Почему Высоцкий был шутом

Почему Высоцкий был шутом?..
Вот стихотворение, которое иллюстрирует, что Высоцкий был шутом, что он был на побегушках у сильных мира сего, что он не чурался их, когда те звали в гости. Но почему же шут?.. Как мог так низко пать наш любимый поэт?..  Что за презрительное сравнение?.. Впрочем, сначала прочитайте стих...

Прошла пора вступлений и прелюдий,
Всё хорошо — не вру, без дураков:
Меня к себе зовут большие люди,
Чтоб я им пел "Охоту на волков"...

Быть может, запись слышал из окон,
А может быть, с детьми ухи не сваришь —
Как знать, — но приобрел магнитофон
Какой-нибудь ответственный товарищ.

И предаваясь будничной беседе
В кругу семьи, где свет торшера тускл,
Тихонько, чтоб не слышали соседи,
Он взял да и нажал на кнопку "Пуск".

И там, не разобрав последних слов —
Прескверный дубль достали на работе,
Услышал он "Охоту на волков"
И кое-что ещё на обороте.

И всё прослушав до последней ноты,
И разозлясь, что слов последних нет,
Он поднял трубку: "Автора "Охоты..."
Ко мне пришлите завтра в кабинет!"

Я не хлебнул для храбрости винца
И, подавляя частую икоту,
С порога от начала до конца
Я проорал ту самую "Охоту...".

Его просили дети, безусловно,
Чтобы была улыбка на лице,
Но он меня прослушал благосклонно
И даже аплодировал в конце.

И об стакан бутылкою звеня,
Которую извлёк из книжной полки,
Он выпалил: "Да это ж про меня!
Про нас про всех — какие, к чёрту, волки!"

...Ну всё! Теперь, конечно, что-то будет —
Уже три года в день по пять звонков:
Меня к себе зовут большие люди,
Чтоб я им пел "Охоту на волков".

Ну, как?.. Соответствует смыслу шутовского поведения это стихотворения?.. Ходит же Высоцкий по высоким чинам, поет им песни. И даже то, что некоторые начинают себя узнавать, ничего не меняет, шут есть шут - он на службе сильных мира сего. Даже в стихе это попытка оправдать шутовство и прислуживание, что мол высокие начальники себя узнают... Но Владимир Семенович - это вы все равно стали клоуном и шутом в их глазах.

Однако есть одно большое НО... Это но настолько большое, что его понимали только два человека - это Высоцкий и я... Для нас, это было высочайшее звание, просто невероятно умное, тонкове, продуманное. Высоцкий одел на себя колпак шута с бубенцами и развлекал власть. Он понял, что в его время, в его стране только таким образом можно донести его правду, его страсть, его идеи. Все другие были обречены или попасть в лагеря, или психушку, или бежать из страны. Высоцкий выбрал шута, чтобы обмануть власть, завоевать ее доверие, прикидываться дурачком, чтобы та на него не обращала внимание, и это ему удалось. Его долгое время не принимали всерьез, а когда приняли, когда власть увидела в нем грозного Пугачева, было уже поздно. Его слава разошлась по всей стране, и власть не стала его трогать, чтобы не вызывать гнев народа. Высоцкий стал кумиром всей страны.

Владимир Высоцкий — Енгибарову от зрителей
(с сокращениями)

Шут был вор: он воровал минуты —
Грустные минуты тут и там.
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.

В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.

Зритель наш шутами избалован —
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?!
Если клоун — должен быть смешной!»

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену — так смеши!» —
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.

Мы опять в сомненье — век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый —
Невеселый клоун, не живой.

Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.

Тяжелы печали, ощутимы —
Шут сгибался в световом кольце,
Делались всё горше пантомимы,
И — морщины глубже на лице.

Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
«Ах, как нас прекрасно обокрали —
Взяли то, что так мешало нам!»

Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами её.

Зрители — и люди между ними —
Думали: вот пьяница упал…
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался — и переиграл.

Он застыл — не где-то, не за морем —
Возле нас, как бы прилёг, устав,—
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.

Я шагал вперёд неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк уже не пантомима:
Смерть была — царица пантомим!

Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты —
Грустные минуты у людей.

Сгинул, канул он — как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?..
Только я колпак ему — придумал,
Этот клоун был без колпака.

1971 год.
В.Высоцкий на Малой Грузинской.