Разрешение крови по совести иди её отсутствию

1
Изменения не могут быть произведены иначе как
 Государем или Народом. Но государи не имеют
необходимости их производить, поскольку при
такой степени могущества они имеют всё,
что могут иметь; если бы они что-то изменили,
то это было бы им только в убыток.

Монтескьё «Персидские письма».

Как известно, каждая птица прилетает дважды: один раз в начале исторической драмы, второй – в конце перерождения этой драмы в фарс курям на смех. Впрочем, сова Минервы тоже начинает летать только в сумерках. Головного мозга правящей шайки. Зачем было Николаю Второму что-то предпринимать для улучшения жизни народа, если у него лично и его приближенных всё и так было в полном порядке? Обломовщина погубила не только самого Обломова и его слугу Захара, но и Николая Второго со всем самодержавием.
А, глядя на них, и управляемые тупеют и начинают требовать только хлеба и зрелищ.
В 1909 году во Франции вслед за Лондоном строилось метро. В 1915 году Генри Форд выпустил свой миллионный «Форд». В России в это время тоже наблюдался промышленный рост. Но почему-то озлобление населения росло гораздо быстрее.

Председатель Синодального информационного отдела РПЦ Владимир Легойда рассказал, почему нашему обществу необходимо примирение истории. Оказывается, «зло должно быть названо злом – и без этого движение вперед тоже невозможно. Жертвы и палачи не могут быть уравнены. Безусловно, ключевой для церкви да и для всего нашего общества здесь является тема подвига новомучеников и исповедников».

Особенно это касается царя-батюшки, который страдал болезнью невмешательства во внутренние возглавляемого им дела государства, надеясь, что само собой рассосётся.  Поневоле вспоминается Салтыков-Щедрин М. Е.: «Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового одоевца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиков собственною персоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси». Такая решительность Николаю Второму была не свойственна.


Это какой такой подвиг?  После расстрела 9 января 1905 года лучшие люди страны осуждали царя-батюшку.  19-летний фельдфебель государевой роты и камер-паж императора Верховский в разговоре с уланами (бывшими пажами), приехавшими в корпус похвастаться окровавленными рабочей кровью клинками, заявил: «Оружие нам дано для того, чтобы защищать Родину, а не для борьбы со своим народом».

 Вскоре камер-паж Верховский  был разжалован и отправлен в вольноопределяющимся  в Маньчжурию. Бывший паж, став наводчиком, отличился в бою, получил солдатский Георгиевский крест и был произведен в офицеры. После завершения русско-японской войны Верховский поступает в Николаевскую академию Генерального штаба, которую закончил с отличием. Впоследствии был министром Временного правительства.

Давайте уточним, кто тут палач, а кто жертва. Для этого дадим слово не сволочи красной, а жандармскому генералу Спиридовичу:

    
  «Среди  рабочих  царило  необыкновенное воодушевление. Все горело желанием: к царю, к царю. …   С утра 9 января со всех окраин города  двинулись  к  Зимнему
дворцу   толпы   рабочих,  предшествуемые  хоругвями,  иконами  и   
царскими портретами,  … Поют  "Спаси  Господи  люди
твоя...   победы   благоверному  императору..."  Впереди  пристав
расчищает путь крестному ходу.
     Войска встретили рабочие толпы залпами и разогнали их.  Были
убитые и раненые». Иначе говоря, стреляли не в воздух. Кто же виноват в этом отдельном перегибе и головокружении от успехов? Вы не поверите! Согласно генералу виноваты не те, кто держал рабочих в скотских условиях, а «РСДРП,  петербургские товарищи  которых  сделали  все  возможное, чтобы спровоцировать 9 января». Эти нехорошие люди  ещё и «выпустили прокламацию с призывом к борьбе,  в  которой  писали,   между   прочим,   что   9   января …   "офицеры  хладнокровно  резали детей и женщин своего народа" – криво усмехается жандармский генерал над    «этими  перлами  революционного
Красноречия». Хотя «перлы» были всего лишь суровой правдой.

    Спиридович продолжает негодовать:  «Лидер   же    наших   либералов   П.Струве    разразился   в  "Освобождении"   статьей,   направленной   против   государя    и
озаглавленной "Палач народа".
     "Царь Николай,  -  позволил  написать  себе  неосведомленный   
господин Струве,  -  стал  открыто  врагом  и  палачом  народа..."               
К сожалению, генерал не уточняет, в чём состояла неосведомлённость видного общественного деятеля. И вывод:

     «Так совершилось    величайшее   по   своей   трагичности   и
последствиям  событие,   прозванное   революционерами   "Кровавым
воскресеньем». Господину жандарму, как видим, не нравится данное народом название. Он забыл правило: критикуешь – предлагай своё. Но это ещё не конец!  Бывший начальник царской охраны продолжает:

     «То было   воскресенье,  убившее  в  петербургских рабочих эту
веру,  давшее против государя жгучий,  обидный осадок  обманутой,
разбитой    надежды.    Печальная,    грустная,    позорная   для
правительства,  запачканная   провокаторством революционных  партий
страница русской истории последнего царствования».

А в чём состояло провокаторство? В том, что власти хотели, как лучше, а получилось, как всегда? Что по этому поводу говорит сам    Спиридович:    «И вот  19 января,  в Царскосельском дворце,  государь принял депутацию петербургских рабочих.  Государь внимательно выслушивал пожелания  рабочих  и  говорил  с ними удивительно просто.  Когда
державший  от  рабочих  речь  высказал  желание,  чтобы   хозяева
делились  с  ними  частью  прибыли,  государь  разъяснил им,  что
приказать этого он не может,  как не может  приказать  и  рабочим
брать  меньшую заработную плату;  не может приказать работать или
не работать и т.д., что это дело частного соглашения двух сторон.
Рабочие согласились с доводами государя,  высказали государю, что
они понимают это хорошо». Наш народ привык относиться к выкрутасам власти с пониманием. В данном случае к тому, что для улучшения положения рабочих царь-батюшка ничего делать не желает. И 8-часовой рабочий день был введён только большевиками. Как и отпуска по беременности и родам.
Тем не менее, «Вся беседа была проникнута доверием  со  стороны  рабочих  и необыкновенно чарующей простотою и добротой со стороны государя», -- в холуйском восторге умиляется отставной генерал. Но этим доброта царя не ограничилась:
     «Государь, между прочим, сказал рабочим:
     "Знаю, что  не  легка жизнь рабочих,  многое надо улучшить и
упорядочить,  но имейте терпение.  Вы сами по совести  понимаете,
что  следует  быть  справедливым и к вашим хозяевам и считаться с
условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять мне о
своих нуждах преступно...  Я верю в честное чувство рабочих людей
и непоколебимую преданность их мне и потому прощаю их вину им".               
     То есть песня всё та же: надо потерпеть, жизнь улучшится, но не прямо сейчас, а когда-нибудь потом, тем более, что непоколебимая преданность и честное чувство помогают им существовать на правах рабочей скотины. Где император узрел «мятежную толпу», несшую его лики и церковные образа, жандарм умалчивает. В чём состоял мятеж – не понятно. Было явно мирное шествие, обычное для любой мало-мальски приличной страны.
Впрочем, с перепугу и не такое увидишь. Тем не менее, свою вину он им простил, словно Борис Николаевич сам себе  – расстрел Белого Дома. И напоследок вздох сожаления: «Но, к сожалению,  это все было уже поздно. Если бы тот прием
представители  власти  испросили  у  его величества десятью днями
раньше».
Но для таких подвигов разума следует назначать на руководящие должности не только тех, кто умеет только соглашаться и восхищаться. Но, к сожалению, до сих пор выдвигают у нас сплошь и рядом гораздых только угождать барину и исполнять барскую волю. Вот, к примеру, на всю страну Н. Стариков на всю страну провозгласил, что   9 января 1905 года был  убито 96 человек, из них около 20 полицейских. Получается, что полицейских погибло чуть ли не больше, чем мирных граждан. Причём согласно Старикову  боевики стреляли первыми, поскольку  «организаторы провокации заранее готовились к началу баррикадных боев и масштабным беспорядкам». Иначе говоря, организаторами были власти, заранее стянувшие в город войска в предчувствии мирного шествия.
Количество погибших рабочих  Стариков занижает, а число убитых правоохранителей многократно завышает. … Полицейских от огня  пало не два десятка, а двое: помощник пристава Петергофского участка Владимир Жолткевич и околоточный того же участка Николай Шорников. И убиты они были, как показало вскрытие, пулями из винтовок Мосина, которых у шествующих не было и быть не могло. 

 «Расследованием было доказано, что все толпы народа шли к своему Государю совершенно безоружные. Народ хотел найти ответы на мучительные для них вопросы.» - из воспоминаний капитана (в 1905 году) Е.А Никольского который заведовал "Особым делопроизводством" при Военностатистическом отделе Главного штаба и отвечал за работу с военными агентами.
А дальше дадим слово очевидцу расстрела:
- Спасибо батюшке-царю!
- Да-а, - встретил!
Раздалось несколько крепких слов. Даже за одно из них четверть часа тому назад толпа разорвала бы в клочья.
/Горький «9 января»/. Впервые напечатано отдельным изданием в 1907 году в Берлине издательством И.П.Ладыжникова. В России до 1917 года очерк "9-е января" не издавался, а распространение заграничных изданий этого очерка было запрещено.  Правда в России не приветствовалась.



Обратите внимание: только одно за слово против царя вас пришибли бы, не говоря уже о нагане.  Из этого отрывочка следует, что наэлектризованная толпа порвала бы на части того, у кого было бы замечено оружие. Помимо этого, можно сделать вывод: писатель Николай Стариков нагло врёт, пытаясь угодить существующему прижиму. Причём делает это с таким пылом, словно пытается бороться за звание проститутки года. За что и получил возможность излагать свои взгляды на Первом стоке, где выступающие предпочитают не распространяться, сколько миллионов «дорогих россиян» ушло в навоз, чтобы обеспечить их процветание.

А глядя на их востребованность, начинают доказывать, что первыми стреляли подпольщики, бомбисты-террористы, и уездные Соломон Соломонычи. Это о них сказал пророк: «И кто так слеп, как рабы мои, и глух, как владеющие ими?»

Не пришлось бы только под царскими знамёнами дожить до претворения в жизнь песни «раздайте патроны, поручик Голицын». Потому как, ежели народ вымер, патроны приходится выдавать не старшине, а поручику,  портянки и сапоги, имущество более дорогое, -- и вовсе полковнику. Хотя при таком раскладе сил самое правильное – побыстрее застрелиться.
Это ж только в былине черниговский епископ упросил Дюка прекратить действие его волшебных пуговиц:
Призакличь-ко ты птиц клевучиих,
Приуйми-тко ты зверей рыкучиих
Ты оставь-ко народу нам на семена…

Под кики и вопли о вымирании населения России невольно вспоминаются рассказы древних  «о том, как плохо были устроены в Лакедемоне все эти порядки: одного вражеского удара государство не могло вынести и погибло именно из-за малолюдства. При первых царях, говорят, … несмотря на продолжительные войны, малолюдства не было, а у спартиатов некогда было до десяти тысяч человек; так ли это или не так, но лучше, когда государство благодаря равномерно распределенной Собственности изобилует людьми».  /Аристотель. «Политика»/.

А у нас при невероятном разрыве доходов народ достиг такой сплочённости, что хрусты сами прыгают из тощих, как чахоточная девица в последнюю весну, кошелей народа в бездонную мошну новых хозяев России.  Забыло нововорьё мудрые словеса: «Что есть государство без справедливости? Шайка разбойников». /Аврелий Августин/.