Одиссея за осколками моря 3

На следующее утро, завтракая, Наташа думала о Ричарде Норте. Он снился ей ночью, но она не могла вспомнить содержание сна. В памяти остались его глаза цвета аквамарина, худое, словно выточенное лицо… и еще какое-то трудно определимое чувство, что-то вроде желания. «Это просто смешно», - сердито сказала она себе. – «Тебе осталось только начать сходить с ума при виде смазливого личика какого-нибудь киноактера».
Она даже себе не хотела признаваться, что такое желание может перерасти в затяжную болезнь, и самые сильные рецидивы еще впереди.
После завтрака девушка поехала в больницу.
За столиком кафе одиноко сидел вчерашний журналист, рассказывавший про каннибалов.
Кивнув, Наташа собиралась пройти мимо, но он ее остановил.
— Зря спешите, дорогая, вы опоздали.
— В каком смысле? – Наталья остановилась.
— Петух слетел с насеста, мотылька унес свежий ветер, парень смылся.
— Вы пьяны? – холодно поинтересовалась Наташа, чувствуя, как ее охватывает липкий страх.
— Он исчез рано утром — фьють! Сбежал через пожарный выход в одной больничной пижаме. В эту минуту он на воле, где-то рыскает… А, может, вернулся в море.
Не слушая его больше, Наташа побежала на второй этаж, где был кабинет главврача.
Того не оказалось на месте, сидящая за конторкой миловидная женщина лет 35-ти сообщила, что медицинская сестра заглядывала к Ричарду Норту в два двадцать пять, а затем в три тридцать ночи. Мистер Норт исчез из больницы именно в этот промежуток времени, предположительно через пожарный выход на втором этаже. Это был чрезвычайно глупый поступок с его стороны. Больница не ответственна за это, ведь невозможно обеспечить охрану для каждого. Да, насколько известно, мужчина убежал в пижаме, потому что одежды, в которой он поступил, при нем не было. Медицинский персонал имеет подозрения, что мистер Норт… как бы это сказать… слегка не в себе после перенесенного ужасного испытания. Такое испытание способно на некоторое время вывести из строя… кого угодно. Это весьма прискорбный инцидент.
Когда Наташа уже шла к выходу, женщина окликнула ее.
— Я кое-где неосторожно выразилась. Не цитируйте, пожалуйста, моих выражений «слегка не в себе» и «вывести из строя».
— Какие слова могу я использовать, чтобы охарактеризовать его состояние?
— Скажем, в состоянии эмоциональной неустойчивости.
Наталья кивнула. В дверях она резко обернулась, и заметила настороженный взгляд, которым провожала ее женщина.

Сидя на скамейке рядом с доком, Наташа рассматривала фотографии, сделанные с пленки капитана. Очень долго всматривалась в резкое, скульптурное лицо Ричарда Норта, пытаясь проникнуть в смысл происшедшего, и разобраться в своих чувствах.
Так что же случилось? Почему он убежал? Бежал от чего-то или к чему-то? Три года Ричард работал в фирме, занимающейся техническим проектированием, там встретил будущую жену и женился. Может, они были связаны с перевозкой наркотиков? Она вздохнула.
День был тихий, теплый и солнечный, и птицы снова резвились в воздухе — чайки,крачки, пеликаны, цапли. Яркие рыбки пощипывали мох у основания свай. И Наташе ужасно захотелось опять выйти в море, окунуться в эту синеву, почувствовать себя героиней захватывающего приключения. Она даже самой себе не хотела признаваться, что рядом ей представлялась высокая фигура Ричарда Норта.

Сделав пару звонков, Наташа заняла пост у больницы. И когда появилась та медсестра, которая рассказывала утром о сбежавшем мистере Норте, девушка последовала за ней.
И вот теперь она сидела в машине возле невзрачного пятиэтажного дома, в который с полчаса как зашла женщина, и размышляла: один из магазинов, который посетила медсестра по дороге, был магазин мужской одежды…
Сгустились опаловые сумерки. Зажглись уличные огни, затих птичий гомон. Начинался отлив. По улице прохаживалась парочка юных влюбленных. Вокруг уличных фонарей роилась мошкара.
В начале двенадцатого из дома вышли Ричард и медсестра. Они спустились по ступеням и сели в машину. Не зажигая фары, Наталья поехала следом. Проехав через весь город, они припарковались возле высокого, старинного деревянного здания на перекрестке улиц.
Норт с женщиной вышли из машины, пересекли газон и поднялись по наружной лестнице. В окнах на втором этаже вспыхнул яркий свет, через некоторое время он потускнел: опустились шторы.
— Убирайся оттуда скорее, — пробормотала Наташа. — Этот парень тебе не по зубам.
Через некоторое время медсестра спустилась по лестнице, села в машину и уехала.

Когда Наташа поднялась до лестничной площадки, включился свет. Дверь приоткрылась. На нее смотрел Ричард Норт. На нем были синие джинсы и голубая рубашка. Он молчал, не проявляя ни удивления, ни нервозности, ни гнева. Не произнес «Да?», или «Что вам угодно?» просто смотрел на нее.
— Мистер Норт, — Наташа собиралась произнести это уверенно, но фраза прозвучала робко.
Во дворе налетевший ветер шелестел листьями пальм.
— Как вы нашли меня? — наконец спросила он. Голос у него был низкий и хриплый.
— Я следила за медсестрой.
— Вы - репортер. Я видел вас вчера в доках.
— Я могу войти? – неуверенно спросила Наталья.
Он чуть улыбнулся. В нем не чувствовалось враждебности, а его самоуверенность и спокойная ирония вызывали некоторое замешательство. Поистине в этом мужчине было что-то пугающее. Впрочем, скорее всего, таким его воспринимала сама Наталья.
— Я принесла вино.
— Неужели? – приподнял бровь Ричард. – Вы разрешите взглянуть на этикетку?
Наталья протянула одну из бутылок.
— Ого! — пробормотал он. — Конечно же, входите.
Они прошли в комнату без дверей, которая, как поняла Наташа, служила кухней. Двери в спальню были закрыты. Это была маленькая, давно не видевшая ремонта квартира с устойчивым запахом плесени. Мебель состояла из колченогого дивана, обшарпанного кресла, двух столиков с дешевыми лампами, и трех стульев из хрома и пластика вокруг пластикового же обеденного стола. Жалюзи на окнах не было — только желтые шторы.
— Меня проинструктировали, что я не должен много есть за раз, лучше часто, но понемногу. — Он на мгновение зажмурил глаза, отвел несколько влажных прядей волос с виска, медленно подошел к стулу и сел. — Хотите чего-нибудь перекусить?
Сейчас он показался Наташе рассеянным. Та сосредоточенность, которая привела ее в замешательство несколько минут назад, явно покинула его. Он снова провел рукой по волосам, отсутствующим взглядом обвел комнату, поднял руку — и тут же уронил ее; жест в общем-то вполне обычный для большинства людей, но для него явно нехарактерный и несвойственный.
— Вы больны, — сказала Наташа.
— Противно, когда тело так подводит.
— Зря вы корите свое тело. Вы провели девятнадцать дней на плоту. Большинство из нас с трудом могут пережить субботние вечера.
— Я терпеть не могу чувствовать себя больным. Ненавижу это состояние.
— Почему бы вам не полежать на диване, пока я приготовлю что-нибудь?
Наталья зашла в кухню, и изучила содержимое холодильника и шкафчиков. Медсестра накупила уйму провизии, и Наталье оставалось только выбрать, что же она будет готовить. В буфете нашлась пара стаканов. А вот штопора не оказалось. Направляясь в комнату, Наташа была почти уверена в том, что Ричард исчез.
Но он сидел на диване, откинув голову назад и закрыв глаза.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше. — Он взял у нее вино. Продавил пробку в бутылку, слегка при этом забрызгав рубашку, наполнил оба стакана.
— Не могу себе представить, как вы умудрились ночью проделать путь от больницы к дому медсестры.
— Просто мне нужно было его проделать, вот и все. — Он отпил глоток вина.
— А зачем? Почему вы ушли из больницы?
— Вас обманули с этим вином, — сказал он.
— Я знаю. Ваш голос… Вы простудились?
— Нет. Я сорвал голос, когда звал на помощь семь или восемь дней тому назад.
— Вы увидели судно…
— Не тогда… Когда я стал кричать, не было никакого судна, вообще ничего…
— Понимаю, - кивнула Наташа.
— Сомневаюсь.
Наталья пошла на кухню. Помешала суп и, вернувшись в комнату, села на диван. Стакан Ричарда был пуст. Норт вновь наполнил его и сел рядом с ней.
— Полагаю, вы хотите задать мне какие-то вопросы, — проговорил он.
— Да, но попозже. И не для печати.
— Неужто в самом деле существует такая вещь — не для печати? – усмехнулся Норт.
— Как это ни покажется странным — существует, - Наташа слегка обиделась.
Чувствовалось, к Ричарду вернулись сосредоточенность, внимание к собеседнику, к его словам, движениям, глазам.
Смутившись под пристальным взором, Наташа окинула взглядом комнату.
— Она поместила вас в настоящую дыру.
— Она была очень добра ко мне.
— Да, я вижу… Одежда, еда, квартира… Убежище.
— Вы хотели вложить в это какой-то превратный смысл? – холодно спросил он.
— Ни в коем случае. Я просто завидую. Мне бы тоже хотелось иметь возможность что-то для вас сделать, - вырвалось у девушки.
Он не улыбнулся. Его красота вблизи была какой-то ирреальной; если пристально смотреть на это лицо, через несколько секунд начинало казаться, что красивее этого лица вы в жизни не видели. 
— Знаете, Ричард, ваше спасение стало событием. Может, не самой большой новостью, но весьма заметной, которая разволновала людей. А вот ваше исчезновение из больницы — это действительно большая новость, настораживающая новость, и это может сказаться на вас, на членах вашей семьи и на ваших друзьях.
— Мои родители и брат погибли в авиакатастрофе пять лет назад.
— Мне это известно… А другие родственники у вас есть?
— Двоюродные братья.
— Друзья?
— Знакомые.
— Почему вы сбежали?
— Сбежал?
— Из больницы.
— Это для печати?
— Да.
— Не ваше дело.
— Тогда не для печати.
— Опять-таки не ваше дело. Чем это пахнет?
— Супом. Вы любите французский томатный суп?
— Если он настоящий.
— Боюсь, что не совсем, - смутилась Наташа. — Я понимаю, что не вправе лезть в вашу личную жизнь…
— Может, вам лучше проверить суп?
Наташа ждала улыбки, но, поняв, что ее не будет, отправилась на кухню. В квартире не было кастрюли, поэтому она использовала глубокую чугунную сковороду; не было тостера, но она подрумянила хлеб в духовке; не было сыра пармезан, но его вполне заменил чеддер. Настрогав сыр в суп, она поставила весь этот натюрморт в духовку.
— Вы бежите от чего-то, — спросила она, вернувшись в комнату, — или, наоборот, к чему-то? Или одновременно: от чего-то и к чему-то?
Наконец-то он улыбнулся. Широко и лучезарно. Она села рядом с ним на диван.
— Вы мне нравитесь, — выпалила Наталья.
— Я знаю.
— Это правда.
— Я знаю, но это не имеет значения.
— Пока что. В один прекрасный день, возможно, это будет иметь значение.
— Скорее всего, нет.
— В вас есть что-то таинственное.
— Вы меня не знаете, — возразил он. — Вы нафантазировали, а теперь хотите, чтобы я соответствовал вашим фантазиям.
— Мне кажется, что в вас есть что-то странное.
— В этом вы правы.
— Простите, что надоедаю… Вам пришлось много пережить, -  у Натальи дрогнул голос.
— Я постоянно ощущаю голод, — сказал он.
— Простите! — Девушка кинулась в кухню, вынула из духовки сковороду с супом и принесла на обеденный стол. Затем отыскала пару мисок, две ложки, вазу с присоленными крекерами и пачку масла.
Наташа съела одну миску супа, Ричард – три. Затем они допили вино.