Санитарный эшелон

Санитарный эшелон стоял на каком -то белорусском полустанке, терпеливо пропуская состав. На запад ехали новенькие танки, орудия, полные сил призывники, а на восток- искромсанные войной, перевязанные раненые, с контузиями и увечьями разной степени тяжести.
Ходячие больные высыпали на улицу- покурить и хлебнуть свежего воздуха перед многокилометровой тряской.
-Едут наши немца добивать, вот гад буду, что к декабрю сорок четвёртого в Берлине будем- авторитетно заявлял боец с перевязанной рукой и повязкой на глазу.
-Ну раз Кутузов говорит, то точно будем- сострил ещё один раненый.
Грянул смех. Смеялся даже сам «Кутузов», ничуть не обидевшись на говорившего
- А нас куда, интересно- спросил пожилой боец на костылях- слыхал на Урал куда-то.
- Тебе не всё равно- буркнул злой, небритый парень, видимо, мучаясь от боли- радуйся , что не на фронт. Мы своё отвоевали.
- Ашело-о-он! По вагон-а-м! - басом закричала высунувшаяся медсестра- через пять минут отправляемся!
-Вот баба- одобрительно сказал одноглазый- как гаркнет, так поневоле смирно встаёшь. Мне бы жену такую.
Одноглазый был мал ростом, худ, как и большинство раненых. Единственный глаз его весело сверкал, а тонкие губы часто растягивались в простецкой, располагающей улыбке. Раненые, докурив самокрутки, разбрелись по своим вагонам. Прошел на своё место и и одноглазый, забравшийся на койку у окна.
- Голова болит, посплю, вы уж потише, братцы- попросил он своих соседей- компанию раненых в руки и ноги молодых хлопцев.
- Та мы тихо- успокаивающе помаячил один из них, лузгая здоровой рукой семечки.
Была глубокая ночь, но компания раненых не спала, чуть слышно, перешептываясь друг с другом, лёжа на соседних койках. Не спал, вслушиваясь в тихий разговор и одноглазый , который на самом деле был здоров. Дыхание его было ровным и глубоким, он даже периодически всхрапывал делая вид, что спит без задних ног. Компания встала и тихонько пошла в тамбур курить. Одноглазый открыл не закрытый повязкой глаз и позволил себе неслышно потянуться. Спать не хотелось. В голове крутился его позавчерашний разговор с капитаном СМЕРШа Лапиным.
- Ну что , Константин, вижу застоялись кони без работы.
Костя, понимая, к чему клонит его начальник, браво доложил:
-Так точно, застоялись Леонид Егорович!
Лапин махнул рукой:
-Ладно, Костя, давай без устава. Знаю, что ваша группа ещё не отдохнула от предыдущего задания, но и вы меня поймите, меня начальство трясёт.
Леонид Егорович встал и подражая Сталину, стал прохаживаться по кабинету.
- Обстановка такая, Костя. Поступила директива. В войска идёт массовый призыв с недавно освобожденных территорий. Среди них куча бывших пособников оккупантов- полицаев, карателей, власовцев и разного рода предателей, просочившихся через полевые военкоматы. Часть из этих людей, попадает в армию, часть по ранению отбывает в тыл. Кроме этого в санитарных эшелонах имеются «самострелы», дезертиры, симулирующие болезни. Вот весь этот элемент вам и придётся выявлять. Понимаю, это вам не захват немецкого бургомистра, но дело, как писал Владимир Ильич Ленин, «архинужное и архиважное»
Константин внимательно слушал. За годы работы в контрразведке приказы были разные, в том числе такие, от которых хотелось схватится за голову и закричать- ну почему я-то?!
- Направляетесь со своими ребятами в состав двести сорок восьмого санитарного эшелона. Примерно по человеку на вагон. Документы, легенды и всё остальное вам обеспечат. В мелочах договоритесь сами. Мой номер телефона ты знаешь. Жду результантов. Иди.
Через час группа Кости сидела небольшой крестьянской избе, обсуждая детали операции.
- Нас десять человек. Вагонов пятнадцать. В общем , будем стараться просеивать в таком составе. Если кого-то обнаружите, не торопитесь. На ходу с поезда они не спрыгнут. Ждём остановки, на станции сообщаем в местное отделение НКВД. В общем , как в том анекдоте- «не суетится под клиентом». В случае крайней необходимости, сообщаем начальнику поезда. Всем всё понятно?
-Так точно!
Костя уже стал задрёмывать по настоящему, когда трое раненых вернулись на свои места. Компания тихо зашепталась. Стук колёс скрадывал слова и Косте приходилось максимально концентрироваться, напрягая слух.
- Фельфебель ..у них..алкаш был побольше чем наши-бабки.. нагонят.. а они забирают.
Так..фельфебель. Может быть дело было в Первую мировую или гражданскую? Но эти ребята слишком молоды. Им лет по двадцать. Он снова напряг слух
-У нас в Коростени.. Мы..Евреи..Немцы..
Голоса окончательно затихли. Очень интересно. Коростень на Украине освободили ещё в сорок третьем. Эти хлопцы оттуда. Проверим завтра.
На следующий день, когда эшелон на целый час снова встал на каком-то вокзале, попуская очередной состав с техникой на фронт, Костя быстро заскочил в вокзальное отделение милиции. Показав дежурному удостоверение СМЕРШ, он поднял трубку телефона.
-Алло. Леонид Егорович. Кравченко у телефона.
Через срок минут Костя уже знал, что фамилии немецкой оккупационной администрации зверствовавшей в освобожденном Коростене, так же имена некоторых полицаев.
Когда стемнело и санитары, сделав последние на сегодня уколы больным , ушли, Костя тихо встал и как фокусник выставил на табуретку у своей кровати бутылку водки и целый шмат тонко нарезанного сала.
-Хлопцы, айда со мной по сто грамм, пока санитарка спит.
Шептавшихся прошлой ночью хлопцев не пришлось уговаривать. Через час бутылка кончилась , ещё через час Кравченко достал новую, а на утре один из хлопцев уже изливал Косте душу. Двое его друзей быстро опьянели и уснули ещй после первой бутылки. Кравченко , хоть делал вид, что пьяный, был абсолютно трезв, ибо в СМЕШе их учили пить не пьянея.
- Мы пятерых евреев почикали, нам староста потом их барахло разрешил взять - заплетающимся языком говорил парень, А Колька ещё у них царские червонцы нашел золотые , только тссс..
Кравченко, пьяно обнимая «друга», шипел, тоже сокрушенно говоря ему «правду»:
-Да я сам из Ольховки, это рядом, ну ты знаешь наверно, там Миха Ясень старостой был, так нас тоже заставили евреев вешать, а я не смог.
И он залился натуральными пьяными слезами
- Слышал про Ясеня- отозвался его собеседник- геройский хлопец. А ты тряпка. Жалеешь жидов да москалей.
Кравченко обречённо закивал головой, соглашаясь и поставил на табуретку ещё бутылку водки, после чего размотал бинт и показал заживающую рану на ладони, искусно сымитированную знакомым хирургом..
- Видал?- похвалился он- чисто сработано. Без порохового нагара. Ни один особист про самострел не догадается.
-Ух ты!- восхитился хлопец- это как? У нас из роты человек двадцать стрелялись так на прошлой неделе, так почти всех расшифровали.
-Дурики вы- пьяно заражал Костя- через сырую тряпку надо было, тогда и нагара не будет.
- А глаз?
-Глаз ерунда. Закапал бензин, вот он у меня и загноился. Лучше так чем за коммуняк хрип гнуть.
- О как! Скажу завтра нашим, они в соседнем вагоне едут. Может на будущее пригодиться. А ты голова, оказывается!
К утру, когда хлопец, налакавшись дармовой водки, наконец угомонился, Костя не торопясь достал из под матраца папку с бумагами и стал писать рапорт, поглядывая на спящих и стараясь не упустить ни одну деталь разговора.
Когда днём этого же дня, во время очередной стоянки в вагон зашли четверо милиционеров, хлопец сразу всё понял, хотя и решительно не помнил, что он молол этому юркому, свойскому одноглазому солдату с перевязанной рукой.
Медсестра торопливо докладывала начальнику поезда:
-Товарищ капитан медицинской службы. В пятом вагоне освободилось четыре койки. Можно со станции взять ещё раненых.
Костя ехал в кузове «Студера», убрав повязку с головы и посматривая на троих связанных, выявленных им карателей. Он вспоминал их вчерашние разговоры, глупую пьяную похвальбу перед ним- кто больше убил евреев и ему нестерпимо хотелось сходить в баню и исхлестать себя веником так, чтобы забыть, как они выглядят и что они говорили.