Разграбление Чечени и Ингушетии

«У сильного всегда бессильный виноват».
(И.А. Крылов «Волк и ягнёнок»).

Старушка на время задумалась, потом, увидев, что внуки готовы её и дальше слушать, продолжила свой рассказ. – Брат вашего деда, Висали (перед прибытием в нашу республику войск НКВД) был комиссован военной врачебной комиссией, после госпитализации. Он хорошо владел русским языком, т. к. имел семилетнее образование и служил в кавалерийских частях Красной Армии и с боями дошёл до Днепра, где получил тяжёлое ранение и был комиссован. Так вот, когда он увидел наш со свекровью убогий скарб, он  попросил солдата приставленного к нашей машине, чтобы он нам позволил пойти домой для пополнения провианта на долгий путь. Благо, мы могли управиться за минут 10-15. Может быть, солдат и рисковал, давая нам такую возможность, но мы его вспоминаем с благодарностью. Когда мы вошли во двор, увидели страшную картину: идёт отстрел собак, в соседнем дворе режут скотину, в следующем хозяйстве ловят курей. Двери нашего дома были выбиты вместе с косяком, в комнатах всё перерыто, распороты матрацы, подушки, перебита посуда, священный Коран и другие религиозные книги разорванные лежат на полу, сундук перевёрнут. Даже кто-то успел испражниться в одном углу. Вот так начался грабёж чеченского добра доблестными воинами советской армии в день её рождения. Если есть среди русского народа честные люди, то скажите мне, как мы, чеченцы, ингуши и другие депортированные народы, должны отмечать день 23 февраля: как день защитника, как день проклятья или как день скорби и печали? Ответьте честно, по совести, справедливо! Комнаты нашего дома были полностью опустошены, даже пять кувшинов масла вытащили из-под топчана, заготовленных нами на зиму. Лошадь, две коровы, буйвол и их приплод были уже оприходованы и угнаны кем-то. Итак, в одночасье мы потеряли четырёхкомнатное жильё с верандой и навесом, всю необходимую по хозяйству утварь, десять голов домашнего скота, всё, что было нажито трудом нескольких поколений. А ведь в годы Гражданской войны наше село положило на алтарь укрепления советской (большевистской) власти, в борьбе против деникинских карателей  374 жизней своих односельчан. И таких примеров лояльности чеченцев и ингушей советской власти можно приводить много. Но власть оказалась вероломной, как и предсказывали наши ясновидящие святые алимы, что большевики «на переднем кончике языка источают мёд, а на основании хранят яд». Это означало, что пока не утвердились у власти, они обещают золотые горы и свободу национальным окраинам, а вот утвердившись, покажут всю свою подноготную фальшь. Ни от какой власти наш народ не увидел добра и справедливости, все хотят нас превратить в равнодушных к добру и злу рабов, что царизм, что советский режим, что нынешний неокапитализм. Мать моя извинилась за то, что нахлынувшие эмоции несколько отвлекли её от темы дня выселения и продолжила. Мы с деверем в наших разорённых комнатах собрали наволочки от матрацев, подушек и ватных одеял. Я прихватила сумочку  со швейными принадлежностями. А деверь нашёл припрятанные его сестрой, моей золовкой, отрезы разных материй. Он этими отрезами обвязал свой пояс. Мы больше, не задерживаясь, вернулись к машинам, готовым  к отправке в безвестность. Нас в тот же день отвезли в Аргун, на железнодорожную станцию, где и навьючили нами товарные вагоны «телятники». В каждом вагоне по стенам были оборудованы двухъярусные деревянные нары. Посреди вагона печь «буржуйка», правда, без дров и угля. Поэтому холод донимал нас всю дорогу. Прикрытые разным тряпьём, тела утеплить мы умудрялись, но вдыхать приходилось постоянно холодный и от сгущенности людей спёртый воздух, что возбуждало бронхо-лёгочные заболевания размножение вшей. Была постоянная нехватка воды, еды. Женщины испытывали трудности в исполнении естественных нужд, особенно днём. Ни о какой медицинской помощи не могло быть и речи, поэтому многие умирали от простудных заболеваний, от брюшного тифа, от разрыва мочевого пузыря или заворота кишок. На каждой остановке выносили из вагонов трупы умерших и штабелевали на обочинах железных дорог. Дальнейшая их судьба оставалась загадкой, возможно, их скидывали в овраги или ямы, а потом засыпали землёй или просто сжигали. Да простит их Аллах, да воздаст их душам райские блага на том свете! Никто не знал, за что нас постигла такая участь, кому мы перешли дорогу, куда и с какой целью нас везут в неизвестность. То ли нас хотят полностью истребить, то ли хотят бросить на необитаемый остров, где нет шанса на выживание. Такие мысли мучили всех здравомыслящих узников эшелона.