Суета Сует и всяческая суета

Лишь только стало светать, Алексей Васильевич Савёлов потащился из дома на улицу. Не спалось ему. Пустота дома пугала. После смерти жены всё здесь стало чужим. Выходил к скамейке у ворот, дожидался там восхода солнца, грелся какое-то время в его лучах, а потом шёл в дом «досыпать». Питался ли чем в эти дни, Бог весть. И общаться было не с кем. Сыновья на похоронах матери с ним почти не разговаривали. Лишь по необходимости. А уехали – и совсем пропали, ни звонка, ни вести. Здесь жить не собирались.
А как когда-то здесь было весело! Сколько интересных людей приезжало!
- Продаст сын-алкоголик дом, а деньги пропьёт. – Как-то равнодушно констатировал он. В их последний приезд слышал, как старший внук (сын старшего сына) спросил отца: «Пап! А когда дед умрёт, это всё будем нашим?». Видно, в семье уже обсуждался этот вопрос.
И что странно: ни одного сына, ни другого он пальцем никогда не тронул. Дал образование, пристроил на солидную работу, жильём обеспечил. Чтоб, не дай Бог, не пришлось им карабкаться по жизни, как он когда-то. Да, с их матерью у него было всякое, но ведь никто из них за неё не вступался. Боялись пресечения потока благ?! Жена тоже подмечала этот эгоизм и эгоцентризм у обоих сыновей, но как-то находила этому оправдание. Дети ведь! Их дети!

На скамейку у ворот, помимо солнца, его тянуло, наверное, и потому, что пра-пра-прапредшественница этой скамейки была свидетелем, как у них с женой всё начиналось.
Алексей попал служить в воинскую часть в этом селе. Как-то к сослуживцу пришла его девушка. Они собирались в кино, пригласили и его.
- Если подругу свою возьмёшь, пойду! - Пошутил он, обращаясь к девушке.
Пришла с подругой. Так себе внешность: маленькая, невзрачная. Таисией представилась. Но не отказываться же было от кино?! Слово дал!
А после кино их окружили местные парни:
- Вы чего наших девок замаете?!
Хотели избить. Подруга сослуживца тут же убежала, а Таисия осталась и приняла «бой» вместе с ними. Дралась на равных, и втроём они отбились от вдвое-втрое превосходящего их противника. И вот тогда Алексей совсем по-другому посмотрел на свою подругу. Мало что осталось у него в памяти со школы из литературы, но почему-то всплыли слова о женщине какого-то поэта:
В игре её конный не словит.
В беде не спасует, спасёт.
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт.
- Это ж прямо о Тасе! – Подумал он. - Вот, кто мне нужен по жизни!
И сколько бы женщин у него потом ни было, ближе и надёжней Таси не нашлось. Не всегда только помнил об этом, покупался на мишуру, внешний блеск, доступность.
Она же (потом призналась, но ему и так было видно) полюбила его с первого взгляда и навсегда. Не было для неё лучше, дороже мужчины. Хотя потом узнала и его грехи, на себе испытала его несправедливость, неблагодарность и даже рукоприкладство.
Стали встречаться. Тася с матерью жила в этом (тогда ещё) маленьком домике. Работали обе на чулочно-носочной фабрике в этом же селе простыми рабочими. Жили очень скромно. Алексея это не смущало. Сам был из простой, бедной семьи. Профессии не имел, но как-то очень верил в свою звезду. Часами они с Тасей просиживали на этой скамейке и фантазировали о своей будущей жизни. Что у них будет большой дом, дети, материальный достаток и уважение в обществе. Так в точности и вышло. Правда, как говорится, были нюансы, какой ценой всё это было достигнуто.
После увольнения Алексея в запас, они с Таисией поженились, и он также устроился работать на фабрику «старшим, куда пошлют», но активно включился в общественную жизнь коллектива, надеясь продвинуться по этой части. Записался в народную дружину. Стал писать стихи и рассылать их по редакциям всех журналов и газет. Пошёл в художественную самодеятельность, где его определили трубачом в духовом оркестре. Но…Стихи его не принимали даже в фабричной многотиражке. Из редакций газет и журналов ответа не было. Слуха от не имел, и часто мешал всему оркестру. Ему дали трубу на дом и предложили там учиться играть по нотам. Он добросовестно старался, пока окрестные мужики не предупредили: не прекратишь, «вломим»! Только в дружине о нём отзывались положительно и советовали идти служить в милицию.
Наконец, Алексей принял решение и объявил его жене:
- Здесь, Тася, я для себя перспективы не вижу. Платят мало, продвижения нет. Уходим мы с тобой отсюда и уезжаем в областной центр. Я подамся в милицию (может, там меня заметят), а ты окончишь курсы поваров, будешь работать в столовой и одновременно решать нашу с тобой семейную продовольственную программу. Ты обеспечишь семью продуктами (я в армии исполнял обязанности начальника продовольственного склада и знаю, как это важно), а деньги с наших зарплат будем копить на покупку мотоцикла, чтобы по выходным ездить сюда к твоей матери.
Понятно, что речь шла о хищении, и он ориентировал свою жену на совершение преступления, но она ему не возразила (и потом всю жизнь не возражала). Как его предстоящая служба на страже правопорядка и законности согласовывалась с этим поручением жене закон нарушать, один Бог знает. Алексей этим вопросом «не заморачивался». Он «делал жизнь».

На службу его приняли. В линейный (на железной дороге) отдел милиции. Там всегда была нехватка личного состава. С сохранением воинского звания «сержант» приняли, но простым постовым милиционером. Образование у Алексея было всего 8 классов, на большее он претендовать не мог. Дали комнату в бараке в посёлке неподалеку от вокзала. Таисия устроилась на курсы поваров. И пошла у них новая жизнь, а у Алексея ещё и служба. Тяжёлая, опасная.
В то время (да, и теперь в значительной степени) преступный мир перемещался по стране по железной дороге. На вокзале висели щиты «Разыскиваются». У Алексея была прекрасная зрительная память. Как-то в толпе он опознал человека с этого щита. Предложил предъявить документы. Тот оттолкнул Алексея и бросился убегать. Алексей настиг его, попытался «скрутить», да не тут-то было. Сильным и ловким оказался противник. Он прижал Алексея к стене и стал душить. Алексей не отпускал: Как же так?! За этим человеком числится несколько убийств! Просил прохожих вызвать наряд милиции, но все старались поскорее проскочить мимо.
Выручил какой-то дед.
- Сынок! Помощь нужна?
- Конечно, нужна, отец! Вызови, пожалуйста, наряд милиции!
- Да, нет! Это ты лучше сам. Давай я негодяя попридержу, а ты сбегаешь за подмогой.
- Смеёшься, что ли? Ты видишь, какой он громила?!
- А ты за меня не переживай!
С этими словами дед зашёл за спину задерживаемого и что-то сделал, после чего тот ослабил свою хватку, а потом и вообще отпустил Алексея, и затих в позе «вопроса».
Отдышавшись, Алексей посмотрел на деда. Тот спокойно стоял за спиной у преступника, а руку держал у него где-то между ног.
- Иди, сынок, за подмогой! Только не долго. Мне некогда. И не переживай за него (свободной рукой он указал на задержанного). Я в Отечественную был в разведке, не одного немца вот таким способом доставил через линию фронта. У меня за них Орден Славы.
Когда Алексей через несколько минут прибежал с нарядом для задержания, деда и его подопечного застал в том же положении.
- Спасибо, отец, за помощь! – Стал благодарить он своего спасителя. – Что я могу сделать для тебя, как отблагодарить?
- На бутылку дашь?
- На две, на три дам!
Они зашли в кафе, старик выпил и стал вспоминать былое:
- У нас в кино такую чепуху показывают! Не знают или деликатничают? Но какая деликатность может быть на войне?! Ведут немца в плен, руки у него связаны за спиной, а его ещё подталкивают стволами автоматов. Глупость какая! Линию фронта мы пересекали ползком. И немец тоже. А для этого руки у него должны быть свободны. И ползти он должен с готовностью. Не тащить же его несколько километров! Я для этого крепким шнурком перетягивал ему мошонку так, чтобы при малейшем стягивании петли немца пронзала страшная боль. Через дырку в штанах выводил конец шнура наружи и крепко наматывал себе на руку. Подергаешь для острастки, чтобы немец почувствовал, что будет, если ослушается, покажешь кулак и потребуешь, чтобы не кричал: «schweigen!» (молчать!) и далее даёшь ему указания, куда и как двигаться: «vorwarst!» (вперёд!), «zuruck!» (назад!), «links!» (налево!), «rechter Hand!» (направо!), «schnell!» (быстрее!), «langsam!» (медленно!), «halt!» (стой!). Немец идёт или ползёт впереди тебя. Ты шнур держишь внатяжку, чтобы он постоянно чувствовал это. Ни разу ни один «не сорвался» (не убежал).
Тебе бы, сынок, перенять мой опыт. – Перешёл он к современности. – И не ходи один! Неужели вам этого не говорили?! Один и без оружия! А если бы у этого негодяя было оружие?! Хотя бы нож или кастет?!

Когда они выходили из кафе, на них бросился огромный пёс. Видно хозяин пошёл поесть-попить, а пса без намордника (такого агрессивного) и на длинном поводке оставил у входа. Конечно, до самой двери пёс не доставал, но всё равно было страшно. Это был непорядок, и Алексей уж собрался вернуться в кафе, чтобы найти хозяина, как дед остановил его:
- Сынок! У тебя есть возможность попрактиковаться в применении моего метода. Я буду отвлекать пса спереди, а ты заходи с тыла. Видишь, какое у него «хозяйство» болтается?! Быстро хватай его и сжимай. Увидишь результат! Только когда решишь отпустить пса, просмотри путь своего «отступления», чтобы быстро ретироваться на длину поводка. Он попытается наказать обидчика. Учти это!
Алексей всё сделал, как велел его учитель. Пёс замолчал и застыл на месте. Алексей сжал его «хозяйство» сильнее. Пёс вначале заскулил, а потом завыл. Выбежал хозяин:
- Что вы с собакой делаете?!
- Так! Собирайся! Пойдём в отдел оформлять протокол. – Потребовал Алексей.
Тот стал просить отпустить их. На радостях и отпустил. Ведь приобрёл он такой бесценный опыт!
Со своим учителем простился очень тепло и потом часто-часто добром вспоминал его. Остался ли бы он жив и в здравии без его науки?! Задержаний-то впереди было много, а на службу из-за некомплекта личного состава очень часто он заступал один и часто при этом - без оружия. Деда ему, видно, сам Бог послал!

За это задержание ему объявили благодарность, в то время как старший наряда получил «звёздочку» на погоны, а другой участник задержания – повышение в должности. Когда пошёл к начальнику отдела «искать справедливость», тот возмутился:
- Ты что-то Савёлов путаешь! Опасного преступника задержал наряд во главе с лейтенантом Кравцовым. Ты вызвал наряд, тебе спасибо, поэтому тебе и объявили благодарность! Мало тебе?! И вообще я посоветую тебе не лезть в кадровые вопросы. Если решил правду искать, то вначале найди себе другое место службы!
А куда ему было подаваться?! – Некуда!
Во все другие случаи задержания преступников ситуация с поощрением была такая же. Молчал, заранее знал результат. И по службе не продвигали (образование, дескать, не соответствует), и на учёбу не отправляли (служить и так некому). Получалось как в той украинской поговорке:
- Щё бидный?
- Шо дурак!
- А щё дурак?
- Шо бидный!
(-Почему бедный?
- Потому, что дурак.
- А почему дурак?
- Да, потому, что бедный!)

Радовал только «тыл», его семья, Таисия Ивановна. Она после окончания курсов поваров «хорошо» устроилась на работу. Продукты теперь они не покупали, и на сэкономленные таким образом с зарплат деньги купили вскоре старенький мотоцикл с коляской – давнюю мечту Алексея. Учился водить мотоцикл он прямо во дворе их барака. Таська, как девчонка, бегала за ним, тоже радовалась.
Потом ещё скопили денег, продали мотоцикл и купили подержанный автомобиль.
Таисия Ивановна родила вначале одного сына, потом второго. Им дали вторую комнату в том же бараке. То есть жизнь как-то налаживалась. Но Алексей ждал другого. Того «мгновения», которого, говоря словами популярной тогда песни, «порой почти полжизни ждёшь». Он верил в свою звезду, и не обманулся.

Однажды в предпраздничный день он дежурил на вокзале. Народу полно. К кассам не протолкнёшься. К нему подошла миловидная интеллигентного вида женщина и попросила помочь ей:
- Товарищ сержант! Я – Ваша коллега. Преподаю в Высшей школе милиции в Москве. Мне очень надо уехать! Не могли бы Вы мне помочь приобрести билет до Москвы?!
- Вот оно! Моё! – Как будто обожгла Алексея мысль. Он добыл для женщины билет (её звали Елизавета Ивановна), проводил до поезда, посадил в вагон и потребовал от соседей по купе и от проводника «крайне уважительно отнестись к его спутнице, иначе…». Елизавета Ивановна смеялась, а он, пользуясь её таким настроением, попросил у неё домашний адрес (с праздником ли каким поздравить, ещё что-то…). Она «под настроение» и из благодарности адрес дала.

Лёша заявился к ней в ближайший же выходной день с богатыми дарами. С продуктами в стране и даже Москве было не ахти, он продукты и привёз. Отборные картошка, свёкла, морковка, лук, чеснок. Якобы, со своего участка. Дескать, всё равно всё не съедаем и порой раздаём знакомым. А кроме того, привёз кусок мяса («свинью зарезали»), сливочного масла («тёща сбила») и банку какого-то особого варенья («тёща - кудесница»). Этого варенья на больницу, где в столовой работала Таисия Ивановна, дали всего несколько банок. Одну из них она «умыкнула». Алексей содрал с банки все этикетки и выдал за тёщину «закрутку».
Елизавета Ивановна была ошарашена и его визитом, и столь щедрым даром.
- За что мне это?! – Спросила она. И тут Лёша «сразил» её, что называется «под корень»:
- А разве Вам, уважаемая Елизавета Ивановна, не приходилось делать что-то приятное и хорошее кому-то «не за что», просто так?!
Она не нашлась, что ответить, а он продолжал:
- Да, и о чём речь?! Я за всё это копейки не заплатил (и это была правда)! Всё со своего участка в деревне (а здесь врал, тёща ничего не выращивала, скотину не держала и т.д. и т.п.). Там такое правило: забил свинью – угости соседей! Чем Вы хуже?!
И чувствовала опытный педагог (милицейский педагог) лукавинку, но уж очень обаятельный был парень. Да, и не знала она, что всё это похищено. Близко подобной мысли не было.
Короче, приняла она дары и пригласила Алексея на чай (попробовать привезённое варенье), а за чаем стала расспрашивать его о службе. Он ей всё, как есть, и рассказа. В том числе, о том, как его обходят при награждении, продвижении по службе.
- А почему Вы, Алексей, не учитесь, не продолжаете образование?! – Поинтересовалась она.
- Не пускает начальство. Говорят, что служить некому. – Отвечал гость. – На учёбу у нас идут только те, у кого есть покровители.
- А почему Вы в своё время хотя бы среднюю школу не окончили?! – Продолжала расспрашивать она.
- Я Вам, Елизавета Ивановна, честно скажу. – Пошёл на откровенность Алексей. - Я и восьми классов не оканчивал. Я иногда (когда была такая возможность) посещал уроки в школе по восьмой класс включительно. Не потому, что не хотел учиться. – Работать надо было! Мать приходила в школу и прямо с урока забирала:
- Алексей! Сосед попросил попасти гусей (коров, овец), обещал что-то заплатить. Иди!
И никто из учителей никогда не возражал. Знали, какая у нас была нужда. Мать одна «тянула» меня и двух сестёр. Отец бросил нас и алиментов не платил. У матери никакой профессии не было. Получала в колхозе копейки. Чего уж тут говорить?! Я сам, сколько себя помню, работал, работал, работал. Некогда мне было книжки читать. Я вряд ли всех писателей знаю, не то, чтобы знать, кто из них что написал.
Это всё было правдой. Алексей рассказывал прочувствованно, как будто вновь был там, в далёкой, глухой, нижегородской деревеньке. Тронул его рассказ Елизавету Ивановну. Провожая его, она проронила:
- Будет теперь, Алексей, и у Вас покровитель!

Почти сразу после этого пошли чудеса. Такие, каких и сам Алексей не ожидал. Ой, как много может сделать женщина, когда что-то её «зацепило»!
Уже через несколько дней в ЛОВД начался переполох. Из Москвы (из самой Москвы!!!) пришла разнарядка-распоряжение отправить сержанта Савёлова на учёбу в среднюю милицейскую школу в Москву. Не в свою, местную, даже, а в московскую. Они его здесь «гнобили», а у него оказывается в Москве кто-то есть!
Начальник отдела вызвал Алексея на «допрос»:
- Давай, колись!
- В чём?! – Прикинулся «валенком» Алексей.
- Ты дурака не валяй! – Заорал начальник. – Кто у тебя есть там (пальцем указал вверх)?
Продолжая исполнять свою роль дурачка, Алексей вопрошал начальника «на чистом глазу»:
- Товарищ полковник! Вы же знаете, у меня жена и двое детей. Здесь. Да ещё тёща в деревне в 40 км отсюда. Мать и две сестры живут в Нижегородской области, тоже в деревне.
- Это они, что ли организовали тебе вызов на учёбу в Москву?! – Вышел из терпения начальник.
Ещё не пришло время ставить его «на место», поэтому Алексей продолжал ломать комедию:
- Могу предположить. Когда я задерживал одного из преступников, это видел какой-то представительный мужчина. Он потом расспрашивал меня о себе, о службе. Я подумал, что он из газеты, поэтому подробно обо всём и рассказал. Может, он?!
- Ладно, иди! – Устало заявил начальник, так и не дознавшись истины. Её никто так и не узнает. Умела Елизавета Ивановна «маскироваться».

И посыпались на Алексея её благодеяния.
Вначале статья в одной из центральных газет о его героической службе и задержаниях особо опасных преступников. Всё правда, как было!
Затем его наградили «настоящим» (боевым) орденом с формулировкой «за неоднократное задержание с риском для жизни особо опасных преступников».
И должности «посыпались», как бы навёрстывая всё, что раньше прошло мимо Алексея. Из Москвы приказывали. Чтобы было основание присвоить очередное звание. При этом все звания он получил досрочно. Теперь уже никто в отделе не смел смотреть на него свысока и присваивать себе его работу. А работать Лёша умел. И в школе его хорошо учили. А сразу после окончания средней милицейской школы его зачислили в высшую милицейскую школу там же.
Как орденоносец он получил в центре города прекрасную трёхкомнатную квартиру.
Ясно, что за всеми этими приятными для Алексея метаморфозами стояла Елизавета Ивановна. Её выпускники работали и в центральном аппарате Министерства внутренних дел, и в региональных подразделениях. Она ввела Алексея в их круг. У неё дома он давно стал своим человеком.
Когда решался вопрос о его учёбе в высшей школе милиции, она посоветовала Алексею идти не на один из «оперативных» факультетов, а на следственный:
- Во-1-х, на этом факультете я заведую кафедрой права, и мне легче будет помогать тебе.
Во-2-х, всё-таки профессия и должность следователя престижнее положения оперативника.
В-3-х, она не так опасна, как оперативная. Ты в достаточной степени уже нарисковался, стал мне близким человеком, и мне будет очень тяжело, если с тобой что-то случится.
Алексей прослезился после этих её слов. Никто и никогда ему такого не говорил. И он эти слова будет помнить всегда. Даже когда Елизавета Ивановна уйдёт на пенсию, он не прервёт контактов с ней. Будет регулярно навещать её и помогать всем необходимым. Когда ей будет трудно и одиноко, она будет звонить ему, и он терпеливо будет её успокаивать, веселить, поддерживать морально. И так будет до самой её смерти. Лёша был очень благодарный человек.

К моменту окончания Алексеем Высшей милицейской школы «под него» в его УВД на транспорте была создана «полковничья» должность следователя по особо важным делам УВД дороги с дислокацией на базе родного ЛОВД, но без подчинения кому-то там. То есть отдел был «под ним», а начальство – только в Москве. Он возвращался туда, где начинал службу простым постовым милиционером, но в новом качестве. К тому же, он дождался в Москве приказа о присвоении звания «полковник» и приехал на место службы в полном блеске.
Это был триумф и одновременно начало его перерождения. «Медные трубы» ему не поддались.
Первым визитом, который он нанёс в своём городе, был визит к главному врачу первой городской больницы, где заведующей столовой была его Таисия Ивановна. Она сообщила, что уже дважды к ней подходил кадровик с тем, чтобы она уступила место дипломированному специалисту (у неё-то были только курсы поваров). Эти «посягательства» надо было незамедлительно пресечь. Алексей Васильевич заявился в больницу в парадном мундире с наградами (а их уже было много) и, как бы в шутку, заявил, что «представляется в связи с прибытием к очередному месту службы». Именно к очередному, он это подчеркнул, как бы давая понять, что будут и другие. Поинтересовался, будто бы между прочим, как дела у его жены, нет ли претензий к ней, не обижает ли кто-то её. Его заверили, что конечно же всё хорошо, никаких претензий к Таисии Ивановне нет, и её никто не обижает. Короче, после этого визита кадровик Таисию Ивановну больше не беспокоил.

Затем Алексей Васильевич нанёс визиты вежливости всем коллегам и соратникам по силовому блоку и близким структурам. Смысл был такой: знаю многое, но в ваши дела не вмешиваюсь, рассчитывая на такое же отношение к себе. Своего рода предложение вооружённого нейтралитета. То есть обезопасил себя и с этой стороны.

В отделе он выбрал и оборудовал себе роскошный кабинет, где был и большой стол для совещаний, и раздвижной диван (на случай, если придётся работать ночью), и санузел (туалет и душ – не ходить же в общий). В кабинете всегда было несколько комплектов постельных принадлежностей, одеяло, подушка.
- Ну! Труженик приехал! – Пошла молва о нём.
Пыль бросать в глаза он, конечно, научился, но главным здесь было другое. В процессе стремительного продвижения по службе он заметил интерес к себе лиц противоположного пола. Женщины ведь любят успешных! А он, к тому же, и в правду, был очень привлекателен внешне. Долго держало от греха табу (у него ведь была жена, которая его очень любила, и которую он пока тоже любил), но как-то не удержался, «попробовал» и так ему это понравилось, что уже без этого не мог. Так что на «допрос» в его кабинет очень часто стали приходить молодые красивые женщины. Мог он наведаться и в «подшефный» изолятор временного содержания. И если среди задержанных были молодые красивые женщины, мог пригласить на «допрос» и их. Возражений, отказов никогда не было. Умел Алексей Васильевич убеждать женщин.

С московскими «друзьями» надо было продолжать поддерживать отношения, приглашать к себе на отдых. А куда их размещать?! – Негде было. Маленький домик тёщи для этого не годился. И затеял Алексей Васильевич на участке тёщи строительство большого дома. Средства для этого искал творчески. По своей должности он должен был преподавать право в местной школе милиции. Кто-то из привлечённых к преподаванию в школе специалистов тяготился этой дополнительной нагрузкой, считал её обузой для основной работы, но только не Алексей Васильевич. Он тщательно изучил личные дела курсантов. Выбрал тех из них, чьи родители могли быть ему полезны в строительстве загородного дома, и сфокусировал работу на них.
Алгоритм работы был такой: Приглашался для беседы отец (реже мать). Алексей Васильевич отмечал способности парня. Говорил, что в перспективе тот может многого достигнуть. Правда, есть огрехи в школьных знаниях. И ленится мальчик. С ним бы вам надо поработать, а если средства позволяют, нанять репетитора. Человек робко интересовался, а не мог бы сам Алексей Васильевич позаниматься с их сыном. Безусловно, не за просто так.
- Что Вы?! – Возражал он. – Я же на службе! А в выходные дни занимаюсь строительством загородного дома. Такая, скажу, тягомотина! Всё время отнимает.
Его вкрадчиво спрашивали, а если, дескать, они возьмут на себя часть его забот по строительству, сможет ли он больше внимания уделять их сыну.
Алексей Васильевич просил уточнить, что именно они имели в виду. В итоге, кто-то вёз щебень, кто-то кирпич, трубы, пиломатериалы, кровельное железо. Кто-то выделял строительных рабочих, кран и другую технику.
За один строительный сезон на тёщином участке появился двухэтажный дом. Он выделялся над всем селом размерами и красотой. Во дворе был выкопан пруд. В летнее время в нём можно было купаться и плавать, в зимнее – кататься на коньках. В этот водоём можно было «плюхаться» прямо из бани и сауны. Всё предусмотрел Алексей Васильевич. Не удивительно, что его московские (и не только) друзья любили отдыхать здесь.
Местные жители окрестили Алексея Васильевича «буржуем». Попытались подворовывать с его участка стройматериалы. Но он, оказывается, предвидел это и установил во дворе дома камеры слежения. Первых двух похитителей сразу задержали и оперативно (через суд, конечно) направили на стройки народного хозяйства. Желающих чем-то поживиться у него не стало. Никто теперь не решался. Но и общаться с ним перестали совсем. Он, впрочем, и не переживал. У него теперь был другой круг общения.

А в том кругу общение сопровождалось обильным возлиянием. Домой он теперь приходил поздно и часто сильно пьяным. Однажды жена сделала ему замечание. Правда, при детях. Он схватил её за волосы и с криком «не смей делать мне замечания!» стал бить её головой о стену. При этом он так усердствовал, что клок волос жены остался у него в руках. Дети, молча, смотрели на эту сцену. Никто из них не попытался вмешаться, защитить мать, даже попросить за неё.
Бедная женщина с неделю, если не больше, пролежала в постели с сотрясением головного мозга, но непутёвого мужа не выдала. И вызванному на дом врачу, и у себя на работе она пояснила, что бежала вниз по лестнице, оступилась и врезалась головой в стену. Любила его, карьеру не хотела рушить.

Алексей Васильевич всё больше «срывался с катушек». Число любовниц росло, он их посещал даже в выходные дни. А для «прикрытия» (перед женой) брал с собой на эти свидания младшего сына. Типичной была картина, когда он в комнате «утюжит» очередную пассию, а сын на кухне «канючит»:
- Пап! Ну хватит! Пошли уже домой!
- Да, сиди ты! – Рявкает в ответ отец.

Но жена уже и «прикрытию» в лице сына не верила, и как-то взялась проследить, куда пойдут муженёк с сыном. Выследила. Ворвалась (те двери забыли закрыть). Вроде бы «процесс» у любовников ещё не «начался», они сидели на кухне, но, когда Таисия Ивановна с криком «где она?» стала бегать по дому, глупая баба спряталась в шкафу. Там её Таисия Ивановна и обнаружила, и сразу потеряла сознание. Для неё произошло самое страшное: муж ей изменяет, он её больше не любит.
Пришлось вызывать врача. Таисия Ивановна была безучастной. На вопросы не отвечала, никого не слушала, ни на какие внешние раздражители не реагировала. Будто повредилась в уме.
Алексей Васильевич испугался. Стал возить её по врачам. Приходилось как-то объяснять ситуацию. Говорил, что жена приревновала его (конечно. безосновательно), никаких объяснений не принимает, ничему не верит.
Кто-то из врачей (то ли психолог, то ли психиатр) посоветовал ей:
- А пусть поклянётся в церкви, что ничего плохого не было, и, главное, не будет и впредь. А ещё лучше, если Вы там же в церкви совершите обряд венчания.
Таисия Ивановна «встрепенулась» и впервые проявила интерес к тому, что ей и о ней говорили. Она увидела какой-то свет впереди.

Алексею Васильевичу было абсолютно всё равно, что сделать, и, если это жену вернёт к жизни, почему бы и нет?!
- Поклясться?! -  Да, без проблем и в чём угодно!
- Повенчаться в церкви?! – Тоже не вопрос!

Он вообще к церкви относился положительно, ибо на свет появился благодаря батюшке в их сельской церкви. Отец бросил его (Алексея) мать беременную и с двумя детьми. Жизнь в деревне была трудной, и мать решила избавиться от плода. Соседки осудили – грех, дескать. Предложили пойти в церковь к батюшке, разрешит ли? А тот ей отказал:
- Что ты, Мария! Грех-то какой! Не даю добро! Рожай! Это будет твой защитник, твоя опора в старости! Не вздумай даже!
Мать была женщина богобоязненная. Послушала батюшку и родила Алексея, и, как ни было ей трудно, «подняла» его. Потом уже Алексей, как и предрекал матери батюшка, стал для матери опорой. Да, и не только для неё, но и для сестёр и их детей. Всем им помогал.

Жене сейчас сказал:
- Тасечка! Всё, что ты пожелаешь и как пожелаешь, будет исполнено!

Они повенчались. Стали с женой вместе ходить в церковь. Но если она молилась истово, по-настоящему, муж молился «по протоколу».

Батюшка в их сельской церкви как-то сказал, что его (Алексея) молитва вряд ли дойдёт до Бога.
- Это почему же? – Удивился Алексей.
- Истовости в Вашей молитве нет! – Попытался объяснить священнослужитель. – Ведь, что такое молитва?! – Это обращение к Богу, разговор с ним. Вы должны почувствовать присутствие Бога, раствориться в нём. Вы же, творя молитву, а вернее – просто произнося её, как бы одновременно отмечаете где-то у себя в органайзере: так, помолится, теперь надо картошки купить, туфли отдать в починку и т.д. То есть суетное у Вас на уме, а не великое!

Примерно то же самое сказал ему настоятель главного храма в областном центре:
- Ваше, Алексей Васильевич, «хожение» в православие не сопровождается стремлением к духовному совершенствованию. Вами правит суета скует и всяческая суета! Да, Вы сейчас в фаворе! Но всё это преходяще. Получаемые при этом радость и удовольствие временны и быстротечны. Да, и по большому счёту бесполезны, не нужны. Задумайтесь о вечном, о божественной сущности. Покайтесь! Ведь есть, наверняка, в чём! Попросите у Бога не материальных благ и дальнейших успехов, а мудрости, смирения, умения находить радость от самого малого и простого проявления жизни. И тогда Вы станете воистину счастливым и богатым. Богатым духовно.

Не внял Алексей Васильевич этим словам. Не проняло его это пожелание радоваться малому, предложение покаяться. Надо брать от жизни всё, пока есть такая возможность, пока всё идёт в руки! Вот детей надо хорошо пристроить, чтобы они не испытали того, что довелось ему в детстве, да и позднее. Чтобы не пришлось им карабкаться по трудностям на нелёгком жизненном пути.
Своего старшего сына он пристроил в элитную Высшую школу милиции в Калининграде. Через полгода позвонили оттуда и предложили забрать сына, иначе его уволят по дискриминирующим обстоятельствам.
Полетел разбираться.
- Ленивый, спесивый, склонный к пьянкам и другим нарушениям дисциплины. – Перечислял курсовой офицер прегрешения сына. – Собрал вокруг себя сыновей полковников. Они называют себя элитой и заставляют остальных курсантов работать вместо себя. После отбоя пьянствуют в казарме. Очень высокомерен, хотя никакими особыми качествами не обладает. Боюсь, толку от него уже не будет, и в милиции ему делать нечего.
Забрал Алексей сына. Доучивался тот в такой же школе дома, при отце. По окончании школы отец пристроил его в Наркоконтроль. Но и там сын долго не продержался. С треском уволили. Хорошо, не посадили. По-прежнему пил. На это требовались деньги. Он и не скрывал, что, принимая в производство любое дело, прежде всего думает, что из него можно «поиметь» для себя. На взятке погорел его начальник и «партнёр» по теневому бизнесу генерал-лейтенант N. Тот назвал своим партнёром в преступной деятельности Сергея Алексеевича. Сергей всё отрицал. Доказательств какого-либо причастия его к преступным действиям генерала не нашли, направили на проверку на детекторе лжи. Её он провалил, после чего и был уволен с «чёрной меткой». Работа в госструктурах ему теперь была заказана.
Отец «под него» создал фирму по торговле драгоценностями. Но и там дела у сына не шли. И в семье тоже: пил, лупил жену, как когда-то отец его мать.
Собственно, чему удивляться?! Ведь не растут на осине апельсины!

Младшего после той же милицейской школы Алексей Васильевич попытался пристроить в прокуратуру. Потребовали «15 штук зелёных».
 Возмутился:
- Да, вы что?! Я же свой!
- Как со своего и берём! – Был ответ.
Разругался. И этого сына пристроил по накатанной дороге в Наркоконтроль. Этот не пил. От отца он унаследовал другой грех – сластолюбие. Сказались совместные с отцом походы по бабам.

Время службы как-то незаметно подошло к концу. И жаль было её оставлять. Но…другие уже рвались.
Правда, для него стараниями друзей (читай - Елизаветы Ивановны) было приготовлено место в Службе безопасности одного из крупнейших банков страны. И не абы где, а в отделе по сопровождению корпоративного бизнеса. Возглавлял Службу бывший начальник одного из управлений МВД РФ, поэтому состояло это подразделение из бывших милицейских работников.
С курирующим заместителем начальника Службы Алексей Васильевич сразу установил неформальные отношения. Тем же способом. Привёз вначале ягоды (с его дачи, вроде), потом овощи (оттуда же), потом мясо, масло и другие продукты чуть ли не по символическим ценам (на оптовой базе взял по знакомству). Знал Лёша, что делает. Это уже скоро сыграло свою роль.
Через три месяца решался вопрос, прошёл ли он испытательный срок (оставить на работе или уволить?). Начальник отдела хотел, пользуясь случаем, избавиться от сотрудника, подобранного не им самим. На формальный вопрос, всё ли освоил Савёлов, он стал перечислять:
- Вот этого не знает! И этого тоже! Это не освоил, и это!
Алексей Васильевич слушал всё это спокойно. Знал, что не уволят, что он нужен человеку, который будет принимать решение. Так и вышло. Большой начальник спокойно выслушал претензии начальника отдела, а потом спросил:
- Надо полагать, Ёнкин, что ты сам-то точно всё это знаешь и всё точно освоил. Так?
Ёнкин молчал, поняв, что попал впросак. Он-то не знал о неслужебных отношениях Савёлова с начальником и полагал, что легко «сбросит» его.
А большой начальник продолжал:
- Позволь проэкзаменовать тебя по тем же вопросам! Молчишь?! Так вот знай, когда в следующий раз решишь «топить» своего подчинённого, будь готов, что у тебя могут спросить, а сам-то ты это знаешь, а если знаешь, почему подчинённого не научил.
В общем начальник отдела пошёл «по шерсть», а вернулся «стриженым». В планы Алексея Васильевича не входило приобретать врага. Он знал азбучную истину, что никогда и никого не надо побеждать. Надо договариваться. Умный побеждает неохотно, а Лёша был умный. Уже многократно проверенным способом он постарался изменить отношение к себе и этого начальника, и ему это удалось.
Тем не менее, здесь постоянно нужно было держать ухо востро. Здесь был террариум единомышленников. Все за всеми следили, друг друга во всём подозревали. Поэтому, когда к ним на работу пришёл человек «вообще со стороны» (из военной юстиции). он сразу обратил на него внимание и постарался подружиться.
Этот человек был ни на кого здесь не похож: прямой, независимый, с чувством собственного достоинства, грамотный и культурный. По привычке Лёша сразу проверил нового сотрудника по всем информационным базам (на компромат, на наличие объектов недвижимости, отзывы с прежних мест службы). Компромата не было. Только положительные отзывы. Квартира одна, в хорошем районе, но в обычном доме. А участок для дачного строительства небольшой, да и тот на танковом полигоне. Понятно, что и то, и другое получал у государства.
«Подкатил» к нему:
- Давайте знакомиться! Давно хотелось подружиться с честным и порядочным человеком!
- Это как же Вы сразу определили, что я и честный, и порядочный? – Съиронизировал тот.
- А я по всем информационным базам Вас проверил! – Честно признался Алексей.
Время было удивляться новичку:
- А зачем? Вам кто-то поручил?
- Нет, сам! – Был ответ.
- Но это же аморально! Ковыряться без каких-либо оснований в чьих-то делах! У меня слов нет! Может, Вы ещё и «прослушку» установите?! – Не мог успокоиться Лёшин кандидат на дружбу.
Ответ Савёлова умиротворял:
- Зато теперь я точно знаю, что за Вами ничего плохого нет. Я давно хотел иметь такого друга. Но мне они почему-то до сих пор не встречались.
У нового знакомого (звали его Анатолий Иванович), как оказалось, друга тоже не было, а потребность в нём была. Они сошлись.
Алексей помогал своему новому другу предвидеть каверзы со стороны сослуживцев и ставить им блок. Анатолий помогал ему отрабатывать документы, давал ценные советы и по службе, и по жизни. С ним можно было откровенно говорить, зная, что дальше это никуда не пойдёт. Можно было каяться в чём-то плохом. Они вместе гуляли по городу в обеденный перерыв. Алексей приглашал своего нового друга к себе домой и здесь, в Москве, и в провинции.
А потом сам же чуть было не разрушил эту дружбу.
Как-то к Анатолию на работу пришла жена. Алексей увидел её и загорелся желанием. Такая она была ухоженная, утончённая. Совсем не похожа на его прежних подруг и любовниц. Не любовь это была, а почти непреодолимое желание увидеть её в постели, узнать, как ведут себя благородные женщины в интимной обстановке.
Долго мучился этой мыслью, пока не выбрал момент и предложил другу:
- Давай как-нибудь на время поменяемся жёнами! У тебя дома это будет или у меня, разницы нет!
Он был уверен, что Таисия Ивановна (если сказать, что это надо для дела) согласится. Отрицательный ответ Анатолия допускал, но, чтобы он был такой, точно не предвидел.
Он ещё не успел договорить свой план, как тот одной рукой сграбастал его на грудки, а другую со словами «прибью скота!» занёс для удара.
- Я пошутил, пошутил! –Поторопился прокричать Алексей.
- А я - нет! – Рычал (ещё минуту назад) его товарищ.
- Правда, пошутил! – Твердил Алексей. Но разгневанный друг ему не верил:
- Эта шутка из серии «Сама ****ь, и шутки ****ские!»

Несколько дней Анатолий с ним не разговаривал. А Алексей вертелся вокруг него, просил прощения и твердил, что всё было шуткой.
- Запомни! –Наконец заговорил с ним друг. – Если кто-то посмеет возжелать мою жену, то это - мой враг, и ему надо «дать в рыло». А если кто-то готов отдать на поругание свою жену, то это – мерзавец, общения с которым надо избегать.

Наконец, они помирились. Алексей Васильевич зарёкся когда-нибудь даже намекнуть на свою половую невоздержанность. Дружба с Анатолией оказывала на него положительное влияние, он сам чувствовал. Продлись она подольше, гляди и жизнь Алексея сложилась бы по-другому. Но…

В его родном городе в филиале банка открылась вакансия «безопасника» при заведующей филиала. Это и престижнее, и зарплата побольше. Но у Алексея Васильевича были ещё и другие резоны. Он попросился на эту должность и его назначили. Там он очень скоро и погорел.
Он подмял под себя всех сотрудников филиала. Стал отдавать распоряжения, миную заведующую. Но та воспротивилась. Стала жаловаться в Москву.
- Вот же зараза! – Как-то в сердцах поделился он жене. – Никак не смирится с неизбежным! Жалуется на меня.
Верная жена восприняла эти слова как руководство к действию. Подкараулив жертву у мусорных контейнеров (они жили в соседних домах), она оттаскала «обидчицу» за волосы, била её головой о контейнер (как когда-то бил её саму муж) и приговаривала:
- Прекрати жаловаться на мужа!
Вышло обратное желаемому. Оскорблённая женщина позвонила руководству банка и потребовала:
- Или я, или Савёлов!
Алексея Васильевича уволили. Он как-то особо не расстроился и не растерялся. Стал готовиться к покорению какой-либо новой «вершины» и не заметил, что Таисия Ивановна стала как-то «усыхать», лицо стало бледным. Часто жалась к нему и жаловалась на недомогание:
- Что-то, Лёша, мне не хорошо!
Он пропускал эти жалобы мимо ушей. Даже к врачу жену не отправил. Всё призывал её бодриться:
- Тасечка! Нам болеть нельзя! Нас впереди ждут большие дела!
И «проморгал» человека. Жена скоропостижно «сгорела».

И тут оказалось, что никакая высота ему не нужна. Все это, действительно, мелочно, ничтожно и не имеет какой-либо истинной ценности. Правду ему когда-то говорили попы – суета сует и всяческая суета. Ему сейчас без жены вообще ничего не было нужно. Как там пелось в песне у Высоцкого:
То, что пусто теперь,
Не про то разговор.
Вдруг заметил я –
Нас было двое.
И ещё один сюрприз открылся ему. Он никогда не болел, а тут вдруг заболело всё. Трудно сказать, что конкретно. Болело всё тело, болела душа. Известно, что в отступающей армии больных больше, чем в наступающей. Алексей же был просто разбит. Его постигла катастрофа. Наше сознание очень важный фактор для поддержания здоровья нашего организма. Вся иммунная система зависит от нашего сознания, настроения. У Алексея Васильевича никакого настроения не было. Он днями бесцельно шатался по дому, а в голове у него всё время прокручивался один и тот же сюжет: Он делает на мотоцикле круги у своего барака, а Таська, радостная, как ребёнок, бегает за ним.

Солнце давно уже не просто грело, а пекло. А человек в куртке и шапочке на лавке у забора большого дома продолжал сидеть.
- Хватит же его удар! – Подумал проезжавший мимо на велосипеде почтальон из соседнего села. –Наверное уснул. Надо разбудить! – Решил он.
- Дядько! Ты бы вошёл в дом. Неровен час угоришь. – Обратился он к сидевшему. Тот не отвечал. Почтальон потряс человека за плечо. И тот рухнул, как сноп.
Ещё одна яркая звезда сгорела, столкнувшись с плотными слоями атмосферы, то есть с жизнью.
24.11.2024