Разговоры о важном

 - Запишите тему следующего урока. - Ольга Сергеевна красивыми буквами вывела на доске: “Распад Советского Союза. Причины и последствия”. Положила мел, вытерла руки, повернувшись к классу, продолжила. -  Все записали? Тема большая и трагическая.
        - Почему трагическая? - вопрос с места от Соньки Звонарёвой.
       - Соня, сколько раз просила, не надо выкриков с места. Я закончу, тогда задавайте свои вопросы. Но уж раз спросила, то скажу: когда рушатся империи, двигаются границы - это всегда трагедия для государства, а уж для людей и подавно. Простой пример: родственники остаются за границей. Об этом тоже поговорим, и, как я уже сказала, тема большая, и мы посвятим ей несколько уроков.
      Ольга Сергеевна прошла между партами и продолжила:
      -  Историю изучают по берестяным грамотам, манускриптам, архивным документам, если они не сгорели и не были намеренно уничтожены. А ещё историю изучают по книгам, в вашем случае - по учебникам. Но, желательно, чтобы вы не только прочитали об этом в учебнике, который часто переписывают, но и воспользовались воспоминаниями очевидцев. Вам повезло, что живы и здравствуют ваши родители. Поговорите с ними, им есть что рассказать. Внимательно слушайте, анализируйте, а в заключение будем писать реферат. И этот документ станет частью вашей истории, истории вашей семьи. Какие будут вопросы?
       Первой, как всегда, Сонька Звонарёва подняла руку:
       - Ольга Сергеевна, а можно расспрашивать не только родителей, но и бабушек?
       - Не только можно, но и нужно! Глобальные сдвиги, которые привели к распаду СССР, мы изучим на уроке, от вас же требуется, как я уже сказала, записать мнение простых людей. У каждого поколения свои взгляды на происходящее. Это будет даже интересно, как люди разного возраста и образования относятся к такому событию. И я уверена, у бабушек есть что сказать отличного от дедушек. Поэтому дедушек тоже спрашиваем. И запомните: ни в коем случае не ставьте вопрос таким образом, чтобы человек  начал отвечать, как хорошо или наоборот плохо жилось ему в то время. Это такая психологическая ловушка: в молодости нам всё хорошо и празднично. Такие воспоминания уведут вас в сторону от основного вопроса.
       Домой Сонька шла с подругой Варей. Они жили в одном подъезде и дружили всю жизнь, с первого класса.
       - Слушай, Соньк, а можно я с тобой пойду, вместе попытаем твою бабу Симу. Она так давно живёт, что, наверное, многое видела и пережила - не только войну, застой, перестройку, но и самого царя Гороха. Вот бы её послушать…Да стой ты, чего так бежишь. - Варя старалась не отстать от Соньки. Та всегда ходила быстро, не оглядываясь на подругу.
       - Бегу за пирогами. Баба Сима сегодня обещала особенно вкусные. Съесть надо много, она любит, когда много едят. Тогда делается доброй и может много чего рассказать. Ты только не говори, что для реферата спрашиваем, тогда из неё правды клещами не вытянешь. Будет молчать, как партизан. Она же не только царя Гороха пережила, но и Супостата. Это она так Сталина называет, даже имени не хочет произносить. А, если  вдруг вспомнит, то крестится и плюёт через левое плечо. Тогда ведь как было - больше молчишь, дольше живёшь. Это её слова.
       - Мы про супостата не будем спрашивать, сразу начнём с главного - отчего СССР крякнулся . - Решительно сказала Варя.
       - Ты это…со словами поаккуратнее, не надо так уж в лоб, давай сначала расспросим, как жилось тогда, чего было, а чего и не было, но очень нужно было. Ну, не знаю….по месту посмотрим…
       Уже поднимаясь по лестнице, нанюхались запахов сдобы из квартиры на третьем этаже. Сонька правду сказала, баба Сима ждала их с пирогами.
       - Привет, ба, нам надо с тобой поговорить. - Сонька бросила сумку с учебниками в прихожей и прошла сразу на кухню. - Задание в школе дали. Отнесись к нашим вопросам серьёзно. От тебя зависит, получим мы “гуся” или “пять”.
       - Говорить будем, когда покушаете, на голодный желудок какой разговор? - баба Сима накрыла на стол чистую скатерть, поставила красивое блюдо с пирогами. Быстро появились затейливая сахарница в виде домика-гриба и хрустальная вазочка с клубничным вареньем.
       - Ой, чего это она? Зачем скатерть? Мы бы и так…- прошептала Варя.
       - У неё всегда так, - Сонька рассмеялась, - кто бы ни пришел в гости: дети, внуки или тётка из собеса. Привычка к красоте и уюту появилась после жизни в голодной деревне и коммуналки на восемь хозяек. Сами удивляемся, откуда у неё такая тяга к роскоши.
       - Ну ладно, девочки, мойте руки и за стол. Спрашивать будете, когда поедите.
       Варя, помня наставления Соньки, упиралась, ела, как первый раз за три дня. Серафима Михайловна заметила:
       -Вкусно? Ешьте, девочки, ешьте, у родителей таких булочек нет. Им некогда с тестом затеваться, всё из магазина несут. - Она открыла духовку и оттуда появились румяные, душистые булочки с курагой. - Вот вам ещё горяченьких.
        - Всё, ба, больше не можем ни кусочка, а то лопнем. Ну, теперь-то можно задавать вопросы?  -  сказала Сонька и отвалилась на спинку стула. - Вот скажи нам, как простой человек….
       - Да, вроде отродясь сложной не была, - рассмеялась Серафима Михайловна.
       - Да я не о том…простая ты или сложная, а о том, что ты не государственный человек, никогда не занимала никаких должностей. Вот работала ты в своём колхозе дояркой, потом уехала на заработки в Мытищи, потом работала на стройках в нашем городке, всю жизнь рабочие профессии: штукатур, маляр, бетонщица.
       - Как же не занимала, когда я была бригадиром бетонщиков, - вроде бы обиделась баба Сима.
       - Ну, это не в счёт, ты же не принимала никаких важных государственных решений, - перебила Соня.
       - Это, конечно, не принимала…
       - Вот я и говорю, что ты простой человек. И вот скажи нам, простой человек, отчего это такой большой и могучий Советский Союз развалился?
       _ Ох, - баба Сима аж всплеснула руками.- Ну, ты и спросила. Да почём же мне знать? Где я, а где Советский Союз!
       - А ты подумай, сопоставь, проанализируй причинно-следственные связи. - Соня взяла с блюда булочку с курагой. Подумала, положила обратно.
       - Господи! Соня, ты чего это сейчас сказала? Аль не по-русски? - рассмеялась Серафима Михайловна. - Я отродясь таких слов не слыхивала.
       - Да вы не пугайтесь Серафима Михайловна. Вы нам простыми словами скажите, как понимаете. Или просто расскажите, как жили, а мы сами выводы сделаем. А вы потом подтвердите, правильно или нет. - Варя достала тетрадку, приготовилась записывать.
       - Эх, дитёнок, чего я могу тебе рассказать…Давно всё было, ничего не упомнить. Помню только, что без конца врали - то надоев у нас много, то озимые сильно уродились, а то просто жить стало лучше, жить стало веселей. А чего ж весёлого, если в мороз без штанов ходили. Но про это ж никто не думал: где штаны, где платки, где польтЫ? Ничего не было. Первый раз я завербовалась на работу в Гатчину. Трест “Стройплощадка” назывался, а я подумала, что “Стройхлопчатка”. Думала, если хлопок, то тепло, а работать пришлось на морозе -30 градусов. Деревья валили, торф добывали. Восемь месяцев работала. Денег хватило на две фуфайки - одну, какая получше, брату Ванечке отдала, - отрез сатина и одеяло, как дерюжка. Вернулась в деревню, а там голодно и опять же ничего нет. Завербовалась в Москву, в Мытищах работали. Я сёстрам с заработков привезла два платка, да себе, а на мать ни денег, ни платков не хватило. Сеструхи мои, как королевны по деревне ходили в клетчатых платках, на зависть подружкам. А кино покажут, так там всё есть и песни поют. И куда оно девалось? Вот просто не было, да и всё…Помнится, в газете написали, что в деревне появился свет. И никто даже не задумывался, почему написали, что он есть, когда его нет. Раз в газете написали - есть, значит верили, что есть, и до пятьдесят шестого года при лучине сидели.
       - Ба, не отвлекайся, что там про штаны? - Сонька внимательно слушала и тоже записывала в тетрадку.
      -  А про штаны, это сейчас весело вспоминать, а тогда прям беда была. Мне девятнадцать лет было, работала в колхозе. Чего только ни приходилось делать: коров доить, чистить коровник, сено косить, сгребать, а потом его нужно скирдовать.
       - Как это - скирдовать? - Варя тоже записывала.
       - А так это… на зиму сено хранилось на поле в больших  скирдах. Вот свезут в одно место всё скошенное, потом начинают сгребать в стожок. Сначала маленький, потом он начинает расти, уже и трудно поднимать пук сена на вилах всё выше и выше. И тогда кто-нибудь залезает на этот стог, а ему снизу на вилах подают наверх. Он наверху принимает и укладывает аккуратно, чтобы не разваливалось. Работа эта трудная, но легче, чем у того, кто снизу сено на вилах подаёт. Нижний должен вилами захватить побольше сена и сильным взмахом поднять его вверх. А верхнему остаётся только принять и под ногами у себя разместить. У нижнего работа тяжёлая, на неё ставили сильных мужиков, а девки обычно наверху принимают. И вот как-то пришлось и мне скирдовать. Я встала внизу: вилы тяжёлые, да на них ещё и сено, и всё это надо рывком подать наверх, а там дядько Васыль принимает. Он кричит мне: ”Симка, давай поменяемся, ты иди наверх, а я снизу буду подавать”. Пожалел меня. А мне стыдно сказать, что я без штанов под платьем, отказываюсь. Как это я буду наверху сверкать? Так и работали…К вечеру ни рук, ни ног не чуяла.
       Серафима Михайловна задумалась…Сидела на краешке стула, руки на коленях. Старые натруженные руки. Много дел переделали.
       - Ты спрашиваешь, почему развалились. Да врали много. Сами себе  врали, а враньё никогда ни к чему хорошему не приводит - что в доме, что в семье, что в стране. Вот давайте для примера возьмём Сидоровых, что в соседнем подъезде. Иной раз смотришь и радуешься, как у них всё гладко да сладко. Двое детей, машина, на дачу по выходным, в отпуск по курортам на моря ездЮт. Всё вместе, всё ладком. А копни в глубь - сплошное враньё. Вчера только Нина Васильна на лавке рассказывала, что сам-то Сидоров загулял, а Машка Сидорова его всякими словами охаживала, вся улица из окна слышала. Ну и как думаешь, сколько эта семья продержится? На вранье долго не проживёшь. Кирдык Сидоровым. А теперь прикинь то же самое про страну. Только для страны потребовалось семьдесят лет, а для Сидоровых и две недели хватит. Иль возьми мой родной колхоз. Сейчас-то его уже нет, а ведь когда-то в передовиках ходил, а потом дела пошли всё хуже и хуже. Молодёжь из села уезжать начала, рук стало не хватать. Сначала посевные сократили, потом коров порезали. И так, я думаю, не один наш колхоз, по всей стране беда пошла.  Отчёты о перевыполнении плана писали, о пятилетке за три года, а на деле - в амбаре вошь на аркане. По телевизору то и дело талдычили, что удои растут, хлеба завались и мяса столько, что девать его некуда. А в магазине ни мяса, ни колбасы, а хлеба - только ржаной и батон, ну сушки ещё. А потом написали, что и мясо есть вредно, и молоко вредно, а уж масло совсем плохо, а сахар - белая смерть. Тогда как же мы в войну-то выжили? Только на молоке и держались. И вроде не вредно было… Врали и врали, а мы слушали и жили дальше, пока нам не объяснили, что с нами врунами никто жить вместе не хочет. Хотя теперь-то понятно, что в каждой нации свои вруны были. Но тож свои, они вроде как и не вруны, а просто так заведено было. Врать. Так и развалились. Как семья Сидоровых, как колхоз “Путь коммунизма “. Ну, что, дитятки, заговорила я вас? Всколыхнули во мне то, чего и помнить не хотелось бы. Да вот ведь, помню. Ответила я на ваш вопрос? Если что не так, идите к родителям, они добавят.
       Серафима Сергеевна стала собирать со стола посуду, видно  было, что она расстроена.
       - Я человек простой, как ты, Сонечка, говоришь, поэтому и скажу по простому: развалились мы от вранья. Так и запишите в своём задании. А сейчас идите, устала я от разговоров и воспоминаниев…
       Домой шли молча, каждая думала о своём. Сонька первый раз слушала бабушку о её прошлом. Обычно она забегала на пять минут съесть пирожок и убегала дальше в свою жизнь. А тут открылась чужая, хоть и родная, которая похожа на кино. Варя жалела, что у неё нет такой бабушки: с пирогами и рассказами о том, что было, но во что верилось с трудом.
       - Говорить с твоей бабушкой - всё равно, как кино смотреть. Только в кино всё выдуманное, а у неё всамделешное. - Варя шла, на ходу листая тетрадку с записями.
       - Я тоже про это думаю. Как в кино сходили! - Соня всегда удивлялась, когда у них с подругой мысли совпадали. Вот что значит - всю жизнь вместе, с первого класса.
       - Как думаешь, мы уже написали на реферат?
       - Так соцопросы не делаются. Надо побольше охватить людей, чтобы были разные категории, тогда и будем делать выводы.
       - Ну, ты и ум! - Варя всегда восхищалась своей подружкой. Она не умела так солидно говорить.
       - Да какой тут ум. Просто Ольга Сергеевна велела поговорить с родителями. А у тебя в запасе ещё и дед. Тоже, думаю, ему есть что рассказать. Давай так. Ты говоришь со своими, а я со своими, а потом сравним и сделаем выводы.
       Вошли в подъезд и разошлись по своим квартирам.
       Соньку уже ждали:
       -Ты где так долго была? - мама накрывала на стол. - Мы тебя давно ждем. Есть не садимся. Быстро мой руки и за стол.
       - Так я уже наелась, у бабули была, пирогов съела гору. У нас к ней был вопрос, на который она не хотела отвечать, пока не поедим.
       - И какой же вопрос? - в комнату вошёл отец.
       - А вот я его тебе тоже задам, и маме. Но сначала ешьте, а то вдруг у вас аппетит пропадёт или вы сильно отвлечётесь, и всё остынет.
       - Ладно, не томи, давай свой вопрос.
       - Ну, хорошо, если настаиваете. Нам в школе дали задание, узнать мнение очевидцев. Почему развалился Советский Союз?
       - И что ты хочешь услышать? Как собрались три человека в одном месте и подписали бумажку?
       - А разве могут три человека одной бумажкой развалить такую махину? - в разговор встряла мама.
       - Могут! - отец был категоричен
       - Не могут! - мама тоже была категорична.
       - Давайте не будем про трёх человек, про них нам в школе расскажут, вы вспомните, что вы думали об этом тогда и какие мысли у вас есть сейчас. - Сонька взяла тетрадку, приготовилась записывать.
       - Да какие мысли? Никаких! Жили и жили. - сказала мама.
       - Ты за всех не говори!. - отец начал горячится. - У меня давно мысли были. Ещё когда на заводе работал. Поехал как-то в командировку на ламповый завод в Литву. Вышел на вокзале в Вильнюсе, не знаю в какую сторону идти. Спрашиваю мужика - мимо проходил. Так мол и так, как доехать до лампового завода, а он что-то буркнул и пошёл мимо. Ладно, думаю, спрошу другого. Тот тоже что-то на своем ответил и тоже мимо. А третий на чисто русском показал остановку автобуса, объяснил, как доехать. Я сел в автобус, он проехал целый час через весь город . Кондуктор говорит: “Товарищ, выходите, конечная остановка”. Спрашиваю, где завод, а он глаза вылупил на меня и спрашивает, какой? Да, ламповый, говорю. А он отвечает, что это в другой стороне, ехать через весь город в обратном направлении. Как же так, думаю. Мы ж пятнадцать республик, пятнадцать сестёр! Дружим пятьдесят лет, а они даже разговаривать не хотят и дорогу неправильно указывают. Думаете, почему?
       - Почему? - хором спросили Сонька и мама.
       - А потому, что мы их “огнём и мечом”, то есть силой присоединили. Репрессии были постоянно, но самые страшные дважды: в сорок первом и сорок девятом. Пол-страны сослали в Сибирь или расстреляли. Весь цвет нации: священников, учителей, военных. У них эта трагедия не зажила с годами. А кто ж хочет силой?  Насильно мил не будешь…Но их никто и не спрашивал, хотят ли они жить вместе с нами. А время пришло, они и показали - не хотят. И оказалось, что нет никаких “пятнадцать республик - пятнадцать сестёр”. Фикция одна была. Сгнило всё за семьдесят лет вранья.. Ткни и развалится. А уж кто ткнул, это другой вопрос. 
       - А ведь ты прав, отец, я вот тоже подумала про враньё. Враньё и “галочка”. Много врали и всё делали для “галочки “. Помнишь, хвастались, что мы самая читающая страна в мире? А знаешь, откуда цифры? Сплошные приписки! Я когда училась в институте, ходила курсовую работу в областную библиотеку писать. Библиотека огромная, четыре этажа, отделов всяческих много. Утром я заходила в библиотеку как одна читательская единица, а к вечеру меня выходило четыре. Пока за день обойдешь все нужные отделы: абонемент, читальный зал, библиографический отдел, отдел периодики, вот я и размножилась. Везде записали, везде присвоили номер, а потом отчитались: четыре читателя прибыло. И кого обманывали? Сами себя.
       Сонька сидела тихо, внимательно слушала, еле успевала записывать. Родители уже на повышенных тонах пытались доказать друг другу, что так врать нельзя, как им врали. Вспоминая случаи из жизни, которые в то время казались обыкновенными, нормальными, но теперь, глядя чуть издалека, понимали, что большая и богатая страна развалилась из-за вранья.
       - А помнишь, наши политинформации для “галочки”? Пятнадцать минут по пятницам для охмурения подрастающего поколения. Рассказывали, как капитализм на Западе загнивает, а мы смеялись и шутили, почему такой приятный запах оттуда. Это сколько ж лет нам лапшу на уши вешали, а он до сих пор цветёт и пахнет, и не думает разваливаться! - отец всё больше кипятился.
       - Точно! А потом нам показали, как он загнивает - двести сортов колбасы и триста сыра, а у нас в магазинах “синяя птица счастья” не всегда была.
       - Ой, ой, ой! Не спешите. Я не успеваю записать. Какая птица, почему синяя и счастья? - Соня торопилась, записывала, боясь пропустить хоть слово.
       - Да это мы так называли курицу, которая редко, но появлялась в магазинах. Она была тощая, синяя и жилистая. Два часа варишь, а в итоге вода с мелкими блёстками жира. Никакого навара! Сплошные кости и мясо, которое не жуётся. Наверное от старости умерла. Но ведь и такое счастье доставалась не всем. На всех не хватало. И так было везде. А мы  всегда думали, что где-то по другому живут, лучше. Ездили от завода с экскурсией в Латвию. Ну, думаю, куплю себе чего-нибудь эдакого. Приехали, а там тоже в магазинах пусто!
       Звонок. Соня сняла трубку, это была бабушка Серафима.
       - Соня, я тут подумала, может, не стоит писать в задании всего, что я тебе наговорила? Постой, а кто это у вас так кричит? У вас всё хорошо?
       - Не волнуйся, ба, это родители приходят к единому мнению, отчего развалился Союз пятнадцати сестёр.
       - Соня, дай телефон папе! - Сонька слышала по голосу - бабушка волновалась.
       - Па, тебя бабушка.
       - Ну, что такое? - отец ещё в пылу спора сразу не мог переключиться на разговор с матерью.
       - Сынок! Прошу тебя! Не надо громко обсуждать такие темы! Мало ли какие у вас соседи. Не дай бог, подъедет “воронок”!
       - Мама, сейчас не те времена.
       - Времена всегда те. И аккуратнее с телефоном. Сегодня времена не те, а завтра, глядишь, те, а с вашими разговорами недолго и “воронка” дождаться.
       -Ты ещё скажи, что вернут статью “десять лет без права переписки”. За анекдот и разговоры на кухне.
       - Доживём, увидим. - Бабушка положила трубку.
       - Так, вернёмся к нашим баранам. На чём мы остановились?
       - На синих птицах, галочках и вранье, - заглянув в тетрадку, подсказала Соня.
       - Так вот, о вранье. Помните, у Булгакова в «Мастере и Маргарите»: «Я вошел в приемную редактора, где меня встретила окосевшая от ежедневного вранья секретарша». Точно так же и мы косели от ежедневного вранья! О чем бы ни зашла речь – нам всё врали! Иногда недоговаривали. А так всё врали! Муха пролетела – нам говорили, что не пролетела. Уже привыкли врать и по-другому не могли. Зачем это? Нельзя же врать по каждому поводу! Это какая-то повальная болезнь была, как чума. Вот эта чума и погубила хорошее дело - Союз. Враньё и галочка.
       В комнате вдруг повисла тишина.
       - Врать самим себе- это худший вид вранья, - тишину нарушила мама.
       - Зачем же врали? - удивилась Соня?
       - Основа и краеугольный камень всего - чтобы начальство не ругалось. Это если по-простому сказать. Например, не выполнил план - сначала выговор, потом выговор с занесением в личное дело, потом уволят… могли и по статье. И смотря какая статья, а то потом никто на работу не возьмёт. А если план выполнить, да хоть с приписками - это тоже вид вранья, - то можно получить грамотку или десять рублей премии. Цифры перевыполнения плана пойдут выше, там тоже округлят, а за это и орден дадут. У каждого был свой шкурный интерес. Кто-то получал ордена, кто-то медальку, некоторые и грамотке были рады.
       - Как же вы так жили?... - Соня захлопнула тетрадку.
       - А хорошо жили! - рассмеялась мама, - Влюблялись, женились, в кино ходили, тебя вот родили. Все жили параллельно вранью, каждый своей жизнью. Поэтому, наверное, и хорошо жили, что параллельно. И если тебе когда-нибудь придётся вернуться в такое враньё - мало ли жизнь как повернёт - тебе мой совет, детка: живи параллельно.
        - Интересный у нас вечер воспоминаний получился. Этот разговор можно вести до бесконечности. - Отец поболтал ложкой в остывшем супе. -  Вот только обед окончательно остыл. Давайте, девочки, разогревайте, есть очень хочется.
                *******               
       Утром Соня с Варей встретились у подъезда.
       - Привет, Варюха. Ну, что там у тебя? Давай ты первая, а потом сравним. У меня примерно тоже, что сказала бабуля. Родители подтвердили её вывод.
       - Да и у меня выводы примерно такие же. - Варя заглянула в тетрадку. - В СССР многое делалось для галочки, например, мероприятия о дружбе народов. Дед сказал, что были даже праздники “Дни культуры союзных республик”. В кинотеатрах показывали кино, в школах развешивали гербы республик, надевали национальные костюмы и проводили праздники. Мама вспомнила, что когда была в пионерском лагере, у них проходил День республик, и каждый отряд получал задание изобразить какую-нибудь. У них был Таджикистан, её одели таджичкой, и косичек штук двадцать заплели. А в школе в такие дни каждый класс тоже изображал что-нибудь. У них была Молдавия, и они молдавский танец разучивали. Говорит, весело было. Это должно было подтвердить, что мы крепко дружим. А в это же время мой дед - мамин отец, работал в организации, которая вахтовым методом ездила копать арыки в Туркмению. Технику самолетом вывезли, а потом рабочие по две недели туда-сюда мотались. Дед был главным инженером. На стройке что-то случилось, и пришлось ему туда лететь. И вот, говорит, иду я по территории, где наша техника стояла, там и столовая наша была, работали все местные. Мимо пробегает мальчик, его мужик окликнул: “Стой,  где твоя мать?” А он отвечает: “Русских свиней кормит”. Вот так вот и жили. Тут дни республик справляли, а там такое отношение к нам. 
       - Этим - то мы что сделали? - возмутилась Соня.
       - Дед что-то про басмачей сказал, что они изначально не хотели с нами жить, я не поняла, а он не уточнил. У Ольги Сергеевны спросим. А ещё он сказал, что Союз был слабым  местом. А слабое место всегда рвется. Иногда не сразу, но обычно всегда. Так он сказал.
      Варя полистала ещё тетрадку.
       - Стой, вот тут ещё…Повальные приписки: отчитывались, что хлопка собрали много, детей гнали убирать его на хлопковые плантации, он рос даже во всех  дворах, а мы не могли купить постельное бельё - дефицит.  Повальный дефицит всего. Мама тоже подтвердила. Говорит, что, например, за колбасой, ботинками и пелёнками для ребёнка в Москву ездили, а за конфетами в Липецк. И это тоже сделало маленькую трещину в союзе.
       - А почему конфеты нельзя было купить в магазине около дома? - удивилась Соня.
       - Так дефицит же, всем не хватало. Ты что, не слушаешь меня?
       - Ладно, про причину всё понятно. Если обобщать, то основная - враньё, но есть и второстепенные - “галочка”, дефицит, приписки. Всё это подтачивало союз. Никто не хотел жить бедно сообща, все захотели жить, пусть бедно, но каждый сам по себе. С этим понятно, а что у нас выходит с последствиями?
       - А с последствиями дед сказал не спешить. Последствия все впереди. Посоветовал вернуться к этому вопросу лет через тридцать.      
       Варя спрятала тетрадь в сумку, и пошли они в школу за “гусём”. Дед Вари предупредил, что за такие рефераты “пять” не ставят.