Страшные русские

Т-34 лейтенанта Юрченко стоял на обочине улицы около полуразрушенного здания городской ратуши. Немцы обороняли этот небольшой городок в Померании долго и упорно, но боясь быть окруженными, удрали через вот-вот готовый захлопнуться коридор. Город приходил в себя после боёв. Из подвалов и бомбоубежищ медленно стали выбираться местные жители со страхом и любопытством поглядывая на страшных русских варваров, про которых им столько рассказывали в газетах и по радио.
Юрченко, удобно устроился в почти целом кресле-качалке, курил папиросу, критически осматривая вверенную ему машину. Танк был грязен, со следами гари и битого кирпича.
-Эх, попало тебе нынче, дружок- перехватив взгляд командира сочувственно сказал мехвод Сидоров.
- Это ещё что- улыбнулся стрелок- радист Илья Пенкин, трогая свои залихватские, будёновские усы - с третьей роты машина вообще в нужник заехала во время боя и теперь там такое..
Танкисты расхохотались. Пенкин и Сидоров вытащили из груды обломков диван и блаженно развалились на нём , выпуская в небо дым от самокруток.
-Ну где там наша каша- вздохнул Юрченко, поглядывая на банки с тушенкой- не хочется на холодную опять жевать
-Ничего, чтобы наш Ванька- проныра да не добыл- улыбнулся Сидоров- он же не зря цыганом себя зовёт.
Юрченко, почувствовав, что на него кто-то смотрит, встал с кресла и с беспокойством огляделся. В ста метрах от танка около дома с двумя разрушенными подъездами стояла женщина, обнимая двоих мальчиков лет семи-восьми, одетых в короткие штанишки до колен и клетчатые курточки. На самой женщине было чёрное пальто и серенький беретик.
-Местным тоже досталось- сказал Пенкин- а что делать- из города не выйти- верная смерть- самые умные- он кивнул на женщину- по подвалам отсиделись.
Вдали показался долгожданный рядовой Иванов, тащивший большую кастрюлю с кашей.
-ну наконец-то!- вразнобой загалдели танкисты- тебя, Цыган, только за смертью посылать! Где кастрюлю взял?
- так везде этого добра валяется- простодушно отозвался Иванов- повар Кныш мне ещё пять лишних порций дал.
-Награждаю тебя, Иванов званием маршала- под смех бойцов сказал Юрченко
-а я , между прочим, кроме каши ещё кое-что добыл- гордо сказал смуглый Иванов.
Он победно выставил на кухонный стол , который тоже извлекли из обломков бойцы, бутылку коньяка- тут рядом бар или кафе какое-то. Брошенное естественно. Косухин из четвертой роты со своими уже вовсю там шуруют, и я решил, хоть что-то урвать.
-Ну по глотку можно- разрешил Юрченко, читая этикетку- Хеннеси- попробуем, что за штука.
Бойцы начали накладывать кашу из кастрюли в котелки, смешивая её с тушенкой.
Юрченко обернулся. Женщина что-то сосредоточенно перебирала в бесформенном мешке у ног, а её дети копошились в груде какого-то тряпья.
-Эй, фрау- Юрченко помахал рукой, привлекая к себе внимание- комм-комм!
Исчерпав свой запас немецкого, он жестами показал, что приглашает их есть кашу.
Женщина смущённо улыбнулась. Было видно, что в ней борются страх и желание накормить своих детей, которые, впрочем, боялись гораздо меньше матери , с любопытством рассматривая неведомых русских.
-Есть! брод! каша! вкусно!- теперь уже все танкисты наперебой стали звать женщину и её мальчиков к их импровизированному столу. Жесты русских были так смешны, что мальчишки заулыбались, а женщина, наконец, решившись, закинула за спину мешок, видимо, единственное уцелевшее их имущество, и несмело подошла к танку. За её спиной прятались мальчики.
-Прошу, фрау, угощайтесь, как говориться, хлеб- соль- улыбнулся Юрченко, протягивая женщине котелок с кашей
Пенкин присел на корточки перед мальчишками, тоже протягивая им кашу
- Как звать-то, мальцы? Я- Иван. А ты?
-Ганс! Карл!- картаво и вразнобой отозвались дети, уписывая вкусную горячую кашу с тушёнкой.
- А вас, фрау?- продолжил допрос Пенкин
-Эмма- смущённо улыбнулась немка.
-Надо же- вздохнул Пенкин- как мою тёщу.
Пиршество, сопровождаемые шутками бойцов, протекало спокойно. Эмма с детьми устроилась чуть поодаль стола, на большой плите, но мальчишки через некоторое время осмелели и стали крутиться около танкистов.
Ганс подошел к Юрченко, вновь устроившемуся в кресле и несмело засунул свою белую детскую руку под шлемофон лейтенанта, что-то лопоча по немецки.
-Чего ты там , пацан ищешь? -засмеялся Юрченко.
Мальчик опять что-то заговорил, приглашая к себе брата. Тот тоже залез рукой под шлемофон Юрченко, удивленно цокая языком.
-ЗдорОво, братва- услышали танкисты голос лейтенанта Косухина из четвертой роты.
Косухин был худ и носат и неистребимо весел.
-Что, тоже местных подкармливаете- засмеялся он, кивая на немцев- мои архаровцы самовар где-то раздобыли, и чаем их поят.
-Петя, ты же немецкий знаешь- попросил Юрченко- мне вот любопытно, что эти шкеты у меня под шлемофоном ищут.
Косухин перешел на немецкий. Мальчики что-то удивленно говорили ему, пожимая плечами.
Вдруг Петю скрутил такой приступ хохота, что он присел на корточки и закрыл лицо руками. Ганс и Карл испуганно шарахнулись в сторону, спрятавшись за мать, медленно доедавшей кашу.
- Да по радио им сказали, что у всех русских рога на голове- наконец выговорил Косухин, вытирая слёзы.
Экипаж Юрченко и он сам тоже рассмеялись.
-Смех смехом- серьёзно сказал Пенкин- а вот запудрили им мозги. Мне дружок Витька из пятой роты рассказал, что в соседнем городе нашли немку, она всех своих троих деток порешила, а сама себя не успела. Говорит- пусть лучше мёртвые будут, чем русские их съедят.
Юрченко скинул шлемофон и под смех бойцов показал детям свою бритую голову.
-Да люди мы, люди. Такие же как вы. Две руки две ноги и голова. Берите ещё каши. Вот ведь темнота..
Но женщина смущённо сказав «данке шон», схватила своих мальчишек за руки и повела куда то вглубь улицы. Те нехотя плелись за матерью, поминутно оглядываясь на непонятных русских, не зная кому верить, взрослым или своим глазам.