Завещание

                ***

     Центр медико-психологической службы «Рублёвский ипохондрик» начинал свою работу в восемь утра.

     Светоч традиционной медицины, психотерапевт Масенький Зиновий Савельевич, неторопливо допивал свой утренний кофе, без которого было не так просто настроиться на работу с доверенным ему контингентом.

     Ближе к марту у душеведа «для избранных» работы всегда прибавлялось. Нехватка витамина "D" провоцировала у многих «небожителей» бесконтрольное употребление рублёвских деликатесов и другого просеко. Вслед за этим росла запись на приём к светилу медицины. Количество желающих узнать, куда уехал от них цирк, увеличивалось.

     Сегодня под дверью с номером триста два сидела и дожидалась приглашения на приём очень взрослая дама.

     Валентина Людвиговна Жомапэль прибыла самой первой из клиентуры, за целый час до начала приёма. Невзирая на то, что за окном ещё лютовал февраль, женщина усиленно размахивала веером. Воротник-лиса у посетительницы был украшен янтарной брошью в виде яичницы-глазуньи, а на голове красовалась шляпа цвета гнилой сливы со страусиным пером.

     Наконец, дверь распахнулась, и доктор Масенький позволил даме войти. Женщина прошла в кабинет, запахнула палантин, тем самым, обдав Зиновия Савельевича шлейфом от каких-то ретро-духов, отдалённо напоминающих запах церковной лампадки.

— Добрый день, уважаемая Валентина Людвиговна, — обратился доктор к пациентке, мельком глянув на дисплей ноутбука для уточнения имени посетительницы. — Что у вас стряслось? Чем можем вам помочь?

— Будьте и вы здравы, доктор! Я бы никогда к вам не пришла, если бы не одно обстоятельство. Я, Валентина Людвиговна Жомапэль, дочь известного художника-адвентиста седьмого дня, решила составить завещание. Отправилась к нотариусу и изложила всё подробно о своём намерении. Эта гусыня даже не дослушала меня до конца, а потребовала справку от психиатра. Ну что же: коль нужна такая справка, то значит нужно её принести. Разумеется, к муниципальщикам с моей стороны доверия нет. К ним я уже лет сорок не обращаюсь: благо папенька оставил хорошее состояние, и есть чем заплатить за обслуживание в приличной клинике. Я отправилась в частный и очень восхваляемый богемой центр «Третий глаз». Им я поведала, что желаю составить завещание, переписав всё своё движимое и недвижимое имущество на моего дорогого Валентина. Да, доктор, он — Валентин, а я — Валентина. И у нас такие же сильные чувства, причём взаимные, как и у героев одноимённой картины. За десять лет совместной жизни мы стали единым целым. Так вот, эти клуши в «Третьем глазу» провели какой-то странный тест и заявили, что мой Валентин — абьюзер-психопат с нарциссическим расстройством личности. Содрав с меня приличную сумму денег, бездари провозгласили, что опрометчиво оставлять имущество психически нарушенному партнёру. Я написала жалобу на них и по рекомендациям пришла уже к вам. Напишите, доктор, что я здорова. Сегодня же хочу успеть к этому горе-нотариусу.

     Зиновий Савельевич выслушал клиентко-пациентку и приступил к прояснению ситуации:

— Уважаемая Валентина Людвиговна, я не психиатр, но и мне нужно понять, что так насторожило нотариуса в вашем обращении. Расскажите мне о ваших взаимоотношениях с Валентином. Я так понимаю, речь идёт о супруге?

— Не совсем супруге, — краснея, уточнила Жомапэль. — Мы просто живём вместе.

— Тогда о гражданском муже. Правильно? — деликатно опустив юридическое определение «сожитель», продолжил детализацию Масенький.

— Окститесь, доктор! Институт брака канул в Лету давным-давно. По моему глубокому убеждению, предпоследний настоящий мужчина погиб на дуэли ещё в 1837 году. Второй из возможных двух, которого я бы могла рассматривать в качестве своего партнёра, достался Марине Влади. Французская проныра опередила меня, ухватив не принадлежавшую ей птицу счастья за хвост. Ну а потом на отдыхе во Вьетнаме я встретила его — моего Валечку. Валюшу нельзя было не заметить. Когда мы уже узнали друг друга поближе, он с радостью согласился переехать ко мне в Москву. Не стану говорить, чего стоило мне данное территориальное воссоединение с Валей.

— Уважаемая Валентина Людвиговна, я вижу очень большую привязанность к любимому с вашей стороны. Чтобы развенчать неутешительный диагноз, поставленный моими коллегами из «Третьего глаза», мне нужно понять, как сам Валентин к вам относится. Нельзя ли попросить его выйти на видеосвязь с нами? — ненавязчиво попросил доктор.

— Боже мой, Зиновий Савельевич, до чего же вы проницательны! Вы правы: Валентин очень умный и смышлёный. Вы его просто телепатически прочувствовали. Но вот пользоваться современными технологиями у него не получается. Это единственный его недостаток, не считая склонности к перееданию. За последние полгода набрал лишних десять килограммов. Усадила сейчас своего обжорку на кремлёвскую диету. А вчера у нас произошёл сильнейший конфликт. Он хотел добавки, а я всё спрятала. Парниша мой рассердился и укусил меня от злости за перст. Хотя, даже укус от любимого приравнивается к поцелую. И знаете, доктор, укусил за палец, на котором было кольцо с самым дорогим самоцветом. Это говорит о безупречном вкусе моего Валика. Так что быстро напишите мне заключение, и я побежала. Малыш мой тяжело переносит одиночество. Не хочу, чтобы бузюка нервничал.

— Достопочтенная Валентина Людвиговна, а вас не смутило, что Валентин свою женщину хватанул за палец? Голод, конечно, не тётка, но цивилизованные и адекватные граждане должны отдавать отчёт своим действиям. Он извинился хотя бы перед вами за данное девиантное поведение?

— А как же, доктор! Сначала, конечно, дулся и бойкотировал: он у меня с характером. А с утра уже под одеялом заглаживал свою вину, нежно облобызав мою пострадавшую руку.

— То есть, в вашей семье мирятся по классическим лекалам. Это хорошо. Супружеские отношения стабильные?

— Супружеские отношения в вашем понимании я рассматриваю как похоть с двух сторон. Валик мне очень дорог как личность. Я бы назвала это крепким союзом родственных душ. В моём возрасте просто необходимо иметь духовную грелку под бочком для успокоения нервной системы, а не какие-то там ваши шпили-вили! Вы не представляете, как поёт душа, когда твоя вторая половинка хрюкает от удовольствия рядышком. Вот она любовь окаянная!

— Простите, как вы сказали? Хрюкает? — спустив очки на кончик носа, уточнил Масенький.

— А что вас, доктор, удивляет? Конечно, хрюкает! Свиньи хрюкают! Вы этого не знали? Хотя, по-моему мнению, хрюкают отдельные человеческие индивиды, уронив самих себя в лужу возле гастронома. Для меня же речь Валентина — просто церковное песнопение.

— Боюсь уточнить — ваш Валентин является свиньёй? — на этот раз хрюкнул сам доктор Масенький.

— Ну да! Вьетнамский вислобрюхий кабанчик. Пардон, но свиньёй я его назвать никак не могу. Он очень чистоплотный и опрятный. Будь он иным, я бы не осмелилась отписать ему своё имущество.

— Правильно ли я понимаю: вы пошли к нотариусу, чтобы составить завещание на Валентина, который в силу индивидуальных и природных особенностей является вьетнамской вислобрюхой свиньёй? — придя немного в себя, поинтересовался психотерапевт.

— Совершенно верно! А почему нет? Отчего американке Барбаре Куку можно отписать имущество своему борову, а мне нельзя? Животные перед господом равны, мир один, солнце общее, любовь везде взаимная! Её решению обрадовались в штате Аризона, а от меня потребовали справку!

— Голубушка, перед законом все равны, но вот пишутся законы в разных парламентах. Радуйтесь, что у нас можно спокойно кормить свинью отходами и угощать алкоголем лося без получения специального на это разрешения. При желании вы без проблем можете даже носить мороженое в заднем кармане брюк, чего не могут позволить себе жители некоторых штатов. А что касается завещания вашему Валентину, я вот что думаю… Ну какие ваши годы?! Вам ещё жить да жить! Учёные бьются ежедневно над задачей, как продлить срок человеческой службы до трёх сотен лет, отодвигая пенсионный возраст с завидным постоянством. Борьба за налогоплательщиков непрерывно продолжается. Так что, к вашему второму столетнему юбилею, законы будут на вашей стороне. Вот поверьте!

— А нельзя ли этим учёным намекнуть, чтобы занялись ещё и продлением свиной жизни? Зачем мне триста лет жить, если моего Валентина уже не будет? — риторически удивилась Валентина Людвиговна.

— А вот здесь хочу вас похвалить! — начал успокаивать посетительницу доктор. — То, что Валя ваш на диете — это очень правильное решение. Худые свиньи живут дольше: ни у кого не поднимется рука из тощего кабана соорудить хамон. Когда усовершенствуется законодательство, а оно так и будет, вы сможете своему вьетнамцу всё отписать. А сейчас поезжайте домой и не думайте о плохом! Вам ещё долго жить!

     Окрылённая и получившая добрый заряд оптимизма женщина выскользнула из кабинета, не забыв напоследок одарить доктора воздушным поцелуем и шлейфом всё от тех же духов.

     Зиновий Савельевич тут же связался с расчётно-кассовой службой «Рублёвского ипохондрика»:

— Нора, не забудь включить в счёт мадам Жомапэль стоимость флакончика хорошего выдержанного французского валокордина. За большое актёрское мастерство доктору причитается масенький бонус.