Вальс Зеркал. Глава 7

Новичок заходит в зал, где витают слухи и заговоры.
Люди, стоящие в зале, пропитаны хитростью и коварством, их души навсегда очернены подлостью и интригами, что они плетут.
Но все они и каждый в отдельности, завидев чистого душой новичка, начинают с любопытством поглядывать на него поверх доселе невинно пригубляемых ими бокалов с вином. Все их помыслы на краткое время начинают вращаться вокруг одной лишь мысли – возможности или отсутствию оной сделать его своим союзником.
Кто-то из них даже рискнет прощупать почву: быть может, всего из нескольких фраз в обмене любезностями попробуют составить некий одним им известный портрет, чтобы понять, стоит ли тратить время и силы на то, чтобы заполучить еще одного соратника в свои ряды.
Однако вся жизнь – лишь череда комнат, в которых мы находимся. А люди, которые в это же время находятся рядом, формируют нашу жизнь.
И в то же время все мы – лишь жалкое напоминание тех людей, что когда-то ходили по земле. И потому мы такие мстительные и завистливые.
Может, это даже хорошо, что мы смертные.
Так что же решит новичок? Пойдет в одну из группировок, создаст свою или же сбежит от этого мира, в котором нет места искренности?
Выбор остается за ним.

ГЛАВА 7
НАРУШЕННЫЕ ОБЕТЫ

Вставала нежно-розовая, бестревожная заря. Желтый шлейф взбитой колесами пыли надолго повисал в неподвижном воздухе.
Герцогиня Синейн, одернув занавеску, выглянула из окна своей кареты. Повсюду были видны поросшие мхом валуны, лиственные деревья стали попадаться реже, их сменили хвойные – карета с эскортом поднялись довольно высоко над уровнем моря. Военачальница знала эту местность – она не раз проводила здесь смотр войскам Эокраилда.
Синейн откинулась на спинку диванчика и прикрыла глаза. Она уже не могла счесть, сколько раз за это путешествие подавляла желание выбраться из кареты, запросить свою породистую кобылу и поскакать верхом наравне со всеми. Однако раз за разом приходилось сохранять приличествующий образ знатной особы и терпеть дорожную тряску.
Процессия медленно вползала в Эокраилд. Герцогиня давно привыкла к размерам столицы темных эльфов, но все же ловила себя на мысли, что вновь и вновь восхищается ее крутыми сводами, башнями, арками, форсами и контрфорсами – что и неудивительно, ведь Эокраилд возводился как неприступная крепость вкупе со свойственным эльфам архитектурным исполнением, и кто как не военного склада ума человек мог больше понять его красоту и грозность. Каменные фигуры двух исполинов – первого короля и королевы Эокраилда – в несколько сотен футов высотой образовывали арку захватывающих воображение ворот города. Из окошка кареты герцогини не было видно всего их масштаба, но поговаривают, что у некоторых зевак кружится голова, когда они проходят мимо. Эокраилд был неприступен, и пасть мог только изнутри, никак не снаружи. И – оцените иронию – последняя мысль была заметно популярнее. За последние три столетия была дюжина попыток свергнуть властителей заговорами изнутри, но ни разу – военным путем извне.
Итак, добрались. Синейн взяла лежащие рядом шелковые перчатки, надела их и постучала в окошко. Ее почетный эскорт составлял отобранный лично герцогиней отряд альвов – заслышав стук их госпожи, из строя отделился один из всадников и поднял руку. Движение процессии прекратилось. Альв, в голубых с золотом доспехах спрыгнул с лошади, подошел к карете и открыл дверцу.
– Моя госпожа, мы...
– Еще не добрались. Вижу. Но сперва мы поедем не в замок. Мне нужен Эверий. А поскольку сегодня дом Шекли дает бал, он появится в их имениях. На следующей улице сворачивай налево, Гульдин.
– Я осведомлен про бал, моя госпожа, – поклонился альв. – Однако счел возможным, что вашему сиятельству захотелось бы прежде привести себя в порядок после долгой дороги.
– Ты действительно думаешь, что я намерена идти на бал? – брови военачальницы опасно сдвинулись. – Я иду, чтобы вытащить оттуда своего опустошающего мини-бар Шекли мужа! Много времени это не займет. Вперед!
– Но, моя госпожа, – отважился снова подать голос Гульдин.
Синейн дернула подбородком. Он знал этот знак – не будь он из Луков Нолгарина, ее личного отряда, он бы уже оказался на брусчатке в горизонтальном положении. – Не стоит ли… подождать? Немного опоздать для пущего эффекта?
– А знаешь, давай опоздаем, – серьезно кивнула герцогиня, высунувшись из кареты. – Итак, где же мне подождать, чтобы эффектно опоздать? М? – громко обратилась она ко всему отряду. Люди и эльфы, проходящие мимо, стали оборачиваться. В рядах Луков Нолгарина сохранялось молчание.
Гульдин покраснел и опустил взгляд.
– Поскольку в замок я сейчас не собираюсь – посреди дороги, я правильно поняла? – перевела на него взгляд Синейн.
Командующий отрядом альвов, все еще краснея, поднял голову:
– Все понял, госпожа. Позволено ли будет доставить вас в имение Шекли?
– Позволено, – кивнула Синейн. – Вези меня к Шекли. Вряд ли он, конечно, обрадуется. Но, кажется, мне плевать, – поморщившись, как если бы расстроившись от собственных слов, герцогиня спешно забралась обратно в карету и заперла за собой дверцу.
Плюхнувшись на диванчик, она услышала как Гульдин отдает приказ продолжать движение. Синейн шумно вздохнула. Гульдин лишь недавно стал командующим ее стражи – ему полезно понервничать. Так или иначе, он скоро поймет, что у его военачальницы тяжелый характер. И чем скорее, тем лучше.
Ехали они недолго. Наконец карета остановилась и Синейн, не дожидаясь, пока дворецкий откроет перед ней дверцу и выдвинет подножку, сама мягко спрыгнула вниз и быстрым шагом направилась по ступеням лестницы, ведущей в замок Шекли.
Имение прямо-таки источало помпезностью. Высокие колонны у главного входа поддерживали треугольной формы черепичную крышу, что являлась лишь пристройкой к основной части здания – четырехэтажному дугообразному строению, изгибающемуся к внутреннему дворику. Вдоль фасада замка на расстоянии не более нескольких шагов друг от друга были расставлены грациозные резные фонари, а группа рабочих у центрального фонтана уже проверяла оборудование заготовленных заранее воздушных шаров и обустраивала по периметру места для пуска фейерверков.
Слуга у парадных дверей, ведущих в главный зал, с поклоном принял у Синейн походную накидку на плечи.
– Ваше сиятельство, мой господин… , – начал было слуга.
– Очевидно, обременен приготовлениями к балу, – вскидывая руку для молчания, произнесла герцогиня. – Веди меня в главный зал.
Молодой слуга в опрятной ливрее засеменил впереди военачальницы. Синейн шла следом. Сначала они повернули направо, после – налево, и снова налево. На всем пути их следования у каждой двери стояли ливрейные лакеи и напряженно старались уловить каждое движение гостей высокого приема.
Герцогиня, наконец, узнала этот коридор – все верно, в его конце виднелись двери в бальный зал. Но ей туда было и не нужно. Военачальница стала искать глазами Эверия, попутно открывая и заглядывая в каждую дверь по левую и по правую руку от нее. И, наконец, мимоходом она увидела его в одной из комнат справа. Пройдя по инерции еще несколько шагов, герцогиня остановилась, развернулась и пошла обратно.
– Все, более ты мне не нужен. Доложи своему господину о моем приезде, – бросила она за спину слуге. – А-а, мой дражайший муж, – это она уже обратилась к удивленно поднявшему взгляд от бокала Эверию. – Ты, я смотрю, не покладая рук помогаешь нам в войне со СмелфНуром.
Эверий доселе сидел в белом кожаном кресле с бокалом в одной руке и графином с вином в другой. Завидев не пойми откуда взявшуюся супругу, он подлил из графина вина в свой бокал, задумчиво поднес к губам, потом, как бы вспомнив о чем-то, поморщился и вылил содержимое бокала в стоящий рядом цветок.
– Да, ты не изменилась. Умеешь испортить настроение.
– Все ради тебя, родной, – Синейн подошла к шторкам, резко распахнула их. В комнату полился солнечный свет. Привыкший к полумраку комнаты Эверий лишь еще больше сморщился, загораживая лицо ладонью. Наблюдательная Синейн это заметила и чуть улыбнулась. – Я так понимаю, ты гостишь у Шекли не первый день. Что узнал?
– Что я склонен к пьянству, – поднимаясь, ответил Эверий. – Боже, Си, закрой их! – Не дожидаясь выполнения своей просьбы, он сам подошел к окну и плотно сомкнул складки штор.
– Как Аарон? – тут же спросила герцогиня.
– Нормально, – держась за лоб, Эверий поплелся обратно к креслу. – Его воспитанием занимается Мюриэль.
– Вот как? – сощурила глаза Синейн.
– Да. Мюриэль хорошо распланировала его день, начиная с утренних верховых прогулок, так что у меня появилось время для государственных дел.
– Не только для них, – фыркнула герцогиня, присаживаясь на табуретку возле рояля, после чего, открыв крышку музыкального инструмента, несколько раз торжественно нажала на клавишу низкого звучания. – А вообще, ты бы мог и мне предложить выпить.
Эверий кивнул, поднялся и взял со стола еще один бокал. Его, похоже, совсем не беспокоило, что он выполняет работу исчезнувших куда-то слуг.
Послышался легкий стук о косяк двери.
– Мой господин, – то была служанка. Эверий, не отвлекаясь от наполнения бокала для супруги, ответил:
– Подготовь мне бочку и проследи, чтобы вода была в меру теплой.
Склонившись в реверансе, служанка хотела было уйти, но заметила Синейн.
– Миледи Синейн, – повторный реверанс.
– Уж как-как, а «миледи Синейн» меня уже давно не называли, – рассмеялась герцогиня. – Ступай. Выполняй поручение своего господина.
Мелко закивав, девица быстро удалилась.
– Так зачем ты здесь? – Эверий протянул бокал герцогине.
– Чтобы вытащить тебя отсюда, – принимая напиток, ответила Синейн. – Плохая была идея. Ты вписываешься в обстановку. Оставайся.
Эверий, в ослепительном белом жилете и бежевого оттенка брюках опустился обратно в кресло с подозрением на лице:
– Как же так все время получается, Си? Ты говоришь замечательные вещи, а я слышу в них упрек и недовольство.
– Ты неплохо меня изучил, – медленно кивнула Синейн.
Эверий шумно выдохнул.
– К вечеру приеду, мне думается, – неохотно отозвался он. – Ты ведь все равно не отстанешь.
– Мудрое решение, – военачальница быстро поднялась со стула и вручила ему нетронутый бокал. – Мне расхотелось пить. Пойду представлюсь гостям.
– Так, значит, на этом разговор окончен? – опешил Эверий, убирая оба бокала на внушительный подлокотник. – Думал, ты расскажешь мне о предприятии по переброске войск. Ты ведь чертову тучу времени потратила на эту экспедицию!
– Разговоры о войне навевают скуку, – отмахнулась Синейн. – Поговорим дома.
– Но ведь все прошло успешно, так? – не унимался ее супруг.
– Вполне, – на ходу кивнула герцогиня. – Увидимся вечером, – последние слова нарочито громко она произнесла уже из коридора, но не сомневалась, что Эверий ее услышит.
Синейн энергично зашагала в сторону бального зала, на ходу игнорируя предложения вышколенных пареньков с подносами отведать вина и свежих ананасов.
У больших входных дверей стоял розовощекий паж, разодетый в парадный мундир и сверяющий явку гостей. С виду он явно нервничал. Завидев ее, юноша чопорно провозгласил:
– Герцогиня Летьеннская!
– …И пригласительного письма у меня нет. Зови хозяина! – флегматичную Синейн, казалось, ничто не могло смутить.
– Не за чем пугать моих гостей, герцогиня. За мной уже послали, – из боковой двери, за которой, как успела разглядеть эльфийская военачальница, хранилось столовое серебро с бокалами и кубками, появился худощавый, с сединой в висках, статный высокий эльф. На лице его залегли, пусть неглубокие, но все же морщины, однако голубые глаза сохраняли завидную ясность.
Разумеется, им был Шекли.
Он был в просторном зеленом кафтане: манжеты и воротник были украшены золотой тесьмой. На пальцах же расположились несколько изумрудных перстней. Держался владыка имения прямо, выпрямив спину и, согласно этикету, остановился в положенных двух шагах от Синейн.
– Ба, знакомые все лица, – присвистнув, герцогиня начала медленно, скучающе обходить Шекли по кругу.
– Позвольте вас поприветствовать в моем доме, – хозяин имения легко поклонился.
– Ну, давай, поприветствуй меня, – не переставая на ходу оценивающе изучать своего давнего визави, заявила Синейн.
Шекли неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Вы нисколько не изменились, Синейн.
Теперь уже была очередь удивляться герцогине. Завершив круг и вернувшись на исходное место, военачальница вопросительно вздернула брови.
– Ваша светлость все так же прекрасна, – пояснил лорд Шекли.
– О! Я уж и забыла, что лесть – неотъемлемая составляющая светских раутов.
– Позволите? – хозяин дома подал ей свою руку, согнутую в локте, одновременно жестом давая понять своему пажу, чтобы пропустил их.
Под звук открывающихся входных дверей Синейн улыбнулась одной из своих самых лучезарных улыбок и, ведомая под руку лордом Шекли, вошла в бальный зал.
В центре его была танцевальная площадка, она находилась немного ниже уровня пола и освещалась ярче, чем остальное пространство. Вокруг площадки амфитеатром располагались столики, а за ними – искусный струнный оркестр.
Бал еще не начался, тут и там сновали слуги, перенося вереницы стульев и столового убранства, придавая будущему торжеству законченный вид. Но и сейчас уже можно было с определенностью судить о роскоши и пышности грядущего мероприятия.
– Впечатляюще, – констатировала Синейн, глядя как музыканты настраивают инструменты. – Мне думается, все будут в восторге. А разве есть какой-то… особый повод?
– Да. Сегодня именины у дочери графини Вардали, Тэраэль. Ее родители уговорили меня устроить праздник здесь.
– Ну конечно, – просто кивнула герцогиня.
– Останетесь до начала бала? – спросил Шекли. – Ждать, право, осталось недолго. Гости уже съезжаются.
– Не останусь. Чему вы, несомненно, будете рады. Однако меня ждут дела. – Синейн высвободила свою руку, лежащую на изгибе локтя лорда Шекли.
– Очень жаль, – отозвался ее собеседник. – Вы и ваш муж всегда желанные гости в моем доме. – Он говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла лишь в том, чтобы сделать известное количество вопросов и выказать участие.
– Особенно, мой супруг, полагаю, – хохотнула Синейн. – Только ему об этом не говорите. Эверий только и ждет возможности пожить у вас подольше. А теперь прошу меня извинить.
С этими словами герцогиня начала спускаться к танцевальной площадке. Совсем скоро в этом зале вычурные пары будут танцевать фигуры экосеза, а сливки общества – шептаться о своих делах.
По правде говоря, беседы и есть главное в этих балах. Довольно часто обедающие в процессе трапезы пересаживаются, чтобы оказаться рядом с кем-то, с кем хотят поговорить. Бывают, само собой, и ограничения – Синейн доводилось бывать на балах, где порядка трех сотен человек размещались в зале по чинам и важности, кто поважнее – поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже. В условиях, когда за каждым гостем закреплено отведенное ему место, пересесть представляет собой некоторую трудность. Но это скорее исключения из правил, дань традиции. На современных балах это упущение давно исправили.
– Боги, Синейн! – герцогиню окликнула невысокая дама в переливающемся красно-фиолетовом платье.
Эльфийская военачальница остановилась. Она удивилась, узнав женщину, которую не видела уже много лет.
Элен, баронесса из ее родной Летьенны.
Она была поистине сногсшибательна. Для женщины средних лет, во всяком случае. Синейн помнила ее ничем не примечательной серой «мышью» в бытность проживания в Летьенне.
Теперь Элен больше не отводила глаз, ее русые волосы были завиты в изысканные кудри, от которых исходил легкий аромат лаванды, а некогда ущербная горбинка на носу ныне только придавала взгляду некую хищность, изюминку своего рода. Она стала носить платья дорогого покроя с многочисленными юбками и, что немаловажно, с глубокими вырезами. Что ж, выходит, многое меняется.
«Женщины проводят уйму времени в тревогах о своем внешнем облике, особенно когда рядом появляется мужчина», – подумала Синейн, наблюдая как Элен подводит к ней своего спутника, на ходу объясняя ему кто такая Синейн.
– Да говорю тебе, Ллойд, она жила в соседнем имении в Летьенне, – втолковывала Элен своему кавалеру. – Синейн! Как поживаешь, дорогая?
– Все хорошо, – улыбнулась герцогиня. – Рада вас видеть, Элен. А это…
– О, позволь тебе представить моего супруга, Ллойда, – она указала на мужчину рядом с ней, одетого в темный фрачный костюм.
Ллойд был старше, на висках просматривалась седина. Точеные скулы вкупе с выпирающим подбородком указывали на честность и прямолинейность. Впрочем, о близорукости барона это тоже говорило. Такой предательство и обман распознает лишь когда ему об этом скажут. Было видно, что Элен в этой паре главная.
Военачальнице хватило одного взгляда на барона, чтобы потерять к нему интерес. Он был рассеян, его взгляд, ни на чем конкретно не останавливаясь, скользнул по Синейн, после – на что-то за ее спиной и, наконец, снова сфокусировался на герцогине.
– Очень приятно, – мужчина отвесил легкий поклон.
– Взаимно, – Синейн перевела взгляд на Элен. – Что привело вас сюда?
– О, балы лорда Шекли весьма популярны, – Элен широко улыбнулась. – А вообще мы гостим у родственников в Эокраилде. До отъезда обратно решили узнать побольше о местных развлечениях. Ллойд настоял, чтобы мы побывали здесь.
– Ну разумеется.
– А ты как здесь очутилась? Прежняя Синейн не любила светские вечеринки, – Элен с любопытством подалась вперед.
– Мои чувства к ним и сейчас не имеют ничего общего с любовью, – быстро вставила свое герцогиня. – Я здесь по делу. И уже ухожу.
– Вот как, – Элен кивнула своим мыслям. – А как там Аарон? Я не видела его с тех пор, как ты увезла его из Летьенны.
– Он в добром здравии, – ответила Синейн. – Спасибо.
– Я рада, – Элен кивнула в сторону девушки в дальнем конце зала, окруженную многочисленными вельможами. – Говорят, сегодня именины у той важной леди.
Синейн бросила быстрый взгляд в направлении, куда указала ее собеседница.
– Важная леди – ее мать, но вы правы – это именины юной Тэраэль.
Тэраэль была очень похожа на ее хорошо знакомую Синейн мать, но черты Вардали были немного крупнее: брови, губы, подбородок, тонкий, с горбинкой, нос... Словно художник нарисовал маслом то, что в младшей из Вардали изобразил акварелью.
И Тэраэль определенно была в положении.
Ага! А вот и ее мать: у задних столиков в персиковом платье старшая Вардали на правах хозяйки следила, чтобы на всех хватило столовых приборов. Подходящие гости разделялись на кружки, и если она замечала, что где-то затихал разговор, она подходила и разбавляла их общими вопросами, чтобы разговор не был неловким и не прекращался.
Синейн пришлось признаться самой себе, что, пожалуй, она задержалась. Гости прибывают с каждой минутой. Если она не хочет застрять здесь на весь вечер, нужно поторапливаться.
– …Нет-нет! Тебе нельзя спиртное, Ллойд. Разве ты не помнишь, как в прошлый раз отжигал? – весело наябедничала Элен, подмигнув герцогине.
Синейн поняла, что пропустила часть разговора, пока отвлекалась на семейство Вардали.
– Извини, я ничего не помню, – казалось, барону было стыдно.
– Да будет тебе, Ллойд, было весело, – задорно отвечала Элен. – Особенно, когда, изрядно выпив, ты дирижировал оркестром.
Синейн рассмеялась.
Все ясно. Ну, по крайней мере, ничего важного мимо ее ушей не прошло.
Элен демонстративно взяла с подноса проходящего мимо гувернера бокал, не без гордости заявив:
– А вот мне спиртное можно.
– Все это прелестно, но мне пора идти, – Синейн сделала шаг назад, собираясь удалиться. – Приятно было вас повидать.
– Уже уходите? – с надеждой на обратное спросила Элен. – Мне сказали, здесь подают отменную перепелиную грудку в красном вине с диким рисом и побегами спаржи. Вы обязательно должны ее отведать. Ну а, кроме того, я бы хотела еще с вами поболтать. Мы же столько лет не виделись!
– Мы обязательно переговорим с вами, Элен. Но позднее, – Синейн заторопилась к противоположным от парадных дверям.
– Тогда я вышлю приглашение, – на прощание заверила Элен. – Скажем, на завтрашний день. Вы ведь не откажете мне?
– Непременно. Буду ждать, – ответила Синейн, ожидая, когда дворцовые лакеи откроют перед ней двери и тут же поспешила внутрь.
Здесь, казалось, было холоднее, чем в бальном зале. Во всяком случае, руки, поверх которых были надеты шелковые перчатки, покрылись холодным ознобом, какой иногда бывает если на улице теплее, чем в здании.
«Так, дальше по коридору должна быть лестница вниз, к черному ходу», – думала Синейн, изо всех сил стараясь не бежать.
Ну а кроме того, если такие важные шишки, как Вардали и Шекли здесь, действующая принцесса темных эльфов, Мюриэль, не сможет проигнорировать этот прием. Было бы неплохо застать ее еще до выхода к гостям.
Шаги герцогини по мраморному полу отражались гулким эхом. Освещения здесь не было, кроме того, что исходил из редких витражных окон, попадающихся по пути. Военачальница несколько мгновений щурилась, привыкая к полумраку.
Вот она, небольшая дверь наружу. Добравшись до нее, Синейн подождала, пока дюжина служанок заносили внутрь целый ворох полотенец, и выглянула наружу.
Прямо у входа стояла позолоченная карета наследной принцессы Эокраилда. Пустая.
«Карета еще даже не успела отъехать от черного входа, значит она где-то здесь». – Герцогиня развернулась и стала искать Мюриэль.
Справа наверху послышались голоса. Синейн свернула туда и рысцой припустила по витой лестнице, что спиралью взбиралась вверх. Ступив же на последнюю ступень, эльфийская военачальница подошла к незапертой комнате и помедлила.
Внутри, несомненно, была Мюриэль. Это ее голос.
– Помоги застегнуть, – произнесла наследная принцесса.
Синейн осторожно появилась в дверях, наблюдая.
В дальнем конце комнаты вполоборота к ней стояла наследная принцесса Эокраилда в традиционном темно-зеленом наряде. А рядом с Мюриэль, прямо у нее за спиной стоял Эверий и помогал застегнуть замок на платье.
А после поцеловал в обнаженное плечо.
– Ай, колючий. Когда меня нет, кто ж тебя будет заставлять бриться? – с улыбкой промурлыкала Мюриэль, одной головой повернувшись к Эверию и нежно проведя ладонью по его щеке.
– Я никогда не благословлю ваш союз! – выкрикнула Синейн.
Мюриэль с Эверием разом повернулись в ее сторону. Глаза наследной принцессы широко распахнулись.
– Синейн?!
Эверий одним едва заметным кивком подал знак кому-то за ширмой слева от эльфийской военачальницы.
Синейн это увидела, а потому нисколько не удивилась тому, что через мгновение ей пришлось уворачиваться от набросившегося на нее из-за поворота охранника.
Перекатившись кубарем и приземлившись на одно колено, ей пришлось снова отпрыгнуть назад, уклоняясь от вспоровшего воздух меча.
Все это герцогиня сделала по наитию, на инстинкте, который не раз спасал ей жизнь. Хотя бы в том, что она была одета в свою удобную походную куртку, Синейн не прогадала.
В комнату вбежали еще двое эльфов – судя по эмблеме на груди, эти были из личной охраны принцессы. И оба с клинками наголо.
Не успела Синейн пожалеть о придуманной кем-то чуши, что на бал нельзя проносить оружие, а руки уже делали все сами.
Попавшийся под руку низенький стеклянный столик ударом ноги она опрокинула в сторону атаковавшего охранника, переключаясь на двух новоприбывших.
Первый из них, левша, заносил удар справа налево – военачальница легко ушла вниз и вправо, на ходу вынув из-за голенища припрятанный нож и, наотмашь распоров ему живот, метнула окрасившийся алым кинжал в сердце идущего за ним напарника.
На лице последнего появилось удивление, когда он взглянул на свою грудь. А подбежавшая Синейн уже схватила пущенный ею нож, провернула его в ране поглубже, резко выдернула и с разворота с силой вонзила его прямо в глазницу все еще державшегося за живот солдата.
Может быть, проносить свои излюбленные скрещенные клинки на светский вечер и нельзя, но отказать себе в удовольствии взять кинжал военачальница не могла.
Прикрываясь телом медленно заваливающегося набок стражника, Синейн отпрянула и увернулась от просвистевшего рядом меча того стражника, что перешагнул через битое стекло стола и снова пошел в атаку.
Не достав герцогиню первым ударом, он сделал движение мечом в обратном направлении, исполняя классическую «восьмерку», однако военачальница, быстро сократив расстояние, поймала его кисть в замахе левой рукой, при этом сжимая свободную правую в кулак.
Стражник не успел сгруппироваться, как ему уже прилетел молниеносный удар в скулу, отбросивший его к входу в комнату.
Синейн быстро подобрала клинок одного из поверженных врагов и привычно пару раз взмахнула в воздухе, проверяя, как он лежит в руке.
Последний охранник с трудом приподнялся, взял лежавший рядом меч и встал в боевую стойку.
Синейн просто стояла и изучала. Охранник скривился от гримасы боли и, на этот раз стал приближаться медленно и осторожно.
Что-то промелькнуло в дверном проеме, а спустя мгновение сосредоточенное выражение стражника сменилось болью, а из его груди вышел добрый локоть стали.
Синейн прищурила глаза, а когда мертвое тело охранника рухнуло, увидела за ним своего верного консула.
– Вейерн? – не поверила военачальница. – Что ты здесь…
Но тут она что-то почувствовала и ей пришлось отвлечься. Что-то… какая-то магия. А после перевела взгляд на Мюриэль с Эверием, которые по-прежнему стояли в конце комнаты.
Мюриэль выглядела вымотанной, но смотрела в глаза герцогине спокойно и уверенно. Как и Эверий. Даже слишком спокойно и уверенно.
Заподозрив недоброе, Синейн взмахнула перед собой клинком. Он ударился о невидимую преграду, полетели искры.
Она все поняла. Мюриэль возвела магический щит между ней с Эверием и Синейн. Военачальница уже не раз видела, как принцесса проделывала такой фокус с врагами.
«Так вот, значит, как ты со мной», – подумала герцогиня, глядя на Мюриэль.
– Мы еще встретимся, коварная гарпия! – заявила Синейн. – Ты мне больше не подруга!
А после развернулась и, перешагивая через трупы, направилась к выходу. Вейерн, помедлив, последовал за своей военачальницей.
Синейн быстро спускалась по лестнице, к своему удивлению, обнаружив по пути еще тела стражников. Как и комната наверху, ступени здесь были скользки от крови, пролитой на них.
Да, Вейерн зря время не терял.
– Что ты здесь делаешь? – спросила у консула военачальница, когда они спустились. – Ты же должен быть с нашими в Бремме!
– Я и был, герцогиня. Но потом…
– Ладно, сейчас это неважно, – отмахнулась Синейн, выходя на улицу через черный ход и прикрывая глаза от яркого света. – Я рада, что ты здесь. А теперь мне нужно, чтобы ты собрал всех на синоде, и быстро!
– А вы? – не отставал Вейерн.
Синейн, проходя мимо все еще стоящей у входа кареты Мюриэль, отворила дверцу и закинула туда больше не нужный ей меч.
– А я пойду за Аароном, – военачальница со страшным ударом захлопнула дверцу и плюнула на карету. – Как только все сделаешь, приходи в фамильный замок моей семьи. И, Вейерн – мне нужно, чтобы ты это сделал быстрее, чем о произошедшем узнает весь город. Счет идет на часы.
После чего Синейн обошла карету и пешком скрылась за поворотом в одной из ближайших улиц.