Януш и Янушка

 - «Сволочь, домоуправ!», - в сердцах выругалась Марина Петровна, грохнувшись на попу прямо у остановки троллейбуса. Тут же оглянулась по сторонам, не видел ли кто её падение, и увидела в окне соседнего дома улыбающуюся мордаху малыша. Он не злорадствовал, нет. Видно «кульбит» Марины Петровны показался ему занятным, и он улыбался. Мальчику было лет шесть. Круглолицый, черные прямые волосы. Кареглазый. Очень симпатичный.
Дурное настроение Марины Петровны как-то сразу улетучилось. Показав мальчику язык, она поднялась на ноги и побежала в свою контору.
На следующее утро «мордаха» была «на месте», то есть в окне, и опять улыбнулась ей. Она в ответ помахала рукой.
И ещё один день то же окно встречало её улыбкой,  как свою хорошую знакомую. А вот на четвёртый какая-то женщина в белом халате увела мальчика от окна до того, как они успели обменяться своими приветствиями.
- Что это за учреждение? – Сразу заинтересовалась Марина Петровна. - Женщина в белом халате – это больница. Или детский сад?
Она обошла здание, ища какой-то вывески. У входных дверей она обнаружила её: «Учреждение №…».
- Прямо как колония!- Горько усмехнулась она и спросила у выходящей из дома женщины:
- Скажите, что это за учреждение?
- Детский дом для дошколят.
Её это огорчило.
- Так ты, оказывается, сирота?! – Мысленно обратилась она к своему маленькому знакомому незнакомцу. – Как же можно было отказаться от такого лапушки?! Или родители погибли?! Ещё хуже.
На следующий день она тщетно «проторчала у «их» окна добрых полчаса, опоздала на работу, но мальчика так и не увидела. И на следующий-следующий тоже.
Она попыталась получить какую-то информацию о мальчике в самом «учреждении», но ничего не добилась:
- Вам-то на что?! Он Вам кто?!
Единственное, что удалось узнать, что «их окно» было в лазарете.
- Болел, лапонька. Что выздоровел – хорошо, но как я теперь смогу увидеть его.
Марина Петровна поймала себя на том, что мысли о мальчике всё больше и больше овладевают ею. Потянулась она к нему душой. То ли жажда материнства проснулась, то ли просто потребность отдать кому-то свою ласку.
Родных и близких у неё не было. Сразу после окончания института она «выскочила» замуж по большой любви. Но муж оказался негодяем, которому нужна была не она сама, а её жилье, её зарплата (она как лучшая студентка получила распределение в солидную организацию), её обслуживание. От родителей ей досталась двухкомнатная квартира. Там вот, когда после нескольких лет мучений она, наконец, смогла расторгнуть брак, зализывать душевные раны пришлось уже в однокомнатной, причем, на окраине и без детей (её мужчина детей не хотел, считая их обузой). Как она могла на такого «клюнуть»! Ведь видной девушкой была, и могла сама выбирать?! Правду говорят, что «любовь зла…». Теперь ко всем мужчинам она относилась с недоверием. Как и к женщинам тоже. Как она потом узнала, её благоверный умудрился за её спиной «перепробовать» всех её подруг.
Но, видимо, природа требовала теплоты. Вот она и потянулась к мальчику. Он вполне мог быть её сыном.
Она стала в разное время дня прогуливаться у детского дома. Ведь должны же они выводить деток на прогулку. А территория у детского дома была большой. В один из дней она и увидела мальчика на прогулке. Вернее, он первый увидел её. Она как бы почувствовала его взгляд. Подойдя к ограде, она поманила его к себе. Он тут же подошёл. Так они и познакомились.

Он очень интересно рассказывал о себе.
Звали его Януш, и отец у него был поляк («Так было написано в записке. Кузьминична, нянечка, рассказывала. Но заведующая сказала, что поляки нам не нужны. Пусть будет Серёжа Иванов») Подбросили его прямо к этому дому. Кто его мать, он не знал («в записке об этом ничего не было»). Но странно то, что он её не осуждал («Наверное, у неё были причины»). Эта его беззлобность, добрая аура как раз и притягивали к ребёнку.
Встречались они теперь каждый день. Воспитатели первое время воспринимали её настороженно, но потом, увидев, что ничего плохого от неё не исходит, стали закрывать глаза на их встречи. Вечером, так вообще, она перелазила через забор, устраивалась с ним где-то под деревом, читала ему книги, кормила, играла. Её жизнь заиграла новыми гранями. Она была нужна!
Мальчик к ней тянулся. Как интересно он разрешил вопрос, как к ней обращаться! Мамой? Но какая она ему мама? Мариной Петровной, как воспитателя? Тетей? Но она же не просто тётя, а друг. Вот он ей и предложил:
- Слушай? Я – Януш. Давай, ты будешь Янушка!
- Давай. И сама мысль, и имя ей очень понравились.
Однажды мальчик встретил её грустным. На вопрос о причинах сообщил, что его «отдают в семью».
- Какая ещё семья?
- Какие-то мужчина и женщина, старенькие уже. Из Вологды. Мне они не понравились. Но заведующая сказала, что «ты должен только радоваться».
Марина Петровна «взвилась на дыбы»:
- Не бывать этому, я сама тебя усыновлю!
Но когда она «сунулась» к руководству детского дома, её пыл остудили:
- Вы незамужняя женщина, а таким детей на воспитание не отдают!
- Но тогда хоть не позволяйте усыновлять Серёжу Иванова! Он не хочет!
- А Вы-то кто ему?!
Она бросилась обжаловать намечающееся усыновление. Надо было действовать очень быстро. Ей везде отказывали, а к самому «большому» начальнику – руководителю Департамента здравоохранения города – запись была на месяц вперёд.

Михаил Иванович Соколов в свои сорок лет уже многого достиг, пользовался заслуженным авторитетом у городского руководства и сам был дельным руководителем. Дисциплина в его учреждении была близка к безупречной. И он очень удивился, когда во время приёма немецкой делегации он услышал в приёмной какой-то шум, крики. Вышел посмотреть, что случилось, и увидел такую сцену: Молодая интересная женщина рвалась к двери его кабинета. На ней с одной стороны висел дородный милиционер, а на другой – секретарша. Все они одновременно что-то кричали. Нарушительница спокойствия что-то вроде «мне надо». Секретарша – «ну, нельзя туда!», а милиционер: «террористка какая-то!»
- Что здесь происходит? – Спросил строгий начальник. Все тут же замерли. И опять заговорили хором.
Милиционер: «Прямо террористка какая-то! Средь белого дня «сиганула» через забор!»
Секретарша: «Я ей говорю "нельзя", а она не слушает».
А виновница переполоха продолжала твердить: «Но мне очень надо!».
Михаил Иванович залюбовался ею. Всё в ней нравилось. И внешность. И решительность. Ну, надо же, перелезть через высоченный забор на глазах у милиции!
Улыбнувшись, он предложил ей успокоиться и рассказать внятно, что заставило её поступить так экстравагантно. Она пояснила свои побудительные причины и мотивы:
- Надо срочно воспрепятствовать усыновлению одного мальчика. Он этого не хочет. Но меня никто не слушает. Сказали, что только Вы можете остановить это. А к Вам на приём записывают только на следующий месяц!
- Да, я действительно очень занят, и сейчас я прервал важное совещание. Но если Вы согласны подождать и после окончания совещания пообедать со мной (другого времени у меня просто нет), то я выслушаю Вас за обедом, и если смогу, то помогу.
Она с благодарностью приняла его предложение. С победным видом взглянула на секретаршу и милиционера и села ожидать.
За обедом она рассказала ситуацию. Михаил Иванович успокоить её не мог.
- Вам, на самом деле, никто не разрешит усыновления. Выходите замуж, рожайте своих детей.
- Я уже была…
- И что?
- Да то, что из двухкомнатной квартиры в центре города переместилась в однокомнатную на окраине.
- Странно! Другие-то в браке приобретают!
- Так то другие… – Уныло протянула она.
- Поймите, ребёнку в семье лучше! Не будьте эгоисткой!
- Ну, не хочет Серёжа этого! А он – маленький экстрасенсик. Он чувствует плохих людей.
- Знаете, что я могу сделать? Я пока приостановлю усыновление, и по своим каналам проверю сведения об этой семейной паре. Результат скажу Вам через неделю, но опять в обеденный перерыв, так как другого времени у меня нет. Вы согласны?
Она была согласна.

А через неделю Соколов М.И. сообщил ей, что Серёжа-то оказался прав. Пара-то была… корыстной. Ребёнок им был нужен, чтобы получить какие-то большие деньги по завещанию. А заведующей «за содействие в ускорении процесса» были обещаны деньги, и он уже принял решение о её увольнении «по несоответствию».
Как же она была рада! Как была благодарна ему! А он любовался ею, а потом попросил:
- В эти выходные будет всероссийский праздник семьи, любви и верности. Не согласится ли уважаемая Марина Петровна на этом празднике составить ему компанию. Неловко в такой день появляться там одному.
- А чего ж Вы жену не возьмёте туда?! – выпалила она, не подумав, и увидев, как он помрачнел, прикусила язык.
- Извините за нескромное предложение. - Начал он. Но, не дав ему договорить, она тут же выпалила: "Я согласна!"

Оставшиеся до праздника дни она усиленно «штукатурила» себя. Хотелось ей понравиться Михаилу Ивановичу и произвести на него впечатление. И благодарна была, и, если честно, нравился он ей. Ей это вполне удалось. Все сослуживцы спрашивали Соколова, где «нашёл такую красавицу», а он смотрел больше на неё, чем на сцену. А потом предложил:
- Марина Петровна! Я давайте покинем эту говорильню и до концерта погуляем по набережной. Там сейчас так хорошо.
- А давайте! – тут же согласилась она.

Эта их первая совместная прогулка чуть ли не стала и последней.
На набережной шпана избивала какого-то человека. Все проходили, делая вид, что не замечают. А он не прошёл. Вмешался. Шпана вначале удивилась такой «наглости». Затем обступила его (её «вышвырнули» из круга»), как звериная стая, и стали избивать. Она сняла туфли, лезла нападавшим на спины и колошматила острыми каблуками негодяев по голове. От неё отбивались, она как шарик откатывалась, тут же поднималась и лезла опять. А вот её спутник после одного из ударов рухнул и больше не поднялся. Его стали добивать ногами. И тогда она протиснулась у них между ног. Легла сверху на Михаила Петровича, прикрывая его от ударов, и истошно завопила, так что на километр, наверное, было слышно. На крики и прибежала милиция. Негодяев задержали. А Михаила Ивановича и Марину Петровну с их первого свидания отвезли в карете скорой помощи в больницу. Но если Марину Петровну, после оказания первой помощи, всё же отпустили на амбулаторное лечение, то Михаилу Ивановичу предстояло оставаться в больнице долго.

Чуть придя в себя и тщательно «заштукатурив» следы побоев на лице, руках и ногах, Марина Петровна пошла навестить своего товарища по несчастью.
- Не ест, лекарства принимает неохотно и как будто чего-то или кого-то ждёт. Не Вас ли? – Поинтересовалась у неё лечащая сестра. У Михаила Ивановича, в соответствии с его должностью, были персональные и врач, и сестра, и палата.
- Разберёмся! – пообещала наша героиня.
Войдя в палату, она сразу придирчиво осмотрела её.
- Так, море цветов, конфеты, фрукты. Это всё – официальные подношения. Нет кастрюлек и чего-то такого, чтобы говорило о домашнем уюте. Похоже, его никто из близких (очень близких) не навещал. – Тут же произвела оценку обстановки наша героиня. А увидев, как вдруг он весь подался вперёд ей навстречу, и как вспыхнули его глаза, она поняла, что ждал он именно её, и сразу взяла шутливо-«командный» тон:
- Так, почему бастуем?! Не кушаем, плохо принимаем лекарства?! А дела на работе ждут! Выздоравливать надо побыстрее!
Он улыбался. Он, действительно, был рад её видеть, и только её и хотел видеть. После подлости, которой он удостоился от жены и дочери, он потерял доверие к женщинам, а Марина Петровна эту веру возродила. Она могла погибнуть вместе с ним и из-за него, но не оставила его. Более того, именно она спасла его. А внешностью её он любовался с первой встречи с ней.
А она продолжала:
- Я беру над Вами шефство. Буду вас кормить и лечить. А Вы пообещаете, что во всём будете слушать меня.
Он обещал. И с этого момента лечение его стало более эффективным.
- Поразительно! – Удивлялась лечащий врач. – Эта женщина на него действует самым лучшим образом.


Но однажды ночью за Мариной Петровной приехали специалисты МЧС. В Рязани «гавкнулась» проектированная в их институте турбина. Нужно было срочно выезжать туда для минимизации негативных последствий. Предполагая, что Михаил Иванович её отсутствие воспримет плохо, она уговорила старшего команды заехать в больницу, чтобы сообщить об отъезде. Однако её там никто слышать не захотел. Дежурная сестра назвала её «шалавой», которая «цепляется» к знаменитости. А дежурный врач добавил, что таких, как она, у него, по сто на каждом углу.

Возвратилась она в Москву только через неделю и  сразу пошла в больницу,
- Всё опять очень плохо. Не есть, лекарства не принимает. И вообще, как будто бы, потух. - Проинформировала её лечащая сестра. – А почему Вы к нему так долго не приходили?!

Когда она вошла в палату, он только грустно посмотрел на неё.
- Ну, и что опять! Ну, совсем нельзя одного оставить! Надо, наверное, наказывать! Ну, что такое, в самом деле! Чем меня радуете с порога? А я ведь эту неделю работала «на разрыв», в чрезвычайном режиме. Как собственно и вся наша группа.
- А что такое? – заинтересовался он.
- Об аварии на Рязанской ГРЭС слышали? Вот там и была. Наш институт проектировал турбину.
- Но Вы бы хоть предупредили!
- Какой там! Ночью подняли и увезли. Правда, я уговорила заехать в больницу, хотела как-то предупредить Вас. Меня прогнали. И дежурная сестра, и дежурный врач. Милицию обещали вызвать, когда я попыталась настаивать.
- Когда это было? – поинтересовался он.
Она назвала. Он тут же вызвал к себе главврача и приказал уволить дежурного врача и дежурную сестру из той смены.
- Эти люди с атрофированной душой, им не место в медицине! Если б вы знали, сколько моих нервов и здоровья на их совести! Я ведь решил, что Вы ко мне больше не придёте. Хоть бы позвонили!
- Куда? Кому? – спросила она.
- Господи! Я же вам ни одного своего телефона не дал.
Они, действительно, об этом раньше как-то и не подумали.

Лечение вновь пошло хорошо. Она много времени (за исключением времени на работу и свидания с Янушем) проводила у Михаила Ивановича. Читала ему, рассказывала разные небылицы. Ему было всё равно. Лишь бы она была рядом. А однажды она пришла с Серёжей.
- Михаил Иванович! В детском доме сейчас дезинфекция. Детей вывели в город до самого ужина. Ну, не бросать же мне его. Он посидит с нами. Можно? Он мешать не будет, он мальчик спокойный.
- Конечно, конечно! – согласился Михаил Иванович.
Серёжа, действительно, забился в угол, чем-то там занимался, и, вроде бы, его и не было. Но, оказывается, всё видел и слышал и вдруг "выдал":
- Янушка! Выходи за него замуж! От тебя очень любит!
Интересно, как этот маленький экстрасенсик так быстро всё понял! А Михаил Иванович так прямо и взвился от подсказки и тут же выпалил:
- Да, дорогая Марина Петровна! Выходите, пожалуйста, за меня замуж. Я Вас очень и очень люблю, а Серёжу мы с Вами усыновим!
 В палате воцарилась какая-то особая атмосфера. Это было счастье. Три человек нашли друг друга. В нашей стране появилась ещё одна семья.