Машина времени

Владислав Туров, владелец военно-промышленного концерна и попечитель Совета по инновационным разработкам, рассеянно вертел в руках бумажный конверт. Надпись на нём гласила:

               Владиславу Олеговичу
                (лично в руки)
                от Захарова Т.Ф.

«Что за чертовщина?» - подумал Туров.
Обыкновенный голубой конверт, он даже не был заклеен, а просто ожидал адресата на столе секретаря. Непростительная оплошность, за которую автору послания будет непременно объявлен выговор.
- Этот конверт вам просил передать господин Захаров, - пояснил секретарь.
- Захаров Тимофей Федорович? Заместитель главного инженера? – уточнил Туров.
- Так точно. Занёс письмо в пятницу вечером, просил передать  вам  в понедельник.
Подобное начало понедельника не сулило ничего хорошего. Захаров – ценный специалист, перспективный инженер, которого он, Туров, десять лет назад привёл в конструкторское бюро концерна. Парень был принят на престижную работу, едва окончив университет. Туров всегда был внимателен к инженерам, и все их пожелания и просьбы разбирал при личном общении в кабинете. Отчего Захаров не попросил о встрече, не созвонился с ним, а велел передать письмо? Таким способом подчинённые обычно выражают недовольство или уведомляют об увольнении. Но молодому инженеру не на что было жаловаться, и менять работу тоже не имело никакого смысла – у его работодателя на рынке не было достойных конкурентов.
Туров с непроницаемым лицом взял конверт, чтобы прочесть письмо в кабинете.
Избавившись от назойливых глаз секретаря, он достал из конверта лист, наспех испещрённый буквами. Бисерные строчки низменно взмывали вверх – летящий, небрежный почерк инженера был хорошо знаком Турову; он приметил бы его среди вороха прочих писем.

                «Уважаемый Владислав Олегович!
Надеюсь, Вы простите и поймёте меня, поскольку не можете не уважать науку и дерзкую инженерную мысль. Ставлю Вас в известность о том, что несколько дней я буду отсутствовать на рабочем месте по причине путешествия в прошлое на изобретенной мною машине времени, позволяющей преодолевать измерения и пространства. Прошу не увольнять меня за самовольную отлучку и сохранить за мной рабочее место на время пребывания в  неолите.
                29 марта 201….
                Инженер Захаров Т.Ф.».


У Турова отлегло от сердца. Он облегчённо выдохнул. Сегодня же первое апреля, как он мог позабыть! Давненько его никто не разыгрывал! Оно и понятно - простые люди не смеют поднять глаза на большого человека и боятся шутить в его присутствии. Что ж, пожалуй, не стоит объявлять инженеру Захарову выговор. Ну, разве пожурить по-дружески.
Туров распахнул окно. Откуда-то сверху потекли стеклянные струйки. Капель! Когда-то давно, в детстве, Туров любил отламывать сосульки и надкусывать кончики – они почему-то казались сладкими, как леденцы. Конечно, ему немилосердно доставалось за такие проделки от бабушки, зато дед задорно подмигивал внуку и приглаживал шершавой ладонью взъерошенные вихры.
Апрель. Именины дедушки. Гости… Туров вдохнул полной грудью морозный воздух. Вернуть бы те времена! Нет, правда, иногда ой как не хватает машины времени, чтобы хоть на минутку возвратиться в прошлое: увидеть старый двор, погонять на  велосипеде, прижаться щекой к старому тополю или забраться с книжкой на колени к отцу…
- Господин Туров! Владислав Олегович!
Секретарь вошёл без стука. Его лицо выражало растерянность и тревогу.
 – К вам – полиция.
И всё-таки понедельник – дурной день. Предчувствие не обмануло.
- Просите.
Полицейский с порога  предъявил удостоверение.
- Белов Александр Иванович, следователь. А вы - господин Туров?
- Он самый. Чем обязан?
- Сегодня с утра поступило заявление о пропаже человека. -
Полицейский раскрыл папку и зачитал: - Госпожа и господин Захаровы подали заявление об исчезновении сына Тимофея Федоровича Захарова, 32 лет, инженера, сотрудника вашего конструкторского бюро. Они утверждают, что в пятницу, 29 марта, их сын не вернулся с работы и перестал отвечать на звонки. Мы пробили его номер и выяснили, что последний исходящий звонок от абонента был зафиксирован 29 марта в 22 часа из главного корпуса вашего завода. Вы можете как-то прокомментировать случившееся?
Туров молчал. В критические моменты,  несмотря на опыт и недюженный ум, он никогда не мог быстро собраться с мыслями. Выручил секретарь:
- Господина Турова не было в пятницу на рабочем месте. С утра он выступал на собрании акционеров, а после обеда ездил в министерство обороны.
- Всё так, - подтвердил Туров. – Вам нужно опросить работников конструкторского бюро и охрану. Возможно,  коллеги Захарова окажут посильную помощь. Господин Дёмин, - обратился он к секретарю, - проводите, пожалуйста, представителя власти на второй этаж.
- Спасибо, я могу сам, - ответил следователь.
- Не можете. В конструкторское бюро, занятое секретными военными разработками, можно пройти лишь по специальным пропускам, - Туров показал стальную пластинку, висящую на цепочке у него на шее. – В этот пропуск вмонтирован опознавательный чип. Никто из сотрудников не может проникнуть в лаборатории, не предъявив свой пропуск для сверки с базой данных. Господин Дёмин проведёт вас по своему пропуску.
Полицейский поблагодарил и в сопровождении секретаря покинул кабинет.
Когда за ними захлопнулась дверь, оцепенение Турова как рукой сняло. Он схватил трубку внутреннего телефона и  почти прокричал:
- Розова ко мне! Срочно!
Главный инженер конструкторского бюро ввалился в кабинет  спустя пару минут, но эти минуты показались Турову вечностью. Обычно весёлый и подтянутый Розов сегодня был подшофе. От него разило текилой, запах которой Розов тщетно пытался перебить фруктовым одеколоном. Не дожидаясь позволения сесть, он почти упал в кожаное кресло и поздоровался, изобразив подобие улыбки.
«Дурной день – понедельник», - с раздражением  подумал Туров.
Розов редко бывал пьян, но на прошлой неделе у него было право отвести душу – жена, с которой он прожил четверть века, объявила о разводе. Узнав о семейной драме главного инженера, Туров пригласил приятеля в кабинет и  предложил смягчить горе хорошей порцией коньяка. Теперь он понимал, какая это была ошибка! Оба выходных Розов беспробудно пил, и теперь едва дошёл на слабых ногах до рабочего кабинета.
- Игорь, ты в норме? Нами заинтересовалась полиция, - сухо объяснил Туров. – Ты  был в пятницу на заводе. Захарова видел?
Розов развязно кивнул.
- Что он говорил? Не собирался ли куда-то на выходные?
- Налей воды, во рту пересохло,  - Розов с трудом ворочал языком. – Что-то случилось?
- Соберись! Это важно! - Туров в отчаянии встряхнул инженера за плечи. – Вспоминай, о чём говорил Захаров в пятницу? Какие у него были планы?
-  Мы сидели после работы в кафе. Я был пьян… Плохо помню тот вечер… Кажется, он собирался в путешествие…
- В какое путешествие?
- В Сибирь.
- Куда? – Турову показалось, что по его жилам вместо крови пробежал огонь. – Какая Сибирь? Зачем - в Сибирь?
- Зачем? А черт его знает… Я думал о Лизе. Двадцать пять лет из головы не выкинешь… Тимка подсел ко мне в обеденный перерыв и начал рассказывать что-то про мамонтов… Я просил воды. Налей, пока я не сдох, горло горит…
Туров ясно ощутил, как внутри него закипает гнев. Он в ярости схватил Розова за шиворот и, подтащив к раковине, открыл холодный кран. Ледяная струя ударили инженеру в лицо. Затем Туров накинул ему на голову полотенце и толкнул Розова обратно в кресло.
- Нарезались на рабочем месте как… -  У Турова не хвалило слов, чтобы выразить возмущение. Он достал аптечку и, высыпав на ладонь пару отрезвляющих таблеток, насильно вбил их в рот инженера.
 Розов не сопротивлялся. Он покорно запил таблетки водой.
- Ты холостяк… тебе не понять, что чувствует мужчина, когда от него уходит жена! Разве ты любил кого-нибудь?..
– Читай! - Туров бросил Розову голубой конверт. – Скоро сюда вновь нагрянет полиция, и что я скажу следователю? Инженер Захаров не вернулся домой, потому что улетел в неолит, а главный инженер пьян, как сапожник! Хороша производственная дисциплина! И кто после этого доверит нам оборонный заказ?!
Розов долго всматривался в мелкие угловатые буквы и вдруг радостно воскликнул:
- Вспомнил! Ну, конечно же, Сибирь! Каменный век!
Он вытер полотенцем лицо, которое, наконец, обрело осмысленное выражение.
- Влад, послушай меня. Мы с Тимохой, безусловно, виноваты. Нужно было поставить тебя в известность, но мы не решались. Теперь, когда Тимкино изобретение успешно прошло испытания, время пришло… Знаешь, ты просто гений – разглядеть в юном очкарике будущего лауреата Нобелевской премии! Это открытие перевернёт мир! Ты только не сердись на Тимку, такие, как он, раз в тысячелетие рождаются…
- Говори по делу.
- А дело вот в чём. Отец Тимофея – генетик. Он жаловался, что не может осуществить мечту детства – воссоздать из ДНК имеющихся экземпляров здорового, живого мамонта. Всё-таки миллионы лет в мерзлоте… сам понимаешь! Его институт мог бы возродить популяцию мамонтов, но в тысячелетних образцах ткани нет приличного генетического материала… Короче, Тимофей решил помочь отцу и достать что-нибудь из неолита – шерсть, часть туши… как повезёт. Представляешь, если бы эксперимент удался, это была бы сенсация! Живой мамонт! Какие перспективы для сельского хозяйства холодных регионов! И нужно-то всего ничего – немного крови или свежая мышечная ткань! Не представляю, как Тимка собирался это раздобыть - мамонт, как и дикий слон, животное своенравное. Да и лететь в такую даль, сквозь миллионы лет… Лично я бы не решился…
Туров обреченно прислонился лбом к оконной раме. Он уже ясно видел заголовки вечерних газет, что-то вроде «Белая горячка не щадит умы российских инженеров» или «Машина времени вместо наземных дронов: на что идут наши налоги». Желтая пресса не упустит возможность нажиться на таком скандале. А ведь пару дней назад министр намекал на миллионный контракт! Годы научных разработок, новые цеха, огромные средства на рекламу - и всё прахом?!
- Так значит, каменный век… - голос Турова стал глухим и зловещим. – Где, в какой из лабораторий господину Белову покажут машину времени?
Розов не придал значения затаённому гневу своего начальника и невозмутимо продолжал: 
- Влад, ты все еще не понял?  Это не пьяные бредни. Тимофей действительно изобрёл машину времени!  Ты слышал когда-нибудь о Майке Маркуме? Так вот, Тимка тоже экспериментировал с лазером и трансформаторами. И у него получилось!
Голос Розова был вкрадчив и твёрд, и Туров с удивлением заметил, что от похмелья не осталось  следа.
- Если хочешь знать, Тимка уже летал в прошлое, правда, не так далеко. В собственное детство. Говорил, что очень соскучился по старикам. Хотел хоть из-за забора поглядеть на деда в саду. Знаешь, у Тимки был замечательный дед. Каждое лето он брал внука в деревню, чтобы вместе рыбачить и ходить за грибами. А бабушка варила компоты из садовой малины, солила огурцы, вышивала на террасе картины, чтобы потом подарить  кому-нибудь из соседей.  Я, признаться, тоже не отказался бы слетать в детство. Лучшая пора! Я был большим хулиганом; не представляю, как родители со мной справлялись. Однажды кто-то из приятелей разбил мячом окно, а отец выдрал меня, потому что соседские дети были прилежными и послушными, и – по его мнению - лишь я мог совершить подобный проступок. Обидно было и больно. До сих пор мучает вопрос – из-за кого у меня два дня горели уши?
Розов повеселел и как ни в чем не бывало вальяжно развалился в кресле.
- Когда Тимофей в следующий раз соберется в прошлое, непременно отправлюсь с ним! Мы часто спорили, куда лучше слетать вдвоем. Ему непременно хочется  в детство! Зайти во двор, будто случайный прохожий, попросить воды, посидеть на лавочке с дедом… А вот я бы не отказался снова очутиться на студенческой скамье. Я тогда был влюблён в потрясающую девчонку…
Туров по-прежнему неподвижно стоял у окна. «Какой бред! Уж не сон ли это?» - думалось ему. Машина времени. Каменный век. Мамонты. И это говорил Розов – надёжный, преданный друг, серьёзный военный инженер, руководитель конструкторского бюро!
- Вот только в будущее мы решили не заглядывать. Так, может, на пару дней вперед, для эксперимента. А то жить станет не интересно…
- Захарова объявили в розыск, - скрипнул зубами Туров. –  Надо как-то успокоить стариков. И вежливо выпроводить полицию.
- Не волнуйся, - Розов беззаботно махнул рукой и продолжил: - Думаю, он к вечеру вернётся, и то с неохотой.  Ты разве не захотел бы погулять по просторам древней Сибири, среди зарослей тростника и голубых елей? Поглядеть на первобытные стоянки человека? Сфотографировать древних птиц и собрать гербарий?  Даже если мамонта Тимка не встретит, всё равно есть на что поглядеть. Древние хижины. Кострища. Кроманьонцы с луками и стрелами…
- Прекрати! – Туров устало сел в рабочее кресло. – Сейчас ты спустишься на второй этаж в конструкторское бюро и скажешь следователю, что в пятницу инженер Захаров собирался задержаться на рабочем месте до половины одиннадцатого вечера. Когда он закончил работу и куда отправился потом, тебе не известно. Вероятно, он покинул здание не через проходную, а через пожарный выход – там сломана камера, и полиции не к чему будет придраться. И чтобы про пьянку и машину времени ни слова! Секретарю, если поинтересуется происходящим,  скажи, что в письме Захаров известил об отсутствии по личным обстоятельствам, и причин для паники нет.
Туров сунул голубой конверт в шредер. Розов понимающе кивнул.
- Да, пожалуй, так будет правильно. О великом открытии люди должны узнать не из жёлтой прессы, не от полиции, а из официального заявления директора концерна. Надо дождаться возвращения Тимофея и устроить пресс-конференцию! Мы прославимся, Влад! Наш концерн совершит историческую революцию!
Глядя на друга, Туров всё больше мрачнел. Когда объявится Захаров, он вызовет их обоих в кабинет и устроит хорошую взбучку. Припомнит всё: испорченное утро, глупый розыгрыш, приход полиции. Объявить выговор? Понизить в должности?
Розов кожей чувствовал, что тучи над ним сгущаются.
- Ты сердишься. Ну прости, - примирительно сказал он. - Конечно, как друг и ведущий инженер я обязан был доложить о том, что Захаров использует оборудование и лабораторию не по назначению. Но ведь ты бы никогда не дал разрешение на опыты! А цель оправдывала средства. Зато теперь ты можешь сказать, что машина времени - это наше, общее достижение! Общее детище! Мы раздвинем горизонты истории! Машина времени, чёрт возьми!
Глаза Розова сверкали. Он возбужденно растирал ладони, смеялся и с трудом сдерживался, чтобы не вскочить и не обнять Турова.
«Вызвать анонимную наркологическую службу? Скорую?».
Туров снова впал в отчаяние. Нет, следователь не должен видеть главного инженера в таком состоянии. Нужно под благовидным предлогом вызвать служебную машину и сплавить Розова домой.
- Пару месяцев назад Тимка впервые опробовал своё изобретение. Помнишь, ты удивился, откуда в феврале взялся букет сирени на проходной? Это Тимка летал в прошлое и возвратился с целой охапкой летних цветов. Неужели ты забыл? Ну?
Нет, Туров помнил тот холодный, ветреный февральский день. Метель косила прохожих, пешеходы вязли в сугробах по щиколотку, а снег всё валил и валил до вечера. Когда он с мороза вошёл на проходную, то не поверил глазам: в  вазонах стояла сирень и какие-то аляповатые полевые цветы. Почему он прошёл мимо, не спросив у вахтёра, откуда посреди зимы взялось это благоухающее чудо? Сирень могли доставить из южных регионов, но васильки, львиный зев… Их не выращивают на цветоводческих фермах, они цветут в диких полях. Но где в холодной, февральской России могли цвести васильки? Да и кто в здравом уме решился бы везти издалека в заснеженный город полевые цветы?
А что, если… Туров допустил мысль, что Розов не врет, но тут же одёрнул себя, отогнав нелепые помыслы. Какая машина времени! Как можно думать об этом всерьёз?! Если бы в лаборатории появился посторонний агрегат, он бы знал, потому что каждое утро совершал обход и лично здоровался с инженерами.
- А машина вовсе не такая, каким ее представляет обыватель, - угадал его мысли Розов. - Это не громоздкое сооружение из металла, проводников и стеклянных трубок. Всего лишь две металлические коробки, которые искривляют пространство и время. Одну берешь в левую руку, другую – в правую. Даёшь электрический заряд, электромагнитные поля начинают взаимодействовать, и вот ты уже переместился туда, куда заданы координаты…
- Игорь, ты свободен до завтра. Иди проспись.
Туров кивком указал на дверь.
В водостоках клокотала весёлая, живая и прозрачная, словно стекло, вода. Снег пластами падал с крыш. Туров слушал капель и жмурился от солнца. Давно, еще в школе, он читал «Машину времени» Герберта Уэллса. Тогда он был глупым ребенком и любил мечтать. Впрочем, и сейчас он частенько предавался мечтам, несмотря на возраст и учёную степень. И если бы вдруг стало возможным путешествие в прошлое, Туров бы тоже навестил покойного деда. Он помнил: рыхлый, ослепительный снег, иссиня-холодное небо. Бревенчатый дом, окружённый сосняком и разлапистыми елями. Терраса с горячим электрическим самоваром. Семья - родители, дед, старший брат. Вот мать достаёт из кладовки малиновое варенье, мажет сладкие бутерброды; шелестит газетой отец. Дед шумно пьет чай с голубого блюдца и велит брату расставлять шашки – после завтрака они сыграют несколько партий, а после пойдут на прогулку к заливу… Туров впервые за день улыбнулся и расслабился в кресле. Семья. Любящие, добрые лица. Рыжеволосая смешливая девчонка с соседской дачи, для которой он тайно оставлял на подоконнике букет ромашек… Прекрасные были годы, и как ему теперь не хватает этого милого человеческого счастья!
- Господин Туров! К вам посетитель.
Секретарь впустил в кабинет тоненькую веснушчатую девушку с рыжими волосами. Девушка улыбалась, ее голубые глаза под ниточками бровей глядели на Турова без страха, но с любопытством.
«Слава богу, не полиция!» - подумал Туров и пригласил девушку сесть.
- С кем имею дело? – спросил он как можно вежливей.
- Я Ольга Максимова, журналистка. Приехала к вам из Салехарда.
- Очень приятно. Вас, вероятно, интересует встреча с министром оборонной промышленности и контракты на нынешний год, – догадался Туров.
- Вовсе нет.
- Нет?
Туров на минуту задумался. Какой он всё-таки нелепый, невежественный тугодум! И в самом деле, разве могла эта юная, рыжая девчонка что-то понимать в межконтинентальных ракетах и наземных дронах? Она, вероятно, ещё студентка: слишком уж молода, чтобы быть профессиональной журналисткой. И как она похожа на ту златовласку из детства,  которую он мысленно то спасал от разбойников, то вёл под венец…
- Тогда чем обязан визиту прекрасной незнакомки?
- Я корреспондент студенческого научного журнала «Загадки археологии». Осенью наш отряд выезжал на раскопки в Ямало-ненецкую область. Нам неслыханно повезло – мы нашли стоянку древнего человека и – не поверите! – целое кладбище мамонтов!
- Отчего ж, охотно верю, - Туров почувствовал, как сердце неприятно сжалось, а по спине потекли ручейки холодного пота. – Мне только не понятно, причём тут наш концерн. Вы желаете найти спонсоров или, может, вам нужно какое-то специальное оборудование? Вездеходы, дроны…
- О нет, спецтехника у нас есть. Нам нужно другое… Нам нужна информация относительно одного артефакта!
Девушка виновато запнулась.
- Видите ли, мы собрали множество редких экспонатов. Орудия труда времён неолита, кости и туши мамонтов. А неделю назад случилось нечто необъяснимое! Мы начали изучать находки. Некоторые предметы приходилось извлекать из глыб каменного угля. И раньше археологи находили удивительные вещи, но то, что нашли мы…
Девушка вынула из кармана небольшой пластиковый контейнер и протянула Турову.
Туров осторожно приоткрыл его и почувствовал боль, как будто в сердце всадили нож или ударили смертельным разрядом тока.
- Мы нашли это неделю назад, когда начали крошить угольный пласт. Узнаете? У вас такой же на шее висит. Невероятно, правда? Но я клянусь: доцент Павлов вытянул цепочку с пластиной из цельного куска угля! Никаких нарезок и знаков на пластине не сохранилось, но ведь этот стальной бейджик совершенно идентичен тем, что имеют сотрудники вашего концерна! Как он мог попасть в каменный век? Люди неолита не умели выделывать  стальные цепочки. Скажите - как?
Девушка робко подняла глаза на Турова, ожидая ответа.
- Вероятно, кто-то из моих сотрудников изобрёл машину времени и потерял в неолите рабочий бейджик. Придётся объявить ему выговор за разгильдяйство, - хмуро ответил Туров.
Девушка засмеялась. Раскат ее смеха был слышен по всему коридору. Туров краем глаза глянул в зеркало и увидел себя – грузного, немолодого, с сильным, но морщинистым лицом. Каким угрюмым и почтенным стариканом он должен был казаться этой рыжей девчонке с незабудковыми глазами! Вернуть бы молодость да приударить за ней – пригласить в кино или дерзко поцеловать на глазах у прохожих…
- Отчего вы, молодые, так охочи до сенсаций? И не лень вам было в такой чудный, солнечный день тащиться из Салехарда в Москву? Да, ваша находка похожа на опознавательные бейджи нашей компании.  Совпадение по размеру и форме впечатляет, - Туров на минуту задумался. – Однако на стенах древних пещер находят знаки, похожие на кресты, но ведь это не означает того, что неандертальцы были христианами!
- Вы не понимаете. Стальная цепочка в неолите!
- Я мало понимаю в истории, вы правы. Когда там начался железный век? До нашей эры? До этого был каменный, бронзовый… Но ведь может предмет попасть из одного культурного слоя в другой? Например, в результате землетрясения… Впрочем, не могу судить. Я не знаю. Никогда не интересовался археологией.
- Как жаль!
- Увы. Я всего лишь бизнесмен. А вы, наверное, рассчитывали, что я вызову на ковер инженеров, покажу ваш артефакт и грозно спрошу, кто без моего ведома летал на машине времени охотится на мамонтов?
Девушка снова рассмеялась звонким, рассыпчатым смехом. Казалось, он отскакивал от пола и стен, как хрустальные горошины.
- Увы, я реалист. Глупый, циничный человек с узким мировоззрением, без дерзких научных фантазий. А позвольте полюбопытствовать, что еще интересного было найдено на той стоянке? Вы – скажу честно - заинтриговали меня своей находкой. Может, кроме стального бейджика на цепочке, там сохранился мобильный телефон с фотографиями мамонтов или трансформаторы от машины времени?
Студентка улыбнулась.
- У вас потрясающее чувство юмора… Нет, ничего особенного мы пока не нашли. Ну, разве останки человека рядом с цепочкой. Доцент Павлов полагает, что это был мужчина, причём очень старый – каким-то образом умудрился дожить до тридцати лет! Антропологи обнаружили, что он хорошо питался, при этом физически не был силён и не имел на костях следов от ран, которые обычно констатируются у воинов и охотников.
- Занимательный факт. Отчего же он умер? – как можно безучастнее спросил Туров.
- Вероятно, от удара молнии. Сильно повреждены кости черепа. Подобные травмы и теперь случаются при поражении электрическим током.  Например, на промышленных и военных предприятиях.
- Да, такое бывает.
Туров поймал себя на том, что девушка нравится ему своей смелостью и непосредственностью. Её присутствие озаряло мрачный, деловой кабинет, как весеннее солнце озаряет пещеру. «Старый глупый холостяк, - подумал о себе Туров. – У тебя могла быть такая красивая и светлая женщина. Или дочь. И тебе не пришлось бы жить детскими воспоминаниями!».
Журналистка взяла из рук Турова контейнер с артефактом и спрятала в карман.
- Доцент Павлов вскоре опубликует в нашем журнале статью об итогах экспедиции. Пускай научный мир задумается о цепочке в куске каменного угля! Хотите, пришлю вам публикацию?
- Непременно.
- Тогда – до свидания!  Удачного трудового дня!
… Капель барабанила по карнизам и стёклам. Опять счастье промелькнуло мимо. Почему он не пригласил эту рыжую бестию в ресторан или ночной клуб?! Он почти решился увезти её на край света, лишь бы каждое утро она смеялась ему в лицо и говорила милые глупости…
Вошёл секретарь.
- Вызывали?
- Полиция еще в лабораториях? Они имеют к нам какие-то претензии или, может, у них возникли необоснованные подозрения?
- Нет.
- Отлично. В ближайшее время на почту компании придёт статья доцента Павлова об археологических раскопках в Сибири. Не удивляйтесь, но сразу перешлите её мне на личную почту. И еще: дайте объявление на биржу труда. Нашему конструкторскому бюро нужен опытный инженер.
- Инженер? Возможно, я недопонял… вы увольняете Захарова?
- Совершенно верно. Инженер Захаров больше здесь не работает. Я дал ему возможность жить безбедно и реализовать свой творческий потенциал, но бросать тень на репутацию концерна не дозволено никому. Даже такому выдающемуся изобретателю, как Захаров.
- Он совершил что-то непростительное?
- Да. Но вас это не касается.
- А если Захаров всё-таки вернётся?
- Он не вернётся.
Туров отвернулся к окну. Мартовский снег таял, и вода оглушительно бежала по водостокам. Ах, если бы можно было перенестись лет на тридцать назад, в такой же ослепительный, солнечный день! Хоть на час забыть о рабочем кабинете, о выгодных контрактах и скучных лицах! Как давно он не гулял по аллеям городского парка! Как давно не мечтал, не обнимал друзей и родных! А ведь это было почти  возможно – вновь почувствовать вкус ветреной юности, ощутить над собою яркое голубое небо – небо, какое бывает лишь в пору расцвета молодых сил и первой влюблённости. Разве он, Туров, не живой человек? Разве он не заслужил немного личного счастья? У него тоже были и дед, и отец, и дача с огромной сиренью, и мечты… Проклятые мамонты! Проклятый Захаров! Зачем он рисковал? Зачем отправился в такую даль? Мог бы слетать поближе и привезти генетический материал туров – они вымерли в семнадцатом веке, это ближе, чем неолит. А главное – в кругу людей нового времени Захаров мог бы выжить и вернуться обратно. Его отец клонировал бы диких быков – чем не подспорье сельскому хозяйству? Быки перспективнее, чем мамонты. Вот это была бы настоящая сенсация! Концерн Турова спас от вымирания туров! Дикий бык мог бы стать отличным логотипом их военной компании…
- Будут ли ещё распоряжения?
Туров повернулся к Дёмину, и тот опешил: по лицу всемогущего бизнесмена текли слёзы. Они текли широкой рекой, как тающий снег по стёклам, и никак не кончались.
Секретарь спешно скрылся за дверью.
А солнце стояло в зените. На реке треснул лёд.
Когда-то в детстве, будучи ребенком, Туров пускал по реке бумажные кораблики. Они то виртуозно скользили по быстрой, бурлящей воде, то наталкивались на льдины. Когда кораблик уносило, дедушка доставал из-за пазухи новый – он всегда носил множество бумажных корабликов, чтобы позабавить внуков. Новый отважный кораблик снова спешил в путешествие, подскакивая на камушках, а талый снег сверкал  и больно слезил глаза…
Туров  опустил шторы. Его заветная мечта – вернуться в юность и бесшабашно прожить хоть один день с любимыми людьми - разбилась, как ледяная глыба. Её унесло, как дедушкин кораблик. Бревенчатый дом с самоваром, родные лица, весенний парк – всё НАВСЕГДА останется в прошлом.
Туров достал ключ и запер дверь изнутри. В полутемном кабинете уже не было слепящего дневного света, но слёзы всё равно катились из глаз. 
«И будущего тоже нет», - безрадостно осознал Туров. Он понял это, когда Ольга помахала ему рукой с улицы, и молодой парень, студент, взял ее под локоть. Беспечные и влюблённые, они что-то щебетали о новой экспедиции, ожидая такси.
«Проклятый понедельник! - в который раз повторил Туров. – Худший из всех понедельников!». Как много он пережил за эти часы! Отчаяние, страх, недовольство, сомнение, надежду… Он едва не воскрес для новой жизни, но какой-то хлюпик увёл из-под носа мечту далёкого детства – рыжеволосую девчонку с небесными глазами и хрустальным горлом, как у синицы.
«К Розову! И к черту работу! - подумал Туров, извлекая из секретера коньяк. – Жизнь прошла глупо, бездарно… Для Розова не всё потеряно – у него дети! Захаров и тот умер за мечту, а я… Какой я совершил подвиг? Кого любил?».
За стеклом бранились воробьи и сверкала капель.
Порыв ветра всколыхнул шторы, и солнце на миг проникло в кабинет  Турова, опалив  лицо волной света.
Внезапно его осенило. Он живо вообразил Ольгу в облаке подвенечного тюля с флердоранжем, с медной косой до пояса. А почему он, всемогущий и уважаемый  делец, должен уступать такую девушку какому-то юнцу? Студенческая влюблённость не длится долго – он знал это не по наслышке. В конце концов, жизнь преподнесла то, о чём мечталось. За счастье придётся побороться, но ведь другого шанса не будет!
«Я найду ее. И женюсь. Отчего нет? Построю новый дом за городом, с бревенчатым крыльцом и стеклянной террасой. У нас родятся дети, а в марте мы станем пускать в лужах бумажные корабли. Всё будет, как в лучшие времена. И к чёрту машину времени! Эта штуковина могла бы сделать меня счастливым на день, на два… А я хочу навсегда! И я буду счастлив!».
Туров засмеялся и вернул коньяк в секретер. Сорок пять – мальчишеский возраст, не повод для отчаяния. Разве он, сильный мира сего, не достоин любви?
Туров вернулся за письменный стол - надо было просмотреть и подписать ворох документов. Солнечные зайчики плясали на зеркале и на паркете. Туров робко заглянул в зеркало и обомлел: он вдруг показался себе молодым и дерзким, как тридцать лет назад. Неужели влюблённость возвратила былую молодость? Да! Туров чувствовал во всём теле прилив каких-то высших и непонятных сил. Оказывается, чтобы воскреснуть из пепла, не нужно искривлять время и пространство. Достаточно лишь поболтать с весёлой девушкой и помечтать о доме, в котором найдет приют  запоздалая любовь.
Туров отодвинул манжету и посмотрел на часы. Секундная стрелка бежала по циферблату, время неумолимо стремилось вперед и таяло, как мартовский снег. Туров лишь усмехнулся - теперь он умеет обманывать время. Теперь он будет вечно молодым. «А всё-таки понедельник – прекрасный день!» - подумалось ему.