Глава пятнадцатая. Врата Синей Сварги

* 
Гора Сварги впивалась в небо, как клинок, забытый титаном в порыве ярости. Её склоны, покрытые трещинами, напоминали кожу древнего дракона, а вершину обнимали облака, свинцовые и тяжёлые, будто отлитые из расплавленного железа. Светослав шёл, прижимаясь к теням ущелий, его полуволчьи лапы скользили по камням, отполированным ветром до зеркального блеска. Воздух здесь был густым, как смола, и каждый вдох обжигал лёгкие запахом серы и старой крови. Он чуял её — мать. Её присутствие витало в пространстве, словно звон разбитого колокола: едва уловимый, но пронизывающий до костей. 

Внезапно из-за скального выступа донесся скрежет копыт о камень. Светослав замер, втянув голову в плечи, как зверь перед прыжком. Из мрака выступили двое: Воисвет, чьё полуконье тело было иссечено свежими ранами, а доспехи покрыты пеплом, словно он прошел сквозь адское пламя; и Ратислав, чья медвежья шкура, некогда золотистая, почернела от гари и крови. Их лица, измождённые, но непокорные, светились в полумраке, как луна сквозь тучи. 

— Ты?! — Ратислав оскалился, обнажив клыки, но в его голосе прозвучало не ярость, а что-то вроде горькой иронии. — Сварог кинул на тебя всю свою свору. Твоя голова теперь дороже, чем трон Ящера. 

— А вы что, его новые гончие? — Светослав выгнул спину, когти впились в камень с хрустом. В его глазах плясали отражения пламени, которого не было — лишь холодный гнев и щемящая надежда. 

Воисвет опустил палицу, её набалдашник, вырезанный в форме волчьей головы, уткнулся в землю. 
— Мы пришли разбить его цепи, волчонок. Как и ты. 

Ратислав выхватил из-за пояса осколок кристалла. В его глубине, словно в заточении, металась искра — частица Сердца Древа. 
— Леший открыл нам правду. Чтобы оживить портал, нужна кровь двух сторон. Твоя… — он ткнул пальцем в грудь Светослава, — и её. — Палец переместился к вратам, где в тени колыхался плащ, сшитый из тьмы и вороньих перьев. 

Красибор. 

Колдун вышел из тени, будто её саму превратив в плоть. Его лицо, бледное, как лунный свет на могильной плите, искажала гримаса — смесь боли и торжества. 
— Ссориться будем потом, волчара, — прошипел он, и в его голосе змеиным шелестом скользнула насмешка. — Королева ждёт за вратами. А Сварог… — он кивнул вверх, где облака начали кружить вороньим роем, — уже чует нас. 

*** 

Врата Сварги не были просто камнем. Это были два обелиска из чёрного обсидиана, испещрённые рунами, которые пульсировали, как вены на шее спящего великана. Когда Красибор коснулся их посохом, камень застонал. Обсидиан потек, словно расплавленный металл, образуя арку, внутри которой клубился туман — сизый, тяжелый, словно души забытых жертв. 

— Здесь каждый камень жаждет крови, — предупредил колдун, шагая первым. Его плащ шелестел, как крылья летучей мыши. 

Ловушка сработала внезапно. Стены коридора сомкнулись, выбросив шипы, острые, как память о предательстве. Воисвет рванул вперёд, приняв удар на палицу. Металл взвыл, искры осветили пропасть под ногами — бездну, усеянную костями, белыми, как незаживающие шрамы. 

— Прыгай! — Ратислав схватил Светослава за запястье, и они рухнули вниз, в чрево горы. 

Падение длилось вечность. Воздух звенел, как расстроенные струны, а тьма давила на глаза, пока они не приземлились в пещере, стены которой светились фосфорным сиянием. В центре, на пьедестале из спрессованных черепов, висело Сердце Древа — кристалл, прозрачный и пульсирующий, словто внутри билось гигантское сердце. Его лучи пронзали пространство, рисуя на стенах тени забытых эпох. 

— Мать… — Светослав рванулся вперёд. За кристаллом, в клети из лучей, похожих на замёрзший свет, сидела она. Женщина с волчьими ушами, её серебристая шерсть слипалась от крови, а глаза — те самые, что снились ему в кошмарах и надеждах — светились, как два уголька в пепле. 

Красибор взмахнул посохом, и цепи, сковывавшие кристалл, задрожали. 
— Быстрее! Он идёт! 

Ратислав провёл лезвием по ладони, и кровь — густая, тёмная — капнула на камень. 
— Кровь воина людей… 

Светослав вонзил коготь в запястье, не сводя глаз с матери. Алая струйка смешалась с кровью Ратислава, и кристалл взорвался ослепительным сиянием. 

*** 

Сердце Древа ожило. Лучи, как щупальца света, пронзили гору, небо, саму ткань реальности. Портал разверзся — золотой, как слеза солнца, соединив миры. Где-то в вышине прогремел рёв, от которого задрожали скалы. 

— Ты нашёл меня, сын… — голос матери-волчицы прозвучал в его сознании, пока он ломал прутья клети. Её руки, исхудавшие, но сильные, обняли его. 

— Мы нашли больше, чем тебя, — прошептал он, чувствуя, как её шерсть пахнет дождём и прелыми листьями. — Мы нашли правду. 

Красибор стоял у края пропасти, его тень танцевала на стенах, словно предвестница бури. 
— Он здесь. Идёт, чтобы стереть нас в пыль. 

— Тогда встретим его, — из портала вышла Белая Королева, её чешуя сияла, как броня из льда. За ней теснились ящеры — измождённые, но с горящими глазами. — Все вместе. 

Воисвет и Ратислав обменялись взглядом. В нём не было страха — лишь решимость, отточенная, как лезвие. Палицы, когти, клинки — всё это стало лишь инструментами. Настоящим оружием был свет, бьющий из Сердца Древа, и крик Сварога, эхом летящий с небес: 

— **Вы… пре…да…те…ли!** 

Но голос его дрогнул. Впервые за тысячелетия.