Черная вдова

Российскому Офицерскому Корпусу посвящается
               
                Чёрная вдова – у пауков это самка,                пожирающая своих самцов;                у людей (иносказательно)                – женщина с отрицательной энергетикой

Стояло раннее тёплое августовское воскресное утро 198., да не важно, какого года. Небольшой военный авиационный городок в калмыцких сте-пях отдыхал. Полётов не было. Стояла непривычная тишина. Лишь де-журные подразделения неспешно выполняли свои функциональные обя-занности. Всё остальное нежилось покоем. Отдыхала в своём общежитии и группа прибывших накануне молодых лётчиков – выпускников Качинско-го высшего военного авиационного училища лётчиков.
На базе местного авиационного полка дополнительно создавалась эс-кадрилья. Такие эскадрильи создавались и в других гарнизонах. Плани-ровалось из них потом создать авиационное соединение для лётного обес-печения нашей группировки войск в Афганистане (так называемый «огра-ниченный военный контингент»; кем, чем или как ограниченный, не уточ-нялось). Это держалось в тайне, но люди военные понимали, что и к чему.
«Наша» эскадрилья была экспериментальной. В свете новых веяний (борьбы с дедовщиной и т.п.), её (эскадрилью) решили создать из выпуск-ников одного училища, сдружившихся и «притёршихся» друг к другу ещё во время учёбы). Ожидалось, что это положительно скажется на ускорении подготовки и эффективности боевого применения подразделения. Отбира-ли лучших. И получился в миниатюре Советский Союз: Вано Петросян (Армения), Алексей Трофимов (Ростовская область), Пётр Озеров (Си-бирь), Николай Франкевич (Прибалтика), Алишер Учкулов (Узбекистан), Александр Шестерко (Украина), Эльнур Рзаев (Азербайджан), Виктор Гавриленко (Хабаровск) и Владимир Локтионов (Москва).
И командира им подобрали достойного, но «близкого» им «по воз-расту» - майора В.А.Кузнецова. Ему не было ещё и тридцати, но он уже успел поучаствовать в боевых действиях в одной из горячих точек и имел правительственные награды.
Самолёты уже «ждали» лётчиков. Их пригнали прямо с авиазавода недели за две до прибытия в часть молодых лётчиков.

- Почему до сих пор спим, товарищи лейтенанты? Восьмой час уже! – Звонкий женский голос раздался прямо в их комнате. Все вскочили. В проходе между кроватями стояла симпатичная молодая женщина пример-но их лет. Она была одета в спортивный костюм и с ней была девочка лет трёх-четырех.
- Ну-ка быстро на зарядку! Я посмотрю вашу физическую форму!
Вано попробовал протестовать:
- Я что, солдат?
- И давно Вы им перестали быть? – Тут же «срезала» его незнакомка под общий смех товарищей.
- А кто Вы, и как сюда попали? – поинтересовался Алексей Трофимов.
- Антонина Чепелева. Можно Тоня, можно просто «Чепа» (так звали меня в школе). Я жена вашего командира. Он занят оформлением каких-то документов и попросил меня ознакомить Вас с нашим военным городком. А как я попала сюда? Через дверь, конечно.
- И Вас пропустили? – спросил кто-то удивлённо. Они хорошо учи-лись и не понимали, как такое может быть в военном городке.
- А кто меня может задержать? – искренне удивилась Тоня.
- Прямо «Капитанская дочка» Пушкина. – Подытожил Гавриленко.
- А кто-то из Вас против? – спросила она.
Нет, против никто не был. Молодая женщина понравилась всем.
- Тогда так: даю вам пять минут, и жду вас на спортивной площадке у общежития.

Утренняя зарядка, а потом кросс стали обязательным атрибутом их каждодневной жизни. Если Тоня по какой-то причине не принимала в них участие, проводил физподготовку Пётр Озеров. Его Тоня назначила от-ветственным за этот важный сектор. А так, вообще командовала она. При-ходила вместе с Машкой. Во время кросса та ездила на спине Петра, Вано, Алексея – короче, кого выбирала. Отказа ей не было.
Время от времени устраивались товарищеские матчи по волейболу, баскетболу, футболу с другими командами из их полка или из обслужива-ющих подразделений. Как правило, побеждала их команда, так как спорт у них в эскадрилье был поставлен на должную высоту.
Тоня говорила (а значит, это был их внутренний закон): офицер – это физическое и нравственное совершенство, преданность Родине и товари-щам, высокий профессионализм в выбранной им военной профессии.
Её отец был офицер по призванию, гордился принадлежностью к рос-сийскому офицерскому корпусу, и, за неимением сына, все свои мысли и знания передал дочери. Это он её «мордовал» кроссами (как она их сей-час), руководил её учёбой и самообразованием. Тонька, по существу, и была таким вот «идеальным» офицером, хотя не только военного, но и просто какого-либо специального образования не имела. Не пришлось ей учиться. Когда она заканчивала школу, её родители трагически погибли. Тоня осталась одна. Тут-то на неё как коршун с неба и пал Виктор Кузне-цов. Хват был Кузнецов, увёл девушку. Они  познакомились за год до это-го (Виктор был в гарнизоне Тони в командировке). Влюбился в девушку по уши (да и она  не осталась равнодушной к высокому, стройному кра-савцу). Они вели переписку, а как только Виктор узнал о постигшей Тоню трагедии, тут же оказался рядом, помог пережить это трудное время и … уговорил девушку выйти за него замуж и перевёз её в степной авиагарни-зон. Потом он где-то выполнял интернациональный долг (воевал в одной из дальних стран просоциалистической ориентации), а Тоня растила одна дочку. Поступить на учёбу в какое-нибудь учебное заведение и учиться где-то (пусть даже на заочной форме обучения) у неё не было возможно-сти. Но она активно занималась самообразованием, много читала. С «её» ребятами она не только говорила «на равных», она была гораздо выше их и по широте кругозора, и по интеллекту, и по физподготовке, и по тому, что называлось гуманитарной и идейно-воспитательной подготовкой.
Время от времени она в Доме офицеров устраивала вечера поэзии, куда приглашались любители поэзии из других частей и подразделений гарнизона. Помощником её в этом деле был Владимир Локтионов. Тоня внушала офицерам: «Вы не должны превращаться в бездушные орудия убийства».
Там же она проводила лекции о художниках, наиболее известных кар-тинах, истории их написания. Её заместителем в этом «секторе» был Коля Франкевич. Он сам что-то "марал", и Тоня сразу его «вычислила». Вы-ставлялись на обозрение работы офицеров, прапорщиков, солдат – всех, кто имел к этому склонность.
Подоплёка та же:
-Цвет российского офицерства (а это были дворяне) всегда отличала утончённость; они музицировали, слагали стихи, писали картины. Вы так-же должны шлифовать себя.
Были музыкальные и  танцевальные вечера. Тоня была убеждена, что офицеры должны красиво танцевать:
- Вспомните! Кто был раньше героем балов. А.С. Грибоедов устами Чацкого охарактеризовал офицера «созвездием маневров и мазурки». Очень красиво и правильно! Он, правда, вложил в эту реплику отрица-тельные ноты, но мы их не принимаем. Он тоже был живой человек и мог ошибаться. Мы воспринимаем их дословно.
Но были и шумные выезды на пикники, на рыбалку и сбор урожая в соседние колхозы. «Для гармоничности вашего развития», – поясняла То-ня. Здесь Тоне помогал организаторский талант Саши Шестерко.
Они допоздна пели песни у костра. Машка при этом как избалован-ный котёнок лезла спать то на одни руки, то на другие, а потом «позволя-ла» нести себя домой.

В боевую подготовку Тоня не вмешивалась, хотя присутствовала на всех полётах. Но замечания её касались как бы внешних эффектов – сла-женности действий и «красивости» маневров.
Однако внесла она свой вклад и в этот важнейший участок их дея-тельности. И потом, в Афганистане, они с благодарностью вспоминали её и за это.
Она без обиняков заявляла:
- Рассуждайте трезво. Вас создали для Афганистана. Плодотворно ис-пользуйте каждый день для подготовки к войне на этом театре военных действий: изучайте географию, историю и обычаи этой страны, языки её народов (узбекский, пуштунский), хотя бы для объяснения на бытовом уровне. Анализируйте ход военных действий (чему они учат). Вспомните пример из истории. В самый трудный для обороны Москвы период позд-ней осенью 1941 года славой себя покрыла дивизия генерала Панфилова. А ведь это не была кадровая дивизия. Она формировалась в Казахстане (Алма-Ата) и Киргизии (Фрунзе). Генерал Панфилов внимательно следил за развитием событий на фронте и анализировал их. Он видел, что успеш-ное продвижение фашистов основано на превосходстве их армии в меха-низации. Они танковыми клиньями рассекали нашу оборону. И генерал Панфилов там, за несколько тысяч километров от фронта стал обкатывать своих солдат танками. Именно поэтому его солдаты не бежали при виде танков. Все бы командиры были такими наблюдательными и дальновид-ными! И вы берите пример!

За каждым из членов эскадрильи был закреплён свой сектор, в кото-ром тот «замещал» Тоню.
Алексей же Трофимов был ею выбран в качестве  секретаря, то есть помогал держать всю жизнь подразделения «под контролем».

Командование и политорганы сквозь пальцы смотрели на почти по-стоянное присутствие Антонины в подразделении. Эскадрилья была пере-довой в полку (да, думается, и не только) и они понимали, что в этом и её лепта.

Не надо говорить, что все, без исключения, ребята из этой экспери-ментальной эскадрильи были в Тоню влюблены, влюблены чисто и по-рыцарски. Она была их богиней, которой все поклоняются, и которая при-надлежит в равной степени всем и никому конкретно (кроме мужа, конеч-но, то был тоже небожитель).
 Редкое утро она не находила у себя в квартире цветов: летом это бы-ли полевые цветы на подоконнике её квартиры. Зимой у двери в подъезде (порой в горшочках). В те редкие дни, когда цветов почему-то не было, Виктор шутил:
- Что-то твои воздыхатели сегодня опростоволосились.
- Это они предоставили возможность отличиться тебе, – парировала Тоня.

Через два года эскадрилья была переброшена в Афганистан. Её ко-мандир погиб в первый же месяц. Их эскадрилье (она была самой «слётан-ной») была поставлена задача уничтожить хорошо укрёплённую базу бое-виков высоко в горах. С суши она была неприступной. Она-то и с воздуха имела хорошую защиту, но всё-таки…
Подполковник Кузнецов В.А. понял, что с задания вряд ли кто вер-нётся и предложил командованию составить (под его руководством, он от исполнения приказа не уклонялся) сводную эскадрилью из лётчиков, уже имеющих боевой опыт. Его предложение было принято. «Своих» ребят он «прикрыл». Базу боевиков они разбомбили, но сам Кузнецов из полёта не вернулся.

Гроб с телом командира вызвался отвезти на Родину Алексей. Все с радостью  уступили ему эту тяжёлую ношу. Тяжело было видеть горе близкого человека. Но Алексей-то о нём (вернее, о ней)-то как раз и думал. Надо было Тоню устроить на работу. Не ради заработка, нет. Они сразу решили, что семья комэска будет получать денежное довольствие, как и раньше, то есть они будут «сбрасываться» в общий котёл, и Тоня будет получать те же деньги, что и раньше (будто комэск жив). Работа (какое-то занятие) должно было помочь ей отвлечься от тяжёлых дум, забыться. Машка пошла в школу, и у Тони оставалось свободное время, которое надо было чем-то занять. С работой в гарнизоне было сложно, но Алексей был уверен, что при достаточной настойчивости и педалировании на поли-торганы ему эту проблему решить удастся: вдове Героя Советского Союза отказать было нельзя. Он и решил эту задачу.

Когда он покидал гарнизон, провожать его к месту службы вышел, чуть ли не весь гарнизон. А он после всех «официальных» речей и обеща-ний подошёл к Тоне, встал на одно колено, как перед знаменем части, и, приложившись губами к краю её одежды, сказал:
- Антонина Ивановна! Эскадрилья клянётся быть достойной своего командира!
И чуть тише, но достаточно громко, чтобы слышали стоявшие рядом женщины, сказал стоявшей рядом с матерью Маше:
- Машенька, если кто посмеет обидеть маму, сообщи! Мы взяли над ней шефство и никому её не дадим в обиду.

Знал, что говорил. Чувствовал проблему. Многие кумушки в гарни-зоне завидовали ей. Тому, что муж хороший, красивый и перспективный, что вся эскадрилья – один  влюблённый в неё коллектив, что сама она та-кая энергичная и обаятельная. За её спиной всегда судачили, но раньше она на это внимания не обращала, была выше этого. Теперь было не то. Она сразу стала уязвима.
Жена одного техника не постеснялась ей в глаза у магазина при большом скоплении народа «выдать»:
- Ну что, приземлила тебя жизнь?! Ходила, нос задрав, и никого не замечая! А Бог он оказался не фрайер!
Бог и в самом деле оказался «не фрайер». Кумушка быстро «заткну-лась». Какое-то время вообще не появлялась «на годекане» (место, где не-работающие жены офицеров и прапорщиков собирались посплетничать). А когда появилась, то на лице и теле ещё были видны следы «внушения». И наши герои (шефствующая эскадрилья) тут оказались не  причём. Это муж, узнав о недостойном поведении жены, предпринял меры воспита-тельного воздействия, как он это понимал: быстро и доходчиво. Ещё не хватало краснеть за жену перед ребятами, которые воюют.
Смелых бросить в глаза бедной Тоне какие-либо упрёки больше не нашлось, но неприязнь осталась. Более того, укрепилась: «И здесь ей осо-бые условия!». Гремучей змеёй за ней поползло прозвище «Чёрная вдова».

Ребята понимали, как Тоне тяжело и договорились по очереди каж-дый день писать ей письма. В них в шутливом тоне (ни в коем разе что-то страшное!) описывали свои боевые будни. Это, конечно, помогало, но …
- Если б вы знали, ребята, как мне здесь тяжело?! Всё напоминает о Викторе, но его нет, и не будет уже никогда. Нет и Вас, которые могли бы как-то развеять эту страшную тоску. Начальник политотдела предложил мне поменять квартиру на другой гарнизон. Мол, новые люди, новая об-становка скажутся благотворно и помогут побороть депрессию. Но здесь-то, хоть есть места, которые напоминают о моём былом счастье, а там  ведь и их не будет! Я отказалась.
Так писала она в одном из своих писем. А в другом письме она по-просила совета:
- Мальчики, вы у меня (кроме Машки) единственные близкие люди. Не могу принять решения, не посоветовавшись с вами. Тут ко мне сватается прикомандированный шофёр. Иди, дескать, за меня замуж. Машке нужен отец, да и ты женщина ещё молодая и хоронить заживо себя «не след». А в гарнизоне тебя уже замуж никто не возьмёт. Да и в других гарнизонах то-же. Молва, она (сарафанное радио), везде достанет. Не упускай своего шанса. Может, и, в правду, ребята, стоит принять предложение?! Но, не будет ли это предательством по отношению к Виктору? Не изменится ли ваше отношение ко мне?
К этому моменту, как-то так получилось, что вести переписку с Тоней стал Алексей. Он ей и ответил от имени всей эскадрильи:
- Дорогая наша Тоня! Наше отношение к тебе никогда не изменится. Не будет предательством по отношению к Виктору Александровичу, если ты выйдешь за кого-то замуж (при условии, что к Машке твой новый из-бранник будет относиться, как к своей дочери). Он был очень хороший че-ловек и вряд ли желал тебе становиться монашкой. Ты – молодая, очень красивая женщина и, как никто другой, достойна счастья. Только вот у меня мелькнула мысль, что ты в данном случае предаёшь саму себя. Ты не упомянула, что любишь этого человека. А выходить замуж без любви для такого человека как ты и будет предательством себя самого. Извини, если мы что-то не так поняли.
Ответ пришёл радостный:
- Мои вы милые рыцари! Вы спасли меня. Ведь я чуть не сотворила глупость и не предала саму себя. Ведь что хотелось: Машке отца заиметь, да самой стать «как все». Вы мне напомнили, что я «не как все»! Не смогла бы я ужиться с нелюбимым человеком. Да и он оказался… Когда я спро-сила у Машки, как она отнесётся к моему новому замужеству, чтобы у неё вновь был отец, она очень удивилась: «Какой там ещё отец? У меня вон целая эскадрилья отцов!» А когда я сообщила «ухажёру» о своём отказе, его нежность и участие как рукой сняло. Попытался взять меня силой, кричал непотребно, оскорблял. Вот бы залетела! Спасибо, что вы у меня есть!
Эта история заставила Алексея всерьёз задуматься над тем, что Тоня «закисает» в гарнизонной тине и может опять «сорваться». Ей надо встряхнуться, почувствовать свою значимость. Короче, её надо вывести «в люди». И он придумал.
В очередной визит в их полк командира дивизии они (эскадрилья) решили посвятить командира в свои планы. Генерал обратил внимание, что его преследуют «по пятам» офицеры лучшей («кузнецовской») эскад-рильи:
- Что надо, хлопцы? Чего вы за мной ходите?
Объяснять стал автор «проекта»:
- Товарищ генерал, Тоня (жена нашего командира) очень тяжело пе-реживает потерю мужа. Депрессия у неё. И нас это очень беспокоит.
- Начало интересное. Мне тоже её, как и жён других погибших воен-нослужащих, очень жалко. Но что я могу?
- Понимаете, она особый человек. Сейчас можно уже говорить, что она, по существу, служила вместе с мужем. Гоняла нас на физподготовке. Занималась бытом подразделения и гуманитарной направленностью наше-го внеслужебного развития. Она, может, не меньше мужа проводила вре-мени в подразделении. Сейчас ей не хватает осознания своей значимости, значимости своего вклада в общее дело.
- Поконкретнее можно? Что ты предлагаешь?
- К нам сюда часто приезжают артисты, представители ветеранских, комсомольских, разных «шефских» организаций. А почему нельзя сюда приехать Тоне, как представителю нашего родного военного округа. Это её «встряхнёт»! А для нас эффект от её поездки будет лучше и больше, чем от визита какого-нибудь ветерана.
- Мысль твою понял. Есть в ней здравое зерно. Я подумаю.
Подумал генерал и решил. Ребята узнали, что вскоре вместе с делега-цией СКВО к ним прибудет их кумир. И опять Алексей проявил разумную инициативу:
- Орлы! Надо «сброситься» на благое дело! Тоня – женщина, очень красивая женщина. Но я хочу, чтобы она стала ещё красивее. Я предлагаю одеть её здесь в самую лучшую одежду, пусть в таком виде ездит по гар-низонам, ловит обожание мужчин и укрепляется в вере в себя и свою неот-разимость, заряжается оптимизмом. Короче, давайте деньги.
В то время в СССР всё было усреднённым. Счастливчики только мог-ли позволить себе купить по случаю что-то красивое, читай, заграничное. Простые смертные носили то, что называлось «ширпотреб» и что произ-водила наша лёгкая промышленность. В Афганистане же в дуканах (по-нашему - бутики) можно было купить любую одежду лучших мировых производителей – мечту каждой советской женщины. Такую цель Алексей себе и поставил. Заранее обошёл несколько дуканов и договорился, чтобы «его» женщину по её приезде одели с ног до головы во всё самое лучшее.
В аэропорту он её ненадолго «похитил» из делегации, обещая возвра-тить в гостиницу через пару часов. Встреча была радостной. Тоня свети-лась от счастья. Она вновь была востребована. Но как же она удивилась, когда он предложил ей проехать с ним по местным магазинам! Такого изобилия и красоты она ещё не видела. Разве только в кино. И это всё предназначалось ей. Алексей не жалел денег (он основательно «пощипал» эскадрилью) и накупил Тоне ворох обуви, одежды, косметики и т.д. и т.п. И Машке (Тоня оставила её в гарнизоне в семье, которую определил начальник политотдела) накупил гостинцев – игрушек и одежды. Тоня ощущала себя как в счастливом сне.
На встречу в их авиагарнизон она приехала уже переодетая в куплен-ную красивую одежду и обувь - во всей красе и блеске. Одетая и обутая с иголочки она и выглядела как ювелирное изделие из Эрмитажа: белое удлинённое платье, бежевые остроносые лакированные туфельки на высо-ком каблуке, шикарныя подвески в ушах, прическа… Она была - гвоздь программы и, чтобы всем её было видно, её поместили на крыло самолета. Её фотографии на этом крыле потом обошли все советские журналы и ви-сели чуть ли не в каждой каптёрке. Богиня, да и только! На этом портрете Алексей чуть и не погорел. Да что там Алексей! Вся эскадрилья!
Всеобщая любовь к Тоне была настолько велика, что они малость все перестали реально соображать.
- Ребята, а давайте этот портрет Тони поместим на фюзеляжи наших самолётов. И надпись сделаем: «Наша Богиня».
Прошло на ура, а полковой художник тут же воплотил Тоню в крас-ках на самолётах подшефной Тоне (теперь они снова стали не шефами, а подшефными) эскадрильи.
Но нашлись люди, которые в этом увидели «ересь». Какая ещё боги-ня! Это в нашей-то стране победившего атеизма. Что за рисунки «бабы» на боевых машинах?! Прямо как у американцев-разложенцев! И застрочила «машина». Политработники и особисты (подразделения КГБ СССР в ар-мии) «раскрыли» заговор.

Спас положение командир дивизии. Он вызвал Алексея к себе:
- Ты что это там натворил?! Зачем гусей дразнишь? Быть в обществе и быть свободным от общества нельзя! Небось, учили это на занятиях по философии и научному коммунизму в военном училище. Ты знаешь, ка-кую волну ты поднял?! Значит так: «Богиню» стирай. А портрет пусть остаётся. Женщина и в самом деле прекрасная.

Хороший был командир. Настоящий. И человек был хороший.
На «деле» о моральном и прочем разложении он наложил резолю-цию: «Не усматриваю никакого разложения. Эскадрилья боеготова. Уве-рен в каждом из офицеров этого подразделения».
Это был поступок! Вступить  в «клинч» со всемогущими политиче-скими органами и особистами – это о-го-го! Они и не думала сдаваться. В дивизию нагрянула «для проверки» внушительная комиссия из ГлавПУра. Больше всего «рыли» в полку, где служил Алексей с товарищами. Ничего путного не нашли и улетели. Комдив задержался по каким-то делам. Уле-тать на базу собрался один («да спокойно же кругом сейчас!»), но коман-дир полка воспротивился:
- Без сопровождения не отпущу!
- Ну, тогда пусть Трофимов меня сопроводит!
Командир полка вызвал Трофимова:
- Бери себе кого-нибудь "на пару" и «отвезите» командира дивизии к себе.
- Вано, полетели! – предложил Алексей Петросяну.
Поначалу всё, и в самом деле, было спокойно. Они с Петросяном ле-тели по краям, комдив – в центре. Когда уж полпути было позади, Алексей внизу заметил вспышку. Тут же спикировал, но американский «стингер» уже поразил самолёт комдива. Тот катапультировался и приземлялся на какой-то холм. Алексей снизился и его пробил холодный пот. К холму со всех сторон двинулись как саранча душманы. Лётчики в ту войну, как и потом в Чечне, были «вне закона». Какие только изуверские казни им не придумывали! Решение пришло мгновенно:
-Вано, мы обгоняли колонну наших бронетранспортёров. Полети, за-верни, а я пока буду охранять командира!
Снизившись на предельно малую высоту, Алексей стал утюжить скло-ны холма, препятствую продвижению душманов к тому месту, где укрыл-ся командир. В него стреляли из всех видов оружия, пули прошивали са-молёт, а он продолжал облёты. О том, что его самого могут убить, он не думал. Молил Бога, чтобы не пробили бензобаки, да трансмиссии.
Потом возвратился Вано, и стало легче. Они на пару во встречных направлениях стали «утюжить» склоны холма. А потом… сколько раз он просыпался после тяжкого фронтового сна с этим видением: по степи к ним движется столб пыли! Это колонна наших бронетранспортёров. При под-ходе к холму они разворачиваются веером к атаке. Душманы бегут.
Облетев ещё раз холм и убедившись, что командир в безопасности, Алексей и Вано двинулись на базу. Топливо было на исходе.
Когда Алексей посадил свой самолёт, на нём живого места не было от пробоин. Видимо, Бог всё-таки есть!

О воздушном бое (Алексей избегал слова «подвиг») он, конечно же, написал бы Тоне, но «сарафанное» авиационное радио его опередило. Пришло письмо от неё. Какое-то странное. Очень немногословное. Листок мятый и с какими-то разводами.
-Я горда, – писала она (фраза зачёркнута)… Я очень рада… нет, не то… Алёшенька, я очень испугалась! Второго удара судьбы я бы не вы-несла! Береги себя, и храни тебя Бог!

Комдив «расстарался». Алексей был награждён знаком «Герой Совет-ского Союза», ему досрочно присвоено звание «майор», и он назначен командиром их эскадрильи. Ему был предоставлен отпуск с выездом на родину («чтобы родителей порадовал»). Он, конечно же, сразу же напра-вился к Тоне. Передать «гостинцы» от эскадрильи, - как он пояснил това-рищам.

Тоня и Машка встречали его радостно, как близкого человека.
За оживлённой беседой они не заметили, как время вышло за полночь. Идти в гостиницу было поздновато.
- Да и зачем тебе туда идти?! Оставайся здесь! Мы с Машкой перено-чуем в её комнате, а ты – здесь.
А ночью (ну, попозже ночью) она к нему пришла. Он встал на колени, бережно обхватил её руками и стал покрывать поцелуями каждую точечку её тела. Уснула она, счастливая, в его объятиях, а проснувшись, радостно улыбнулась ему.
Он смотрел на неё серьёзно:
- Тоня, я ночью говорил с командиром (мысленно, конечно), и он мне разрешил жениться на тебе. Выходи за меня замуж!
- Какой замуж, дурачок! – грустно улыбнулась она. – Я же Чёрная вдова! Тебе бежать от меня нужно!
- Ну, какая же ты чёрная?! Ты – светлая, солнечная! Рядом с такой женщиной мужчины только настоящие. А настоящие мужчины в трудные моменты берут ответственность на себя. Командир был такой, вот он и по-гиб. Я буду счастлив каждому мигу, проведённому с тобой, и всё сделаю для того, чтобы была счастлива и ты. А суеверия выброси из головы.

Он погиб через несколько лет в далёкой южной стране. Россия отсту-пала на всех рубежах. Везде сдавала свои позиции. И в этой стране, в том числе. Несколько десятилетий могучий Советский Союз помогал здесь строить новое общество: национальную экономику, кадры. Советская «ко-лония» в столице этой страны превышала тысячу человек. Здесь были: по-сольство, генеральное консульство, торговое представительство, агентство Аэрофлота, своя школа, детский сад, кинотеатр, кафе и ресторан. Всё уто-пало в зелени (в засушливом-то климате!). Это был своего рода оазис в городе. Величественное здание посольства с державным гербом на лице-вой стороне было доминантой советского городка.
Когда «северные» прорвали оборону правительственных войск, они, как саранча, всё сметая на своём пути, двинулись на столицу и быстро за-хватили морской порт, отрезав российской колонии пути эвакуации. Заня-тые своими корыстными интересами дипломатические работники и работ-ники соответствующих секретных служб «проспали» опасность и своевре-менных мер к эвакуации персонала не предприняли. Горстка правитель-ственных войск, возглавляемая офицерами, прошедшими обучение в СССР, держала оборону, но всем было понятно, что счёт идёт на часы.
Морской залив, на берегу которого располагалась российская коло-ния, был мелководным, а в отлив корабли вообще могли подойти к берегу не ближе 700-800 метров. Однако выбирать не приходилось. Сюда подо-шли наспех собранные отовсюду корабли, и началась спешная эвакуация персонала. Женщины (в основном, это были они, мужчины были в вой-сках) шли вначале по колено, потом по пояс, по грудь в воде, неся на пле-чах самое ценное – своих детей. Это был очень тяжёлый путь, но это было спасение.
Когда «северные» ворвались на территорию российской колонии, всё подверглось разгрому. Не только оставленные одежда, предметы быта и техника тут же были растащены: выворачивалось обрамление перил на лестничных площадках, подоконники, окна и двери, кафельная плитка и т.д. Страшно представить, что ожидало женщин, не успей они переме-ститься на корабли.

Алексей Трофимов отдыхал после возвращения на базу. Его «слу-жебная командировка» подходила к концу. Деятельность авиабазы свора-чивалась.
К нему не вошёл, а вбежал командир авиабазы:
- Алексей, выручай. Я понимаю, что ты только что из полёта и нужда-ешься в отдыхе, но… поступило сообщение, что только что эвакуировано российское посольство. Это несколько сот человек, в основном женщины и дети. Они погружены на случайные плавательные средства. У них нет ни воздушного, ни морского сопровождения. Да что там! На этих кораблях нет даже простого стрелкового оружия. Наши люди могут стать лёгкой добычей любого негодяя. Через полчаса у меня будет звено истребителей, и я пошлю его к каравану. А пока полети, пожалуйста, ты. Хотя бы про-демонстрируй охрану. Может, всё и обойдется!
- Лечу. – Ответил он без каких-либо вопросов и обсуждений.

Он успел вовремя. Над караваном как раз выстроилась в гибельную карусель шестёрка самолётов «северных». Ничего не мешало им отправить на дно этих ненавистных «советских». Волны тёплого океана должны стать их могилой. Они уже поделили для атаки корабли. И тут в их строй во-рвался этот сумасшедший русский.
Вначале они опешили от его «наглости» (или дурости). Потом возму-тились и решили достойно наказать. Караван ничего. Караван подождёт. Куда он денется в открытом море! Они перестроились на охоту за самолё-том «русского психа». А он «не давался»: уходил от атаки, сам атаковал, смешивая их порядки, и… уволил, уводил самолёты от беззащитного ка-равана…

Чудес, конечно, не бывает… Хотя, как сказать…
Пока воздушные пираты охотились за одиночным самолётом, потом пока перестроились и настигли караван, над ним уже барражировало зве-но истребителей сопровождения. Ввязываться с ними в бой стервятники не решились. Караван продолжал свой скорбный путь к берегам далёкой от-чизны. Волны тёплого океана стали могилой одного подполковника Тро-фимова А.А.

Антонина Ивановна одиноко живёт в своей старой квартире в авиаго-родке в калмыцких степях. Живёт уединённо: дом-работа, работа дом. На судьбу не ропщёт, а, наоборот, благодарна ей. Её любили настоящие муж-чины. А двое из них: два Героя Советского Союза, один ещё и Герой Рос-сии. Были её мужьями. Они улыбаются ей с фотографий на стене и помо-гают ей жить.
Её Машка давно вышла замуж по офицера-пограничника и теперь «командирит» где-то на одной из застав в Чечне. Её авторитет на заставе непреклонен, а после того, как во время попытки прорыва крупной банды она со своим пулёметом эффективно помогла пограничникам выстоять, вообще не поддаётся измерению. Кажется, решись вдруг командир её оби-деть, каждый солдат ему доходчиво, по – мужски, объяснит, что этого де-лать нельзя. К матери приезжает редко: на заставе неспокойно, дел много. Она там, как раньше её мать, активно участвует во всех аспектах жизни за-ставы.
Когда Антонине Ивановне удаётся скопить денег, она едет к своему «солнышку», Ванечке - курсанту Качинского высшего военного авиацион-ного училища лётчиков. По отзывам преподавателей и курсового офицера, Ванечка подаёт большие надежды и, под стать своему отцу – Трофимову А.А.- будет настоящим офицером и лётчиком. Кстати, многие офицеры ещё помнят его по совместным учёбе или службе и своё тёплое отношение к нему передают его сыну.
Когда в гарнизоне проводятся полёты, и Антонина Ивановна бывает свободна, она уходит в степь. Там устраивается где-то на пригорке и часа-ми смотрит в небо. Кто видел её в это время, говорят, что лицо её преоб-ражается, становится привлекательным и даже красивым. Она улыбается чему-то, что-то шепчет.
Что она там видит, с кем разговаривает, чему улыбается?

P.S.: О чём это повествование?! Ни о чём и обо всём! О дружбе, люб-ви, верности долгу и о том, что жизнь продолжается.
В этот момент в далёком Забайкалье заступил на боевое дежурство военный лётчик лейтенант Иван Алексеевич Трофимов. А на высокогорной заставе в Чечне жена командира заставы Мария Кузнецова родила сына-богатыря, который, по общему мнению всей заставы, будет, конечно же, офицером. И значит, жизнь пошла на новый виток.
На Дону говорят «Казацкому роду нет переводу». Так и Российскому офицерскому корпусу «нет переводу», и в этом моя уверенность в будущ-ности России.               
                Сентябрь 2010 г.

Эта рукопись была обнаружена товарищем моего отца после переезда на новое ме-сто редакции газеты СКВО «Защитник Юга России». Он случайно взял её из груды оставшихся после переезда бумаг, полистал и посчитал, что она заслуживает лучшей уча-сти, чем быть вывезенной с мусором на свалку. Фамилии автора и его адреса при рукопи-си не было. Зная, что мой папа интересуется литературой и сам что-то пишет, этот чело-век и передал отцу найденную рукопись.