне.
Да, после 24.12.42 г. в тылу у наших войск ещё оставались немецкие воинские формирования, но по образному выражению маршала Малинов-ского, это был «лагерь вооружённых военнопленных», и его участь была предрешена.  Вспомним, что все сталинградские военнопленные из «кот-ла» были без ремней. Из них они варили «бульон».
Немецкий генерал танковых войск Ф. Мелентин позднее признал, что битва на берегах этой безвестной речки привела к кризису третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась реша-ющим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии. Не возле подвала универмага в Сталинграде! А здесь у какой-то безвест-ной речки.
- Ну, сынок, ты меня поразил! – Не удержался Алексей Алексеевич. - Рассуждаешь, как профессиональный военный.
- А я, папа, и хочу стать профессиональным военным.
- Как? - Изумился отец. - Зачем?! А как же мой бизнес?!
- Твой бизнес, папа, от тебя никуда не денется. Ты у нас ещё молодой. Потом вон Дашка подрастёт. А я уж послужу. И за тебя, и за себя. Ты же почти не служил.
-  Время тогда такое было. – Как бы оправдываясь, сказал отец.
- Я, папа, не укоряю. Я просто констатирую.
- Ну, и в какое училище намерен поступать? Инженерное, ракетное, связи, компьютерных технологий…
- Нет, папа, в общевойсковое.
- В пехоту? Но почему?!
- А потому, папа, что последнюю точку всегда (в бое, сражении, войне) ставит именно пехота!