Лисёнок и колодец душ часть 5

 — Профессор Семаргелиус, нам необходимо серьёзно поговорить!  — Директор Бенкс, взяла за локоть молодого человека и отвела в беседку, подальше от любопытных глаз. Там, развернула синюю тряпицу и положила её содержимое на небольшой, из белого камня, стол. — Эту мышь я обнаружила сегодня на кафедре перевоплощения. И как вы понимаете, вернуть ему прежний облик будет не просто!

Томас, аккуратно, двумя пальцами, приподнял мыша за хвост, и поправив другой рукой очки, сползшие на переносицу, внимательно его осмотрел.
 — Кребен?
 — Собственной персоной!  — сложила пальцы рук в замок директор.  — Ума не приложу, как ей это удалось, но то, что это проделки вашей племянницы, я не сомневаюсь! Том, — с этим надо что-то делать! У девочки ярко проявляется интерес к тёмным материям!
 — Сомневаюсь, что это она.  — Положил бесчувственную мышь обратно на тряпицу профессор.  — Плетение чар чрезвычайно изыскано.

Семаргелиус провёл руками над серым мохнатым тельцем Кребена, что-то зашептал, и по шёрстке мыша побежали жёлтые огоньки, сплетаясь в удивительный узор. Несколько секунд и всё погасло. Мышь задышал ровно, спокойно, словно просто спал у себя в норке.

 — Как видите, зачарование поведено идеально!  — сел на лавочку у стола Томас.  — Я даже не знаю, кто в нашей школе, кроме нас с вами, разумеется, способен на такое.
— Том, вы уверены, что это не один из учеников?  — расположилась на лавочке по другую сторону стола директор.
— Абсолютно! Расскажите, как вы его обнаружили?

— Шёл обычный урок ботаники у старшеклассников. Благодаря внезапному шторму, вызванному одним из учеников, мне пришлось перенести лекцию в кабинет перевоплощений. Конечно, не обошлось без лёгкого хулиганства, в виде разговаривающих помидор, перемигивающихся с само поедаемыми апельсиновыми шкурками. Кактус, который оживила Лисёнок, нанизывал арбузные косточки себе на бусы и подкатывал к чернильнице плюющейся ромом.
— Настоящая магия, всегда начинается с ошибок юности,  — улыбнулся Томас, вспомнив свои школьные годы и не самые безобидные проказы от которых страдали не только его одноклассники, но, бывало, что и учителя.
— Но ошибки все-равно надо исправлять, и учиться!  — директриса была непреклонна в своём видении обучения юных волшебников.

— Ни в коем случае!  — рассмеялся Сема;ргелиус, — Исправлять надо то, где нет ошибок! Иначе, они не найдут свой путь, так и оставшись посредственными зубрилами, хоть и с золотым дипломом выпускника!
— Сегодня, они совершенно безошибочно наколдовали шляпу, которая устроила на них же охоту!

— Шляпа?
— Шляпа! Ваша шляпа, профессор, которую вы, видимо, забыли, когда ассистировали профессору Ка;рне. Шляпа скакала следом за учениками, громко топая по полу, и роняя парты. Откусила пол яблока, пожевала, и выплюнула. Потом откусила от следующего. Видимо выбирала что послаще. Один из учеников, спасаясь от плотоядной шляпы, запрыгнул на люстру, она взлетела за ним и попыталась стащить вниз, схватила за лодыжку. Отпихивая её, он случайно врезал второй ногой по лбу одного из учеников, который бросился несчастному на помощь. По-видимому, решив, что это поможет избежать классу наказания в комнате раздумий.

Я подвернула ногу в этом хаосе, и была выброшена шляпой на мостовую, а следом за мной, пилотируя хвостом, спустилась шляпа. Мне пришлось с ней сражаться! Так как стандартные заклинания не действовали, пришлось нашинковать шляпу разнообразной едой, лишив её возможности передвигаться.

В шляпу полетели салаты, еще дымящаяся курица, картошка, сало, два пучка зелёного лука, что безуспешно пытались её связать, и полный кувшин кваса. В котором, прочем, шляпа тонуть отказалась. Пришлось нашпиговать её тарелками полными солёных груздей и огурчиками-помидорчиками.

На запах пиршества заглянули мыши. Пролетающий мимо на метле гусь, резко передумал двигаться дальше без подкрепления жаренными пельменями и молочным коктейлем. Впрочем, пельмешки не одобрили такой поворот, и сами ощипали гуся. В последствии все сидели на трубе, распевая АиБ.

— А мышь от куда?
— Из шляпы. Она его просто отрыгнула, перед тем как окончательно сдаться. Ученики, всё это время сидели под ближайшими кустами, изредка охая в моменты особой опасности. Некоторые даже падали в обморок. Правда это не спасло их от наказания. Весь месяц они будут заниматься прополкой ядовитой Селииции. Думаю, что бородавки, которые возникают от соприкосновения с её листьями, надолго отучат их таких проказ. С другой стороны, школе не помешает иметь запас вытяжки из её корня на случай, если ещё кто из учеников решит стать мышью.
 — Значит ли это, директор Бенкс, что основной версией исчезновения Кребена, является его неуёмная жажда к учёбе, а в частности к науке перевоплощения? — заговорщицки улыбнулся Сема;ргелиус, достав из сумки несколько склянок, и капнув из каждой немного жидкости на большой лист лопуха, смешал в импровизированной ёмкости зелье возврата.
 — На данный момент, мы не можем открыть правду, пока не будем знать точно, что произошло, — согласно кивнула головой миссис Бенкс, глядя, как Томас вливает золотистую жидкость в приоткрытый рот мыша.  — К тому же, Кребен мало кому нравится, и этот случай может послужить ему хорошим уроком, что не стоит задирать всех подряд.

В этот момент мышь зашевелился и раздался тихий печальный голос:
— Я умер?
Директор нервно хихикнула, а потом патетически ответила:
— Да!
Мышь завозился и потрогал лапой нос. Икнул и с ужасом уставился на профессора.
— Да-а-а… А где все остальные?

Профессор, стараясь не рассмеяться, грустно кивнул:
— Они покинули нас, попросив позаботиться о тебе и соскрести с камней твои бренные останки.
Мышь еще раз икнул и судорожно принялся ощупывать себя со всех сторон.
— Как это ; соскрести?!
— Лопатой.
Мышь вновь икнул, завертелся вокруг себя, чихнул, спрыгнул со стола и помчался прочь из беседки в заросли цветущего рододендрона.

 — Ну вот, секунд через тридцать он вновь уснёт. А когда проснётся, то уже не вспомнит, что было с ним в образе мыши.  — Сложил склянки обратно в сумку профессор. — Решит, что сам стал жертвой своего же розыгрыша и вряд ли станет жаловаться папеньке. Кому хочется признаваться в своих же неудачах? К тому же, семейство Ластованей крайне злопамятно, не стоит их настраивать против школы.   
 — И всё же, Томас, я настаиваю, чтобы вы поговорили с племянницей насчёт её видения будущего. У Лисёны большой потенциал волшебницы и очень не хотелось бы, чтобы во время инициации и выбора клана, она приняла не верное решение. 
 — Я обещаю, — склонил голову Семаргелиус.

Директор Бенкс поднялась, смахнула невидимую пылинку с юбки, улыбнулась и вышла из беседки. Дождавшись пока она скроется за поворотом, Том протянул руку в окно и схватил за шкирку подслушивающую разговор девочку.

 — Ай! Отпусти! — протестовала Лисёнка, смешно барахтая ногами в воздухе.
 — Тебя разве не учили, что подслушивать нехорошо?  — поставил перед собой племянницу дядя Том.
 — Я не подслушивала! Просто хотела убедиться, что он расколдуется и школа не пострадает. Это вообще, случайно вышло!
 — Об этом мы тоже поговорим, — погладил девочку по голове Том, — лучше расскажи, как продвигается подготовка к созданию мельхиота. Ты уже выбрала, какое испытание будешь проходить?

— А если я не хочу выбирать чью-то сторону? — пробурчала Лисёнок, — кто вообще это придумал, что для того, чтобы получить мельхиота, нужно обязательно выбрать свет, или тень? Может, я не готова выбирать!
— Твоя мать тоже бунтовала, — улыбнулся дядюшка, пропуская огонь меж пальцев. — Штука в том, что пока ты не сотворишь мельхиота, твоя принадлежность к клану не будет подтверждена, а значит нельзя рассчитывать на поддержку духов племени. Способности ; это не главное! Можно уметь усмирять пламя, вызывать дождь, обращать вредных мальчишек в мышей и скармливать их Баюну, но, пока не разбудишь свой внутренний огонь, нечему будет питать твою силу. Поэтому, придётся решить за кого ты.
— Я за себя! — упрямо повторила Лисёнок. — Какая разница, светлый ты, или тёмный, если магия не имеет цвета?
— Сложный вопрос. — Поправил съехавшие на нос очки дядюшка Том, и расправив огненные крылья. — У каждой монеты всегда две стороны. Волшебством можно помогать другим, но себе ничего взять не получиться, да и работает оно только на благо. Что не скажешь про колдунство. Да, маги тьмы никому не помогают напрямую, и сила работает только во вред, дабы отомстить недругам и тем, к кому испытываешь неприязнь. Хотя, поговаривают, для себя колдуны всё же могут делать полезные вещи, не то, чтобы добрые конечно, но во благо себе любимому. Правда в колдовстве есть одна особенность, всегда нужно расплачиваться, за любое магическое воздействие взимается плата. За вред другим и тебе зачтётся и скорее всего, обратно прилетит не меньше, а то и побольше, а за каждое благо для себя лишишься чего-то другого. Ко всему прочему, тьма разрывает душу. Медленно откусывает по кусочку, пока ты не лишишься её полностью и не озвереешь. Ходят слухи, что и после смерти теням нет покоя, в оковах безумия, они скитаются по иным мирам ища покой, обрести который, без души невозможно. Так что хорошенько подумай, готова ли ты к такой расплате.

— Но ведь ты сам рассказывал легенду о лисах умеющих видеть души, а у меня уши, совсем как у них!
— И я просил никому их не показывать! Это опасно! Эта раса вне закона! И для меня было бы большим огорчением узнать, что ты – одна из них, возможно последняя! — Дядя Том погладил девочку по голове. — Конечно, мы не выбираем силу – она выбирает нас, но я дал слово твоей матери – заботится о тебе, и чтобы не случилось – обещаю не оставить тебя.
— Она поэтому ушла, да? Моя мама, она была из тех лис?
— Нет, твоя мама из клана огнекрылых, как и я, но она действительно видела то, что было другим не доступно. Тьма позвала её, и она отторгла крылья, отказавшись от всего…
— От меня?
— Нет, ну что ты, — поспешно убрал огоньки с пальцев Том, — иначе, она не оставила бы тебя на моё попечение. Уверен, что ты тот маяк, чей свет позволит вернуться твоей маме обратно.

— В храме судеб, я попрошу дать мне эту силу отверженных, и с её помощью найду маму! И всех остальных потерянных! — Упрямо просопела Лисёнка, незаметно стирая навернувшиеся на глаза слёзы.
— Ты чудесная, добрая девочка, верящая в победу света над тьмой, но я сделаю всё, что только смогу, чтоб эта сила обошла тебя стороной…