Петр III и егерь-скрипач Бастиан

Рассказ №12 из сборника "Царские слуги"

***

ВВЕДЕНИЕ

Петр III Федорович (годы правления: 1761–1762)

Бедняга Петр III считается едва ли не худшим императором в истории России. И дурак, и пьяница, и злобный солдафон. Как будто его биографию сочиняла обиженная бывшая жена… Постойте. Так ведь именно так и получилось. Мы верим мемуарам Екатерины II, вероломной супруги Петра, и воспоминаниям ее сторонников. А ведь даже Карамзин признавал: «Обманутая Европа все это время судила об этом государе со слов его смертельных врагов или их подлых сторонников». Увы! Историю пишут победители. На самом же деле Петр был умным, демократичным и образованным человеком. И когда жена его свергла и отправила под арест, он просил только об одном: позволить ему взять с собой в тюрьму любимую скрипку.

***

РАССКАЗ

Над Картинным домом еще только поднималось солнце, а споры были уже в самом разгаре.

- А я говорю, штрихами!

- Какой абсурд! Только плавно!

- Штрихами!

- Плавно!

Бастиан зарычал. Бессильно, как медведь, попавший в капкан. Ругаться на французском было страшно тяжело.

Поэтому Бастиан схватил скрипку, крикнул на родном немецком: «Доказываю!» - и с ожесточением рванул струны смычком.

Затрубили охотничьи рожки, залаяли борзые, засвистели германские бароны. В напряженной, отрывистой музыке слышалось прохладное утро в голштинском лесу - веселый ветер из Кильской бухты путается в ветвях, встревоженно кричат птицы, наездники сломя голову несутся по оврагам за зверем. Стаккато - большое стаккато - летучее стаккато - спиккато - стаккато пикэ… На две минуты Бастиан весь растворился в пронзительном голосе скрипки. Резко оборвал последний звук - выдохнул по-немецки «Это штрихи» - и упал на стул.

Оппонент Бастиана, итальянский задавака Тито Порто, саркастично рассмеялся:

- Ни один скрипач в мире не был так далек от замысла Тартини, как вы, мой дорогой друг! - По-французски Порто говорил бегло, но с заметным южноевропейским акцентом - ударения в словах он ставил где придется, а не где положено. - Мне жаль это говорить, но вы не учились у маэстро Тартини, в то время как я, - Порто ткнул пальцем себе в грудь, - провел в Падуе четыре прекрасных года! Я слушал голос маэстро, следил за его игрой, внимал его наставлениям… В то время как вы, мой друг, гонялись за лисами по вашей промозглой Голштинии!

Бастиан возмутился:

- Вам прекрасно известно, что егерь я по долгу службы, а по призванию - скрипач! Ваше высочество! - воззвал он к Петру Федоровичу, с волнением следившему за соперничеством двух музыкантов.

- Да-да, Бастиан, я готов подтвердить - вы родились со смычком в руках, -  кивнул наследник престола. - Вы знали, мсье Порто, что именно Бастиан научил меня играть на этом волшебном инструменте? Мне было всего пять лет и я прятался в каморке Бастиана от своих строгих воспитателей; скрипка стала главной отрадой моего сердца…

Итальянец пассионарно замахал руками:

- Но, ваше высочество! Это было давно, и вам нужно двигаться дальше, если вы хотите играть как Тартини!

- Очень хочу, - признался Петр Федорович.

- Так послушайте мой вариант «Дьявольской трели»! Только я знаю, как правильно исполнять самую фантастическую сонату маэстро Тартини. Плавно!

Порто поднялся, любовно прижался к скрипке подбородком и коснулся струн с робкой нежностью.

Зажурчали венецианские каналы, зашелестели камыши в тихих заводях у пустующих вилл, неторопливо завертелись мельничные жернова. Слушатели мысленно перенеслись в жаркую Италию, где поют гондольеры, где рекой льется вино, где причудливые сады зовут отдохнуть в их кружевной тени. Ноты были те же самыми, что и у Бастиана, - но звучали совсем по-другому. Это тоже была трель, но не охотничья, а соловьиная: мелкая, тонкая, разнообразная. Непрерывное, журчащее легато.

Последние звуки влились в солнечные лучи, заполнившие комнату, и медленно угасли.
Порто торжествующе сказал: «Слава великому Тартини!» и сел.

- И все равно у вас больше техники, чем чувства. Какая-то картонная музыка, - буркнул Бастиан, не желая признать поражения.

Порто закатил глаза.

В разговор вступил великий князь.

- Вы знаете, маэстро, - нерешительно сказал Петр Федорович итальянцу, - я бесконечно восхищен вашей изысканной игрой. Какая лиричность, сколько романтики! Однако и вариант герра Бастиана заслуживает внимания - он вносит в это произведение нотку свежести, я бы даже сказал, откровенности. Позволено ли будет мне, любителю, предложить свое видение «Дьявольской трели» гениального Тартини? Я попытаюсь сочетать оба ваших подхода.

Великий князь, краснея и стесняясь, пристроил на плече скрипку - все ту же старую детскую скрипку, хотя он мог бы взять любой бесценный инструмент из своей обширной коллекции - и заиграл.

Его смычок научился ловкости у итальянца Порто и дерзости у егеря Бастиана. Но тоска была его собственной. Грусть выплескивалась из скрипки, заполняла душу слушателей до краев. Эта музыка пришла из одинокого, сиротского детства Петра Федоровича. В ней был холод подвала, где юный герцог отбывал наказание по велению суровых наставников; в ней был жар камина, в котором камердинер сжигал его оловянных солдатиков; многочасовое стояние на горохе, тяжелая оспа, переезд в чужую страну, несчастливая женитьба на злой женщине - скрипка плакала обо всем.
И вот самая высокая, трудная нота… Но распахивается дверь - и игра грубо прервана.

- Сколько же можно вас ждать, сударь? - возмущенно говорит Екатерина Алексеевна, входя в комнату. - Войска выстроились, парад готов начаться, а вас все нет и нет! Что вы тут, изображаете из себя великого музыкантов или попросту пьянствуете? А бутылки где, попрятали небось? - Великая княгиня презрительно кривит нос, оглядывая мужа и его товарищей.

Все трое скрипачей поспешно вскакивают, роняя ноты. Петр Федорович, понурив голову, устремляется вслед за супругой, но напоследок успевает шепнуть Бастиану и Порто:

- Я вернусь, очень скоро вернусь, и продолжим с того же места, где остановились. Прощайте, друзья!