И, раздвинув локтями пространство воды

 
И, РАЗДВИНУВ ЛОКТЯМИ ПРОСТРАНСТВО ВОДЫ

                Всё должно быть немножко не в фокусе,
                Говоря как бы: накося, вы-ку-си!


Бросил семя в чернозём Юрий Петрович Ткаченко – основатель Забайкальского Фонда им. Петра Бекетова. Бессменный руководитель скликал под казачьи древки любителей драматургических забав.
 – Хочешь правду без одежд? – ежевато спросил войсковой старшина окладом разглаживая снежную, видную со спины, бороду. С не утраченным хохлацким достоинством вопрошающе глядя при встрече.
Опьяняя, предложение ударило душе–затворнице в голову. Отодвинуться на месяц от балаганного повседневья; фальшака похвал, забав с вином, утомительно-телевизионной трескотни, мушиного жужжания радио, отравы газет. Это ли не диво! В городе сейчас не нужен никто и никому...
– А что, только боги горшки обжигают? – выдал загогулину.
–Действительно, с таким лицом шататься по Чите!
Слово есть дело, дорог ещё уговор. Хотя горячий нерв сомнений бился, конечно.
В шуме-гаме начинающегося лета начался активно-целенаправленный поиск финансов. "Спонсорское громадьё" отсутствовало, у самих в карманах деньги не ершились…  Дела закрутились штатно. Пошив формы для казачат, питание, строительство основного плота. Получился нехилым, размером 8х12 метров – и стоит описания.
На носу: бунчук, казацкие флаги, парус, вёсла. Роскошный флаг  региональных "Зелёных": экология под партийным контролем, как и в старо-добрые времена. Столик капитана с томиком плана фарватеров рек; ввинченное кресло, трансформатор, скамейки по бокам. На "полу" – стёршиеся ковры от долгого времени походов. Три каюты закрыли непромокаемой цвета белого снега плёнкой. Будто взаправдашние четыре пушки для стрельбы китайской бутафорией. К эффекту хлопушек не сведены, гул  был оглушительный: верьте автору на слово.
 На корме мини-столовая с камбузом, вёсла, лёгкие моторы "ветерок" для вывода плотов на центр течения. Надувные лодки, плотики с хозяйственным материалом – на дюжих канатах. Даже теоретически выхоленное сооружение не перевернулось бы. Под днищем – восемь тысяч полиэтиленовых бутылок, а это не хухры-мухры!
Скептиков – выше крыши: чего только не кликушествовали, и каких советов "бывалых" пришлось услышать!  Однако выдержали...
 Сбросив мишуру скептицизма семнадцатого июля из столицы края отбыли казачата. Пшеничные чубы, располагающие улыбки, раскосые глаза – одним словом, гураны из Забайкалья! Нынешние квелые парняги не шли ни в какое сравнение… Для десяти человек плюс корреспондента газеты путешествие – начальное. Для хитрована Ткаченко – ему сильно за шестьдесят – поход восьмой. Дорога: только детишек ночами стращать... Курс – бывшая крепость казаков Албазино, что в Амурской области. И  два слова о сооружении.
В 1685 году наскоро выстроенную из дерева крепость защищали восемь сотен казаков. Почти 9 месяцев, вдумайтесь, люди-читаттели! Неприятель – тридцать тысяч воинов из Поднебесной. Коротка им оказалась кольчужка! Отбив атаки без числа, потеряв 2/3 состава (китайцы – десять тысяч), казаки согласились уйти из острога. Покинули с оружием и знамёнами, а значило  очень многое!
  О, Албазинская оборона – одна из страниц чудесной истории; тут, счастью, она не врёт. Фактически обществу неизвестна, а это – земля дедов наших, первопроходцев! До комка в горле – пронзительна; и свинцовой кровью из-под земли дошла на финише слеза …

  Вчера… Позавчера…
А впрочем. Что нам сроки!
  Давно пришла пора
Признать, что мы жестоки…
 
– Готовился к походу загодя, принимая участие в оборудовании главного плота. На вёслах работал с явным удовольствием, "вахта" – два часа, ежедневно. Дежурство зависело от скорости ветра, течения реки и качки. Чувствую, да и старшие удивлены – здорово окреп физически. Задружился с ребятами: учась играть на гитаре, разжигать костёр с одной спички. В краеведческие музеи Нерчинска, Сретенска, Усть-Карска ходили в сшитой форме казака. Румянец играл, девушки смотрят, глаза блестят… Многие интересовались: "Откуда вы?" Мы гордо: из Читы! – рассказывает Володя Щербаков (Шелопугинский район края).
Вёрст: тысяча с гаком по кружевам Ингоды, Шилки, Амура. Рекам достойных суровых краёв: клокочущие перекаты, узкие подчас места, мели, затоны, омутов водоворот. Встречаются и быстрые течения; весьма привлекательны для туристов, увлекающихся экстримом, любителей перчёных ощущений, рюкзачников.

И хохоча поплыл мир навстречу мне. Вздохнув сладкого воздуха, пьянящего чище добротной браги, – в сухой остаток выпал журналист.
  Большое впечатление (а мест видел, ух) оставила чудесная Шилка- кормилица. И что это чересчур хвалятся горами в Крыму? Со всех сторон общёлканными забавной ратью неленивых фотографов! Река-красавица –одна из крупнейших истоков Амура-батюшки, течёт по очень  красиво-живописной местности. Южные склоны, без сомнения, – степные участки. Северные же: сосново-берёзовые леса. И луга. Многочисленные ложбины и верхушки некоторых сопок украшены перелесками и отдельными, могучими деревьями. Они расставлены так, что невольно думаешь – руку приложил ландшафтный дизайнер. Многие и  во сне не видели мощно-красивейшей Вяткинской гряды, пещер с широкими входами, так похожих на райские. А роскошно-мертвенные пещерные сталактиты! Странно выглядят скалы, из чьей гранитной груди выглядывают тоненько-растрёпанные деревца. А чудесные равнинно-лесистые берега на реке, ковыльно-тюльпанные равнины. Диковата природа: невысокие синевато-перламутровые скалы в лёгких поясках тумана; увалы и ущелья, поросшие разнолесьем, просторные долины с рощицами берёз и лугами ромашек. И всюду – закрой глаза, прислушайся! – дремотный звон родниковых ключей.

У самой ночи на пороге,
Уже от берега в отрыв
Сидит гора, босые ноги
В живую воду опустив.

Ну, это, как говорят сейчас, – ва-аще! Всё безмолвное вечно...
  Деньки шелестели бочком между короткими ночами. О! Сердце замирало в первобытном восторге ежедень. Словно колокол звучал: небо – в облачном скафандре. Река-облака, берега-мурава и лес, полный чудес. Плеск от реки, лягушачьи стоны, хрипы водяного быка. А сладко-пахучий дым костра! И трубочный (из Стамбула) газетчика по шикарным вече-ра-а-мм;   конфуцианские саги снулым голосом капитана! Плащ из рваных слов фамилий, идей, названий… Напевное бренчание гитарных струн; шалая маета казачат возле жеманниц-поварих. Округлые глаза; фигурки опрятно-соразмерные, как у полевых птах. У ребят – грудь петухом! Что ж, молодость надеждой ох как богата!..
Без информационного насилия, через образы богатейшей природы тянуло поэтически выразиться. Чуточку удивить мир выражением изгаженной городом души, или хотя бы постараться в древне-приятном занятии. Понимаю: до бунинского слога далеко, непостижно, по сути. Да и память не фотоальбом – скорее, пачка снимков, рассыпанная по столу. Как волны светлы и легки чистые мысли. Творец включил музыку Земли, пишу русским по белому...
На кружевной реке время густо пропитано кровью. Резкий воздух насыщен горчинкой шальных изотопов. Видимые леса мерили папахи горцев. Рябили даль берёзки-невестушки; от их молочного света радостно–светло на душе. Чудо утренних лесов о своём что-то поющих. Раскинулись океаном степи, и днём росное пламя пело; ромашки трепетно горели огнём больших планет. В обед оранжевый шар, не слезавший с неба, плавил-таки клетки. А какова младенческая вода из горных ручьёв! А сенокосы-то вдоль реки! В самую макушку лета в лощинах дочиста выгорали травы. Ух! Ах!
 Вспомнилось красой овеянное детство: разноцветье трав пахучих вблизи деревушки Харанор; ручные совершенно лошади, волокуша, пение жаворонков в голубизне неба… Рябые несбывшиеся грёзы. На деле же всё было цветистее, верьте мне, читатели!
  Ночная тишина вовсю объемлет июльскую явь, дыша в затылок влажной свежестью. В полночь хохочут сотни кикимор; всходит колдовскою иконой шалый месяц-обходчик, змеясь в тихо булькающей воде. И с семейством юная Медведица вышла в небесной шири разгуляться. Среди тьмы льняное нежное небо штопано строчками пулемётных звёзд.
          А начало дня сродни иконе древней! О да, это нужно видеть! Слова здесь бессильны…
Берега укрыты саваном густого тумана, чудно поднимается марево. Небо, глядящее в бездну воды! О, чур видение, чур! Дикие козочки удивленно смотрят на плывущий караван. Тучки куличков, клинопись уток, редкая цапля, пичуги-пилигримы. Журавли, мореходы неба! – курлыкали, улетая в чужие края, грустный клик жёг душу. Да что там, не лукавя – мороз по коже! Со стаей романтическая душа моя…
Мощные лесистые крутосклоны отражаются в бурливой Шилке, как в темно-зеленом зеркале. Большие пузыри корабликами стояли на воде. Барашек волн на стремнинах, будто серебряные плавники рыб, мельчая,   держат интервал. Вода чуточку мутна от выпавших осадков. Тем не менее к вечеру, в спасательных жилетах купались все: с удовольствием хлюпаясь бегемотами, молодецки показывая спортивный характер. Жилеты, как спасательный круг; блажили на всю реку, парная волна ласкова. И погода баловала, жара – август в законных правах. Лето, пуха лёт! Жизнь ягодкой сладка, что ещё нужно! Однако, это к слову…
  Остался позади древний град Сретенск. Произвёл на всех не очень-то хорошее впечатление. Жильё разрушается, народ взахлёб уныл; с работой туго – рубля не высочишь. Молодёжи почти не видать на улицах. В подвале редакции газеты длительный ремонт…
 Егорием на белом коне уходящая роскошь: разоренные церкви села Бянкино видны на десятки вёрст. Отзвук жизни царской – молитвенный распев и чудный звон колоколов. Редкий коршун чертит круг. Так что же ты безрадостна земля Сибирская?
  К вечеру заякорили плоты в одном из шикарных мест, Ергачах. Круто-скалистые горы густо обросли лесом. Широкие солнечно-медовые сарафанные поля, суховейная даль. Ни с чем не сравним запах полыни степи кочевой. Водная артерия добротна – живи, Человек, радуйся, благодари Всевышнего. Ан нет…
Встретил хороший знакомец казаков: фермер Виталий Жирнов. Мужичок-плотнячок с хитринкой; дородный крестьянин, на все руки, что называется, мастер.
Сначала горделиво казал парники – натюрморт, точно. Большие теплицы, ульи для пчёл, сотки засаженного картофеля – ухожены. Я успевал работать фотоаппаратом. Затем по-быстрому сгоношил для казачат баньку–мылись и парились с громадным удовольствием. С гостеприимной женой враз сготовил чудный ужин: картошечку с зеленью, среднесолёный хариус, ленок. Котлеты из дикого мяса, парное-распарное молоко, свежеиспечённый хлеб и мёд. Хорошо сидим! К вечеру на три голоса браво выводили песни казаков. Ещё бы, с такой закусью…
  За столом Виталий Романович неторопливо сказывал: работы фактически не имеем (уже давно). А на дворе 21 век! Начальство о сельчанах забыло напрочь. Люди выкручиваются, как могут – лишь бы выжить. Источая сильную злобу по отношению к начальству...
Занимаюсь пчёломёдом, сенокосом, охотой; развожу скот, мелкую живность. Есть латаный тракторишка "Беларусь," здорово выручающий по хозяйству. Без него бы хана! Мёд и "молочку" супруга иногда реализует команде теплохода "Заря", курсирующего по Шилке, чисто автобус в городе. Деньки скрашивает дисциплинированный внук-школьник, на лето дочь завозит гостить. Да вечерняя рыбалка, с детства ещё люба… Удручённый рассказ...
  Летняя ночь чисто заячий хвост. Дымно-туманное утро. Пьян расплывчатый рассвет, когда на горном ручье набрали отфильтрованной землёй хрусталь-водицы. Чудо поющего леса до сих пор в памяти; на траве – змеиной чешуёй – иней... Трудяга "Романыч" молодого картофеля дал – путь у нас длиннёхонек. Тяжёлый у него хлеб! Фото на память. Дав салют представителю чудом выживающего фермерства – "упёред", как гуторят "друзья-украинцы".
  3 августа, под дождичек, раненько бросили якорь в Усть-Карске. До тридцатых годов уже прошлого, о, время! – столетия назывался Карой. В памяти сразу же молнией: Кара – вековое слово русичей. Означает божью кару, наказание, муку, карий цвет. Автору представляется в слове "Ка-ра" мифологический смысл древности. Ка – индийская богиня Кали, грозная жена немилостивого Бога Шиви, а Ра – бог солнца. Если меняем местами слоги, то возникает Рака-скудельница, драгоценный ларец для мощей православных святителей. Однако, это к слову…
Гостья – глава администрации, скорее дородная, чем полнушка.   Сготовили быстро программку дня: музей, посещение вновь воздвигнутой церкви; памятника политическим осужденным, встреча с активом школьников, дружеский обед и т. д.
Очаг культуры действительно впечатляет: компактный, множество экспонатов. Включайте сюда чучела диких животных и птиц – таксидермист отработал грамотно. Много лет руководительница Т. П. Кузьмина, низкий поклон; благодаря хлопотам и держится музей. Совсем не зря награждена орденом Бекетова с бантами; степень вторая. Директор является инициатором публикации научно-популярной книги, в продаже не найти! – "Страницы истории Кары". В добротном издании для тех лет много иллюстрированных фотографий; единично-архивные документы с комментариями. Записи, воспоминания старожилов о непростых эпизодах жизни. Чудесным образом книга, ставшая библиографической редкостью, нашлась. И хорош таки остался автограф на ней…
 Отдельный стенд посвящён Антону Павловичу Чехову. На Шилке молодой писатель-интеллигент останавливался надвое суток. Добирался на пароходе вместе с "политическими". Отправляя с каторжной глухомани письма друзьям, издателю, в театр. Кто забыл: известнейшая поездка А.П. на Сахалин, за свой счёт, кстати. Где и заполучил чахотку… Сам милейший писатель считал путешествие событием в жизни. Это важный поступок, которого так не хватало, по-моему, его театральным героям...
  Для гостей сделали запоминающую экскурсию. Опосля были у памятника каторжанам; церковь, на мой взгляд, – удалась. Гуляли по улочкам, удивляя формой жителей. Удивлялись и мы: было чему. К примеру, бригада строителей из Молдавии возводит жилые дома. Свои же плотники – без работы… Здоровенный бык, глядящий властелином улицы. Чающие подачки мужчины с балтийской кровью, с хриплыми голосами нищебродствовали у плота – автор даровал денег (на "хлеб"). Пока осматривали достопримечательности, над плотами шефствовал Серёжа Пляскин; участковый, студент-заочник краевого университета.
Вкусно сготовленные блюда в единственном кафе: выпили "по лампадке". Групповое фото с видеосъёмкой при расставании с новыми друзьями, обмен адресами, телефонами.

И мы вновь салютуем, отплывая. Ведь каждая встреча – начало разлуки… И до устья Амура фактически стоянок не делали. В зелёной вьюге чистоты встретились две алеющие лодки рыбаков да пароход-водомер. Только гудящий ветер шаманил в разгоне волн…

Ах, Рассеюшка-Россия,
  Фатерландия моя!
  Здесь любой мужик – Мессия
  На просторах бытия.

Вдоль скал хорошо видна местами "Катькина" дорога. Так в народе до сих пор её зовут; по ней, с колокольчиками, мчались почтовые кареты. И по ней же гнали ссыльных "за политику"; убийц в кандалах, иной криминальный элемент. Каторжане в основном и строили шлях…  За четыре столетия место замоленное арестантами. "Динь-бом, динь-бом, слышен звон кандальный, динь-бом, динь-бом, путь сибирский дальний", – пела родная тётка Лариса по праздникам (воспоминание). Сотрапезники ей помогали… Дед по отцу сидел в Тасеевской, Акатуевской тюрьмах по политической статье... Думалось: жить в России без опыты тюрьмы, слабо?
Ровно и мощно без плеска несло воду, завороженные ею берега, расступаясь, расходились, открывая дорогу все дальше, и конца-краю этой дороге…
В три ночи пятого августа причалили к "Усть-Стрелке", заставе береговой охраны. Встретили истошным лаем о чём-то знающие помощники пограничников. Ох, и верные псы, беды, чувствующие нутром. А может, думаю, рвано заявляли протест окружающей жизни?
С краснопёрым рассветом удалой крепыш Александр Простакишин, главный, изучил ворох документов. А как же граница! Усердствуя, будто герой фильма о сыщике Коломбо. Оказался земляком старший прапор: родился на известной станции Приисковая. Белозуб, глаза оленьи, с кудрями, с огромным лбом и длиннющими (редкость) ресницами. Отлично подогнанная форма, тельняшка; сильный, як домкрат. Был ог-ром-н-ый интерес разговаривать; за лето экспедиция – первая. Угостили ребята добротным ржаным хлебом, выпечка своя. Мы честно обрадовались – сухари   поднадоели.
  Здравствуй, пьяный август, как обложка, глянцевый! Автор слушал его тонкий пульс. Загаром сползали с меня деньки. Маленький отдых. Жужжание неуклюже летающей саранчи. Писк грызунов в траве. Сухой ветерок сдувающий комаров и шелест травы под ногами. Исчезли шмели и оводы. Рыбалка: хорошо клюют сомики, возле бережка, в гуще водорослей. Всё это опьяняет сильнее бражки бабушки; душа распотелась, обогрелся.   
Мокнут глаза от зелёного великолепия. Солнце жгучее алея томилось в золоте лучей; пригревало как-то по-особенному, ласково, ушла ожоговая горючесть дня. Уходящее лето включило звукозапись на полную мощность. Выпь одинокая рядом летала, звенел кузнечик где-то над головой. Мяты запах и стрекот сверчков шпарящих зуммером... Такую б вот тишь да в память на годы засушить!.. Пил глазами чистое небо и слабый коктейль облаков. В хорошо остывающем воздухе, сидя в лодке, закрыв глаза; лёгкому теплу фигуру выставив, мечтая и следя за горизонтом. Бликуя от воды мысли роились в прошлом. Медленный закат огромен и ярок – клонится беззвучно. Читаю с интересом роман Н. Задорнова "Амур-батюшка" о освоении крестьянами-первопроходцами Дальнего Востока. Мало кто знает: Николай Павлович жил в Чите; здесь – прошла юность. Работал актёром и режиссёром; далее – завлитом драмтеатра в Комсомольске-на-Амуре в 30 годы прошлого столетия. В 1952 году за цикл романов о дальневосточниках стал лауреатом Сталинской премии. Сын его Михаил, известный сатирик, прикалывается на телевизионной эстраде, заметен...
  Недостаточно знают россияне и о том, что в 1640 году низовьями Амура прошёл казацкий отряд. Атаман – Иван Москвитин; его картами пользовались в мире. Именно ему принадлежит открытие о. Сахалин, но имя малоизвестно даже в кругах историков (знаю, преподаю в ВУЗе более двадцати лет). Как и фамилии Василия Головнина, Григория Шелехова, Владимира Атласова. Последнего Пушкин назвал "камчатским Ермаком". Что уж говорить о студентах, если "преподы" плавают... Эх, время-лиходей! Но это так, к слову…
Вспомнился классик: "Русские завладели территорией к Северу от Амура и большей частью берега Маньчжурии к югу от этой реки, укрепились там... начертали планы городов и гаваней". Это, извините, Фридрих Энгельс, штудировал в студенчестве.  К слову...
Закат о бренном намекнув над рекою угасая, рдеет. Где-то рядом аукал филин, тревожа сумрачную тишь. Звёзды торчали из дыр...
После соблюдения формальностей вошли в русло Амура. О, святое устье, действительно! Все сердца ему покорны, и, как все, моё томилось (впервые в точке слиянии двух рек). Воспетый христианским народом батюшка-красавец встретил не ласково. Молочно-белое стекло тумана, сиверко-непогодушка цыпочный пацан так и гулял матросом по женской общаге, щеголяя по волнам! Небо наглухо завалено тёмными тучами. Они – как вены, налитые кровью. Временами с ощутимым ветром, бичом в пижаме хлестал полосатой дождь; будто цветок мелок, да стоек. Волны, аки ящики комода, заглядывал и захлопывал их, психопатствуя. Трассирующим снарядом упала над головой голубоватая звезда. Один из лодочных моторов, как на грех, заглох; идти на веслах стало сложнее. Тошнит, извините, а плыть-то надо. Плоты скрипели треща совсем не на шутку. Амур, как больной под ножом¬ ¬– рычал. Серая известь луны легла на воду. Я прикидывал расстояние до берега, ёшкин кот… Парус, пушечно хлопая, стонал прям по-человечески. Тут уже вручили вёсла художнику слова; оторвав от створаживания словесности, чаек междометий, наблюдений. Я же представил в пучине океанских вод Хейердала, именитого!.. Скукожившиеся казачки, молодцы, – на реках мам нет! – без второго слова несли вахту по часам. И дисциплина с уставом обязывала…
  С гуранской хитрецой вглядываемся: сначала отец похож на Шилку, точно. Оловянная рябь реки сверкала и благоухала – "венец творения". Те же горы, равнинно-безмолвная местность и берега без людей. С сердцем делаются перебои...
На китайском же видны не вооружённым глазом рыбаки, распутывающие километры (!) сетей. Увидев нас в бинокль один припустил бегом в землянку. Очевидно, доложить по телефону об экспедиции. Так, к слову было всякий раз, когда другие "рыбаки" видели фуражки, казацкую форму, шашки, приседали от неожиданности, и рысью…
Промчался мимо катер белого цвета, красив, ничего не скажешь, на сильных моторах "Ямаха". Удивлённые азиаты тоже таращились на парус, флаги, людей в гимнастёрках. Да ещё лампасы с фуражками, чубы… И щёлк-щёлк фотокамерами; уже отплыв, махая ветряно руками. Богатеи могут позволить прогулку до устья нашей красавицы Аргуни…
  Группу учтиво пригласили на отдых погранцы с заставы "Игнашино". Накормив горячими щами, калорийны и шницель с гречкой в ухоженной столовой. Само то! Сходив в баню, упарившись от души, на чисто-белых простынях спали младенчески до упора.
Сама застава, если выразится поэтически: любовно ухоженная. И комплекс зданий, и территория, и прилегающая местность. На видном месте лозунг:
 
  Жизнь – Родине,
  Любовь – к границе,
  Честь – никому.

Напротив – вышка заставы китайцев из кирпича, дежурные катера у причала. Бесподобно выстроенные дома отдыха, без малейшего преувеличения – архитектурные дворцы; хорошо видны и без бинокля. Множество огней ночью, бары, шикарные (говорят) казино, музыка слышна отчётливо. Чувствительна разница…
Услыхали очень похожую на явь байку о задержании нарушителя. Мужчина корейского роду, уханькал всю территорию (?!) Китая. Переправился через Амур утром туманным и… Наследники легендарного Карацупы продолжают благородно-сложное дело охраны. Несмотря на свары политиков, смены президентов, кризис с финансами… Никиту Фёдоровича когда-то знала вся страна. Помню, мальчишки чуть ли не поголовно хотели служить на границе и ловить шпионов. У нас во дворе был Индус, любимец детворы, сдох от преклонных лет…

Мы пограничникам интересны, точно. Юрий Петрович отяготился шашкой, казачьей бижутерией и отчебучил мною написанный доклад. И весь в медалях! Убеждающей скороговоркой: об истории казачества и сегодняшнего, совсем нелёгкого, положения. О целях бревенчатого путешествия; чем занимается бекетовский Фонд, конкретно. Грамотно, цепко, со злинкой отвечая на вопросы, заданные не только стажёрами Хабаровского института погранвойск. Последние хватали речь райскими кузнечиками. Что значит бывший политрук! Их бывших нет, балакаю уж  годы и  держу пари…
Контрактники службой довольны, зарплата высокая (с их слов). Многие из иных областей, даже с Краснодарского края есть мускулистые ребята. Женатая молодёжь проживает отдельно, в посёлке. Замполит – калининградец, сама любезность, выделил на часок "уазик". Чтобы съестным запасом сундуки пополнить. Магазин в посёлке в частном доме, для торговли абсолютно не приспособлен. Охраняет охотничья лайка, стара и безобидна. Старушенция блокадного вида; халат застиран, идёт подбирая подол. Рваны тапочки: глаза с поволокой, роток с позевотой… Торговая точка единственна на сотню жителей, купить можно и в полчетвёртого ночи… Ассортимент фактически весь, цены атомные-с. Контроля, естественно, никакого, о кассовом аппарате, чеках тётка слушает удивлённо открыв щербатый рот...
Всё-таки одного мы поля корабли. Сколько рифов, мелей, водоворотов и иных ловушек прошли! Незазорно воспользовавшись друзьями, спасибо – успели вовремя. И девятого августа, в 15.00., подошли к заставе "Албазино," – не доплыв три версты до крепостного сооружения. Начальник в майорском чине Кирилл, молод; выставил пост для охраны. Добротный офицерский ужин по-старорусски, гости – головка посёлка.
– Сбацай что-нибудь на гитаре! – Атаман с косоватым почтением, седая борода веером – журналисту.
Пришлось вечер играть и петь, кудрявые байки травить без интеллигентной  рисовки...

Да, разбирались раньше, где строить крепость. Это истинно русское: размах, удаль и отвязанность от пристани. Словно ветер деды волю ощущали: берег высок, отличная видимость на мно-о-о-гие километры. Широкая река; подобраться крадучись вражинам, ну просто никак…
Группу разместили в солдатской казарме. Запоздало завтрак: кашевар отличный, добавка без ограничений, улыбка на раздаче – материнская. Жителей посёлка чуть больше четырёх сотен. Удивился глаз: на торжество автобусом, маршрутками с Благовещенска приехали паломники (семьями). Сопровождал приветливый дьякон в чёрной сутане и крестом на груди. Верой крепок народ!
  Мы – "гвоздь"! В честь праздника, причаливая к крепости – салют из пушек. Главный казак не жалел "боеприпасов" для этого! Забайкальцев по-простому встречали знакомые; с лубяными глазами, испитым лицом, угостившиеся уже местные казаки. И руководители администрации Сковородинского района, Герой России Юрий Карпов. Субординация, протокол! Объятья, монологи и разговоры, разговоры и диалоги, щёлканье фотоаппаратов… Многие с ехидной ухмылкой заходили по трапу на борт. Осматривая флаги, устройство, каюты, пушки. Капитан и молодые хозяева с улыбкой показывая, объясняли, доказывали; отвечая лихо и на заковыристые вопросы. Сходили на берег гости весьма удивлённые …
Да и место культовое: всего вдоволь¬ ¬– реки, улыбок, солнца. Впечатлил мощный крест, освящён, завезённый два года назад читинцем, армейским майором  на пенсии Ю. Ткаченко. Очень глянулся обширнейший комплекс музея – производит, несомненно, впечатление: экспонаты, редкие картины. Казачьи (настоящие!) вещи: утварь, одежда, патефон, зеркала, старинные фотографии. Натуральный дом из лиственницы, где жила семья; банька, конюшня, сарай для сена, кузница, иные подсобные помещения. На территории маленькая церковь с иконостасами – уютна по-домашнему, хорош и запах ладана. На свечечках сердечки из огня...
 Адресную экскурсию вёл директор Алексей Лобанов. Содержится музей аккуратно; три по штату работника и что интересно: самоокупаем, да-а. Достопримечательность, областная! Кстати, выиграл первый грант правительства страны за 2008 год…
Архивирование впечатлений.
О, торжество удалось на славу! Слыхать вечерами: люди душевно заводят дивные песни; а говор-то – сердцу люб, яркий самоцвет. Встречали сердцеприятным, пузырящим кровь обычаем землепроходцев. И по бороде настоянное месяцами текло (ух, мягко пошла!). И в рот охотно что-то падало с хрустом, зажаренное…
 – Был ответственным за основной якорь. – С охоткой учился работать на вёслах. В свободное время купался, загорал в лодке. Поймал маленькую ящерицу, отдушина для честной компании. Понравились реки с живописными берегами; в музеях впервые побывал; ведь родные корни –степи. Кушал "от пуза", что называется. Колко в спальных мешках отдыхали. Неважно: досаждала кусливая мухота, пауты, духота в каютах в послеобеденное время. А также – отсутствие мобильной связи, непривычно жёсткая дисциплина – свидетельствует Булат Болотов (Ононский район).
 Без ложной патетики: надлежит гордиться диковатой природой Забайкалья! Именно – гордиться. И рекламно, где только можно, возносить, что автор скромно делает, полагаясь на отпущенные природой силы. Русским молчанием землешарно воскликну: оперативно заселять богатейшие места – иначе народ будет заграничный. На 400 (!?) речных километров ни одного селения (кроме метеостанции). Да загородных особняков богачей- могочинцев, инопланетно смотрящих на экспедицию… Даже громче крикну: у грамотеев сомнения на этот счёт отсутствуют (природа пустоты не любит). И сердце бьёт набат! Народ уезжает, молодёжи нет, поколение вымирает... А Забайкалье уже где-то побоку лежит. Копченым таймешком: закоптил, полюбовался, в мешок бросил – и забыл, а клялся, что осенью с пивком сгрызет...
– Глянется необычность похода, трудные ситуации, их преодоление – говорит Андрей Московский (Читинский район).

  Бекетовский фонд организовал знаковое мероприятие года. Загорело-закалённая компания, форма подогнана, стать, дисциплина – лицом в грязь не ударила. В условиях достаточного стресса юноши показались с великолепной стороны. И поход, чувствуется, очень по душе участникам! От альфы до омеги натянутости в отношениях не замечено. Хотя шалопут в группе оказался всё-таки, барагозил. Эх, Сашка-канашка, мал да вонюч!.. Думается, надолго путешествие запомнится ребятам и девушкам. Очеркисту, под углом преклонных лет, всенепременно. Кроме забытой яркости путешествия, каприза памяти фениксом воскресло:
– село Покровка – начальная остановка на Амуре. На солнцепёке средних размеров ядовитая змея. На вскрики, брошенные камни даже не шевельнулась. Так и осталась лежать возле заплат-проплешин дорожных;
– на Шилке – закат, трёхдневный полёт белых мотыльков, облапливающих всего; десятки сгорали, падая в яркий костёр;
– ни одного письма-отчёта редакция газеты не получила, хотя всё чин-чинарём; конверты куплены на почте и тут же отправлены (Фирсово, Утыча, Усть-Карск).
– на китайском берегу солидная отара белых (!?!) овец, без пастуха.
И пусть меня повесят, если я вру!
И последнее. Казачий атаман Пётр Бекетов: драматическая фигура истории Сибири – малоизучен. Обосновал сотник Ингодинское зимовье, откуда и зародилась матушка Чита. Имеется на задворках неухоженная улица его имени. Жаль, забытый потомками с хрустом проевшими наследство на десятилетие вперёд. Это так, к слову…
На центральной улице края атаману, наконец-то, воздвигли памятник. Впечатляет… Скажем простецки: грошик надежды. Эта подмога выжить, от неё легче. Хоть лично-авторские соображения – задевающие душу грустная правда.
  Но жизнь такова, как она есть, и больше – ни какова.

г. Чита – пос. Албазино Амурской области