Баба голая на печке, и приказ маршала Гречко

Автор этих строк не служил в армии из-за проблем со здоровьем, полученной в девятилетнем возрасте травмы правой руки. Но однажды ему пришлось провести ночь в санчасти воинской части, находящейся в Кировском районе Казани. Оказалось, что это легко и просто при нашей общей безалаберности.
Началось все с того, что после тренировки в спортзале стадиона «Стрела», мы с товарищами как обычно зашли в местную забегаловку «Дуслык» (Дружба в переводе с татарского). Начать мероприятие под кодовым названием «послематчевые пенальти» помешало отсутствие свободных столиков, но нам помогла компания молодых людей, которая была разгорячена спиртным настолько, что от нетрезвых объятий перешла в пьяную драку. В результате они переместились в милицейский «бобик», а мы на их места в зале. Время близилось к одиннадцати ночи, когда один из наших товарищей – Андрюха, вспомнил, что для нашей посиделки есть конкретный повод – День десантника и начал внимательно оглядывать окрестности в поисках родственных душ. И ему повезло – за соседним столиком что-то отмечала группа военных. Как выяснилось, один из сержантов также как и Андрюха служил в Чечне и это стало последним аргументов для того, чтобы объединить наши столы. Но особенно расположил к себе капитан. Он оказался выходцем удмуртского Воткинска, командированным в Казань на три дня, и лично знал сразу четверых хоккеистов, которые на тот момент играли за казанскую «Ракету» (это хоккей с мячом). Короче, наш брат – спортсмен. Как с таким не выпить?
Все бы хорошо, но работники кафе объявили о его закрытии. Это как обычно совпало с желанием «добавить оборотов». Погода не располагала к тому, чтобы пить на улице, и капитан гостеприимно предложил посетить его военную часть, находящуюся неподалеку от Парка Петрова. Особенно порадовало это приглашение нашего третьего товарища – Константина, который имел к армии самое непосредственное отношение. Он три месяца был на военных сборах и сейчас, выпив около пол-литра, искренне считал, что это было лучшее время в его жизни.
На КПП абсолютно спокойно отнеслись к тому, что командированный капитан ведет с собой троих гражданских лиц со спортивными сумками. Натовские шпионы с ума сошли бы от того, что перечисление фамилий хоккеистов воткинского «Знамени» Амбурцева, Балыкина, Уварова, и Бог знает, кто там был четвертым, станет пропуском внутрь воинской части.
Разместив нас в санчасти, капитан отправился добывать провиант и горючее для «продолжения банкета», а Костя с Андрюхой ударились в сладостные армейские воспоминания.
- А-ах. Точно такой же воздух. Чувствуешь?
- Да-а. Портянки… Шинели…
- …А я помню как стоял в карауле и обматерил разводящего, который не хотел говорить пароль.
- …А я вообще положил его на землю вместе с какими-то проверяющими.
- А где у вас стояли сапоги? Около кровати или около тумбочки?
Воспоминания прервал дневальный, который прибежал со словами – «Товарищ капитан сказал, что сейчас всё будет».
После этого мои товарищи начали вспоминать, как надо правильно застилать постель.
Вскоре пришел дневальный с закуской.
Покушав, Андрюха с Костей в две нетрезвые головы попытались вспомнить устав караульной службы. Поскольку сам автор, от лица которого идет повествование, об армии знал только два куплета солдатских песен времен СССР: «Баба голая на печке, и приказ маршала Гречко», а также «Самогона полный таз, и Устинова приказ», то помочь в воспоминаниях он мог только терминами «дневальный» и «тумбочка».
Пришел капитан, который понял, что водки уже не будет и предложил подождать появление самогона. Ночь засияла новыми красками предвкушения...
Очередной темой для беседы моих товарищей стала тактико-стратегическая тема, а также перечисление военной техники и боеприпасов, с которыми они познакомились во время несения службы. Причем, познания Андрюхи в этом плане были гораздо более обширными, и далеко не теоретическими, а потому Косте все время приходилось вспоминать об автомате калашникова... мордор... мыдыр... мор-дыр-низирован-ном.
Время близилось к трем ночи, когда мы решили, что отбой пьянки мудренее. Где-то еще через полчаса завалился и сам капитан, который вместо самогона принес только баллон пива. Увидев, что все кровати заняты, он улегся на полу, под батареей. Минут через десять «батарея дала огонь», капитан страшно захрапел, расшугав видения о бабе голой на печке с полным тазом самогона...
В шесть часов утра нас разбудил дежурный офицер, сообщив, что вскоре появится армейское начальство и страшно удивится, застав в санчасти трех «новобранцев». Застилать постели Андрюха с Костей уже не стали, резонно решив, что уже делали это ночью, и сейчас не стоит повторяться. Как ни странно, но на КПП нас спокойно выпустили, несмотря на то, что мы были уже без армейского сопровождения. Светало. Люди шли на работу в сторону порохового завода, а трое «дембелей», страдавших похмельным синдромом, стояли около парка Петрова.
- Вообще-то, ничего хорошего в этой армии не было – сказал Андрюха.
- Ну, - отозвался Костя. - Задолбали со своими построениями, маневрами. Автомат чисти, носок тяни, кровать застилай. Потерянное время.
P. S. Описанные события происходили в период где-то с 2003 по 2005 годы. Андрюха Никифоров, воспитанник 1975 года рождения хоккейной школы СК им. Урицкого (ныне "Ак Барс") гордо рассказывал тогда, что был на сборах юниорской команды с тольяттинцем Виктором Козловым, и этот Козлов вообще не пацан. Когда все вечерком отправились за красненьким, он сказал, что тренер объявил отбой, погасил свет и лег спать. То, что Козлов на тот момент играл в НХЛ, за "Сан Хосе Шаркс", а Андрюха вспоминал о нем в какой-то казанской тошниловке, его совсем не смущало.
Прошло два десятка лет, Козлов сейчас тренирует "Салават Юлаев", а светлой памяти Андрюха играет где-то на небесах с Харламовым, Крутовым, Белошейкиным, и другими звездами  советского хоккея.