Момент непослушания

1
Прощание
Когда все разошлись, я ушел в другую комнату и встал у лестницы, медленно поднимаясь наверх. Впереди Рождество, но я замечаю, что песни холодной зимы будто нависли в воздухе.
У взрослых варварские выражения лица, на лице нет ни слез, ни  лишь одни шутки бросают во время прощания.
А за окном ни звезд, ни мокрого снега…
Папа заходит в прощальный зал, натягивая теплую кофту поверх рубахи. Присутствуют здесь, в основном его друзья по боулингу, с которыми он посещал наше центральное городское кафе. Отец плачет, но у меня другие слезы. Они детские, меня разрывает изнутри.
Все мы как раз вернулись после церкви, прошло отпевание. Вокруг меня одни взрослые, они каменные и крепкие. Именно это и причиняет мне боль: всем как будто наплевать на недавнее случившееся событие, все равнодушны к смерти брата, и будто притворяются, проливая слезу.
Иногда даже мне кажется, что их слезы ненастоящие.
Время – удивительная вещь. Это разделительная черта между пропастью и замелей: взрослые люди меняются и становятся какими-то бесчувственными, будто не травмируются ничем.
- Алик, идем, - произносит мама.
Сейчас идет прощание. Я подхожу к ней и говорю, что мне необходимо уединиться.
- Прости, - говорю я, - Я должен уйти. Не могу видеть все это.
Мамочка в это время косо смотрит на меня. Между нами накаляется атмосфера, все взрослые встречают друг друга, складывая руки за спины. Но внутри меня больше не горят рождественские огни, словно наступила та пора, что я не в силах даже описать свои чувства, выразить соболезнования родителям.
Интересно, это важно?
Мама, я хочу уйти в другую комнату. Умер мой младший брат, когда на днях попал под автомобиль.
Мне двенадцатый год, но я уязвим перед всеми вами, взрослыми.
Меня начинает подташнивать, словно я еду в забитом людьми поезде, хочется уйти и бросить все. Исчезнуть навсегда.
Уйти из своего дома преступление? Наверное.
Я непослушен, робок и раним. Мои собственные переживания не дают мне покоя. Уйду ли я сейчас восвояси?
Мама, прости.
Я медленно возвращаюсь назад. Иду на улицу, где нет людей.
Дети и подростки стоят возле качелей, мне хочется присоединиться к ним.
Хочется бежать по траве и бить палкой по листьям!
Я вижу, как мама прощается с сыном. Уходить ли мне?
Мама, просто прости.



2
Свобода
Учеба стала второстепенным событием в моей жизни. Мой брат попал под машину, когда ему исполнилось всего семь лет. Это произошло 21 декабря, в тот вечер декабрьской пятницы, когда мокрый снег падал на голые деревья нашей безлюдной улицы.
Наступила пора бежать, что я и делаю. Дом покинут словно навсегда. Я оставил на стене буквы, выведенные пальцами мелом на доске: «Пока, мама, папа».
Мне больно внутри, как будто сдирают кожу с меня. Рядом за мной идет незрячий убийца?
На прощании я тащился за мамой, сжимая ее руку, но сейчас бегу неизвестно куда.
Внутри меня внутри отчаяние, чувство вины и горя.
Я иду босыми ногами по снегу, мечтая сесть на качели, и прокатиться под теплым солнечным светом. Я не захотел и не смог проститься с братом.
Что будет дальше?
Я иду дальше: навстречу городское суете и машинам, мне кажется, что моя жизнь сплошное безумие.
Я представляю, что впереди пустые тропинки, заросшие травой. Но в этом мире совсем все по-другому: люди толкаются друг с другом и образуют толпу, встречая рождественские вечера.
Я бегу, крича и плача, тоскуя по младшему брату, мысленно приближаясь к школьной площадке. Урок физкультуры?
Подростки кажутся мне взрослыми, сосредоточены на игре, бросают комки снега и заключают друг друга в объятия.
Я повинуюсь. Вижу, как папа заводит машину и ищет искать меня по всему двору возле школы.
Мама, пойми.
Я ушел с прощания.
Две девочки сверлят меня глазами, которые проходят мимо. Их нервное бормотание задевает меня внутри. Я должен идти дальше, - вперед, ожидая солнечной весны, но несчастье уже случилось.
Ощущение кома в горле.
Сегодня я сбежал из дома. Я второпях двигаюсь дальше.
Счастье и Радость внутри.


3
Возвращение
Несчастье бывает у меня дома, но оно наступило внезапно еще в конце декабря. 
Скоро начало весны, и на деревьях появятся первые лепестки. …А меня объявили пропавшим без вести. Я ушел далеко-далеко, словно спрятался от наводнения.
В моем представлении везде зыбь и грязный песок, какого черта?!
Мама, прости. Ты плакала, когда прощалась с Томасом, моим младшим братом. А я все бегу и прячусь от всего взрослого мира.
Знаю ли я, что будет дальше?
Сейчас меня мама обнимает. Где же ты был, Алик? – произносит она.
Я заворачиваюсь под одеяло, как маленький ребенок.
Мама, прости, я не смог проститься с Томасом. Ну, прости.
- Я обнимаю тебя, - говорит мамочка, я заметил, в ее душе было уныние.
Я помню, как ты, мама, шла по деревянной лестнице, ты издавала плач, исходящий из глубин своего существа. Я причинил тебе боль, сбежав с прощания. Как след. То самое пятно крови, как порезать палец ножом…
Прошло только три дня. Мы изредка перебрасываемся с тобой парой слов.
Где-то вдалеке папа останавливает машину.
Он улыбается мне, я ощущаю его жалкую попытку сделать вид, что он меня прощает. Но нет…
Я слышу крики, истерики, слезы еще на том прощании...
Но скоро наступит весна. Я буду бежать по зеленому полю и видеть серый фургон. Меня не будут захватывать волки, я бегу быстро-быстро и сажусь к папе в машину.
Наступает торжественный финал.
- Ну, что поехали? – выдавливает он.
Я отвечаю.
Давай.
Мне всегда будут сниться полицейские, которые меня нашли меня пропавшим без вести.
В день прощания я ушел один, как маленький беззащитный мальчишка.
- Папа, вы с мамой меня простили?
Он улыбается и подмигивает. Говорит.
Алик, все хорошо.
Я плачу. Мне хочется остановить машину, спрыгнуть и катиться по белоснежной дороге.
Мне было восемь, девять, десять…
А сейчас… Просто одиннадцать…
Мне больно. Я как один в берлоге.
Скоро можно будет играть в футбол со сверстниками, бежать по голому тротуару.
На этой земле в мире взрослых другие правила, но я предпочитаю детские игры.
- Поехали, - говорит папа и мы едем по большому полю, впереди нас заснеженные горы и бесконечные сумрачные вечера. Я благодарный слушатель своего отца!
Папа спрашивает.
Ну что поехали далеко-далеко?
Все кончено. Он заводит автомобиль. Он склоняется надо мной: мне охота извиниться еще раз, я вижу доказательство его отцовской любви.
Я ответил.
Папа, езжай. Поехали на охоту?
Детская радость внутри меня.
Мы едем, как после ураганов и землетрясений, навстречу взрослой жизни, словно стремясь выжить и воссоздать новый мир. Мы будем бросать камешки в воду, когда потеплеет и навсегда сможем распрощаться с несчастьем.
Великий триумф. Я в последний раз обнимаю папу и пожимаю ему руку:
Папа, прости. Позволь смотреть в глаза тебе.
Я сбежал с прощания Томаса. Папа, прости.
Умоляю, пойми, если сможешь.
Потому что так надо. Твой сын.