Умаслил...

  Из недавней  беседы с сыном оба пришли к мысли, что раньше сливочное масло было гораздо  более сытное. А следом  он  вспомнил, как однажды дед  рассказал  ему о случае  из своего детства. Двор, в котором  тот воспитывался, был по размерам небольшой, но многолюдный. Мужчины здесь работали в основном на заводах (хотя кто - то содержал и небольшие торговые лавочки), а дамы присматривали за своими детьми разного возраста. Каждый житель знал  максимально всё о своих соседях, также как и они знали о нём! К примеру, мать  парнишки, живущего  рядом, была в курсе, что соседского подростка, то есть деда, готовят стать  в будущем врачом, хотя сам он посещал  студию изобразительного творчества . На заработанные им  же самим "капиталы" (рисовал вывески для лавок)  покупал краски и кисти, а также холсты...
  Несколько в стороне от всех жила состоятельная семья, где могли себе позволить в те нелёгкие годы даже бутерброды с маслом. Таким образом, после сытного завтрака паренёк из сравнительно состоятельной семьи выходил с важным видом во двор на всеобщее обозрение и рот его блестел от сливочного масла. Собрав необходимое количество завистливых взглядов, он с довольным видом возвращался к себе и передавал в подробностях "восторги" окружающих. Однако по двору пошли слухи, что это семейство вовсе не так богато, как они заявляют о себе  на людях и масло покупают совсем немного, только чтобы  обмазать рот. Но вот однажды, когда  в очередной  раз отправился  сынок  "мадам  Грицацуевой" на общую территорию - встал посреди  двора  на всеобщее обозрение и, медленно смакуя,  стал поглощать  настоящий бутерброд, из толпы  зрителей  вдруг выскочил " будущий художник" да  врезал  наотмашь "артисту"от всей, как говорится, души по сытой, довольной физиономии. У того выпала из рук "затравка".  Шмякнулась об землю. Только физиономию крепко обмазала. Стоит он такой обмазанный при всём честном народе, ревет, но не забывает слизывать масло со своего лица. Хитро прищурившись, одним глазком поглядывая  на соседского паренька, как бы говоря, а вот я все равно масло ем! Двор, конечно, от такого спектакля  разом зашелся в хохоте,  да так, что сбежались жители соседних домов. Им с большой охотой объяснили ситуацию, и число неунывающих при любых обстоятельствах жизни  увеличилось. Посмеявшись от души, все разошлись. Однако историю эту  в народе не раз ещё вспоминали, поднимая настроение себе, окружающим.
 
...Озорник был в малом возрасте, годков пять или шесть, когда в очередной раз приехали к ним  погостить родичи из Средней Азии. Может  недельку, вторую, а там... как покажется. На Кавказе не принято было спрашивать у гостей, когда они  уберутся, как говорится, восвояси.  Мол, сколько пожелаете, столько и оставайтесь! Все они, как хозяева, так и приехавшие, родились  в одном  и том же горном селении. Но в силу обстоятельств разъехались далее по разным направлениям. Некоторые обосновалась в Средней Азии. Обычно  привозили с собой  ароматные, пахучие дыни, которых нигде было больше  не достать.  Вот и на этот раз родичи с весёлым, озорным характером первым делом стали баловать парнишку, неполных шести лет,  вопросами; где учишься, с кем дружишь, что любишь  и так далее. А он, надо сказать, в своей семье особым  таким  вниманием  не был окружён. Любили, конечно, не без этого, но не баловали. Как увидели родители, что малый капризы  выставляет, тут же  изолировали  его  от общего застолья  в комнату  по- соседству. А дело ... к вечеру. И  внутри  у озорника всё требовало пищи. Дальше- больше! Мальчишка, конечно, был упрямый. Не любил признавать  свои ошибки. Ну, посмеялся он вволю над шутками родичей, сам  на это ответил, пару раз не прислушался  к совету родительницы  остановиться  своевременно... Так разве за это наказывают?  Не ругался же он матерными словами, как некоторые мальчишки во дворе? Словом, паренёк чувствовал себя "без вины виноватым"  и отказывался просить прощения. Хотя кушать - то хочется да ещё как! Нет, хныкать он не собирался, однако на почве голода заработало у мальчика  соображение. Потихоньку открыл  дверь  в столовую, где вкусно пахло. Просунулся в проём и сказал фразу, от которой взрослые разразились   весёлым  хохотом. Стало ясно, его уже давно  простили. Только ждали первого шага, первых слов.  Вот он и сказал: "Маленький кусочек хлебушка... можно?" Мать обняла сына, прижала его к  груди, потому как очень любила. Накормила  всем , что было на столе. А  воспоминание  это передавалась из поколения в поколение, пока не дошло  до наших дней.