Фрида

Фрида
Памяти моей тёти,
Губерт (Вальтер)
Фриды Фридриховны посвящается
- О, Mein Gott!
 Фрида втянула голову в плечи. Muter, в отличии от добродушного Fater, была сурова. Чуть что не так, попадало. Ей – то редко, а вот младшей сестре частенько. Что она опять натворила?
 Фрида любила сидеть на чердаке амбара, в котором сушился табак. Выращиванием табака занималась вся её большая семья. Сколько себя помнит девчушка, столько слово «табак» в доме и звучало. А что вы хотите? Дело – табак! Да, их семейное дело так и называлось– табак. Бабушка родила девять сыновей и уже отчаявшись, наконец – то, явила на свет девчонку, помощницу. И все эти сыновья, их жёны, занимались домашним хозяйством. Но главным было – табак! О, сколько же с ним было работы! Но её, маленькую спокойную девочку, в семье любили и работать не заставляли. Поэтому, она забиралась на чердак по лестнице и, свесив ноги, наблюдала за жизнью во дворе. А во дворе кипела жизнь. Вся их огромная семья жила в одном большом доме. Это потом уже, бабушка, устав от бесконечных рождений внуков, начала потихоньку отделять сыновей. Селились они, тем не менее, все рядом и только на ночь уводили своё потомство домой, а днём всё равно колготились рядом. Поэтому со всех сторон то и дело слышалось:
- O, mein Gott!
 Это очередной проказник залез туда, откуда приходилось его вынимать, очищать и наподдав хорошенько, выпускать из цепких женских рук. Вот и маленькая бойкущая сестрёнка опять куда – то залезла. Она не в пример Фриде вечно попадала в какие – то истории. То, устав от бесконечных проказ, залезала в амбар и крепко засыпала. А её потом всем двором искали. То она каким – то только ей ведомым образом испарялась со двора и пыталась удрать к реке. И мать, строго – настрого запрещая ходить к реке, поймав непослушницу, наказывала долгим сидением дома.
 - Фрида, Фрида, - услышала девочка тихий голос.
- Чего тебе? – так же тихо ответила Фрида.
- Я знаю, ты на чердаке. Ты что там делаешь?
- Сижу.
- Просто так сидишь?
- Нет, не просто. Чего тебе?
- Слезь, у меня есть секрет.
 Ну что тут делать? Придётся слезать. И нехотя Фрида полезла с чердака.
- Чего тебе? – спросила недовольно девочка.
- Тихо, тихо, - ответила сестрёнка.
- Я сейчас услышала…
- Ты опять подслушивала?
- Нет, они громко говорили, а Muter же меня наказала. Я услышала, что скоро повезут продавать табак.
- И что?
- Ты что, не хочешь подарок?
- Fater и так знает, что мне купить.
 И Фрида задумалась. А сестрёнка тем временем всё тормошила её:
- Ну скажи, скажи, что ты хочешь?
Наконец, Фрида проговорила:
- Я хочу в школу!
- В школу? - удивилась младшая. Но Fater не отпустит тебя в школу!
- Вот поэтому я и хочу, чтобы родители бросили этот табак и уехали в город. Но только ты никому не говори. Ладно?

 Фрида и вправду очень хотела учиться. Она уже знала весь немецкий алфавит и училась читать по библии. По той самой, по которой когда – то училась ее мама. У библии была обложка темно – вишнёвого цвета. Отцовская же была темно – синего, почти чёрного цвета. Но по ней пока никого не учили, брат Генрих был еще совсем младенец. А сестра тоже ещё маловата была для учёбы. Но Фриде, ой, как ей хотелось в школу! В Розенгейме, в их большом селе жили почти одни немцы. И было две школы. Одна из них – церковно – приходская и там был очень строгий пастор. Он всегда говорил только по – немецки. Но как – то, Fater возил Фриду в город, и там она услышала другую, чудную речь, которую девочка совсем не понимала. И она спросила у отца:
- Кто это? Почему они так непонятно разговаривают?
- Это русские, - ответил Fater.

 С тех самых пор и зародилась у девочки мечта. Учиться в школе. В той, где учатся и эти непонятные люди. Русские.
 Пришла осень, продали табак. Привезли домой отец и дяди много новых инструментов для хозяйства. Накупили обновы детям и женам. Доставили для матери новые ткани, из которой она пошила платья не только женщинам, но и девочкам. А в школу Фрида так и не пошла. Но она уже очень хорошо научилась читать и писать и часто по вечерам, когда мать и тети собирались рукодельничать, читала что – нибудь из библии.
 Как – то поздним вечером в дом постучали. Всполошилась вся семья. Младший Генрих заплакал. Пока Muter его успокаивала, Фрида услышала голос дяди, который уже некоторое время жил в городе и был, как Oma говорила, «партийный». Что это такое, Фрида не понимала. Наверное, что – то хорошее.
 - Лучше по – хорошему всё отдать. А я вас перевезу в город.
- В город! Ой, как хорошо! Я пойду, наконец, в школу! - радостно подумала Фрида.
 Поздним январским вечером, Фридрих укутал всех своих детей в тулупы, погрузил на сани кое – какие необходимые вещи, швейную машинку и они отправились в город. Muter плакала. А Фриде было непонятно: зачем ехать ночью, почему плачут и что так тревожно молчит Fater?
 В городе поначалу пришлось туго. Простыла и умерла маленькая сестрёнка. С работой было трудно. Хоть и тяжёлая у отца работа, но на ней много не заработаешь, а семья уже довольно большая. И табак уже не продашь.
 Но вот, как – то Фридрих пришел домой и весело говорит:
- Фрида, собирайся! Завтра пойдём в школу!
- В школу? И Фрида радостно всплеснула руками.
- В школу, в школу! Такую большую и красивую! Ты же хотела учиться?
 Muter открыла крышку большого сундука и стала доставать оттуда наряды. Одно, тёмного цвета платье, Фрида видела как – то на швейной машинке. Девочка погладила его рукой, ткань была мягкой и тёплой. Muter проверила, все ли пуговицы на месте, ладно ли пришит воротничок?
- Вот, Фрида, завтра наденешь это платье, - сказала она.
И девочка зажмурилась от счастья.
Всю ночь она крутилась на кушетке так, что даже сестрёнка больно её ущипнула:
- Не вертись, спать не даёшь!
 А Фрида всё мечтала о том, как она придёт в школу, в которой учатся русские. Ей было и тревожно, и одновременно любопытно. Какие они? Как будут с ней разговаривать, на каком языке? Будут ли с ней играть?
 Наконец наступило долгожданное утро. Родители уже не спали, топилась печь, пахло свежими Kreble. Fater долго пил кофе, а Muter заплетала Фриде косы. Девочке не терпелось выйти из дома, а родители, казалось, никуда не спешат. Но вот, наконец, сборы закончены, и они выходят на улицу. Говорят: «не чуя под собой ног» и это верно. Фрида, казалось, не идёт, а летит по улице. Сердечко забилось так сильно в тот момент, когда Фрида увидела большое четырехэтажное здание. Школа?
- Школа, школа, - улыбнулся Fater.
В коридоре гомонили дети. А к ним подошла красивая женщина. Фриде показалось, что она как ангел, укутала девочку мягким облаком. И девочка заплакала.
- Ты что, тебя кто – то обидел? – ласково улыбнулась женщина – ангел.
- Я хочу учиться, - сквозь слёзы прошептала Фрида.
 Учительница спросила:
- Ты совсем не говоришь по –русски?
Фрида покачала головой:
- Нет!
И снова заплакала.
 - Это не беда, ты обязательно научишься. Главное, ничего и никого не бойся! Только надо внимательно меня слушать на уроке и делать домашние задания. Справишься?
И Фрида снова кивнула головой.
 До войны Фрида успела закончить семь классов. Она научилась говорить по – русски и знала много стихов, которые часто рассказывала потом своей маленькой дочке Ирме. И до конца своих дней она помнила свою первую учительницу, своего ангела.
Елена Кустова – Губерт