За други своя

Еськов через окошко в двери наблюдал за своим подопечным.
Что-то в нём («Этом», как его именовали здесь) напоминало Есько-ву его самого. В прошлом «лучшего опера Министерства». Этот ничего не просил, не пытался заговаривать. Он как бы весь «вошёл в себя», о чём-то сосредоточенно думал, меряя камеру шагами из угла в угол.
Где и при каких обстоятельствах его задержали, Еськов не знал, ему не сообщили. Турский лишь сказал: «Следи в оба!». На проштрафившего-ся компаньона по сомнительным сделкам Турского Этот не походил. И уж точно он не был, пусть и проштрафившимся, но всё же «своим», прикорм-ленным представителем правоохранительных органов. А других здесь и не должно было быть, так как у Турского в этих органах «всё было схва-чено». Тогда кто же этот человек?!

Его мысли перенеслись во время несколько лет назад, когда он ещё служил, и ему приходилось много анализировать. Без этого в его работе было никак нельзя. Поэтому-то его и боялись, и представители преступно-го сообщества (и его нынешний «хозяин» Турский в том числе), и склон-ные к «коллаборационизму» («сотрудничеству» с преступным сообще-ством) коллеги. Последние завидовали майору Еськову, его уму, отваге, авторитету, успешности, наконец, и ненавидели, как только можно ненави-деть что-то «мешающее жить». Сколько предпринял тот же Турский напрасных попыток «наладить» с ним «взаимопонимание», а попросту го-воря, купить его. Всё напрасно. Еськов как-то в глаза ему сказал: «Будешь сидеть! Я сказал!»

Задуманная им операция по взятию Турского с поличным оказалась последней в его служебной деятельности. Она закончилась крахом. Вся его группа (лучшие работники подразделения) погибла, а он остался жив. Не-понятно как. Был ведь в самой гуще событий! Да и сама операция готови-лась настолько тщательно, а знали о ней, кроме него, лишь два человека: начальник подразделения и куратор из Министерства - заместитель Мини-стра генерал-лейтенант Череватенко Иван Константинович. С командиром подразделения они вместе ходили на операции, а Череватенко… Ну, как можно было плохо думать о таком уважаемом человеке?
Не мог Еськов никак объяснить и руководству, и в прокуратуре причину провала операции и гибели своих сослуживцев. Пополз слух, что он сам «сдал» свою группу, ибо они что-то знали о его каких-то «делиш-ках». Чего-то более абсурдного придумать было невозможно. Он был чист. Двухкомнатная квартира от Министерства, какие-то незначительные накопления на счёте в Сбербанке, красавица-жена и двое мальчиков-погодок. Всё! Но почему-то поверили. От работы его отстранили. Были горячие головы, которые настаивали на привлечении его к уголовной от-ветственности, но начальник Управления кадров Министерства полковник Карпов категорически заявил: «То, что Еськов проявил непростительную легкомысленность, что-то недоучёл, не спланировал, готов допустить. Не оправдать – допустить. В предательство же не верю!»

Судить не стали, просто уволили. Друзья (хотя, какие у него могли быть друзья, так, сослуживцы) отвернулись от него. Жена тоже перестала с ним общаться, подала на развод, а потом уехала к своим родным в Рязан-скую область, забрав и мальчишек.
- Я не знаю, что там произошло, но люди зря говорить не будут! Не могу я после этого жить с тобой!
Пытался говорить с мальчишками: «Дети мои, я чист перед вами! Для меня самого гибель товарищей трагедия, и я до сих пор не могу по-нять, как это случилось!». Они пожимали плечиками и отмалчивались. То есть поверили в виновность отца.

Лишившись семьи, он лишился и единственной своей поддержки. На работу его нигде не брали. Он стал продавать то немногое имущество, которое оставалось у него. Как-то, чтобы снять напряжение, выпил. По-могло на какое-то время, попробовал опять и опять. И…затянуло. Ник-чёмность жизни приводила к дурным мыслям. И их тоже можно было на время «перекрыть» только спиртным. Но и на него денег уже не было. До-вольствовался тем, чем угощали в пивнушках. Однажды там и свалился, перебрав.

- И это - лучший опер Министерства! Валяется на полу в забегалов-ке, как последний алкаш! – услышал он, придя в себя, знакомый голос.
Возле него стоял Турский. Еськов и подумать не мог, что тот тща-тельно отслеживает его поведение.
- Что ж родное Министерство бросило тебя в беде?! Ну, загробил подчинённых! Но ведь не со зла! По недосмотру! Все мы люди, у всех бы-вают ошибки! Как-то не по-людски! Ты вот охотился за мной, обещал «по-садить», хотя я тебе ничего плохого не сделал. Но я не могу смотреть, как пропадает человек, и готов оказать тебе помощь и поддержку: предложить тебе достойную и оплачиваемую работу.
Еськов молчал. Ситуация и впрямь была необычной. Как бы поняв его недоверие, Турский продолжал:
- Не веришь, что я способен на бескорыстие, забыть плохое?! Или думаешь, что я предложу тебе что-то недостойное?! Нет, работа будет по специальности. Без криминала. Быть моим личным охранником! Или я не могу заботиться о своей безопасности?! Или для тебя зазорно это?! А пла-тить буду столько, сколько твоё Министерство тебе не платило: тысячу долларов в месяц.

В то время это были огромные деньги. В Министерстве ему платили в два раза меньше. Но даже не эти деньги были главным. Для него эта ра-бота была соломинкой, которая бы удержала его от страшного и позорно-го конца. Он согласился.
Турский «за счёт фирмы» одел его («меня должен сопровождать лишь безупречно одетый человек») и стал «таскать» его везде с собой. Ко-гда о «работе» Еськова у Турского стало известно полковнику Карпову, тот горько усмехнулся: «А я ведь верил в его порядочность! Ну, да бог ему судья!» Теперь ни у кого не оставалось сомнения, что Еськов, в самом деле, свою группу «сдал».
И на это, в том числе, рассчитывал Турский. Привыкший всё и вся покупать (в том числе и людей), он не мог смириться с тем, что какой-то мент ему «не по зубам», более того, представляет известную опасность. Просто «убрать» его, не составляло труда. Но Турскому хотелось «сло-мать» человека, увидеть его унижение. Частично он такую радость полу-чил, оставив оклеветанного опера за воротами своего ведомства, и пред-приняв все меры к его дискредитации и распространению грязных слухов. Но, всё равно, получилось не совсем то, что он хотел. Теперь, приняв Есь-кова на работу, по существу, «своей прислугой», он, с одной стороны, умилялся своим «благородством», а с другой – продолжал унижать Есь-кова.
Еськов и сам понимал, что его работа у Турского может его допол-нительно дискредитировать в глазах тех, кто ещё мог ему верить, но про-должал «плыть по течению». «Всё лучше, чем подохнуть где-то под забо-ром. Какая-никакая, а жизнь. И деньги я зарабатываю честно. Как-нибудь при случае передам жене и детям. А на каждый роток не накинешь пла-ток», - так про себя решил он.

Основная жизнь преступного сообщества Турского проходила на загородной «базе». Километрах в ста от города. На берегу небольшого озера в лесу стояло несколько домиков (для самого Турского, охраны, гостей, обслуги). Всё было обнесено высоким забором с колючей проволо-кой, а по проволоке пропускался ток. Попасть туда можно было лишь по дороге, где стоял шлагбаум и охрана. Короче, посторонние лица исклю-чались. Здесь-то и определил Турский место жительства Еськову. А тому было всё равно. В редкие выходные он выходил в лес. Собирал грибы или ловил рыбу, а то и просто лежал на траве, глядя в небо. Первое время за ним тщательно следили, затем успокоились, слежку прекратили. А ему и не надо было никуда убегать. Кому он был нужен? Разыскивать жену, чтобы передать деньги, он пока не решился. «Да и не возьмёт она! – раз-мышлял он. – Скажет, что это деньги за предательство».
Для охраны и обслуги сюда привозили женщин. Пытались «подсу-нуть» и ему. Но он категорически отказался. И не только потому, что было противно. Он, как оперативник, понимал, что это дополнительный кон-троль над ним. Сказал, что, кроме жены, никого для себя не видит. Пове-рили и отстали.

Время от времени на базе устраивались "вечера приёмов" для нуж-ных Турскому людей. Сюда съезжались ангажированные Турским судьи, прокуроры, следователи, оперативные сотрудники. Их здесь щедро при-нимали! С пустыми руками домой никто не возвращался. И всё это было в форме игры. Человек с завязанными главами двигался к развешанным впереди «фантикам» и, если удавалось что-то срезать (а удавалось всегда, ибо никто уж не старался добросовестно завязывать глаза), то получал «приз». Это могла быть пачка долларов, евро, рублей или фунтов. Их он и получал. Если это была куколка-негритянка, мулатка и т.п., то соответ-ствующей внешности красотка ждала в комнате отдыха рядом. Если чело-век срезал модельку автомобиля (марки тоже разнились), то «подлинник» ждал счастливца во дворе.
Турский попытался похвастать, показать «объезженного» им Есь-кова и здесь, но бывшие сослуживцы Еськова чувствовали себя при нём крайне неловко. Они продолжали его бояться и сейчас. И сам Еськов был не в восторге от новых «знаний». Подлинный масштаб предательства от-крылся перед ним только сейчас. Как-то он даже вроде бы увидел Черева-тенко, но в профиль и издалека. Он бросился к нему. Но тот успел уехать. Так Еськов и оставался в неведении, его ли видел он здесь. Это многое бы объяснило в его судьбе.
«Прислуживание» Еськова Турскому на этих званых вечерах за-кончилось самым неожиданным образом. Один из самых смелых и дерз-ких его противников «выдал» Турскому:
- Михаил Анатольевич! Вот ты нас пригласил сюда, чтобы мы рас-слабились, отдохнули. А как я могу расслабиться, когда здесь присутству-ет презренная личность, которой я не то, что руки не подам, но даже ви-деть не могу. Он наших ребят, своих подчинённых, под пули подставил. А сам жрёт, пьёт, и совесть его не мучает.

Еськов не дал ему договорить. И ещё несколько дней тот не мог го-ворить. А Турский понял, что играть с огнём не стоит. Себе дороже вый-дет. Да и таскать за собой Еськова ему надоело. Он уже пресытился и его унижением, и своим «благородством». Еськову всё больше стали давать поручения на базе, как вот охрана Этого.

От размышлений Еськова отвлёк шум во дворе. На базу прибыл Турский. Он, а следом за ним начальник базы, проследовали по коридору мимо Еськова в свой кабинет. Вид у него был озабоченный.
Поскольку в предстоящие выходные Еськов собирался пойти по грибы, а на это надо было спрашивать разрешение у Турского, он двинул-ся следом. У самого кабинета он остановился. Дверь вошедшие, видимо, из-за сильного возбуждения и спешки прикрыли не полностью, и Еськов услышал такое, отчего стало жарко:
- Иван Константинович сообщил мне, кого нам заслали. Это чело-век нового министра, хочет порядок навести, себя показать, вот и подослал человека разузнать, кто у нас здесь бывает, да чем мы занимаемся. Живым от нас уйти он не должен. Но всё надо сделать по-умному. И здесь Еськов должен, наконец, отработать те деньги, которые я ему, дармоеду, платил. Он должен «на явочной квартире» завалить Этого (Иван Константинович квартиру назвал, и это будет достоверно), а тот его. То есть Этот пригла-сит Еськова «на контакт», а тот (предатель - он и есть предатель) «побе-жит», но что-то они там не поделят. Как только я уеду, приступайте.

У Еськова как пелена с глаз сошла. Всё встало на свои места. Так это сам куратор операции «сдал его» и подставил под пули ребят! Он опять весь собрался и вновь стал тем опером, каким был когда-то. Громко затопав ногами, он постучал в дверь и, как ни в чём не бывало, спросил:
- Михаил Анатольевич! Я в это воскресенье собрался по грибы. Вы разрешите?
- Конечно, конечно (сама любезность) – Заулыбался Турский. – Как Этот?
- Да всё молчит!
- Надо его сегодня отвезти и сдать органам. Это - преступник какой-то. Пусть разбираются. Ты поможешь?
- Да, Господи, Михаил Анатольевич! Какие дела?! Конечно!

Покинув кабинет, он забежал в свою комнату, взял деньги и вер-нулся к комнате задержанного. В голове у него созрел план. Как только Турский с начальником базы вышли из помещения, он тут же вошёл к Этому и сказал:
- Времени разговаривать нет. Сегодня нас обоих должны убить, имитировав конфликт, где-то на явочной квартире МВД, которую назвал Череватенко. Он - их человек и давно работает на Турского. Выходи за мной в коридор. Как только войдёт начальник базы, мы должны обезору-жить его и караул, а потом быстро покинуть территорию. У нас максимум полчаса, но мы должны уложиться.

Этот всё понял и никаких вопросов задавать не стал. Вместе они вышли в коридор и расположились по обе стороны входной двери. Как только начальник базы вошёл в коридор, его тут же обезоружили.
- Значит так: Не будешь трепыхаться, останешься жив! Это я обе-щаю. – Сказал Еськов.  А теперь пошли в караульную комнату, и пригла-си туда часового с вышки и дежурного по КПП. Придумай что-то. Напри-мер, получить новые указания. Только пикнешь или как-то по-другому дашь знать об опасности, тебя уж точно пристрелю.

Тот испугался и сделал всё, как велели. Они обезоружили караул, связали всех, привязали к скамье в караульном помещении и заткнули рты. Затем Еськов выключил питание в электросети забора, и вместе с Этим они бросились в лес.
Но когда они уже углубились в лес, Еськов услышал шум подъез-жавшего к базе автомобиля и чертыхнулся:
- Кого это нелёгкая принесла, и как это не вовремя?!
При подходе к забору он бросил палку на «колючку», и она тут же заискрила.
- Да, плохо дело. Сейчас жди погони. Боюсь, что с собаками.
Они стали искать дерево, которое бы нависало над забором, чтобы по его веткам перелезть через забор. Это отняло время. И поэтому когда они перемахнули через забор, преследователи уже достигли забора и ста-ли стрелять вслед удаляющимся беглецам. Одна из пуль попала Еськову в ногу.
 
- Какая незадача! Ну, значит, не судьба! Они сейчас отключат элек-тропитание (это недолго) и скоро будут здесь. Я уже не смогу бежать, по-этому останусь и прикрою твой отход. А ты, двигаясь строго на запад, метрах в двухстах увидишь дорогу. Перемахни её, потом по кювету вер-нёшься метром на триста. Там будет ответвление от дороги к какому-то пионерскому лагерю. Там есть телефон, вызовешь помощь.
 - Никуда я не пойду, вместе отбиваться будем.
- И вместе погибнем. Зачем это? Тебя ждут со сведениями. Иди. А для меня, если можно, сделай следующее. У меня в Рязанской области же-на с мальчишками.
Он стал называть адрес, но Этот перебил:
- Не трать время, найду. Что ты хочешь?
- Передай им деньги. Это моя зарплата. Они там, наверняка, бед-ствуют. Ну, и расскажи, что я был невиноват. Это генерал-лейтенант Чере-ватенко «сдал» тогда всю нашу группу.

Потом он перечислил всех работников правоохранительных струк-тур, кого видел в гостях у Турского.
- Как же я жалею, что сам подумал о тебе плохо и не обратился напрямую к тебе. Тогда бы всё сложилось по-другому.
- Чего уж теперь говорить? Беги.

Отправив Этого, Еськов отполз в сторону, затем параллельно их пути пополз обратно к забору, чтобы собаки пробежали по их следу мимо него. Их надо было уничтожить в первую очередь и всех. Иначе Этот не убежит. Выбрав удобное место обстрела, он стал ждать.   
- Только бы собак спустили с поводков!
Так оно и произошло. Их преследователи были трусами и под пути лезть не пожелали, предоставив это собакам. Те бежали хорошим «ма-хом». Их было три. Одну за другой он их и уничтожил. Засмотрелся на то, как они подлетали от выстрелов, и сам получил пулю, которая его полно-стью обездвижила. Наверное, попала в позвоночник.
Когда к нему подбежали преследователи, один из них тут же уда-рил его сапогом в лицо, но начальник базы остановил:
- Подожди! Ты его убьёшь, а кто нам расскажет, где Этот?!
И, обращаясь к Еськову, предложил:
- Расскажешь - оставим в живых.
Но Еськов знал, что в живых его всё равно не оставят. А вот если он выдержит пытку (а что будут пытать, в этом он не сомневался), то, может быть, Этот успеет убежать, и, может быть, найдёт его мальчишек и расска-жет им правду. И мальчишки будут жить в уверенности, что их отец был честным человеком. Он стиснул зубы и постарался не издать ни звука.

А Этот, действительно, оказался «птицей высокого полёта», то есть человеком с широкими полномочиями. Не прошло и часа, как территория базы была оцеплена и все, кто там находился, были задержаны. Но вместо Еськова был обнаружен только его обезображенный труп. Было видно, что его зверски пытали.
Сразу прошёл цикл арестов высокопоставленных работников суда, прокуратуры, МВД. Генерал-лейтенант Череватенко И.К. застрелился в собственном кабинете. Кое-кто успел податься в бега, но вскоре был за-держан. А вот Турский М.А. улетел-таки заграницу и где-то там затаился.

Через несколько месяцев на одном из подмосковных кладбищ мож-но было увидеть человека, который в рассказе был назван Этим. С ним приехала красивая женщина и двое мальчиков-подростков в форме одного из кадетских училищ. Женщина всё плакала, прикладывая платочек к гла-зам.
Мальчики молчали и были сосредоточены.
О чём они думали? Возможно, вспоминали, как оставили без мо-ральной поддержки и опоры своего отца в тот момент, когда он как раз очень нуждался в них! Возможно, мысленно просили у него прощения. А может, давали клятву быть достойными его.