Книга 5. Глава 1. Двойник

Кира. Вне времени

Он не помнил себя в раннем детстве, словно родился десятилетним и время для него остановилось. Тогда как его ровесники взрослели, он внешне оставался ребенком, но не ощущал себя таковым. У него вообще не было детства, хотя, сколько себя помнил, жил в нарисованном мире. Он сам его придумал, сначала чтобы спрятаться от реального мира, где ему всегда было неуютно и тревожно. Он сам его разрисовал, раскрасил, так, как ему нравилось, так, как ему было интересно, так, как он представлял его себе.

Его рисунки оживали у него перед глазами, и, в конце концов, он сам нарисованный стал более реальным, чем тот, кто его нарисовал, в конце концов, он вообще перестал существовать вне своего нарисованного, сияющего, разноцветного мира. Он видел, как переживают его близкие, как стареют его родители, как скучают по нему и ждут, но не мог ничего с собой поделать. Именно в сияющем мире было его место, его предназначение, его судьба, и родные знали об этом.

Анжелика. Россия, 2001 год.

Кира пропал в тот самый день, когда они выиграли битву с черной сворой, грозящей заполонить собою всё вокруг. «Мы сберегли благодатный свет, но потеряли Киру, вспоминала с грустью Анжелика. Никто из нас не успел заметить, как это произошло, ослепленные ярким светом, отброшенные световой волной, мы долго приходили в себя, а когда огляделись, Киры уже не было».

С тех пор каждый год в этот самый день они собирались все вместе: Алик и Лика, Артем и Лина, Прасковья Тихоновна и Кирилл Родионович в той самой комнате, за тем самым столом. Вспоминали то, что всем им пришлось пережить, говорили о Кире, о его странной судьбе, и ждали, вопреки всему ждали, каждый раз надеясь, что он вернется. Вдруг появится, пусть не насовсем, на время, просто посидит с ними, расскажет, как ему живется там, в его мире, просто чтобы знать, что он здоров, что с ним всё в порядке.

Лика не ожидала от самой себя, что способна на такую сильную привязанность. Даже практически не говоря ни слова, Кира сумел достучаться до нее и остаться в ее сердце. Его васильковый взгляд и грел, и тревожил ее душу. Она отчаянно скучала по нему и почему-то была уверенна, что когда-нибудь еще увидит его, обязательно увидит.

Потеря сына очень тяжело сказалась и на родителях Киры. Прямо на глазах уже ничему не удивляющихся Лики, Алика и Артема, Прасковья и Кирилл в день исчезновения сына постарели лет на тридцать.

Вместе с сыном так же внезапно исчезла и их молодость с буйством красок, чувств и переживаний. На смену ей пришла тихая грусть, прорезая скорбные складки на лицах, щедро обсыпая волосы сединой, неизбывная печаль отпечаталась в потухшем взгляде. И только когда они смотрели друг на друга, на какой-то неуловимый миг вновь становились теми же безумно влюбленными юнцами.

Лика завидовала им, первые два года у них с Аликом было так же, но потом они как-то незаметно отдалились друг от друга. Как у нее, так и у него слишком много времени занимала работа, детей они не завели. Их интимные отношения постепенно сходили на нет, но они по-прежнему оставались друзьями и прекрасно уживались под одной крышей. Артем и Лина, хотя и периодически не ладили, но их связывало нечто большее, чем теперь ее с Аликом, наверное, потому привязанность этой пары с годами только крепла.

Сегодня был тот самый памятный день, Лика плохо спала этой ночью, Кира стоял у нее перед глазами, что-то в нем было не так, и она никак не могла понять что. Мучительные поиски ответа не давали уснуть.

Она взглянула на часы, было три часа ночи. Да, похоже, мне сегодня не уснуть, думала Лика, направляясь в свой кабинет, и вдруг замерла, еще не совсем сообразив, что случилось.

Из-под двери в комнату Киры просачивалось яркое разноцветное свечение. Лика зажмурилась, тряхнула головой и осторожно открыла глаза, видение не исчезло.

Она приложила ухо к двери, напряженно вслушиваясь, но ее сердце отбивало такую дробь, что она ничего не слышала, кроме этого бешеного галопа. Наконец, она легонько приоткрыла дверь, заглянула внутрь и снова закрыла.

Первой ее мыслью было: «Я сплю, я все-таки заснула». Она больно ущипнула себя и повторила попытку еще раз. За столом по-прежнему, как и минуту до этого, в разноцветных переливах яркого сияния сидел Кира.

Он был таким же, как и в день его исчезновения. Худощавый десятилетний мальчик, те же черты лица, те же темные вьющиеся волосы, смуглая кожа, оттеняющая светлые глаза, из-за переливов сияния она не смогла разобрать их цвет.

Лика медленно подошла к столу, ноги не слушались, по виску стекала струйка пота. Ее голос был натужным, хриплым, она с трудом выговаривала слова:

– Кира?.. Это ты, Кира?.. Это ты?..

Мальчик молчал… Он сидел вытянувшись в струнку неподвижным изваянием с ничего не выражающим застывшим взглядом, пока разливающееся вокруг него сияние постепенно не иссякло.

После чего очень медленно повернул голову и взглянул на Лику. Долго вглядывался в ее глаза, словно хотел в них что-то прочитать и не находил ответа.

Лика, с готовностью встретив его взгляд, так же застыла перед ним неподвижная и безмолвная, пытаясь понять, кто перед ней, ее любимый мальчик или самозванец.

Она увидела в его широко раскрытых глазах цвета аквамарина с ярким изумрудом вокруг зрачка, свое отражение. А в темной глубине прозрачных зрачков огромного волка с рыжеволосой фурией на загривке, на полном ходу ныряющих в бушующее море огня, фейерверком разбрызгивая вокруг яркие искорки, одна из которых, спикировала прямо в глаз.

Лика в унисон с мальчиком вскрикнула, острая обжигающая боль пропала так же внезапно, как и появилась. Когда они снова взглянули друг на друга, всё пропало, видение исчезло, растворилось в бирюзовом мареве его удивительных глаз.

Мальчик с удивлением и испугом озирался вокруг.

– Где я? Кто вы такая?

Вскочил и попятился, стараясь держаться от Лики, как можно дальше.

“Не помнит меня, – пронеслось в голове у Лики, – или не знает?” Стараясь говорить как можно спокойнее, назвала свое имя и попросила в свою очередь представиться мальчика.

Он силился вспомнить хоть что-то о себе, но безрезультатно, хотя имя Кирилл было ему откуда-то знакомо. Лика успокаивала его, как могла, уверяя, что когда он успокоится и окончательно придет в себя, наверняка все вспомнит.

Лика с удивлением заметила, что стало совсем светло, а ей казалось, что прошло несколько минут. Скоро соберутся родные, а она так и не решила, что делать дальше с этим двойником настоящего Киры.

Она чувствовала, что с появлением ночного гостя, ее размеренная жизнь снова превратится в тарарам. Но она была не против, надеясь все же хоть что-то узнать о Кире.

Лика уже понимала, что это не ее Кира, или не совсем ее. Но она чувствовала, что этот непонятно откуда взявшийся мальчик как-то связан с Кирой и, возможно, сможет привести ее к нему.

Незнакомец, за исключением цвета глаз, внешне был точной копией Киры. Но осанка, посадка головы, выражение лица, манера говорить были другими, да и одет он был, мягко говоря, не современно, будто из какой-то театральной постановки.

Светлая полотняная рубашка, заправленная в длинные черные брюки, жилет, поверх которого что-то типа длинного ниже колен кафтана, украшенного вышивкой, и кожаные черные сапоги завершали сей костюм.

Лика понимала, что парень еще не готов к общению с другими, пока незнакомыми ему людьми. Потому отвела его в самую дальнюю спальню, попросила переодеться, одежда Киры была ему впору, после некоторых колебаний мальчик согласился.

Когда через несколько минут Лика вернулась, она просто остолбенела и чуть не выронила из рук поднос, полный еды. Перед ней стоял Кира, она с трудом сдержалась, чтобы не стиснуть его в своих объятиях, напоминая себе, что это другой мальчик.

На его лице читались вопрос и понимание, будто он прочел ее мысли. Затем его взгляд скользнул по принесенным ею яствам с некоторой опаской и интересом, будто видел впервые.

Наконец, Лика вышла из ступора и, пожелав ему приятного аппетита, побежала готовиться к приему гостей. Она надеялась, что наедине мальчик быстрее освоится, успокоится, окончательно придет в себя и, возможно, охотнее пойдет на контакт.

Прасковья. Россия, 2001 год.

Прасковья накануне этого памятного дня не могла заснуть, эта ночь не была исключением, но что-то было не так, что-то, какое-то предчувствие не давало покоя, вставало перед глазами неясными, размытыми, волнующими душу образами и, помаячив, ускользало.

Ей всё никак не удавалось понять причину своего волнения, но она знала по прежнему своему опыту, что это неспроста. Прасковья взглянула на часы, было ровно три часа ночи, похоже, уснуть ей не удастся.

Она спустилась, чтобы выпить стакан воды, и на середине лестницы остановилась, из-под двери в столовую просачивалось какое-то разноцветное свечение.

Приоткрыла дверь и оказалась в доме Лики в той самой комнате, а прямо перед ней стоял Кира такой же, как в день своего исчезновения, и указывал на кого-то позади нее.

Она медленно обернулась и вновь оказалась лицом к лицу с Кирой, глаза в глаза, бездонная синева и расплавленное искрящееся золото. Расстояние между ними постепенно сокращалось, пока их ресницы не соприкоснулись.

Она чувствовала исходящую от него освежающую прохладу, а он от нее – обжигающий жар. Внезапно синева взорвалась изумрудным фонтаном, превращаясь в сияющий аквамарин с изумрудными переливами, разбивая вдребезги ее надежды.

Прасковью словно окатило ледяной волной. То самое не дававшее ей покоя волнение, вздымалось в ней, расковыривая старую рану, пока на нее нисходило понимание.

Перед ней стоял не ее сын, а она уже почти поверила, что все-таки дождалась его. Но что-то еще не давало покоя ее растревоженному рассудку. Да, это не ее сын, но и не чужой ей и ему человек.

Она открыла глаза, видение исчезло, подушка была мокрой от слез, что все еще катились по щекам. Она уже знала, этой ночью что-то произошло в доме Лики, что-то, связанное с сыном.

Продолжение следует...