Искать одиночество. часть 1, 2
Илья полулежал в небольшом гроте на шкурах, брошенных на каменный пол. Именно брошенных в спешке в кучу, вперемежку с вещами, с посудой и инструментами, продуктами и оружием. Давно не создавал такого беспорядка в маленьком пространстве. Небольшом, но спасительном. Поскольку над головой нависал массив скальника, надежно прикрывающий сверху. Вход так же отсекался каменными гранями от открытого места.
Темно, рассвета еще нужно дождаться, а пока надежное укрытие спасает от разбушевавшейся природы. Нагреть воздух дыханием вряд ли удастся, температура резко упала до отрицательных величин, а объем довольно велик. Но воздух, выдыхаемый из легких, давал тепло. Оно от соприкосновения с потолком превращалось в тяжелые капли, оседало на камне и, отрываясь, падало вниз. Слышно – удары капель о пол и особенно гулко звук разносился от соприкосновения с куском брезента, служившим укрытием.
В повседневной жизни они использовали глубь, созданную природой. Содержали в пещерке инструмент и всякую подсобную в хозяйстве, не требуемую ежедневно, рухлядь. В самом дальнем углу хранили продукты, подвешенные за выступы, подальше и повыше от мышиной братии и пищух, проживающих в этом месте в огромных количествах. Сегодня пришло время использовать грот, как укрытие от непогоды.
Над стойбищем пронесся ураган невиданной силы. Дедушка Аржан неделю поглядывал на небеса и что-то шептал под нос, покачивая головой
- Что ругаешься, дедушка?
- Быть беде, однако. Тепло стоит в горах, такой осени давно не помню.
- Это же хорошо, ноябрь, а у нас днем загорать можно.
- Как ты не понимаешь, человек? В городе не страшно! В горах холод придет с белков, спустится и нагонит непогоду. Ветер по ущельям разгонится и начнет рвать и сносить все попавшееся на пути. Чабаны пригнали отары с дальних альпийских лугов, ведали - сильный мороз у вершин. Боялись, скотину не догонят до зимовок, поморозят. Дождь с холодом у овцы шкуру в ледяную корку превратил, животные на себе нести не в силах, падали от усталости. Так тяжело намерзало. Падеж скота большой по пути… Быть беде! Выскочат шулмусы из-под земли и организуют напасть.
- Может, обойдется? Каждый год холод с гор спускается.
- Не обойдется… Быть беде.
И наговорил, словно навлек неприятности своими байками. Сам два дня тому назад уехал в селение, скот давно в кошарах укрыт. Илья третий год один зиму проводил здесь наверху в небольшой избушке. Одиночество давно не тяготит его. Лишь длительными вечерами, под вой пурги приходили порой дурные мысли, настроение пропадало. Справлялся, похандрит два, три дня, отваляется в избушке на нарах, устроит голодовку для организма. И дальше топчет склоны лыжами, дичь загоняет да стреляет.
Зима только обозначилась ранними проседями белой пороши на сухой траве, инеем на хвойниках. Замерзал под утро водопад на небольшом обрыве, появились кочки льда по бокам русла. Солнце над землей круг низко опустило: не успеет утром проглянуть, глядь, полуденную черту перешагнуло и покатилось скоренько к горизонту. Но грело! Отчаянно нагнетало тепло. Поздним утром загудело в стороне белков, начали кланяться голые лиственницы макушками, словно приглашая к беседе. «Авось прогонит верхами», - подумалось Илье. Но на всякий случай поглядывал, вспоминая предупреждения старого Аржана. Присел отобедать, а глаз косил в сторону гор. Скорее почувствовал, чем понял, как не хватает воздуха при вдохе. Разрядило пространство, давление упало. И уже с любопытством принялся наблюдать, как гоняет ветер мелкие пучки травы и предметы по земле, крутит в танце хороводом.
Первый порыв ударил плотной волной воздуха. Ударил сильно, склонились деревья к земле, загудели стропила. Хлопнуло дверью, громко и отчаянно, понимая - это только начало. Оторвался первый кусок коры, отлетел в сторону, образовав дыру в покрытии крыши. Завалило ограду вместе с подгнившими от времени столбами. И через минутную паузу понеслись удары стихии, не прекращаясь. Затрещали стволы деревьев, громко лопнув, словно хлопок от разорвавшегося снаряда, разорвало ствол лиственницы вековухи в трех метрах от земли. Огромная лесина пушинкой подлетела вверх и упала, покатилась по склону, подгоняемая ветром. Затрещало пулеметной лентой, срывая куски коры с крыши и унося с облаком мха, проложенного для уплотнения. Настолько могуч порыв – за пару минут от покрытия ничего не осталось.
Огромное дерево, не удержав кроной очередного порыва, вывернулось корнями из грунта и, ускоряясь в падении, свалилось на избушку. Стропила хрустнули спичками под напором ствола. Огромный сук пробил потолок и вошел в помещение, почти достав до пола.
Заходил сруб, расположенный на открытом месте, задвигались бревна. Илья схватил самое ценное: оружие и боеприпасы, спички – попытался выбраться на улицу. Понимая – мало времени: как бы по бревнышкам не раскатало жилище, и бросился к гроту. Прошел пару шагов и оказался опрокинутым на землю. Хорошо уцепился за камни, торчащие из земли, иначе унесло бы к обрыву. А там и сбросило вниз на россыпь. Не поднимаясь пополз на четвереньках. В лицо ударила крошка, посекла лицо. Чувство боли, кровь вернули в реальность и заставили думать. Ветер ударял и бил, а маленький человек, преодолевая стихию, совершал на четвереньках ходку за ходкой, перенося имущество. Выбирал коротенькие промежутки между порывами и бежал короткое расстояние в готовности упасть и слиться с землей.
Сорвало и бросило на землю дверь, ветер принялся отрывать доски потолка и отбрасывать в сторону. Повернулась вокруг оси лесина, упавшая суком в помещении, обломило ветку, затрещали срываемые с крепления доски потолка. Затем опрокинуло ствол на землю и покатило в сторону. Сорвало с места два верхних венца сруба. Его убежище рушилось на глазах. Лиственницы стреляли с треском и валились на землю, обламывая стволы. Небольшой лесок превратился в щербатую пнями местность. Страшнее всего пугали ели. Выворачивая землю корнями, они терпели порывы до последнего, цепляясь за неровности земли. Не выдержав валились боком, молча, как подстреленная птица и замирали внизу, вывернув огромные призмы грунта.
Наблюдать за картиной апокалипсиса приходилось из глубины грота. Вещи перетащил в укрытие, а удержать бревна сруба невозможно. На глазах природа ломала жилище, предназначенное ему судьбой. Судьбой ли?
Темнело и ничто не гарантировало спокойной ночи. Илья отметил про себя: губы шепчут неподвластное его разуму – молитву. Он не верил в Бога, не знал, естественно, молитв, а здесь собирал простые и спокойные слова, обращаясь к Богородице с просьбой о помощи. В этот страшный момент его жизни уловил вдруг связь с чем-то сверхъестественным, и, не сознавая просил сохранить жизнь, уберечь остатки жилища, помочь лесинам, едва держащимся на корню.
2
Под капель конденсата с потолка, затеянную испариной от дыхания, задремалось. То ли задремалось, то ли задумалось. И в полуночной тьме навалились мысли, каких давно в голове не держал. Глубоко городской житель, Илья не думал попасть в подобную историю. Тем более не мыслил жить в горах, в таких условиях. Здесь и телефон, давно заброшен, нет связи. Время ему не нужно, ориентировался по солнцу. Все остальное превратилось в рутину. В тягомотину повседневности. Думалось: отсижусь, перетолку в себе смуту душевную, и все само собой придет в норму. Да вот третий год не возвращает в привычное место, к установившемуся укладу жизни.
Он не думал про то, как одиночество опасно. Как завлекает и завораживает тишиной и отсутствием суеты. Оказалось: стоит однажды увидеть и ощутить насколько это спокойно, ты больше не захочешь иметь дело с людьми. Порождение спокойствия – тишина. В чем сила ее? Она от тебя не зависит. Ни от действий твоих, ни от мыслей. Тишина существует безгранично и сама по себе. Оставайся в ней и наблюдай. Жизнь сама разрешит проблемы. Илья осознал эту тонкость и уже ничего не ждал. Его несла река времени, спокойная в обстановке горных равнин и ущелий. Когда конец? Он ждал, искал его, но не находил. Казалось, жизнь перемелет его в труху и тогда уже поздно вспоминать, что ты человек.
Недосказанное оставалось и окружало. В его жизни закончилось вчера, а завтра так и не наступило. Завис Илья в невесомости времени. Расплылись и исчезли границы, потерялись минуты, часы и сутки. Не виноват, не заладилось у него, вот и оказался на краю земли.
Детство протекало в благополучии и сытости. Неполная семья состояла из бабки, матери и позднего ребенка. Матушка решилась на связь с мужчиной, как она говорила: испытать счастье материнства. Сама поднялась под твердой и уверенной рукой женщины, ставшей для нее и Богородицей, и спасительницей, нянькой и подругой. Беременность стало последним штрихом, где хоть какую-то роль сыграл мужчина. Больше отца, да и вообще мужского начала, в его жизни не возникало.
Подрастал сын, под присмотром двух одиночек. Что могли дать мальчишке две
женщины? Конечно, твердое материнское начало, но никак не мужское. Появляющиеся отремонтировать сантехнику, электрику и прочее мужчины демонстрировали чудеса приложения рук, но принимались лишь на уровне приходящих. Вроде как для этого и предназначены.
От того и складывалось наперекосяк в жизни. От насмешек друзей на уроках физкультуры и труда, до детских драк каких усиленно избегал маленький Илья. В конце концов, сложилось впечатление, засевшее где-то глубоко внутри: жизнь его – просто злая ошибка. Такой выкидыш праматери, превратившийся в ужасный неудачный эксперимент природы. Ущербность в развитии. Часто ночами плакал, переживая свою никчёмность, просыпаясь в холодном поту. Но тут же рядом появлялись бабка или мать, находившие ласковые и успокоительные слова, приходило умиротворение и сон со счастливым концом.
Однажды бесцельно бродил возле гаражей, расположенных во дворе и попался на глаза мужчине
- Эй, малец, не занят? Помоги.
- Я дяденька не умею.
- Ничего, с Божьей помощью справимся. Подержи-ка эту железяку.
К вечеру Илья пришел домой перемазанный машинным маслом, землей с ног до головы. Но довольный – он оказался нужен кому-то кроме близких. Хватило у матери ума остановить «охи» и «ахи» бабки, завязать разговор - чем сын занимался.
Мальчишка гордый собой уплетал манную кашу, каковую терпеть не мог, за обе щеки, с дивным аппетитом и рассказывал о знакомстве. После того дня завязалась дружба между дядей Петей и Ильей. Вылилась она в то, что мальчик научился многому, знал назначение и принцип применения инструментов, умел выполнять простые ремонтные работы. Окреп, приобрел уверенность и вскоре оценки в школе заговорили о пользе этой дружбы.
Появились друзья за них он готов без оглядки ввязаться в любую историю. Однажды пришел домой с синяком под глазом и разбитыми в кровь носом и губой. Истерики подобной той, что устроили бабка с матерью по этому поводу, еще не видел. Порывались пригласить участкового, представителей детской комнаты милиции для составления протокола по вопросу нанесенных мальчику оскорблений и побоев. Удалось миром уладить семейный вопрос. Только дядя Петя спросил, разглядывая синяки на лице
- За дело?
- За дело!
- Ну, за правду нужно стоять горой, особенно за друзей.
- Я и стоял за правду! – гордо ответил мальчик.
К окончанию школы наладилось в жизни многое. Появились уверенность в себе, навыки в общении. Исчезли замкнутость и нелюдимость. Молодой коммуникабельный человек, твердо стоящий на ногах, вступил в самостоятельную жизнь. Добавил уверенности институт. Учеба давалась легко, а летние практики в полях дали определенные навыки. Илья не любил этого периода в жизни, учеба не приносила затруднений. Скучно и безотрадно. Единственным утешением являлась жизнь в палатках на раскопках, где принимая участие в научной работе, будучи студентом, продвинулся в области знаний. Закончил учебное заведение профессиональным историком, оставлен на кафедре ассистентом.
Свидетельство о публикации №225022200710