Щучьи головы

(А что город? Он — как мы, ему тоже хочется всем нравиться безнаказанно. Ни за что не платя, пока не припрёт.)


...Это, строго говоря, не было летним кафе. Просто внутренний дворик с втиснутой парой пластиковых столов и разлапистых стульев того же «китайского ампира». Входом сюда служили задние двери собственно кафе «Классик», откуда время от времени и выныривала официантка, состоящая сплошь из косточек и юбки-колокола из форменного комплекта. Молодёжь за вторым столом уже метко окрестила её «торшеркой».

Вообще, мои соседи-гуманитарии развлекались на всю катушку. Каждый подход официантки эти студенты, предварительно заглянув в телефоны, начинали репликами:
— А щучьих голов, мамзель, нынче не подают?
— Блинков бы нам, голубушка, с икоркой...
— Суфле в поварской ещё не готовили?
Девушка мужественно улыбалась, а на все литературные подколы спокойно отвечала, поняв настрой клиентуры:
— Нет-с, господа. Пока рецепт изучают-с. В поварской нынче кадры плохо обучены.

Парни, словно молодые жеребчики, просто катались сами от себя и своих туповатых стёбов. Зато заказами не обижали. Для обеих спутниц они брали почти всё с тощего листка «Напитки, десерты», а себе — горячее с добавкой. Меню они выучили уже наизусть.

Душный и склизкий от вечных дорожных работ, город не так закрадывался сюда, как можно представить. Хотя это был самый центр нашего якобы «полумиллионника». Но удачно стоящие дома оставили разбег для зелени, поэтому знающим людям дешёвые столы не мешали отлично посидеть на воздухе. А готовили «в поварской» очень даже сносно.

Ребята из близкого универа, видимо, были тут частыми гостями, потому что невозмутимость и подыгрывание официантки намекали на уверенность в размере чаевых. Я тоже бывала здесь довольно регулярно, однако с этой компанией пранкеров столкнулась впервые. Так, разглядывая их одним глазом и прислушиваясь одним ухом, я и уловила подёргивания в атмосфере. Словно над разворошённым проводом подняли стакан с водой...
Белёсый и крепкий парнишка вдруг вскочил и, как бы глядя в телефон, громко и зло сказал:
— А я, сударь, желаю вас вызвать!.. Вот тебе, гнида, моя визитная карточка. Тут и адресок уже указан!
И бросил через стол в другого парня, очень экзотично-томного, огромный телефон-лопату с приметным лейблом на крышке.

Девушки резко встали, прихватив сумочки, сразу отбежали к моему столу и что-то неразборчиво залопотали, заквохтали. А томный «дуэлянт» выстрелил из-за стола пантерой, отбросив манящую поволоку. И оказался неумным матерщинником, сперва поднявшим телефон и осмотревшим аппарат слишком внимательно. После секундного выдоха он, ругаясь так, что я и не слыхивала, перевернул лёгкий столик со всеми чашками-тарелками. Напружинившийся светленький соперник, стоявший на месте, отвлёкся, как и все мы (вместе с разинувшими рты на порожке официанткой и, наверное, администратором) на растерзанный натюрморт. «Чёрная пантера» же схватил гнущийся стул и налетел на второго парня. Он не просто повалил его ускорением, помноженным на массу, он задавил его. Зафиксировал стулом, который вбил в сухую почву, выбросив землю, всеми четырьмя мягкими ногами. И начал бить его по лицу... Пришёптывал что-то мерзкое. «Урывал», как и говорил. Светленький кровавел всё сильнее.

Стало страшно, больно, горько. Несопоставимо с городским гулом обычного дня... Это мрачное остервенение напоминало пьяную драку за гаражами, ночной сброс душевной мути давней показухи, сальный выхлоп от неискреннего брудершафта. Но светило солнце, все были обезоруживающе трезвы, несколько нарушая стереотипы «русской драмы». И превращая простенький тихий дворик чернозёмной России в нагретые жилами бойцовские джунгли, а потасовку двадцатилетних пацанов — в дуэль без романтики.

Девчонки, оказывается, смылись. На ступеньках кафе никого не было. Я взяла графин с остатками лимонада и ударила этого одичавшего зверька, похожего теперь на хищную ласку. Слишком гладкого и тонкого, юркого, но переставшего опасаться отпора.

Не знаю, куда именно я попала. В человека, в человеке... Потому что затем отчётливо помню уже мягкие обивки с вензелями, гнутыми подковкой, которые были повсюду. И наставшее в нервной тряске понимание, что я никогда раньше не обращала внимания на внутреннее убранство кафе, с этой его изящно выдающейся вперёд барной стойкой светлого дерева, похожей на нос корабля. С вычурной мебелью и очень длинными скатертями. Всё слишком красно-золотистое, аж дребезжащее в глазах, как в некоторых орнаментах фильмов Кубрика...

Сказали, что полиция и «скорая» прибыли через пять минут после звонка администратора. Я же вдруг возжелала увидеть тот самый телефон, который каким-то образом оставался пока у официантки. Она, кстати, давно сидела рядом со мной, скрутив колокольчик юбки до вызывающего мини, и даже настойчиво предлагала мне коньяк в водочной рюмке... На экране смартфона (поверх трагически-прекрасного рассказа Бунина «Кавказ» и ссылки «Читать продолжение сборника «Тёмные аллеи») висело сообщение: «Уходим все вместе. Через полчаса буду у тебя». Всё ясно, подружка светленького просто перепутала чаты, отправив доказательство «порочного сговора» своему же мальчику.

Смотрю, официантка плачет. Все косточки у бедняжки напряглись. И говорит, не сдерживая больше звонкости голоса, приглушаемой профессией и обивками:
— Вот тебе и щучьи головы! Какие же мужики дураки, господи! Боже ж ты мой, какие-то дураки!!! Она же всё время другому лыбилась, как же тот не знал...

Да так и не знал. И очень даже элементарно. Что мы вообще-то знаем наверняка, а о чём лишь тревожно догадываемся — у кого спросить? У того, кто всё понял и «выстрелил себе в виски из двух револьверов» сразу, наповал по-бунински? Это ж головой единственной рискнуть надо. А пока сам не готов к такому либо жизнь безоговорочно не вынудила — нечего и спрашивать.