Тимошины. Велосипед

По законам природы и многодетной семьи от старших к младшим передается не только мудрость, хитрость и навыки, но и штаны, куртки, ботинки и велосипеды. Если, конечно, не будут активной жизненной позицией сношены до дыр или изъезжены до невозможности дальнейшей эксплуатации. Посему своего велосипеда у Егорки не было, и быть не могло. Была только мечта. Оставшееся от старших братьев, кои первыми хозяевами тоже не являлись, нечто с двумя деталями, когда-то прежде осознававшими себя колесами, и рулем, держащим направление очень условно, для эксплуатации первоклассником Егором не годилось. Желание иметь свой велосипед и кататься на нем реанимировать «Орленка» были не в состоянии, готовность ездить на том, что есть, законами физики не поддерживалась. Но мечта прокатиться с ветерком, обуздав металл и земную поверхность, горела в ребенке и искала путей своей реализации.
Велосипед папы хоть и позволял Егорке, сидя на раме, компанейски с ним путешествовать и восторгаться ощущением прохладного ветра на лице, но в пользование Егоркой был никак не употребим: даже стоя, его ноги не дотягивались до педалей, а рама грозно намекала на возможное серьезное неудовольствие от непосредственного общения не с ней.

Время шло, ноги росли медленно, а велосипеда, мечты о котором не оставляли, все не было.

Однажды отец, отправляясь к свалке черного металла, раскинувшейся вдоль железнодорожных путей, взял с собой Егорку. Необходимая в хозяйстве железяка на глаза никак не попадалась, но затянувшиеся поиски щедро одарили ничего не ожидавшего Егорку. На свалке отыскалась колесо от велосипеда, которое было решено забрать с собой. 

Мечта, забравшая так много ментальной энергии и внимания ребенка, вдруг начала воплощаться в действительность, атом за атомом, деталь за деталью, отбирая желание играть в прежде любимые игры, сон и покой. Егорка платил собой. За мечту.
Навязчивая идея, что свалка подарит ему и другие детали, толкала его на самостоятельные вылазки к железной дороге. Его не останавливала ни мысль об опасности предприятия, ни расстояние – ничего. Сначала отыскался руль, забракованный отцом по неясной причине, затем материализовался другой, более подходящий. Желание обладать велосипедом всеми правдами и неправдами помогло среди невообразимо количества выброшенных железок разглядеть раму. Вытащенная с божьей помощью и притащенная в сарай к бабушке, она, получив одобрение отца, гордо заняло свое место в смиренном ожидании дальнейшей метериализации вибрационных потоков энергии.

Летние каникулы, давшие так много возможностей к паломничеству, частенько заканчивались находками: колесо, седло, багажник, крылья от разных моделей велосипеда тащились в сарай, и в зависимости от оценки отца, опытного инженера домашней выделки и нищенских времен, так позитивно всегда влияющих на смекалку русского человека, занимались свое временное место в сарае или возвращались восвояси.

Когда сарай был завален деталями, наступило время классификации материала. Тщательный анализ и примерки показали, что для полного комплекта не хватало только спиц и покрышек, кои было решен купить, ради чего отец вскрыл тщательно скрываемую от жены заначку.

Оглядев критически бывшие детали будущего велосипеда, Алексей Михалыч заявил, что все теперь нужно привести в порядок, для чего упорному и целеустремленному сыну была выдана паяльная лампа для обжига старой краски и наждачная шкурка для последующей шлифовки. Миллиметр за миллиметром добивался Егорушка блеска деталей, равной, по соображениям отца, блеску бубенчиков педантичного кота. Егорка хоть в образность речи и не углублялся, но тер от души и вдохновенно. Так, по очереди, постепенно заблестели рама, руль, крылья. Наступил и волшебный момент выбора краски.

Небесно-голубым с серебристым отливом виделся Егорке его будущий конь. Отец спорить не стал и добавил в купленную краску цвета волшебного единорога серебрянки, чем довел сына до неописуемого восторга. Красили коня хитро. После проделанной работы невозможно было допустить подтеков краски, испортивших бы все впечатление, поэтому из дома тайком был принесен пылесос, использование которого вместе с краскопультом должно было решить проблему. Результат окрашивания был настолько хорош, что даже проклятия матери многодетного семейства, так не кстати обнаружившей пропажу пылесоса, с легкостью переносились провинившимися. А Анна Петровна, случайно узнавшая только о преступном сговоре отца и сына вокруг ее незаменимого помощника в уборке, совсем не ведала о масштабе затеянного предприятия в сарае. Велосипедная кампания надежно скрывалась молчанием участников.

День икс настал, и голубой конь выкатился с уверенно стоящим на педалях всадником. Пробная прокатка на своем собственном велосипеде вознесла Егорку до небес. Результат превзошел все ожидания. Счастливый, восторженный, он жаждал показать свой велосипед брату и мчался к подъезду, из которого внезапно появилась мама. Увидев сына, летевшего на незнакомом ей агрегате, Анна Петровна испытала удивление той же степени, что и Егорка. Страх перед мамой, еще ничего не знавшей, почему-то начал заползать в его душу.

- У кого ты украл велосипед? – накинулась Анна Петровна на сына.
- Мама, я не украл. Я его сделал сам. В сарае. Вместе с папой, – радостно, почти захлебываясь, тараторил Егорка. – Это мой велосипед.
- Как это сделал сам в сарае? – заводилась Анна Петровна.
- Из деталей, которые нашел. Мы собрали сами. С папой. А потом его красили. Ну…пылесос же из дома брали, - пытался оправдаться сын.
- Где ты взял детали? – не унималась мама, желая уличить сына в его преступных действиях.
- На свалке.
- На какой свалке? Ты ходил на свалку к станции? Один? Без моего разрешения?
- Да.

Меры были приняты незамедлительно. Велосипед, над которым нависла угроза пасть мученической смертью от рук женщины, внезапно осознавшей, как далеко зашел ее сын, был тут же убран с глаз долой. Конь небесно-голубого цвета с серебристым отливом был снова заперт в сарай, а самовольный нарушитель материнских правил вместе со своим пособником и покровителем были призваны на эшафот, где одному прочитали эмоциональную лекцию о всех его прегрешениях и альтернативных реальностях, в которых он мог сто раз погибнуть или быть искалеченным на свалке и по дороге, а другому – о нерациональном расходе средств, которых не хватало не то что на велосипедные спицы, а на хлеб, и о необходимости незамедлительно ставить в известность о подобных мероприятиях мать семейства.

Разрешение кататься на велосипеде Егорка получил только к концу лета, спустя месяц после разбора полетов. Маршрут и время были четко оговорены, нарушения грозили серьезными последствиями. Егорка снова обрел радость жизни, а дворовые мальчишки – зависть к коню с серебристым отливом. Но ненадолго. Счастье второклассника в этот раз омрачили кроты.

Спускаясь с горки, Егорка несся на всех парах и не заметил террористической провокации землероев, вскопавших грунт прямо на его маршруте. Расплата за скорость и невнимательность была суровой. Полет кубарем через руль, синяки и царапины были цветочками перед активной гражданской позицией Анны Петровны, среди проклятий и обращений к Божьей матери популярно объяснившей сыну о вреде активной жизни и опытного изучения мира. И пустовавший недолгое время сарай снова принял постояльца. На всю зиму, до следующего сезона.