Дни перемен. Часть 1 - Вне Земли

ПРОЛОГ

Над горами вторые сутки разливается радужное сияние. Воздух насыщен электричеством и прошит сетью заградительных бакенов - вот они висят на удалении двухсот метров друг от друга, образуя грандиозную кубическую структуру над Волгой и Жигулями. Бакены предупредительно мерцают, и на всех частотах сообщают о временном прекращении полётов в этом секторе воздушного пространства. Патрульные автолёты сверкают блистерами там и тут. Колоссальный шар «Алистера Кроули» поставлен на прикол в порту Курумоч. Если туристическая фирма уже требует возмещения убытков - хотелось бы узнать: с кого?

Интересно - увидим ли мы ещё миражи? Будет ли и дальше работать скрытая в глубине Верблюд-горы древняя машина?

Днём стоит предгрозовая жара. Облака, то и дело заслоняющие солнце, набухли свинцовой мутью, но дождя всё нет. Ночью к пересекающим небо дугам Млечного Пути и Кольца прибавляется новая - заставившая поблекнуть ночные геостационарные зеркала над Самарой, Тольятти и Сызранью цепочка маленьких лун в различных, по положению их на орбите, фазах.

Сообщается, что приливы в морях следуют один за другим с интервалом в два часа. Новоявленных лун двенадцать, и они распределены по орбите равномерно - иначе это была бы катастрофа. Они рассчитали всё предельно грамотно. Накладка новых приливов на старые, вызываемые Луной, малозаметна и безопасна. Уже известно, что через трое суток планетоиды уйдут, и это никак не отразится на периоде обращения Земли вокруг своей оси и её наклоне, как не отразилось и их прибытие.

Каждый день в горы прибывает до сотни человек (считают ли они людьми сами себя?). Оставляя автолёты у подножья горы, они уходят в открытый теперь для всех желающих зев пещеры - уходят, чтобы не вернуться. Бригады волонтёров отгоняют брошенный транспорт в Самару.

Наши дороги расходятся. Мы сохраняем с ними дипломатические отношения и подписываем конвенцию о взаимопомощи в критических ситуациях. Именно так – только в критических, и никак иначе. От повседневного общения с нами они себя отрезают. Почему? Неужели то чувство "самости", которое некогда привело к Третьей Мировой Войне, пустило корни и в их вроде бы более прогрессивных умах?

- Дети, - смеётся Майк, - Наиграются - перебесятся...

Дети... Перебесятся... Мне неспокойно за Маринку, но... Не беспокоюсь же я за Саньку, за Фаддея, за Майка, наконец! Имея полное право уйти туда, они остаются. Им нет нужды уходить, они нашли себя здесь.

Так что теперь все зависит от нас с Хеленой...

Чёрт подери, а ведь началось все с таких пустяков!


ЧАСТЬ 1. ВНЕ ЗЕМЛИ.

Деяния-1. Прибытие.

Задраив люк балка, и проверив, хорошо ли закреплены припасы и оборудование, мы раскрепились в пилот-ложементах.

- А-957, вы готовы? - осведомился диспетчер.

- Вполне. Валяйте! - произнёс Майк.

За бортом сочно лязгнул тоннельный разряд. Посланный в межпространственные ворота, мячик балка с двумя изыскателями на борту начал головокружительное перемещение.

Раньше как было? Звездолёт отваливает от орбитального причала, и протыкает пространство до места назначения (плюс-минус световая секунда). Так бывает и сейчас - когда координаты места назначения приблизительны. А если они известны с точностью до сотого знака после запятой? Гонять туда и обратно корабль уже невыгодно. И пространство пронзает лишь кабина с пассажирами. Двигательная установка остаётся на месте старта, в Центре Связи, дабы некоторое время спустя, согласно расписанию, вернуть её назад. А в промежутке обслуживает ещё некоторое количество рейсов.

Идея простая - воплощение сложное. Однако результаты - революционные. Уже пять лет флот земных звездолётов занимается исключительно разведкой новых рубежей. Все прочие сообщения, от орбитальных до межзвёздных, осуществляют Центры Связи. Разгонные эстакады отжили свой век, и законсервированы. Только орбитальный лифт остался в строю на случай чрезвычайных ситуаций. Межпланетные тихоходы выполняют нынче лишь ремонтные операции. Даже разведка новооткрытых планет ведется тоннельным методом. Позволяют образование и здоровье - вербуйся в экспедицию.

Работы по освоению тоннельного метода сто двадцать лет назад велись в ныне мёртвом наукограде Кондачок-22. Документы во время раскопок обнаружил я, а Майк заставил старые формулы работать на нужды нашего времени. И вот два отца-основателя отправляются разведывать недра нового мира в роли рядовых изыскателей. Ничего удивительного - просто я в отпуске, и для меня это вроде увеселительной поездки. А Майк... А у него, как обычно, целая теория на сей счёт.

- Вокруг нехоженые земли, куча загадок и ни одного хомо сапиенса, кроме товарищей по бригаде. Свободный поиск, за который тебе к тому же прилично платят, - что может быть лучше?

Ох уж этот Майк! Человек, которому вся Земля обязана тем, что путь от первой лунной базы до межзвездной экспансии пройден меньше, чем за тридцать лет, а продолжительность человеческой жизни, благодаря установлению контактов с Хвваруээ и расширению человеческого ареала, изрядно выросла, он и за пару лет до полувекового юбилея оставался гедонистом и разгильдяем.

Интересно, как будет выглядеть написанная о нём книга из серии "ЖЗЛ", если автором её буду не я? С одной стороны - инженер, учёный, родоначальник космобионики и вообще мировая знаменитость. Не пьёт, не курит, и убеждённый холостяк. С другой - экстраверт, хулиган, авантюрист и дамский любимец. Разделение ипостасей невозможно. Никто не забыл, как однажды Майк спас Землю от падения астероида, просто занимаясь на нём незаконной добычей руды, и как к прилёту выстроенного в рекордные сроки суперкорабля-буксира от массивной марганцевой глыбы оставался жалкий обглодыш? Помнится, биографы сравнивали физика XIX-XX веков Роберта Вуда с бродягой Геком Финном. С кем прикажете сравнивать моего друга? С Сунь Укуном, царем обезьян из китайских сказок?

За бортом раздался хруст камней и скрежет земли о корпус. Последовал толчок, сравнимый с тем, что испытывают пассажиры внезапно остановившейся карусели. Упругие щупальца ремней безопасности уползли в глубь спинок пилот-ложементов.

- Приехали, - выдохнул я, вставая на ноги.

Слегка заложило уши - мембраны люка уравнивали внутреннее давление с забортным. Окончание процесса, как сообщала индикация, ожидалось через пятнадцать минут.

- Давление - пол-атмосферного, - Майк поглядел на индикацию, - В спектре - только кислород и гелий. Дышать можно. Координатор сказал, что жизни на планете нет. Странно.

В самом деле: пригодная для дыхания атмосфера, и отсутствие того, что её обычно создаёт – это не самая привычная ситуация.

- А могла ли подобная атмосфера сформироваться иным образом?

- И так бывает, что свинья летает, - хмыкнул Майк, - Разумеется, именно ИНЫМ образом она и сформировалась. Но как именно? Вот это нам и надо разгадать. Ладно бы кислород!.. Но гелий - это же продукт звёздных реакций! Откуда ему быть на планете? Ну, допустим, на многих безжизненных мирах встречаются водяной лёд и даже жидкая вода. Теоретически некая реакция могла расщепить воду на кислород и водород, затем, не трогая кислород, превратить водород в гелий. Но практически...

Наконец мембрана люка с негромким шипением разошлась. Глянцевито заструилась с потолка лестница. Я выбрался наружу.

Во все стороны, как и обещал координатор, тянулась однообразная глинисто-каменистая пустошь. Небо не было пасмурным, однако растворённая в воздухе пыль превращала солнце планеты в почти не режущую глаз радужно размытую кляксу.

Вместо обещанного погружения в почву на три четверти, оператор Центра вогнал балок в землю чуть ли не по самую крышу.

- Сапожник настраивал, - Майк выбрался из люка следом. - Воображаю, что за куча камней и грязи материализовалась в стартовом зале... Слушай! Такое чувство, будто когда-то я уже дышал подобным воздухом!

- Ага, - я вдохнул глубже, - Мы оба с тобой им дышали. Аромат юности! Первый Лунный, будь он неладен, старые скафандры, кислородно-гелиевая дыхательная смесь...

- Технический газ, - задумчиво процедил Майк.

Как это бывает при вдыхании кислородно-гелиевой смеси, наши голоса постепенно приобретали противно-скрипучие обертона.

- Ну да: азот при перепадах давления опасен для дыхания. А гелий - в самый раз...

- И звёздные реакции тут ни при чём… - Майк впал в то состояние сидящего в засаде зверолова, когда особенно важно не спугнуть беспечно виляющую хвостом разгадку. - Нет, я ещё ничего не понял, но... Короче, поднакоплю информации - видно будет...

За ужином он почему-то вспомнил случай с экспедицией, которую должны были отправлять на скованную ледниками Тау Эридана-7. Однако в результате неполадки балок оказался на Земле Королевы Мод в Антарктиде. Парни просидели там трое суток, перепуганные отсутствием связи (прочие условия соответствовали оговоренным: 70 градусов мороза, ледники, полная темнота). По счастью, один из них забрёл на располагавшуюся неподалёку полярную станцию, и недоразумение разъяснилось.

- Ты хочешь сказать, - забеспокоился я, - что Центр ошибся, и закинул нас куда-то не туда?

- Нет, - ответил Майк. - Ведь был сеанс связи, и я запрашивал у оператора подтверждение наших координат. Но что-то здесь не так...

К работе в тот день мы подготовили только системы жизнеобеспечения, решив отложить более серьёзные дела на завтра.

Былое и думы-1. Первый снег.

Первый Снегопад я помню отчётливо, хотя мне тогда было всего семь лет. Мать, подойдя к окну, вдруг воскликнула:

- Владик, смотри скорее - снег! - её голос дрожал.

Я хорошо помню, как, подбежав к окну, восхищённо завопил:

- Ух ты! Здорово! Снег! Как в сказке!

Хороший пример детского восприятия. Двумя годами ранее я услышал от бабки сказку про нарисованного петушка, который сбежал от художника нераскрашенным. Чуть позже я увидел живого петуха. И отреагировал так же:

- Петух! Настоящий! Раскрашенный!

Так и на этот раз. Снег для меня (да и для всех детей в то время) был чем-то скорее сказочным, нежели реальным. Те, кто постарше, были с головой захвачены повальным увлечением санками и лыжами. Мы были заворожены масштабами лыжных гонок и прыжков с грандиозных трамплинов. Конькобежный спорт в ту зиму вырвался из павильонов. Дошло до курьёза - на чемпионате двое спортсменов пали жертвами агорафобии. До возрождения Зимних Олимпиад было ещё далеко: массовая спортивная культура за два поколения была утеряна, а в заполярье не больно-то наездишься.

И только мой дед ничему не удивлялся. Он-то видел: снег всего лишь возвращался. Дед помнил то время, когда белые хлопья снега никого не удивляли, и мало кто из людей обращал внимание на то, что зимы становятся все теплее, лето - жарче, а мелкие пересыхающие речки перестают замерзать зимой, и превращаются в цепочки болот летом.

И, конечно, он помнил ту страшную зиму, когда на землю не упало ни одной снежинки, ни разу не опустилась ниже нуля температура. Когда пять месяцев напролёт шумел за окнами ливень, клубился туман, гнили деревья и размывало дороги. И ещё более страшное лето, сменившее былую слякоть семимесячной засухой.

Таяли ледники, горные лавины погребали города. Вскоре Петроград остался единственной Венецией, а сама Венеция на полвека исчезла с карты мира. Японию перехлёстывали цунами, Нидерланды обращались в топкое болото. Уходили под воду острова, и превращались в топи да хляби равнины.

Ливни, удушливые туманы, засухи, гниль, пот и голод... А между тем, мир тихо тлел затяжной и неявной Третьей Мировой, и в первые годы Потопа война не только не заглохла, но и разгорелась с новой силой. Вдобавок некстати всплыл факт посещения Земли тоннельными пиратами. А открытие (да-да! Даже в те суровые годы совершались открытия!) гена, ответственного за старение организма, пришлось совсем некстати. Вспыхнула новая истерия, и злосчастное открытие чудом не было утеряно в тот же год...

Инстинкт самосохранения все же взял верх. Гром грянул. Мужик в лице человечества помолился всем имеющимся в наличии богам, поплевал на руки, и принялся за дело.

Над Арктикой и Антарктикой поднялись в небо питаемые солнечной энергией, радиоуправляемые дирижабли-озонаторы. Мобильные фабрики доисторическими чудовищами паслись на свалках, пожирая и перерабатывая отходы. Гидропонные ковчеги-оранжереи дрейфовали по морям и затонам. Стараниями китайских генетиков рисосеяние продвинулось почти до Полярного Круга, и спасло затопленные поля. А со стартовых позиций немногих космодромов, оставшихся в строю после ухода под воду Спейс Коуст и половины Японских островов, каждый день взлетали всё новые и новые ракеты. На геостационарной орбите шло сооружение солнечных электростанций, которым суждено было стать главными поставщиками энергии на перегревшуюся Землю.

Массовый рывок в Космос вскоре потребовал новых разгонных систем. Многоступенчатые ракеты были ошибкой человечества: в эпоху соперничества Востока и Запада требовались носители, которые всего-навсего быстрее изготовить, дабы опередить соперника. Об эффективности в те годы не задумывались...

К счастью, Потоп каким-то чудом пощадил расположенный на экваторе островок Сан-Томе, на котором была построена первая в мире разгонная эстакада. В следующие годы каждый крупный город планеты обзавёлся космопортом. Технология была отработана в короткие сроки, и полёты специалистов на орбиту вскоре стали чем-то будничным, вроде служебных командировок. Вскоре через Сан-Томе протянулась, стремясь охватить весь мир, линия Экваториального Разгонного Кольца. А потом дошло дело и до орбитальных лифтов.

В пустынях раскинулись гигантские цветки СВЧ-приёмников. Тяжёлая промышленность постепенно уходила на орбиту. Каждой следующей зимой столбики термометров опускались все ниже. Рис выпил лишнюю влагу с полей, и отдав миру последний мега-урожай, отступал в границы Китая. Ледники на полюсах и в горах набирали силу. Возвращались на поверхность затонувшие города, порты и острова. А на память о Потопе осталось несколько новых озёр, разлив Арал-Каспий и внутренние моря Сахары и Австралии.

Спустя тридцать шесть лет со дня открытия эстакады в Сан-Томе небо по ночам и в ясные дни стала пересекать цепочка огоньков - Кольцо Вокруг Земли: застолбившая геостационарную орбиту цепочка заводов, лабораторий и электростанций...

Всё это я узнал, уже учась в школе. Кольцо, постепенно скрывающееся за горизонтом, было для меня с детства главной приметой смены времён года. Кольцо, а не снег. И я не мог себе представить небо без Кольца. Наверное, точно так же мой дед, выходя в степь, тщетно пытался слепить единое целое из рассказов своего деда, школьных уроков истории, и того, что видел вокруг. Эти канавы, поросшие бурьяном - остатки окопов? Это болотце - воронка от удара бомбы? Эту землю топтали сапоги вражеских солдат, и в ней гниют их кости? Эта мирная степь - поле древней битвы?

И я пытался представить себе жизнь, где снег был нормой, а не праздником - и не мог, ибо первые снежные зимы сопровождал бум, перекрывающий по масштабности даже карнавалы в Венеции. Впрочем, и они были в диковинку, возродившись только после глобальной реставрации города, которому пришлось провести два десятка лет под водой. С тех пор этот обычай приобрёл новый смысл: карнавал праздновал всякий город, вернувшийся к людям из морской пучины.

Лишь через десять лет снег стал нормой, но мне это по-прежнему было в диковинку. А новое поколение, в свою очередь, уже не понимало - как это раньше люди жили без снега...

Деяния-2. Таинственные соседи.

Утром начались чудеса.

Пока я возился с настройкой метеоустановки, высаженной накануне и созревшей к рассвету, Майк вывел из балка автолёт, погрузил в него бур, и отправился на разведку.

Минут через десять рабочий терминал преподнёс мне сюрприз. Среди ломаных линий далёких грозовых разрядов возникла тончайшая синусоида с переменным шагом на оси. Увеличив изображение, я поглядел на свой браслет. Он молчал. Испортился? С чего бы это?

Вызвал Майка. Браслет работал.

- Что у тебя? - тут же откликнулся Майк.

- Ты не звонил? - по инерции спросил я, хотя уже понимал, что смысла в этом не было: вторая синусоида, отображающая мой вызов, протянулась по экрану поверх первой.

- Тебе показалось. У меня пробное бурение. И намечаются ещё три. Не отвлекай.

Майк дал отбой.

"Наша" синусоида исчезла с экрана, "чужая" - осталась. Это значило, что кто-то на планете ведёт радиопередачи. И этого не могло быть, ибо, отправляя на планету несколько изыскательских бригад, Центр сообщает им друг о друге. В данном же случае, кроме нас с Майком, на планете вообще никого не должно было быть! Кто же тогда вещает по радио?

Я попытался нащупать координаты источника радиопередач. Хм-м, это километров пятьсот к юго-западу, точнее не определить. Пеленг метеоустановка брала неважно: сколь бы универсальным ни было экспедиционное оборудование - задача сия находилась за рамками его возможностей. Наши браслеты жёстко связаны, всё автоматическое оборудование за пределами балка дистанционно управляется через процессор. Вряд ли кто-то предполагал, что на необитаемой планете вдруг придётся пеленговать какой-то посторонний радиоисточник.

Выделив синусоиду, я решил преобразовать её в звуковые колебания. Сигнал был слаб, и я поднял чувствительность метеоустановки до предела. Пришлось поставить фильтр - выход тут же забили помехи.

В эту минуту вернулся автолёт.

- Слишком мощный лазер я взял, - буркнул Майк, вылезая из кабины, - Почва в пыль разлетается… А как твой прогноз на завтра? Дождя не будет?

- Погоди ты... - я все ещё возился с настройкой. Майк замер, увидев на экране синусоиду, и в тот же миг мы услышали звук.

Далеко-далеко, за пеленой шороха магнитосферы читал новости неведомый диктор. В том, что это именно новости, я не сомневался, хотя слов разобрать не мог. Голос был человеческим, а манеры и интонации - дикторскими. Несколько секунд спустя его сменил едва слышный намёк на музыку.

- Какого чёрта? - я вопросительно поглядел на Майка, - Почему нас не известили о том, что мы тут не одни?

- Стационарная передача, - задумчиво произнёс Майк, - с музыкой и новостями. Признак наличия крупного населённого пункта.

- А если это передача из колонии на соседней планете?

- Согласно документации, колоний на планетах этой системы нет; до ближайшей планеты с вахтовым посёлком - три световых года. И это не хвваруээяне: во-первых мы бы знали; во-вторых - не их манера вещания. Мы - единственные изыскатели в этой солнечной системе - так мне сказали в Центре, - Майк прислушался, - Кстати, почему ты так плохо отстроил звук?

- Как мог, так и отстроил...

- Твои фильтры съедают половину выходного сигнала! Велел бы метеоустановке избирательно ловить только эту волну. Ну-ка... - Майк нагнулся над терминалом. В этот момент приём оборвался.

- Что случилось?

- Дилетант хренов! – отозвался Майк. - Смотри, что ты наделал!
Почва вокруг метеоустановки была сухой метра на три. Метеоустановка пожелтела, и осенним подсолнухом клонилась к земле, сообщая через терминал, что её рецепторы перегружены, а регенерация займёт не меньше суток, да и то лишь при регулярной поливке.

- Жаль, перенастройка браслетов запрещена инструкцией, - произнес Майк, - Так что будешь поливать. Ладно, подождём… Итак - колоний тут нет, передачи кто-то ведёт, атмосфера почти наверняка искусственная. Будем смотреть правде в глаза: планету кто-то уже осваивает. Причём используя силы, превосходящие наши во много раз. Проект «Возрождение Марса» куда скромнее - мы всего лишь улучшаем имеющиеся там параметры. А здесь работа явно идёт с чистого листа...

- Кроме того, это люди, - заметил я, - причём, судя по радиопередаче, похожие на нас больше, чем хвваруээяне.

- А судя по методу работы - нет, - парировал Майк. - Это ведь нечеловеческий подход. Тот же Марс собираются озеленять: растения для нас - не столько самый простой, сколько самый естественный способ получить планетарное количество кислорода, ведь нам нужно живое окружение. А здесь об этом и речи нет. Воздух и растения для здешних планетостроителей - никак не связанные понятия. Не наша психология. Это может быть кто угодно, хоть тоннельные пираты. А много мы о них знаем?

Вопрос был чисто риторическим. Помимо того, что было лет двадцать назад найдено нами же при раскопках мёртвого города Кондачок, о тоннельных пиратах не было известно практически ничего.

- Создалась интересная ситуация, - резюмировал я.

- И есть из неё два выхода, - подхватил Майк. - Первый: на ближайшем сеансе связи сообщить о радиопередачах. Нас вернут на Землю, и мы потеряем время и деньги...

- ...и второй, - желчно продолжил за него я, - Пахать до конца контракта, а потом судиться с дальней связью по поводу гонорара за плоды с чужого огорода...

- Узко мыслишь, - Майк вздохнул, - И плохо обо мне думаешь. Во-первых, гонорар за вылет нам гарантирован, «за огород» идёт надбавка. Во-вторых, я предполагал создать прецедент. Два разных народа осваивают одну и ту же планету: такого ещё не бывало!

- Слушай, а нас не шлёпнут?

- Вряд ли. Освоенцы обычно не дерутся. Не будут же на 20-й, например, линчевать без суда и следствия инопланетных огородников, если они там объявятся, и начнут растить кукурузу. А в случае чего и авральный рычаг дёрнуть недолго.

- Тогда давай. Хотя, конечно, с точки зрения римского права, шансов у нас никаких: «кто раньше по времени - тот прежде по праву»...

Вечером, во время контрольного сеанса мы умолчали об обнаруженном источнике радиопередач. Вышедший на орбиту вокруг планеты спутник сбросил нам первую карту планеты. Разрешение пока было небольшим, и никаких намёков хотя бы на один город мы не обнаружили. Ничего, подождём до завтра. На всякий случай мы врастили в обшивку стереотрубы для наблюдений за местностью и включили систему радарного контроля. После чего сели ужинать, попутно болтая о разных разностях.

Слово за слово - коснулись антигравитации, в те дни - больной темы физиков: принцип вроде бы найден, а использовать практически – почти невозможно. Странное дело: мы свободно прокалывали само пространство, в то время как самые лучшие из созданных на Земле антигравитаторов пребывали на уровне парового самолёта Можайского.

- Технология отстаёт, - заявил Майк, - Принципы авиации и телевидения были известны ещё в древнем мире, а практика началась, когда появились радиоволны и двигатель внутреннего сгорания. С трансляцией, если помнишь, было то же самое: мы вырвали у тоннельных пиратов принцип, но не технологию. И тут надо ждать какого-нибудь нового изобретения, которое поможет "разогнать телегу" антиграва как следует...

На весь балок грянул сигнал радарной тревоги. Я бросил взгляд на терминал. С юго-запада, по направлению ветра, - и, скорее всего, им гонимый - к нам приближался некий объект. А может, и несколько объектов - радар фиксировал массу синхронно двигавшихся точек. Причём, объект был весьма почтенный - как по массе, так и по размерам. Он шёл на двухсотметровой высоте по касательной: не остановится - пройдёт мимо. Я кинулся к стереотрубе.

- Вон там! - завопил Майк, глаза которого уже закрыла венчающая отросток стереотрубы присоска-полумаска, - Два градуса к югу - видишь?

Я торопливо прижался лицом к своей маске - и оцепенел.

Былое и думы-2. Чужое знание.

Никто из людей так и не понял, кто и для чего на добрую сотню лет сделал их объектами бездушных наблюдений и экспериментов.

ОНИ похищали людей для безобразных экспериментов. По возвращении похищенный обнаруживал вживлённый в тело прибор непонятного назначения. Либо провалы в памяти. Либо и то, и другое. На месте извлечённого прибора обычно оставалась незаживающая язва-стигмат. Рискнувшие подвергнуться регрессивному гипнозу ради возвращения памяти, как правило, умирали через пару месяцев от какого-нибудь кровоизлияния в мозг.

ОНИ искусственно оплодотворяли похищенных женщин, а некоторое время спустя изымали эмбрионы...

ОНИ выводили из строя электростанции, разряжали аккумуляторы автомобилей, сбивали преследовавшие их технику реактивные самолёты...

Однако всех этих пакостей было слишком мало, чтобы говорить о военных действиях. Хотя и слишком много для «досадных недоразумений». ОНИ не стремились покорить или извести человечество, истощить его ресурсы в планетарном объёме или, наконец, занять его место на планете. ОНИ приходили на Землю, как приходит в лес охотник или грибник. А исследователей с нашей стороны отгоняли, как отгоняют от лица докучливую муху.
«Нужны мы им, - говорили некоторые в ИХ оправдание, - мы для них не более, чем животные...».

Это не было войной. Но и лабораторной работой не было тоже - один и тот же эксперимент не ставят на поток без надобности. ОНИ явно испытывали какие-то потребности, например, в тех же человеческих эмбрионах. Вот только потребности эти были странно скромными. Превращать всю планету в плантацию для нужд своей таинственной родины ОНИ не собирались - ИМ вполне хватало одного похищения в месяц. Казалось, мы имеем дело не с цивилизацией - с небольшим отрядом браконьеров.

«А кто в Америку первыми плавал? - спрашивали другие, - Учёные? Чёрта с два: викинги да пираты...» Похоже на правду.

Но самое интересное: проблемы вроде бы и не было! Как минимум, каждый сотый житель планеты в то время соприкоснулся с ИХ деятельностью, а все исследования данной проблемы, доступные «широкому кругу читателей», долго делились лишь на две категории - теоретические и несерьёзные. Правительства отмалчивались, как отмалчивается по поводу фингала под глазом побитый хулиганами трус, думая, что в молчании - его гордость и достоинство. Пропагандисты объявляли таинственные явления происками зарубежных врагов. Зато неожиданную активность в познании истины проявили те, кого на рубеже XX и XXI веков было принято считать главными душителями этой самой истины. Секретные военные лаборатории нескольких стран тихо, не привлекая внимания, искали способы справиться с явившимися из другого мира вредителями.

Силами ПВО было добыто несколько летательных аппаратов. Останки пилотов были подвергнуты исследованию. На происки соседних государств это не походило - создание живых разумных существ на иной белковой основе было в те годы немыслимо даже в военных целях. А вот оснащение летательных аппаратов не давало никаких ответов на вопросы об их способе перемещения в пространстве.

Первые трофеи ПВО-шников представляли собой словно бы банальные кабинки канатной дороги или колеса обозрения. Вскоре, однако, были обнаружены и огромные сигарообразные носители, которые дрейфовали в верхних слоях атмосферы, управляя  полётами, появлениями и исчезновениями этих «кабинок».

Начались исследования. Необычайная наглость пришельцев только помогала делу. В начале XXI века учёные из секретного научного центра Кондачок-22, укрытого «во глубине сибирских руд», вырвали у незваных гостей принцип перемещения в пространстве. Получивший впоследствии название «тоннельная трансляция», этот физико-математический «остров» был пригоден к практическому использованию, но долгое время оставался как бы отрезан от материка людских знаний океаном неизвестности.

Военные и учёные уже готовы были бить врага его же оружием - но до этого, к счастью, не дошло. Словно почувствовав угрозу, тоннельные пираты (как теперь их называли) отступили, и сгинули. В одночасье и навсегда. На руках у землян осталось чужое изобретение.

Толку-то! Вооружённые силы по-прежнему держали в секрете всё связанное с деятельностью пиратов. Кроме того, сам принцип был на тогдашнем техническом уровне почти неприменим. Возня с секретными документами и опасными экспериментами закончилась несколько лет спустя таинственной гибелью Кондачка-22. Большую часть документов уничтожили незадолго до Потопа правительственные чиновники, вконец обезумевшие от перспектив своего скорого краха.

Двадцать лет назад мы с Майком, раскапывая частично разрушенный, частично вовсе исчезнувший неведомо куда с лица земли Кондачок-22, вернули миру тоннельную трансляцию. Взяв таинственную технологию на вооружение, люди отважно вырвались на просторы вселенной. Но до сих пор как-то упускали из виду возможность встречи с её зловещими создателями...

Деяния-3. Тифозный барак.

В сумерках, крайне продолжительных здесь из-за большой запылённости атмосферы, над пустошью неторопливо и величественно двигалось сооружение, не уступавшее по размерам самым крупным земным дирижаблям. До него было около трёх километров. Я поставил максимальное увеличение.

Представьте себе толстую круглую платформу диаметром в несколько сот метров, под которой на шести вантах висит чёрная сфера двадцатиметрового диаметра. А на платформу словно бы водружён микрорайон самого обычного города. В домах с приходом сумерек зажигаются огни, а в некоторых окнах наблюдается единообразное мерцание, словно от работы телестерео. Платформа снабжена опознавательными огнями, и смотрится насмешкой над тяготением.

Оторвавшись от маски, я увидел, что Майк включил съёмку. Несколько минут спустя, влекомый вечерним ветром, левиафан скрылся за горизонтом.

- Нарвались, - почему-то шёпотом произнёс я, - Как теперь копать будем? Они, как видишь, нынче здесь, а завтра - там...

- И что с того? - усмехнулся Майк, - Как видишь, поверхность планеты им пока что не нужна вовсе. Тоже, кстати, не наш подход. Тем более, что они нас не заметили. И, видимо, не заметят, даже пролетев над нашими головами. Нас же по крышу в почву засадили - что твою репку. Грузовой люк глиной облепим - и все дела.

Наутро мы занялись обработкой новых снимков со спутника. Полезных ископаемых было навалом. Удивлённый миграцией четырёх открытых выходов железной руды на поверхность, процессор спутника решил сделать снимки с иным фокусом. Так мы узнали, что над планетой дрейфуют четыре летающих города.

Впрочем, в этот день ни один из них нас не побеспокоил.

Зато на следующий вечер летающий город прошёл, в полном соответствии с опасениями Майка, прямо над нашими головами. Метеоустановка, несмотря на регулярный полив и щедрое удобрение, к тому моменту восстановила лишь свои основные функции, и к радиоперехвату была по-прежнему неспособна.

Было неясно, как эта махина вообще может висеть в воздухе. Аэробаллонов не наблюдалось, укреплённые по периметру платформы пропеллеры сейчас были неподвижны, и использовались, очевидно, только для манёвров. Над нами проплывало изукрашенное сложным узором, составленным из рёбер жёсткости, титаническое днище. Укреплённая под ним чёрная сфера (в верхней её части наблюдались оконные проёмы) выполняла, судя по всему, роль балласта. Когда левиафан отошёл чуть в сторону, мы узрели огораживающий платформу парапет, дома, кусты, деревья... и людей!

Люди как люди, ничем внешне от нас не отличавшиеся, повседневно одетые - прогуливались вдоль парапета или стояли, облокотившись. Над домами пролетали автолёты (один смахивал на мой "Волгарь-301"). Да и сама планировка домов оказалась вполне земной...

- Они - как мы! - завопил Майк, оторвавшись от стереотрубы. - Они даже больше похожи на нас, чем хвваруээяне! Я лечу туда! Прикинусь своим - не отличат. А в случае чего - срочно вызывай Землю!

Он бросился в ангар. Взревела турбина, и автолёт, набирая высоту, помчался вслед за улетавшим вдаль городом.

- Дай пеленг, чтобы я смог вернуться! - раздался его голос в браслете. Нырнув за стену зданий, автолёт вскоре пропал из виду. Я вызвал Майка, чтобы спросить, как прошла посадка. Браслет молчал. Перепугавшись, я кинулся в балок. Где обнаружил его браслет забытым на столике. Паниковать не стоило: он просто вышел из машины. Я вернулся к стереотрубе.

Вечерело, и город был уже далеко. Внезапно я увидел, как над крышами зажигаются голографические панно.

"Минеральная лечебно-столовая вода "Нергал Вализ". Рекомендована марсианским филиалом Центра Здравоохранения".

"Видеозал "Ветерок". Сегодня на экране музыкальная комедия с участием Р. Баларамана "Дорога в Бомбей" (СЕА, 2 серии) и мелодрама "Луна над сельвой" (СЮА)."

"Дока-Кола"… "Зубной гель "Эмулит"… "Турагентство "Starlight"...

Наконец город увенчали похожая на стилет четырёхлучевая звезда, вписанная в незавершенную пятую, голограмма Георгия Победоносца, язвящего зелёную рептилию, клеймо "T-ACE" и вывеска "Пансионат "Аэраль". Что у нас сегодня по земному счёту? Воскресенье. Время зажигать рекламу... Я плюнул и пошёл поливать метеоустановку. Маразм.

Через полчаса зашумел, опускаясь в ангар, автолёт. В балок вошёл Майк. В бейсболке с надписью "Аэраль" и спортивной сумкой через плечо. Я кисло глядел, как он, насвистывая, выгружает оттуда банки кока-колы (видимо, себе) и пива (очевидно, мне). Потом показались телестерео и термос. Из термоса, стоило его открыть, полился аромат чего-то мясного, острого и восточного.

- Думал, зачем сюда кредитку беру? – весело произнёс он. - Это мне в китайском ресторанчике подкинули. И пиво! Держу пари, ты впервые в истории Центра Освоения будешь пить в изыскании пиво. Там санаторий для барыг. Чёрт, как они облизывались, когда я затаривал полный комплект! – Майк выкладывал из сумки всё новые и новые деликатесы. - Одному острое нельзя, другому - спиртное... Говорят, климат тут лечебный!

- А почему нам не сообщили? - наконец прорвало меня.
- Юридическая тонкость: это и не изыскательская бригада, и не стационарная колония... А стерик я у одного инженера стрельнул: вместе учились. Даньку Сергачёва помнишь? Ну, так вот он тут теперь работает...

- Осталась ещё одна проблема. Уже забыл, да?

- What the fuck? – прищурился Майк.

- Искусственная атмосфера, которой дышат твои туберкулёзники. И вообще, вот уж воистину, «what the fuck»? С каких это пор начали сперва строить на новых планетах бордели, а потом уже посылать туда исследователей?

- А что? Это не Луна. Даже не Сибирь. Погода - "живи - не хочу", свежий воздух и ни одного микроба. Тебе право первой ночи покоя не даёт?

- Совсем нет. Просто... Ну не бывает так.

- Слушай, я раньше думал, что на безжизненных планетах дышать нечем, - а что мы видим тут? Хватит ныть...

М-да... Нашему времени присущ какой-то особый цинизм. Похоже, лишь Майк сумел понять его суть ровно настолько, чтобы не быть его рабом, а наоборот поставить оный цинизм себе в подчинение. Я так не могу.

Накануне вылета я перечитывал старый роман Лема "Солярис". Это что получается: откроют подобную планету на самом деле - не исследовательская база над ней летать будет, а такой вот "Аэраль". И, конечно, реклама: "Прилетайте на Солярис! Здесь вы можете реализовать самые тёмные страсти вашего подсознания! Анонимность гарантируется". Таков он, цинизм нашего времени...

- Слушай... это самое... - внезапно очнулся я, - а как этот тифозный барак вообще летает? Антиграв, значит, тоже - сперва для красоты, а уж потом в хозяйство?

- Какой антиграв? Это аэростат. Банальный, как банан.

- Да? А баллоны где?

- In Караганде. Баллон - это вся городская недвижимость. Все стены полые и наполнены гелием. Каждая полость для большей надёжности обособлена. Кстати, собирали эти городки на Земле, а перебрасывали сюда целиком. Врубись, сколько энергии на это ушло.

- А за каким лешим они вообще летают?

- Ещё несколько юридических хитростей. Во-первых, налоги на недвижимость сейчас сам знаешь, какие. Во-вторых, всякая фирма, строящая что-либо на почве пригодной для жизни планеты, обрекает себя на маету с экологическими инспекциями. А в-третьих - романтика, чёрт возьми! Курортникам врут, что здесь кругом зыбучие пески и бездонные топи. На дурака не нужен нож: ему с три короба наврёшь...

- И на страховке загребёшь...
- Точно. А штука надёжная: чтобы утечка газа была существенной, надо изрешетить весь город из автомата. Но психов тут не держат. Насчёт автоматов, правда, не знаю...

- Это ещё почему?

- А потому, Влад, что я не переживаю по поводу этой несуразицы, - с лица Майка неожиданно исчезла улыбка, а с языка - прибаутки, - Я просто не верю, что корпорация из "платиновой десятки" здесь только санатории устроила, и ничем больше не занимается!

Тут я вспомнил эмблему на верхушке "Аэраля", и сообразил-таки, с кем мы делим планету...

Былое и думы-3. Чем пахнут чистые руки?

Государственных границ я не застал. Отец их ещё помнил. Я - даже представить себе не мог. "Здесь была граница?" - спрашивал я в детстве, разглядывая карты после его рассказов, - "Зачем? Земля-то одна..." Нынешние Союзы Евразии, Африки, Австралии и обеих Америк - не столько государства, сколько государственно оформленные части света, деление которых раз в несколько сот миллионов лет производит природа. Человек, как известно уже нескольким поколениям, прежде всего гражданин Земли.

Прежде всего... А потом?

А потом выясняется, что примерно четверть населения матушки - планеты имеет разного рода гражданскую принадлежность к государствам, не имеющим границ. Это - так называемые «корпоративные государства».

Мировой Совет считает, что если частный сектор по-прежнему имеет своих приверженцев, то он необходим для нормального развития общества. Если бы не Потоп, угроза которого потребовала в свое время общепланетного правительства, корпоративных государств было бы намного больше. Конфликты меж ними разрешаются не на полях сражений, а мирным трудом и здоровой конкуренцией. Вот только прими я по окончании МТИ гражданство, к примеру, "Мицуи", а Майк - "Мицубиси" - друзьями нам не быть. Чему полно примеров. Поэтому частный сектор интересен далеко не всем.

Это ведь как война. Разрывы бомб не тревожат больше нас, да и похоронки на родственников не приходят, но... Через гладиаторские бои и рыцарские турниры война эволюционировала в профессиональный спорт, внешне вполне цивилизованный, но по-своему кровавый. Драки болельщиков, травмы, подкупы, допинг, интриги, горькое разочарование "вышедших в тираж"...

Так и "здоровая конкуренция" между корпоративными государствами - занятие мирное лишь для стороннего наблюдателя. Поэтому многие и предпочитают оставаться таковыми. Меня вполне устраивает государственная должность и статус гражданина Земли. А Майк, вечно работая где-нибудь по найму, каждым следующим работодателем принципиально выбирает (золотые руки, алмазная голова, масса идей - есть, стало быть, выбор) конкурента предыдущему.

Тем не менее, корпоративные государства существуют, и с этим приходится считаться.

Корпорация T-ACE (на заре своего существования – Trading Ace) имела сравнительно короткую, всего лишь полуторавековую историю. В конце ХХ века она начинала скромным рынком на окраине Москвы. К началу следующего века базар вырос в торговый комплекс, по занимаемой площади равный среднему микрорайону. Узнаваемые архитектурные детали - парапеты из отполированного до блеска красного кирпича, матовые шары фонарей на белых столбах, голубые заборы, жёлто-синие пирамидальные крыши торговых павильонов, бесконечно дублируясь, оплели щупальцами торговых рядов почти весь город. Без громкой рекламы, светских сплетен и финансовых скандалов был создан прецедент превращения фирмы в государство. Однако настоящая сила T-ACE оставалась незаметна обывательскому глазу вплоть до Потопа.

Случайно или нет, но собственное производство корпорация начала в тот ужасный год. И на удивление быстро сориентировалась в создавшейся ситуации. Плавучие дома и оранжереи, дешёвая технология переработки пластмасс, подобная переработке металлолома - никто в те годы не мог пожаловаться на плоды трудов T-ACE.

Да и позже. Тем более что за своим публичным имиджем корпорация следила строжайшим образом. Создавалось впечатление, что за этой организацией не стояло ни одной конкретной личности. Избираемый всей корпорацией совет директоров обновлялся каждый год. Любителей покрасоваться на светских раутах в Т-АСЕ не держали. Там то ли фанатично блюли принципы, то ли просто не выносили сор из избы. Что выгодно отличало «торговых тузов» в глазах обывателей от огромного количества шикующих на ровном месте нуворишей.

Однако всякое явление имеет две стороны. Человек думающий отлично понимал: эта скромность слишком фанатична, а потому по-своему криклива. И является всего-навсего очередным способом привлечь внимание...

А быть может, и прекрасной возможностью спрятаться...

И вот сейчас летающие «санатории», принадлежащие Т-АСЕ, корпорации с подозрительно безупречной репутацией, дрейфуют над планетой, где мы ведём исследования. Над необычной, мягко говоря, планетой.

А это уже серьёзно.

Деяния-4. Поединок на первом уровне.

- Я сам в молодости грешил левыми делишками, - напомнил Майк. - И не верю, что эта фирма воздержится от ковыряния в недрах девственной планетки. Тем более под надёжным прикрытием: лечебное учреждение как-то неудобно подозревать в противозаконных действиях, а собственная сеть тоннельной трансляции опять-таки, необходима для скорейшего оказания медицинской помощи... Слишком усердно они следят за своим публичным имиджем, чтобы я ему поверил.

- Точно. Но что нам с того? Наш Центр Связи - государственное учреждение и не подчинён T-AСE...

- А если мы ненароком застукаем их за неуставной деятельностью - что будет? - взвился Майк.

- Кранты их имиджу - вот что.
- Чёрта с два! Эти барыги при таких расходах на понты родного отца зубами загрызут, если мешать будет. Ты об этом подумал?

- И что ты предлагаешь? - мне стало немного не по себе.

- Соблюдать осторожность. Что ещё я могу предложить... Чёрт подери, лучше бы это инопланетяне оказались! Да, и остаётся проблема здешней атмосферы... - Майк запнулся, лихорадочно соображая. Потом хлопнул себя по лбу, и озадаченно произнёс:

- Я идиот. Следовало сообразить сразу. Давление - пол-атмосферы. Только кислород и гелий. Над Землёй бы эти санатории летали, а здесь треть атмосферы - гелий, и при таком давлении это невозможно...

- А если у них водород? - предположил я.

- Почти не меняет дела. Это же не шар-пилот с побрякушкой. А кроме того, при здешнем содержании кислорода в воздухе одной искры достаточно, чтобы разнести все эти богадельни в мелкую крошку. После горевших в старину "цеппелинов" ни один завод не возьмётся за водородный аэростат. Даже их собственный...

Сутки спустя мы отправились на разведку. Восстановившая свои силы метеоустановка обнаружила в низине, лежавшей ста километрами южнее балка, необъяснимые скачки атмосферного давления. А спутниковая съёмка показала наличие под поверхностью планеты на огромной, порядка десяти километров, глубине, обширных пустот.

Вытянутый с запада на восток овал низины ограждали волны глинистых холмов. Сверху это выглядело так, будто низина постепенно опускалась в глубь земли. Майк осторожно посадил автолёт, форсируя тягу турбины, и начал потихоньку убирать мощность. За три деления до холостого хода мы почувствовали, что куда-то проваливаемся. Взлетать, однако, не спешили. Майк зафиксировал турбину на холостом ходу. Уровень глинозёма сравнялся с окнами. Погружение прекратилось.

Сделав какие-то подсчёты, Майк вырубил турбину. Почва по-прежнему держала машину. Глинозём вокруг нас был пористым, словно сыр.

- Есть в морях области, где со дна поднимаются газы, - сообщил Майк, - Много кораблей там в своё время потонуло... Но почва - не вода: под машиной уже утрамбовалась, а нас и подавно выдержит. Вылезаем?

Превратив подошвы рабочих ботинок в нечто среднее между снегоступами и улитками, мы выбрались наружу. Приборы показывали: именно из этих пор в окружавших нас глиняных полях сочились, насыщая атмосферу, кислород и гелий.

- Бурим? - предложил я.

Майк покачал головой:

- Ни в коем случае. Чёрт его знает, как производитель здешней атмосферы отреагирует на касание лазера. Что показывает эхолот?

- Подземная полость эллипсообразна - низина повторяет её очертания. Кромка свода находится на глубине 11 324,7815 метра...

- Давай табуина.

Табуин, он же телебион, транслировался на указанную глубину. И подобно мухе, прилипнув к пещерному своду, начал репортаж.

По косвенным данным, полость имела возраст около тридцати тысяч лет - предположительно сферическая в начале, она впоследствии вытянулась по направлению вращения планеты. Циклопическую пещеру почти под самый верх заполняла полужидкая субстанция неопределимого состава: её вязкость была фактически абсолютной, и табуин не смог отделить даже самой ничтожной частицы. На прикосновения субстанция не реагировала, но производить спектральный анализ при помощи лазера мы по-прежнему не решались.

Субстанция весьма мощно излучала в довольно широком диапазоне. В частности, именно она (а вовсе не малочисленные и потому не связанные в гидросферу водоёмы) формировала магнитное поле планеты. А это означало, что подобных низин, пещер и субстанций здесь должно быть несколько.

К вечеру мы отыскали шесть пещер. Расположенные равномерно - четыре почти точно по экватору, две близ полюсов - они были явно не природного происхождения.

И обнаруженные нами в одной из низин следы посадки нескольких автолётов, множества ног и какого-то оборудования – тоже. Правда, в последнем случае хотя бы понятно чьи. Итак, T-AСE вёл здесь какие-то исследования, слабо связанные с деятельностью санатория.

- Я тут одну схемку собрал, - сообщил наутро просидевший всю ночь в мастерской Майк. - При замыкании её контура на генерируемое этим киселём поле происходит вот что...

Включив схемку, он выпустил её из рук. Чуть покачиваясь, схемка осталась висеть в воздухе...

- Хватит этого бардака. Вызывай Землю, - раздражённо процедил я, - Тут чёрт знает, что творится...

- Ага. Точно. Чёрт знает что. Даже сигнал не проходит: помехи. Кстати, наведённые. Со всех сторон. И кольцо сжимается...

На лицо Майка легла лиана перископа. Я заглянул в свой, дав круговой обзор.

Нас брала в кольцо эскадрилья автолётов.

- Влад! - Майк, оказывается, уже был в мастерской, коммутируя генераторы. - Быстрее! Схемы 68-22! Замыкай на обшивку, не то нам куик!

Странное дело, мелькнуло у меня в голове: ситуация вышла из-под контроля, нас самым натуральным образом штурмуют - а я замечаю, что Майк произносит "куик" вместо "каюк"...
С хлопком воздуха возникло вокруг балка циркулятивное поле. Один из автолётов, собиравшийся, очевидно, сесть нам на крышку люка, был отброшен, и рухнул на землю, выбросив из кабины пилота в надувном шаре амортизатора. Покорёженная турбина надсадно взвыла, и затихла.

- Один готов, - довольно сообщил Майк.

Тотчас же на наших запястьях грянули браслеты:

- Алло, технари! - зашкаливая, протиснулся в их хлипкие динамики резкий хриплый голос, чей тембр без всякого телестерео выдавал жёсткие усы, небритые щёки и прокуренные зубы говорящего, - Парни вы шустрые, только "клопа" в термосе не расчухали. А потому есть к вам базар: пашите, ребятки, до конца вашего договора, мы вам не мешаем, а вы – нам. То есть, о наших делах своему начальству не шуршите. А мы вас не обидим. Идёт?

- В какой форме вы нас «не обидите»? - выстрелил вопросом Майк.

- Форма одна, как у всех взрослых людей. Штука талантов каждому, - пообещал голос. - Вам за эти ковыряния впятеро меньше платят...

- Допустим. А если не идёт?

- Ну, тогда хана вам, парни. Совершенно случайно забудете проверить пару стерженьков своего генератора, и испаритесь. При взрыве пострадает, пролетая над вами, один из наших пансионатов. Отправятся на тот свет несколько сот отдыхающих, и мы возмущённо подадим в суд на ваших работодателей. Так что крыть вам нечем. Ну как?

- Не выйдет, - отрубил Майк, - до завтра вы нашу оборону не прорвёте. Если через пару-тройку часов Центр не получит контрольного сигнала, сюда пришлют спасателей. Не блефуйте, не на тех напали. И нет таких денег, ради которых я бы всю жизнь потом трясся - начнёте вдруг вы меня шантажировать, или нет. Если уж мы весь этот базар пишем, то вы-то, небось, тоже. Так что несогласный я.

- Зря. Могли бы договориться, - вздохнул голос, - Но я тебя предупредил. Парни, транслируйтесь под их поле!

- Майк, - прошептал я, - если у них действительно есть трансляторы такого класса, то нам крышка...

Не обратив на мои слова никакого внимания, Майк скрючился над панелью управления. Я вернулся к перископу.

Буквально через несколько мгновений внутри силового купола материализовались пятеро в скафандрах. Ещё миг - и их выбросило наружу. Повторив пару раз трансляцию - с тем же результатом, - взломщики отступили. Я оторвался от перископа. Майк хохотал:

- Струсил небось?

- Как это ты их? - изумился я.

- Запрограммировал поле на сохранение массы материальных тел внутри охранного объёма. Прирост массы - тут же её и долой...

Новая атака. На сей раз поле вышвырнуло нападающих чуть медленнее, и будто бы нехотя. Ухмылка на лице Майка стала увядать:

- В чём дело?

Вернувшись к панели управления, он попытался увеличить мощность поля - тщетно. Генератор будто бы отказывался брать энергию, слабея с каждой секундой. Ещё одна атака - и взломщики застряли в поле, словно мухи в киселе. Один из них прорвался внутрь охранного периметра, и выхватив лучемёт, разрядил его в крышку люка.

- Прогорит через три минуты, - поглядел я на панель. - Темпы регенерации тоже падают...

- Все биомехи вянут! - отозвался Майк, - Не могу понять, почему...

- Аварийное поле! – неожиданно сам для себя выпалил я.

- Задохнёмся через десять минут!

- Двум смертям не бывать... - я набрал код. Примитивное, не пропускающее воздух поле (обычно окружающее балок лишь в момент межпространственной трансляции) встало поверх слабеющего циркулятивного, заодно вышвырнув взломщиков. Буквально через минуту биомехи, словно очнувшись от сна, восстановили рабочую мощность.

- Что пропускает циркулятивное поле? - спросил я.

- Воздух... Ах вы, скунсы!

Майк задал новую программу генератору циркулятивного поля и вырубил аварийное: в балке становилось душно.

- Они пустили газ, усыпляющий биомехи, - выдохнул Майк. - Остроумно, чуть было не прорвались... Сейчас поле работает, как фильтр…

Немного поковырявшись в настройках браслетов, мы смогли-таки общими усилиями сподвигнуть их на радиоперехват.

- Газ не действует!

- Они изменили структуру поля!

- Как насчёт аннигилятора?

- Кретины! - ворвался в эфир новый голос, хрипевший на низких частотах, словно при сбитой настройке, - Да будет вам известно, что один из этой пары - Майкл Гершезон, а это имя должно быть знакомо даже такой тупой башке, как ты, Эрнест! Косбез этого так не оставит, они давно под нас копают!

- Откуда ты взял? - удивился давешний хрипун.
- А кому вы «клопа» в термос подсадили, кретины? Кто у меня стерео стрельнул? Я же с ним вместе учился...

- Сергачёв, - узнал Майк.

- Ври больше, - отреагировал хрипун, - Гершезон тут сидит, землю роет! А Папы Римского нет? Мужик миллионами ворочает, купоны стрижёт – что ему тут делать... А коли однофамилец - одним жидом на свете меньше будет. Слушай мою команду! Разворот на... что?.. Где?.. Не ври, убью... Где-где?.. Ни хрена себе! Парни, всем курс тридцать, по моей команде атакуем цель номер два...

Окружавшие нас автолёты, сняв оцепление, устремились на восток, где угрожающе маячила у горизонта некая масса, которой ещё вчера там не наблюдалось. Флагман клина дал по «цели номер два» несколько залпов. Судя по всему - безрезультатно. Засверкали лучемёты и у других машин. Поле боя заволокло тучей поднятого турбинами песка.

- Интересно... – Майк, записывавший всё происходившее, поставил перископы на максимальное увеличение.

Клубы песка, мельтешащие автолёты и сверкающие лучи скрывали от нас очертания, но не размеры загадочной «цели номер два» - высотой она была метров двадцать.

Чёрт возьми, что это такое? Откуда это взялось?

Наконец я смог разглядеть «цель»… и не поверил глазам. Нет, это в самом деле было так, и никак иначе. Невероятно, да только куда денешься? Игнорируя лучевые залпы, по пустыне гигантскими скачками двигался... огромный плюшевый заяц!!!

Пещера 1

Я судорожно прижался к прохладному и пульсирующему стеблю перископа. Синтетический мех, пластиковые глазки-пуговки, резиновый розовый язычок и, если верить индикации перископа, двадцать три метра в холке. Невероятно...

Эскадрилья автолётов была бессильна. Лучевые залпы вязли в серебристом меху игрушки. А сама игрушка, совершенно по-заячьи опрокидываясь на спину, то и дело сучила всеми четырьмя лапами и сшибала атакующих на лету.

Несколько минут - и в небе остались только три автолёта, да и те держались от «цели номер два» на почтительном расстоянии. Пилоты остальных машин выбирались из амортизаторов, либо всё ещё скакали в их тугих мячиках-коконах меж обломков. В эфире стояла плотная, однако испуганно и растерянно колышущаяся завеса отборной матерщины на нескольких языках.

Наконец уцелевшие машины снизились, и подобрали сбитых пилотов. После чего жалкие остатки грозной эскадрильи покинули поле боя, и скрылись за северо-западным горизонтом. Загадочный плюшевый заяц в три прыжка достиг юго-восточного, и тоже исчез. А все разбитые автолёты зловеще одновременно исчезли в странных прозрачных вспышках. Словно бы вокруг каждой из них на долю секунды нагрелся до зеркального блеска воздух.

- Аннигиляция, - сообщил Майк, - чтобы без преступных следов. Хорошо, что вся эта бодяга записывалась...

- Ну, артист! - восхитился я. – Колись: как тебе удалось протащить на планету это чудище?

Майк на пару секунд натужно смолк, будто подавился моим вопросом. Затем полуизумлённо-полувозмущённо выдавил:

- А ты думал - это я?..

- А кто?

- Grandfather Пихто, - выплюнул Майк застрявшую в горле пробку. - Понятия не имею. Может, Сергачёв, может этот кисель в пещерах, может ещё кто-то... Здесь может быть всякое. Помех больше нет? Вызывай Землю. И прибавь к списку местных загадок бога из машины в обличье зайца...

+ + +

Тоннельная вспышка в небе поглотила платформу летающего города.

- Последний, - отметил инспектор Чероки. - Воображаю, какой зуб на вас отрастили эти парни. Знаете, что творится на Земле? Акции Т-АСЕ падают, более двухсот человек сложили с себя статус граждан фирмы. За корпорацией вскрыто ещё три затоптанных в зародыше уголовных дела. Несколько союзников разорвали с ними дипломатические отношения. Имидж Т-АСЕ стоял на глиняных ногах, однако подрубили их вы. Как мы ни старались этого избежать - ваша история проникла в сети. Журналистов не устроило, что болото взбаламутили всего лишь два изыскателя. В поиске данных о личности героев нанятые ими хакеры взломали вахтовые файлы Центра Связи. Сеть кипит байками об очередном подвиге Майкла Гершезона. Для учёного с мировым именем у вас неприлично скандальная популярность.

- Тем хуже для приличных, - беззаботно отозвался Майк.- Как говорят в рекламе марсианской минералки: «Имидж - ничто...».

- «... жажда – всё», - закончил Чероки. - Один герой детской сказки тоже так говорил, и превратился в козла. Вы отдаёте себе отчёт в том, скольким людям вы встали поперёк горла? Вам будут мстить.

- Глупо, - фыркнул Майк. - И бессмысленно.

- Глупо, - кивнул Чероки, - И бессмысленно. Но будут. Чтобы другим неповадно было.

- Другие - не я, - рассеянно произнёс Майк. Типичное его позёрство. Однако он был прав - в силу его экстравагантности никто не решался сделать из него «типичный образчик» для показательной травли.

- Крупные фирмы будут остерегаться сотрудничать с вами, - гнул своё инспектор Чероки.
- И снова: тем хуже для них, - ответил Майк, - Я гражданин Земли, а Земле чихать на мою скандальную популярность, пока у меня варит башка, и работают руки.

Он буднично осознавал свои силы. «Тузы» лезли из кожи вон, прикрывая белозубыми улыбками и белоснежными манжетами свою нечистоплотность. Репутация же Майка складывалась из его дел, следовательно, в потехи час он мог позволить себе любое чудачество, не ронявшее авторитет.

За пару дней вокруг нашего балка вырос целый посёлок.

Здесь была добрая половина сотрудников помиравшего на Земле от скуки Института Гравитации. Теперь они жадно ухватились за новый материал, и день за днём штурмовали тайны каверн, полных загадочной протоплазмы.

Здесь были специалисты-планетологи, выдумывавшие и тут же отвергавшие гипотезу за гипотезой. Кто и когда всё-таки запустил трансформирующие планету гигантские биомашины? Является ли сегодняшнее состояние планеты приближением к конечной цели? Или нынешние условия подошли людям случайно, будучи переходной формой к совершенно другим? Вернутся ли хозяева планеты пожинать плоды своих трудов, и коли вернутся, то когда?

Здесь были и сотрудники Косбеза, которые аннулировали лицензии Т-АСЕ, подвергли санатории фирмы череде досмотров и проверок, и в конце концов изгнали корпорацию с планеты. Впрочем, Косбез так и не обнаружил таинственного заступника нашей экспедиции - плюшевого зайца.

Предположение, что заяц – бутафория для прикрытия некой машины, принадлежавшей оппозиционерам внутри фирмы, не подтвердилось. Тщательный обыск всех объектов Т-АСЕ на планете не дал результатов, а через трансляторы фирмы, находящиеся теперь под всепланетным контролем, ничего подобного не проходило. Сергачёв подтвердил, что по собственной инициативе выходил в эфир с целью предотвратить возможное насилие, но сильно сомневался в том, что кто-то из сотрудников был способен на большее.

Отвергать возможность этого, однако, было нельзя. Одетый в заячью шкуру циклопический шагающий механизм с противолучевой защитой мог быть спрятан где-то на планете. И начались поиски.

Нам с Майком, как первооткрывателям всех чудес и героям дня, досталось самое интересное - единственный горный хребет на планете. Строго говоря, это был заусенец первичной планетиземали, который в силу своей неправильной формы выступал над слоем глинозёма. Фактически кроме него на карту планеты наносить было нечего: из-за аморфности и мягкости почвы рисунок и рельеф пологих холмиков, озёр и речушек полностью обновлялся каждые пятьдесят с чем-то лет. В горах же, мало затронутых эолово-флювиальными процессами, могли отыскаться древние следы загадочных создателей планеты...

+ + +

За несколько тысячелетий ветры и вода успели причудливо источить хондритовые скалы. Их линии были плавными и вычурными, в мягких складках бархатились глубокие тени.

Майк, однако, остался глух к окрестным красотам. Сгрузив припасы, он рванул автолёт в небо, и сделав надо мною круг, умчался на разведку. На всякий случай распаковав охранный генератор, я экипировался и двинулся по дну неглубокого ущелья, похожего скорее на гладкий жёлоб - словно след некогда проточившего камень, а потом иссякшего ручья.

Ущелье вилось змейкой, то и дело ветвилось - держаться главного пути становилось всё труднее. Конечно, оставшийся на месте стоянки маяк выведет, но... Вызвать Майка, попросить, чтобы пролетел над ущельем, и скинул на браслет карту местности?

В боковом проходе внезапно мелькнуло движение. Я замер, успев разглядеть стремительно метнувшийся за поворот ярко-рыжий сполох. Бросился следом, скользя ногами по каменному дну и хватаясь, чтобы не упасть, за стенки. Ущелье продолжало виться. На сей раз в поле моего зрения, ускользая в очередной проход, попали два сполоха - рыжий и белый. Я продолжал преследование.

Проход неожиданно вывел меня в новое, больше прежнего, ущелье. По дну его стремительно удалялись две странно антропоморфных фигуры, издали похожие на барышень в кринолинах и почему-то с пышными хвостами: рыжим у одной и белым - у другой.

- Все сюда! - взревел я, нагоняя удирающих «барышень». Ущелье в очередной раз вильнуло, на повороте острые шипы моих ботинок высекли из камня фонтаны искр. Потеряв равновесие, я успел бросить последний взгляд на беглянок, и тут же рухнул на камни. Охранное поле смягчило удар, однако преследуемые в очередной раз скрылись за поворотом.

Момент был упущен. За поворотом на меня слепо глядел зев пещеры. Соваться туда в одиночку не стоило. Я остановился, переводя дух и собираясь с мыслями.

Первое. Основание пещерного лаза так же, как и дно ущелья, размыто некогда текшей здесь водой, однако свод его представляет собой два прямых угла. А, значит, в давние времена отверстие пещеры было идеально квадратным.

Второе. В падении я успел-таки разглядеть преследуемых. От меня убегали две игрушечные пластмассовые лисицы человеческого роста.

Дурдом…

И третье. Такое чувство, что когда-то, давным-давно, я видел и этих лисиц, и этого зайца...

- Мы прочесали все пещеры, - сообщил Майк сутки спустя. - Их там нет. Сквозных выходов, если не считать почвенные мембраны, через которые просачивается вода, тоже не имеется. Однако обнаружено другое - остатки аппаратуры непонятного назначения. И ты знаешь, внешний вид этой техники мне кое-что напомнил... - его браслет спроецировал на стену балка панорамный снимок. - А тебе это ничего не напоминает?

...Чёрный Джо, астероид, обращавшийся вокруг Земли по высокой, и к тому же обратной - по часовой стрелке - орбите, был известен астрономам ещё с начала ХХ века. Однако лишь в годы строительства Кольца выяснилось: в его недрах скрыта уже много тысячелетий пустующая и неизвестно кем сооружённая орбитальная база. Назначение её было частично разгадано десять лет спустя, когда начали осваивать тоннельную трансляцию. По замыслу неведомых конструкторов, Чёрный Джо являлся «тоннельным ретранслятором», связующим некие приёмник и передатчик. В настоящий момент он бездействовал. Хотя, судя по всему, мог заработать в любую минуту. Однако за два десятка лет ни один тоннельный импульс так и не оживил его энергетические цепи...

Тоннельным пиратам, во всяком случае, база не принадлежала. Это было видно по совершенно разным у хозяев Чёрного Джо и у пиратов технологическим решениям и конструктивным особенностям.

Зато аппаратура, найденная Майком в пещерах, была идентична аппаратуре с загадочного астероида...

На следующий день мы отбыли на Землю: в силу своей специфики планета выпала из стандартов изыскания и освоения. Теперь ей занималась орда специалистов, а отпуск в их обществе в наши планы явно не входил.

В порту Курумоч уже ждал мой автолёт.

- До Самары подбросить? - предложил я. Майк согласно кивнул. Ради спасения от царящей здесь невероятной жары я направил машину к Волге. Держась в двух метрах от поверхности воды, автолёт мчал нас вниз по течению.

- Я бы этой планеткой на досуге занялся... - пробормотал Майк, мысленно ещё не вернувшийся на Землю.

- Приключение, конечно, было знатное, - согласился я, - Но фактически неделя ушла псу под хвост. Я со своими сегодня же на дачу рвану...

Дома, когда я приехал, никого не было. На поверхности зеркала в холле мерцали строки: «Маринка приедет с экскурсии в 15:00, я на конференции. В 14:40 будет перерыв - позвони. Хелена.» Я посмотрел на часы: самое время.

Хелена сейчас же поинтересовалась, с чего вдруг моё имя попало в сети, и что на сей раз учудил «этот сумасшедший Майк».

- Вы на дачу ездили? - отреферировав для супруги историю наших злоключений, в свою очередь спросил я.

- А как же! Такая жара... Маринка раскопала на чердаке игрушки, притащила в город. Жуткое старьё, но она вцепилась в них, как сто чертей. Никогда бы не подумала, что ты играл в детстве зверушками.

- Да я и сам не помню, во что я тогда играл... - пробормотал я.

- Там две кукольные лисы и плюшевый заяц...

- Что?!!