Вальс Зеркал. Интерлюдия 2

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

Дарлон сидел в приемном зале дворца и наблюдал за слоняющимися туда-сюда без дела придворными.
Как и ожидалось, время императора ценилось на вес золота: каждый дворянин, землевладелец и честолюбивый купец в Эджене мечтал лично засвидетельствовать императору свое почтение.
Он никогда не думал, что у кого-нибудь может скопиться столько гобеленов, а от мягких пушистых накидок в приемной не оставалось свободного места, и ему пришлось спихнуть на пол гору подушечек, чтобы расчистить каменную скамью.
Как только Старший прибыл в Империю Эджен, ему сразу бросился в глаза местный колорит населения. Люди всех цветов кожи, разных языков и вероисповеданий, обычаев и культур не просто уживались друг с другом, но и вместе созидали.
В этом и был шарм этого места. Не договорившись, здешние племена никогда не образовали бы одно из самых влиятельных и грозных государств. Мужчины на улицах гордо расхаживали с геральдиками своих домов, подчеркивая тем самым свою привилегированную принадлежность к «Великой империи». Закон в местных краях был однозначен: если воин попадал в рабство, он лишался гражданства, а также семьи: его супругу передавали замуж за другого, дети также передавались.
После увиденного, отличия в убранстве не выглядели чем-то особенно причудливым. В конце концов, пестрые экзотические цвета вполне можно было списать на жизнерадостность коренных жителей.
Что и говорить, восток впитывал абсолютно все.
Несмотря на то, что ждал Дарлон с самого утра, уставшим он не был. Любезно предоставленная капитаном г-образная каюта вкупе с личной прогулочной палубой не сделали его плавание утомительным.
В приемной собралось несколько дюжин вельмож, большинство из них – без назначенного времени аудиенции. Некоторые с трудом скрывали свое нетерпение, но и им оставалось лишь дожидаться приглашения.
Напряженную тишину прервал вошедший в зал затянутый в дорогие шелка герольд – по излишней пышности ливреи Старший сразу опознал придворного из свиты императора.
Ожидающие зашевелились в радостном нетерпении, некоторые даже заранее встали и оправляли одежду.
– Старший Неависа, Дарлон, – провозгласил придворный.
Дворяне поникли, а Дарлон поднялся и стал протискиваться сквозь толпу к дверям.
Остановившись на пороге покоев, он оглянулся.
Обычно в рабочих помещениях высших чинов Неависа царил деловой, без излишеств, порядок. Все лежало на своих местах, а мебель отличалась удобством, но не роскошью.
Тут же по углам огромной, с высокими потолками, комнаты выжидательно замерли слуги, рядом с ними стояли тележки, заставленные экзотическими лакомствами. Вся отделка, начиная с обоев за плотными парчовыми занавесями вплоть до орнамента на полу была выдержана в золотисто-бордовых тонах. А прямо перед ним красная ковровая дорожка меж стройных рядов позолоченных канделябров вела к объекту его внимания.
Император Эджена, Эдбад, полулежа разместился на одном из гостиных диванчиков перед низким стеклянным столиком. Взгляд его резко выделявшихся на темнокожем лице глаз говорил о немалом уме и проницательности.
Дарлон и раньше слышал слухи и перешептывания дипломатов о том, что глаза монарха были испачканы кровью матери, когда та его рожала. Сейчас же он воочию видел кровавые пятна в глазных яблоках собеседника.
Правитель империи отличался худощавостью и жесткими чертами. И, несмотря на молодость, был уже полностью лыс. Яркое же сочетание одежд оранжевого, красного и коричневого: длинных обтягивающих штанов и тесно прилегающего расшитого дуплета явственно указывали на наряд выходного дня.
Судя по той торжественной атмосфере, что Старший видел на улицах подле дворца, он вполне мог заявиться во время какого-то местного праздника. Пожалуй, стоило спросить об этом у одного из местных клерков в канцелярии.
Император рукой дал знак Дарлону приблизиться и занять диванчик напротив, что тот и сделал.
Старейшины как-то вскользь упоминали, что с эдженцами непросто вести дела. Беседы, прерываемые долгими паузами, односложными ответами, недосказанными фразами; натянутость и напряженность тона, свидетельствовавшие об отсутствии взаимопонимания, по словам его старших коллег, неизменно присутствовали в диалоге с руководством Эджена.
– Ваше императорское высочество, – коротко откланялся Старший.
– Приветствую, Дарлон, – кивнул император. – Надо думать, у вас были причины сделать срочный запрос. В наших краях начинать вести переговоры прямо с порога – признак дурного тона.
– Были, – быстро подобрался почтенный эльф. –  Я бы не осмелился нарушить этикет, не будь это столь важно.
Эдбад ободряюще взмахнул рукой, мол, продолжай.
Дарлон внезапно понял – император хотел дать ему выговориться, потому как знал причину его визита. Шпионы империи уже все ему донесли.
– Эокраилд вероломно напал на Неавис, – серьезно начал Старший. – Альвы заняли столицу. Город в огне.
Немного подумав, он добавил:
– Я прибыл сюда в надежде на то, что союз Алистоградья прислушается к скорби Неависа. Я прошу Империю Эджен вмешаться и прекратить это кровопролитие.
Лицо молодого монарха стало темнеть.
– Просто из любопытства: почему не Серавен, не Тиргитерре? – он задумчиво постучал пальцем по щеке. – Светлых эльфов чтут и уважают по всему миру.
– Потому что Серавен и Тиргитерре доверия заслуживают разве что вот настолько больше, чем сам Эокраилд, – Дарлон развел большой и указательный пальцы примерно на полдюйма.
Эдбад с недовольным видом встал и подошел к балкону.
– Они напали не только на вас, – он стал рассматривать вазу с пионами. Очевидно, император любил цветы. – В Нурию они тоже вторглись.
Дарлон выпучил глаза. Он захотел встать и подойти к императору, но поскольку тот не давал разрешения приблизиться, лишь неуютно поерзал на диване.
– Аумлейн исмагхаль, – без акцента продолжил Эдбад. Что на языке Старшей речи означало буквально «расскажите нам всю драму в исторической ретроспективе». – Без причины государства друг на друга не нападают. Зачем Эокраилду объявлять вам войну?
Старший развел руками:
– Не знаю, ваше величество, – он нахмурил лоб. Видимый с балкона рассвет струился по пустынной земле, прекрасной и сказочной. – Гонцы, посланные на ту сторону, не возвращаются. Наследная принцесса Мюриэль хранит молчание. Допускаю, что какова бы ни была причина, они стыдятся ее, иначе бы давно озвучили свои мотивы. Альвы всегда завидовали нам, светлым эльфам. Весь мир знает, что мы выше войн, распрей и конфликтов. Эокраилд же – молодое государство, некогда сформированное из воинственно настроенных молодых эльфов Неависа, в чьих жилах еще бурлит горячая кровь. Мы всегда говорили, что они не вышли из этого взбалмошного возраста.
Старший предпочел опустить подробности, что этому «молодому государству» было пять столетий. Все и так понимали, что для эльфов это небольшой срок.
– Думаете, они настолько не любят критику? – не слишком дипломатично фыркнул император. – Так или иначе, в СмелфНуре тоже ответов от альвов добиться не могут. Требования те не выставляют, только методично перебрасывают войска к подступам нурийской столицы.
– Разве Эокраилд может себе позволить воевать сразу с несколькими государствами? – недоверчиво спросил Дарлон.
– Эокраилд может воевать одновременно хоть со всем миром, – Эдбад вернулся на диван, по пути взяв с подноса слуги кусочек ананаса. – У них самая сильная экономика. А для ведения войн нужны три вещи: деньги, – он загнул первый палец, – деньги, – загнутым оказался и второй палец, – и…
– Деньги? – предположил Дарлон.
Подержав в воздухе третий палец, император наконец загнул и его.
– Точно, – Эдбад выглядел глубоко погруженным в свои мысли. – Старейшины разве не говорили о финансовых успехах ваших… младших собратьев?
– Старейшин убили, – пожилой неависец опустил взгляд. – Это произошло на встрече с эокраилдскими послами пару дней назад. Я был там.
Ранее откинувшийся на подушки император подался вперед:
– Варварство! – засопел монарх. – Вам следовало прямо сказать об этом в приемной и пройти без очереди. Большинство тех сановников и эмиссаров за дверью, – он указал в сторону входа, – стоят там лишь для того, чтобы докучать мне жалобами на конкуренцию с иностранными купцами и просьбами выпроводить приезжих из страны!
– Надеюсь, вы простите мне мою осторожность, – Дарлон сохранял почтительность. – Но я предпочел бы не доверять такую информацию посредникам.
Ставить доводы разума выше эмоций – непреложное правило политика. Было видно, что император о нем знает. Нравится оно ему или нет, вопрос, в конце концов, вторичный. Так и сейчас, на лице Эдбада все еще читалась внутренняя борьба, но он коротко кивнул:
– Если это так, то произошедшее – страшный удар по вашему народу.
– Вы поможете?
– Я не могу просто взять и напасть на эокраилдский гарнизон в Неависе. Мне нужны основания, – он как-то странно улыбнулся Дарлону.
– И вы верите, что эти основания нужно искать во мне? – Старший вскинул брови.
– Неважно, во что я верю, – император поморщился. – Я лишь напомнил, что всякий выход в то же время и вход.
– Я не...
– Не понимаете. Конечно, – скрестив пальцы на руках, он задумчиво откинулся на спинку дивана. Вскоре выражение его лица сменилось ухмылкой довольного и сытого кота. – Уж не может ли так статься, что сейчас я говорю с одним из будущих правителей Неависа?
Дарлон помолчал. Он даже не задумывался об этом.
– Это решит народ, – уклончиво отвернулся неависец. – Я не могу знать.
– Да будет вам! – всплеснул руками император. Он поднялся, обогнул низкий столик, на ходу давая знак замершему с подносом вина слуге приблизиться. Эдбад положил руку на плечо неависцу и сел рядом с ним. – Если Старейшин больше нет, то в Неависе по чину нет никого выше Старших. К слову: кто-то из них уцелел, полагаю? Разумеется, помимо уже присутствующих здесь.
После утвердительного кивка Дарлона, монарх продолжил:
– Зная вашу хваленую консервативность, можно уже считать, что, как одного из Старших, твои сородичи возведут тебя в ранг Старейшины.
Рукой ладонью вверх он умудрился подцепить между пальцами сразу два фужера.
– Как сторона заинтересованная, я позволю себе не согласиться, – пробурчал себе под нос Дарлон, принимая один из бокалов от императора.
– Нет, если хотите, чтобы эти… основания обрели черты, – Эдбад с придирчивостью дегустатора понюхал вино, пригубил и шумно разболтал его во рту, лишь после чего, наконец, сделал глоток.
– Чем нападение на вашего союзника – не достаточное основание? – впрямую спросил Старший Неависа.
– Я чту договор Алистоградья, Дарлон, – император Эджена поставил бокал на столик. – Если уж в тот же СмелфНур мы направим дипломатическую миссию с целью прекратить кровопролитие, неужели вы думаете, что я не сделаю как минимум того же для своего союзника? Только вот разница в том, что Нурия – не союзник Эджена. Они не мой сосед и находятся за тысячу лиг отсюда. Мы им ничем не обязаны. А для Неависа я намерен сделать куда большее.
Дарлон молча слушал. Он тоже поставил бокал на стол, не притронувшись к напитку.
– А основание, о котором я говорю, – продолжил эдженский монарх. – В том, что заступиться я должен за того, кто представляет интересы светлых эльфов… во время отсутствия Старейшин, если угодно. И таковым будете вы. Одно дело выбить гарнизон Эокраилда напрямую силой Империи, другое – оказать военное содействие законным хозяевам Неависа. Чувствуете разницу? Вот и скажите мне: несмотря на все те страдания, пережитые неависцами – биться они от этого не разучились?
– Нет, государь.
Эдбад кивнул.
– Тогда необходимо найти тех, кто сражаться еще в силах.
Дарлон прищурился:
– А этого военного содействия будет достаточно? Если при попытке штурма альвы разобьют остатки моего народа…
Император покачал головой:
– Уверяю, содействие будет… ошеломляющим.
Старший смотрел перед собой тяжелым взглядом. Довериться было непросто. Но, в конце концов, какая у него альтернатива? Увести остатки народа в горы и до заката мира жить на отшибе истории?
– Мною уже начаты шаги по поиску и консолидации выживших, – признался он.
Эдбад широко улыбнулся и подмигнул неависскому наставнику:
– Вы уже ведете себя как Старейшина, хоть на словах и бежите от ответственности, – с этими словами он снова поднял со столика свой бокал и протянул его, явно с намерением чокнуться.
Дарлон помолчал, наконец, тоже взял бокал и тронул им край фужера эдженского монарха.