Александр Умяров. Русская стряпня

Русская стряпня.

Сидел я как-то, ел говяжий русский шашлык и размышлял о всяком.
Что такое, например, хваленая французская кухня? А это — кухня от голода и отчаяния. Лягушачьи белые лапки, виноградные улитки, морские чёрные и полосатые мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп, артишоки…

Это когда от отсутствия нормальных продуктов съедается все, что можно разжевать чтобы не подавится. Кухня реальной нищеты, которую европейские маркетологи завернули в красивую и яркую оболочку якобы «изысканности». Французы любят себя обманывать в еде красиво.

Сказать ведь им, европейцам, что, например, престижная итальянская приправа орегано — это всего лишь русская душица, которую моя бабка заваривала в детстве от кашля, они ж удавятся от ужаса бытия и несовершенства Русского мира.

А моцарелла — это если в молоко плеснуть скисшего виноградного вина — уксуса, говоря проще — и откинуть в кастрюлю на марлю. В общем, неликвид, который пить никто уже не может, так утилизировать его хоть как-то с сыром моцареллой.

А суши? Это когда нищий голодный японский рыбак, которого на берегу за блеск меча в руке просто зарубит любой самурай, сидит в море в своей лодке и поймав рыбу, торопясь, срезает дольками мясо со свежепойманной рыбы и съедает её сырой, потому что развести огонь нельзя.

Потом макает кусок рыбы в уксус, потому что в рыбе весёлые белые червячки живут,а по нашему морские опарыши, а потом лезет замёршей своей рукой в мешок с рисом, скатывает там комочек влажного и солёного от морской воды риса и съедает это. Причём панически оглядываясь, не видит ли кто.

Можно провести контрольный выстрел, рассказав, что такое фондю. Это когда нищий швейцарский крестьянин, обогревая зимой хату собственным теплом, ползёт в погреб — а там всё съедено — и собирает окаменелые обрезки сыра, чтобы разогреть их, и когда они станут мягкими, — туда сухари макать. Просто потому, что есть больше нечего.
Про русскую гречневую кашу они говорят только с восторгом, распаренная в кастрюле и накрытая полотенцами как в бане, она для них после этого такая, как кудрявый ландыш.

Еще стоит напомнить, что единственное блюдо американской кухни — это украденная у индейцев птица индейка, и мега-праздник беглого англо-переселенца (т. е. уголовника), который годами ел солонину и бобы.

Вот мега-праздник у этого интеллектуала был — раз в год поесть большую запечённую птицу индейку, украв её у местных, которых в рамках протестантской благодарности потом отравить исподтишка своего соседа бесплатно.

А престижный французский суп буйабес — это когда рыбак, живущий прямо в своей лодчонке, потому что даже на шалаш на берегу денег нет, продав основной улов, заваривает себе остатки рыбы в маленькой кастрюле, которую не удалось ему продать даже за гроши на пирсе.

И на всё это с завистью смотрят живущие в России туристы и живущие в нашей стране иностранцы, где русская буженина, расстегаи, блины с икоркой, стерлядь, да двенадцатислойный птичий пирог, балык, кулебяка на четыре края и четыре мяса.
Смотрят они на всё это и офигевают от русской кухни.

Потому что всё вышеперечисленное внезапно оказалось непрестижно — ибо это всё незагранично, не их это еда, а им жаль. Да ешьте русское, сколько влезет, всё равно много уже не влезет. В человеке важен не вес, а то, как он его носит!

Спите, сколько хотите, у пенсионера — когда встал, тогда и утро.
Не ждите, когда кто-то сделает вас счастливым, — налейте себе русской водки, самогона, вина или шампанского "абрама".

Если вас незаслуженно обидели — вернитесь и заслужите - по морде раз-два-три. Не жалуйтесь на судьбу, ей с вами, может быть, тоже не сильно повезло.
Если жизнь после 70-ти вас не устраивает, примите ещё на грудь грамм пятьдесят. И не берите от жизни всё — вдруг не донесёте.

А идя исповедаться в церковь, берите валидол — вдруг у батюшки сердце прихватит от вашего рассказа про вашу вкусную русскую жизнь.
Относитесь к себе с любовью, а ко всему остальному — с юмором.
©Александр Ширвиндт простит меня, что 20% текста я добавил от себя ©Александр Умяров.