Конкурент

         
рассказ

Николай пришел на наше предприятие позже меня на полгода и попал на работу в наш отдел. Интеллигентный, с бородкой, спокойный, уравновешенный. Тогда как я часто был вспыльчивый, амбициозный, решительный. Он ни в чем мне не уступал, ни в разработке, ни отладке, ни в испытаниях.  Жил он в центре города, в престижном доме. Спокойный, отзывчивый, порядочный. Мы вместе работали и начали ездить в командировки.
Спустя некоторое время встал вопрос об организации нового отдела испытания. Поскольку я находился ближе к руководству, мы работали вместе еще прежде и хорошо друг друга знали, меня назначили начальником отдела. В отдел набрали новых людей. Но основную работу мы с Николаем делали вместе. В цех, где собирали наши устройства, ходил чаще он. Я больше занимался организационными и административными делами. Иногда, когда Николая не было на рабочем месте по случаю командировок, болезни или занятости на стендах, в цех разбираться, почему собранное устройство не заработало, ходил я.  Приходилось искать неисправности, находить ошибки и делать замечания цеховым сборщикам и испытателям.
Однажды на работе случился аврал. Устройства, которые мы посылали в разные концы страны, начали сбоить. Анализ того, что происходило показал  - это помехи, которые появлялись от силовой цепи.  На мозговом штурме всего коллектива, причастного к разработке, приняли решение, что надо ехать на тревожные, острые места и проложить иначе жгуты с управляющими сигналами. Изготовили на производстве жгуты, и мы с Николаем поехали в разные города.   Когда мы вернулись, его устройство заработало без сбоев, а мое по-прежнему останавливалось по помехам. Хотя и останавливалось реже, но все равно останавливалось. Разбираясь с тем что произошло, выяснилось, что Николай иначе проложил свой жгут. Он проложил жгут по отдельной рейке, а я по углу корпуса устройства, предполагая, что там должно быть меньше помех, тогда как выяснилось, что на корпусе все помехи и собирались. Пришлось мне снова ехать в последнее место командировки и прокладывать жгут так, как сделал Николай. И так у нас с ним пошло, то у меня что-то лучше получится, то у него.
Вновь набранные сотрудники проявляли подчиненность и делали все, как я говорил. Николай всегда проявлял независимость. Когда мне сверху давали задание, я поручал его Николаю. Он слушал меня и спрашивал: «Это как сделать? А вот это как?» Конечно, на конкретные вопросы я ему не мог ответить, потому что сделать можно было по-разному.  Это были уже рабочие моменты, которые можно было решить в рабочем порядке и задавать вопросы разным специалистам в соответствии компетенции. Но он этим не мог удовлетвориться и  говорил:
- Ладно. Я позвоню Игорю, и он мне все объяснит.
Игорем звали нашего непосредственного начальника и главного конструктора по устройствам. Обычно он давал задание в общем виде. И если я брался его делать сам, то придумывал как его лучше  сделать и реализовывал задуманное. Вопросы старался меньше задавать, чтобы не докучать, проявляя самостоятельность. Если я передавал задание Николаю, то у него появлялись вопросы, которые он задавал Игорю. Тот сначала нервничал, ругался. Но Николай не тушевался, продолжал спокойно, невозмутимо  задавать вопросы, смотрел в глаза искренне, внимательно  и получал на них ответы. Сначала он тоже нервничал, не знал, как поступить, когда на него кричали. Но  с этим смирились. И он  без нервов продолжал задавать вопросы, пытаясь узнать то, что ему было нужно. И потом это позволяло Николая в точности делать порученную работу. Мало того, к нему стали хорошо относиться. И он,  таким образом, со своими приемами оставался на виду. Мало того, он звонил программистам, которых нельзя было беспокоить.  И ему это сходило с рук. Меня это немного раздражало. Особенно, если на эти вопросы я мог ответить сам. Мне казалось, ты сделай работу и доложи. Если неправильно сделаешь, тебя поправят. Николай же любил все сделать так, как нужно руководству, что  руководителям и нравилось. Иногда мне казалось, что он уж слишком наивные и очевидные вопросы задавал. Это отвечало его характеру, в котором  усматривались и  обстоятельность, и подробность, и дотошность, и въедливость. Он звонил занятым руководителям и выяснял детали. Так образовался короткий канал управления помимо меня, когда руководство общается с моим подчиненным напрямую. Я против этого не возражал. В работе должны появляться дополнительные связи, которые ускоряют рабочий процесс. Не скрою, меня это все-таки раздражало, но я, понимая эффективность метода, ничего не делал, чтобы это изменить.  И у Николая  появился свой авторитет среди руководства, которому нравилось, когда ему задают уточняющие вопросы и делают в точности, как приказано. У меня с руководством были дружеские отношения и меня эти отдельные связи не смущали.
С сослуживцами он поддерживал хорошие отношения и часто приносил на чаепитие вафли, баранки, конфетки. Принесет и положит  их в центре комнаты на стол, чтобы все желающие могли  вкушать и чаевничать.
Однажды в разговоре с ним выяснилось, что его папа работал в правительстве и занимал высокую должность. Оттуда у него и квартира в центре города. Папа его воевал и привез из Германии чемодан немецких денег, марки. Этот чемодан лежал у них дома до тех пор, пока отца не командировали в Германию по работе. Тогда отец взял на всякий случай марки с собой. Оказалось, что эти марки были в ходу и отец смог на них купить детям подарки.
Николай рассказывал, что в его доме живут управленцы правительства из новой плеяды. Фамилии некоторых, что оказались на слуху, он произносил, рассказывая о их развлечениях. Они гоняли на новых автомобилях, желая показать у кого авто лучше. В рассказах он отводил себе скромную роль статиста. И вообще он отличался скромностью.  В общении  выглядел доступным, приятным и не заносчивым. 
Постепенно я приглядывался к Николаю.  Мне тоже нравились его обстоятельность, дотошность, погруженность в рабочие моменты и хорошая память. У него в любое время можно было спросить что-нибудь по работе, и он все объяснял, припоминая изменения в схемах. Он все помнил.  И при заказах инструмента и материала он являлся докой. У него образовались свои каналы, по которым он все получал из других организаций и магазинов. Мне не нравился тот беспорядок на столах, который он после себя оставлял. И у него на столе  вечно лежало много нужных и ненужных бумаг, разных исправных и неисправных элементов, плат для изготовления наших устройств. Можно было предположить, что и в голове у него такой же бардак, как на столе. Но это оказалось не так. В голове у него был полный порядок и на столе он в любой момент мог найти то, что ему нужно. И руками он многое умел делать и делал хорошо, что представлялось в его образе потомственными, наработанными предшествующими поколениями способностями. Через некоторое время его узнало еще более высокое начальство и тоже напрямую обращалось к нему. И работу самую ответственную поручали ему, как исполнителю, и иногда мне, когда он заболел или не мог отвлекаться от порученного задания.
Особого уважения и неуважения он мне не выказывал. С руководством, как мне казалось, излишне любезничал. Если этого не отмечали и не приветствовали, отвечали грубовато, то он оставался независимым и с собственной гордостью не выпячивался. Но, если на него обращали внимание, то он и голос возвышал и сам становился внешне внушительным, значительным. И в голове у него все укладывалось правильным образом. Дочка у него работала филологом. Жена служила в музейном фонде Кремля. Одевался он современно и модно. Дочка его удачно вышла замуж за состоятельного человека, который владел профессией и хорошо зарабатывал.
Как-то я серьезно заболел и попал в больницу.  Николая позвонил мне и все расспросил. Я не знал, как сложится моя судьба дальше. Мне было не до работы и не до сослуживцев. Постепенно после лечения я поправился и неожиданно для некоторых и для Николая вышел на работу.  Николай неофициально исполнял обязанности начальника отдела. И я почувствовал, по его поведению и сдержанному рукопожатию, что он не слишком доволен моему возвращению, наметившись на мое место. С этого времени к месту и не к месту во время совещаний в отделе он вставлял слова: «А мне говорили, это не так нужно делать… Мне Игорь сказал, что, как только придет из цеха контроллер, его надо сразу пускать в работу…»   По этим высказываниям я понял, что с ним без меня обсуждали планы и порядок работ.  И мне не нравилось, что он так себя начальственно вел. И отношения у нас несколько испортились. Я к нему охладел именно, потому что он наметился на место начальника отдела. 
Через какое-то время он сам заболел радикулитом или чем-то еще. Его перекосило, и он стал заметно хромать. Отношение у нас выровнялись. И все же какая-то соревновательность между нами оставалась. У него квартира и у меня квартира, у него дача и у меня дача. У него машина и у меня машина. Преимущество зарплаты компенсировалось тем, что он сдавал свободную квартиру. Однажды я ему сказал, что жена у меня зарабатывает больше меня. И он мне сказал, что его жена тоже зарабатывает больше его. Вроде бы все одинаково.
Случилось так, что моя жена тяжело заболела. Я растерялся. Помогли родственники. Посоветовали врача и клинику, куда нужно обратиться. Несколько месяцев она тяжело мучилась и лечилась. Я думал придется увольняться, чтобы ей помогать встать на ноги. И был не против, чтобы Николай занял место начальника отдела. Но через несколько месяцев жена встала на ноги и пошла на поправку. Отношения с Николаем укрепились, наладились. Я не держался за свое место.
Прошло еще немного времени, и Николай сказал, что у него серьезно заболела жена. Он ходил сам не свой. И через какое-то время признался, что у его жены рак. Но ее вовремя положили по знакомству в больницу имени Боткина и сделали операцию. Операция прошла успешно.  Николай немного ожил. Но все равно было видно, что он переживает.
В это время на работе прошла реорганизация.  В отделе пришлось вести подробные планы работ и заполнять в планах трудозатраты. То есть какой работник на какие работы потратил свои рабочие часы. И я заполнял графики и писал работы, которыми загружались мои сотрудники.
- Зачем они это сделали? – спросил как-то меня он.
- Чтобы видеть кто работает, а кто не работает, - ответил я.
- Меня, наверно, сократят, - грустно сказал Николай.
- Не волнуйся, мы тебе что-нибудь напишем, - сказал я.
Николай в это время по-прежнему отпрашивался и ходил в больницу навещать жену.

В тот четверг он обещал позвонить, чтобы в пятницу отпроситься к жене, которую собрались выписывать. В четверг и пятницу Николай не позвонил. И в понедельник он не позвонил и не пришел на работу. Такого с ним раньше не происходило. Я сам ему позвонил на мобильный телефон. Трубку никто не брал. Я звонил несколько раз. Телефон не отвечал. И сам Николая не перезванивал, что тоже на него не было похоже. 
Во вторник его дочь позвонила руководству и сообщила, что Николай Владимирович умер.  Стали выяснять что и как произошло, где случилось. Постепенно выяснилось, в пятницу он, как обычно, пошел на работу. Доехал до станции метро, где работал, шел по переходу к выходу из метро, упал без сознания. Вызвали скорую помощь. Отвезли в больницу. Врачи ничем помочь не смогли и  констатировали сердечную недостаточность.  Он умер не приходя в сознание.
Хоронили Николая Владимировича на одном из центральных кладбищ и положили в могилу к родителям.
Его стол так и стоял рядом с моим. Его от бумаг и изделий мы так и не разбирали. На нем все такой же беспорядок, как при нем. Я каждый день прихожу на работу и не верю, что он умер, хотя видел его на прощании в гробу в морге Склифосовского, куда его отвезли по скорой помощи.   
          И вот проявилась интересная закономерность. Раньше я не знал, что он мне конкурент. Я к нему так не относился. И когда он ушел, я вдруг понял, что он был моим конкурентом. Мы во всем и все время с ним соперничали.  И в спорах на общие темы   по работе и по многим рабочим вопросам. Я приходил от руководства и приносил конфиденциальные новости от высокого руководства. Он приносил новости из цеха и от цехового руководства. Мы ими обменивались. Теперь он неожиданно ушел из жизни, внезапно умер, и я почувствовал, что мне его не хватает, что мне неинтересно стало работать.  Около меня образовалось пустое место. Пропал азарт. Не хватает чего-то главного, не хватает его, как оппонента, альтернативы в жизни, в мнениях, иного взгляда. Мне не хватает его, как  человека и как конкурента.
Конкуренция - великая сила. Она стимулирует, заставляет находиться в тонусе, искать новые решения, находить их и добиваться желаемого и необходимого, перенимать новизну, чтобы быть на передовых позициях.
Рядом с нами работают люди, которые нам помогают и одновременно являются конкурентами. Но не такими, которые вырывают знамя из рук, чтобы отличиться и ставят подножу, чтоб ты упал, а которые вовремя подставят плечо и подадут руку. Это надежные и порядочные люди. Сподличать, подтолнуть и  нашептать кому-то, что-то гадкое на ухо – это не про них. Они всегда идут рядом, чуть позади и готовы прийти на помощь в случае необходимости.