Глава 6. Третья встреча с Воландом-Корлеоне

 

  До отъезда в аэропорт оставалось десять часов, которые надо было чем-то  занять, чтоб хоть немного отвлечься от горьких мыслей о неверном ирландце. Кира отдраила до блеска квартиру на Сивцевом Вражке, собрала чемодан,  обсудила по телефону с коллегой-подругой Машей перспективы своего нового Дубайского этапа жизни, в десятый раз позвонил дотошный Вадим - «не забудь паспорт, ты вечно что-нибудь забываешь, буду встречать в аэропорту», после  разговора с которым она вдруг почувствовала, что ужасно голодна, потому что со вчерашнего дня ничего не ела. 
   Для поднятия настроения Кира решила устроить себе «антистресс-ланч» в виде БигМака, картошки-фри и Колы, средство, к которому она прибегала крайне редко, но реально действенное. Чтобы совместить приятное с полезным до МакДональдса, ныне Вкусно-и-точка, что на Пушкинской, она прошлась пешком по любимым бульварам – Гоголевскому, Никитскому, Тверскому. Первый июльский день щедро делился теплом и солнцем, лёгкий ветерок небрежно перебирал кроны деревьев, наигрывая на листьях-клавишах любимую мелодию лета «всё стало вокруг голубым и зелёным», улыбающиеся прохожие радостно подставляли лица солнечным лучам. Даже лошади на памятнике Шолохову, обычно лежащие мёртвыми головами на чёрном мраморном пьедестале, наконец ожили и поплыли по струящейся воде фонтана. «Вот, ещё одно подтверждение, что всё дело в свете – улыбнулась Кира, - свет в природе – это всё. Впрочем, как и освещение в жизни. В прямом и переносном смысле. Как естественный свет влияет на окружающие предметы, так и та или иная точка зрения, иначе говоря, «освещение» влияют на восприятие.  Восприятие формирует отношение, отношение определяет настроение, а от настроения в конечном счёте зависят и действия».  Довольная столь важным умозаключением, Кира вошла в Пушкинский сквер и автоматически бросила взгляд на памятную скамейку – место встречи с Воландом-Корлеоне. Ба, а вот и он сам, собственной персоной, сидит как ни в чём не бывало, на солнышке греется. Глаза закрыл, лицо солнцу подставил, и улыбается так, словно всё обо всех знает и всё ему на земле подвластно. «Странно он всё-таки одевается, как будто маффиози из американских фильмов прошлого века» - подумала Кира, разглядывая «знакомого незнакомца» - светлый льняной костюм с плечиками, бежевые штиблеты с закруглёнными носами, широкополая соломенная шляпа, и вдобавок мощная деревянная трость с золотым набалдашником.      
- Ну что стоишь, присаживайся, - не открывая глаз, произнёс господин Нехороший.
- А как вы узнали, что это я? У вас же глаза закрыты, – удивилась Кира.
- А я всё и с закрытыми глазами вижу. With eyes wide shut. Так ты кажется любишь выражаться?   
- Вы что, английский знаете?   - продолжила удивляться Кира. 
 - Ну да. А ещё китайский, арабский, французский, турецкий, идиш, в общем всех не перечислишь. Да ладно, хватит уже обо мне. Ты сама как?
- Отвратительно. Хуже не бывает, - вздохнула Кира, - вот что вы мне обещали? «Будет всё, как ты захочешь»?  А вышло всё с точностью наоборот! Извините, конечно, за выражение, но я опять в полной жопе. Пять месяцев пробыла «доброй феей», помогла хорошему человеку лицо вернуть, помните я вам про раненого журналиста рассказывала? Ещё когда мы в прошлый раз виделись, спрашивала, могут ли мои пожелания на позитив работать, а вы ответили, что это не ваш профиль, и  только я, своим сильным желанием и соответствующими действиями могу сформировать необходимые для воплощения желания обстоятельства.
- И как? Получилось? – вопрос «господина Нехорошего» прозвучал так, словно он заранее знал ответ.
- Да, мне всё удалось. Я устроила Кирена в самый лучший ожоговый центр, договорилась с классными специалистами, выхаживала после операций, кормила, поила, поддерживала, в общем делала всё, чтобы вернуть моему ирландскому другу лицо, причём в буквальном смысле. Однако не учла одного, что эта моя дурацкая «борьба за справедливость», проект по превращению чудовища обратно в принца не сказочный, а реальный, и я сама не заметила, как во всё это слишком сильно въехала. И  на каком-то этапе  «просто-секс-ничего-личного» перешёл в очень сильную эмоциональную привязанность. Любовь называется. И знаете, мне казалось, что и Кирен меня полюбил по-настоящему, а не только из благодарности. Вместе нам было очень хорошо. И вот месяц назад появляется его бывшая, Ангелина, и всё – нет больше моего принца.  Предал, увела воровка. Как-то так. 
- Да, - протянул Воланд-Корлеоне, - ничего в вашем человеческом мире не меняется. Предательство и воровство, наглое воровство и гнусное предательство.
- И самое ужасное знаете что? Моё плохое пожелание на неё не подействовало. Когда она к нашему столику в кафе подошла,  Кирен смотрел на неё такими глазами, передать невозможно! Ангелина – Ангел! Такого преданного, влюблённого взгляда я у него никогда прежде не видела. Во всяком случае на меня он так никогда не смотрел. Ну я и не сдержалась, пожелала ей провалиться на том самом месте. А она ни в какую! Не проваливается! Представляете? Уже почти месяц прошёл, а с ней так ничего и не случилось. Жива-здорова, Кирену любовные послания написывает. Вот как это объяснить? 
- Всё правильно. Вспомни, что я тебе в прошлый раз сказал.
- Что?
- Что твой дар «плохих пожеланий» перестанет действовать, как только исполнится твоё самое заветное желание. И если эта Ангелина не провалилась, так сказать, на месте, то это значит что?
- Что?  - удивлённо повторила Кира.
- Что твое заветное желание уже исполнилось. 
- Ну нет, не может этого быть, - решительно возразила Кира.
- Почему?
- Потому что этого не может быть никогда. По медицинским показаниям. Я никогда не смогу иметь детей.
- Неужели? Ты уверена?
- Абсолютно, у меня диагноз.
- Ну-ну, диагноз у неё. Иди тест на беременность купи и проверь.
- Вы это серьёзно?
- Абсолютно. И кстати, запомни, когда наступит «момент истины», не иди на поводу у гордыни, слушай своё сердце.
  Проявившиеся на тесте две полоски возвестили о начале новой жизни, причём не только зародившейся внутри Киры, но и вовне.  В тот же вечер,  чтобы не отвечать на настойчивые звонки Вадима и вернувшегося из командировки Кирена, она сменила номер, а вместо Дубаи отправилась в Тверь, обустраивать новую жизнь в небольшой, но милой квартирке, доставшейся ей от умевшего разумно распорядиться недвижимостью деда-генерала.